Глава 28 (1/1)

POV Андрей Жданов.В тот день, когда я пошел на поводу у Ромки и решил для вида продолжить игру, ибо по-нял, что ес-ли я не при-му его план, то он все рав-но бу-дет дей-ство-вать са-мос-то-ятель-но, только втихаря, я начал жить двойной, нет, даже не двойной?— тройной жизнью.Одна моя жизнь была на виду у всех… В этой, самой скучной из всех, у меня была невеста, с которой я периодически появлялся в обществе и отрабатывал ?обязательную программу?. Отрабатывал с ленцой, без огонька и задора, чисто технически выполняя все положенные элементы: тут приобнял, там подержал за руку, а здесь и вовсе, заметив, что на нас направлена камера, коснулся губами ее шеи, спрятав таким образом лицо от вездесущих фотографов. Потому что скандал за скучающее и равнодушное выражение лица уже был. Камера, она же беспристрастна, она запечатлевает лишь то, что видит.В той жизни я совершенно забыл о посещении баров, пусть даже только с Ромкой, о модельках на ночь, о пьянка-гулянках и вообще о своем прежнем образе жизни, я даже джинсы носить перестал, одевался исключительно в дорогие костюмы.В той жизни я был президентом преуспевающей компании. Катюша исправно стряпала липовые отчеты, я исправно радовал ими Совет директоров.В той жизни все было отполировано и приглажено до тошноты, зато мама с папой были счастливы: сын, наконец-то, взялся за ум.Не знаю, как бы я ее вынес, эту свою лакированную часть жизни, если бы не одно развлечение в ней. К моему огромному удовольствию, Кира?— есть Кира, и ничто Кирино ей не чуждо. И неважно, что она приняла условия игры, одно дело?— принять и совсем другое?— следовать букве договора. Так вот, моя ненаглядная невеста, а ненаглядная, потому что глаза бы мои на нее не глядели, выставив мне жесткие условия, почему-то решила, что я один должен соблюдать нашу сделку. Ах, как же мне это нравилось! Вам и не передать! Потому что за каждый звонок с вопросом?— ?Ты где??, за каждую ее попытку затащить меня в койку, за каждую пробу начать скандал я ее наказывал. Наказывал с удовольствием, ставя ее в известность о наказании. Так я получал свободные даже от ее духа выходные, так я мог увильнуть от какого-нибудь раута, так у меня появлялось время для своей третьей, самой лучшей из всех, части жизни.Не очень понятно, о чем я? А я сейчас приведу пример, и вы все поймете.Замки в своей квартире я поменял в тот же день, как Кира выдвинула мне ультиматум. И вот, спустя пару-тройку дней дверной звонок запел на все лады нашу с Катей любимую песню ?Веsame mucho?. А, да, звонок я тоже поменял.По чистой случайности я был дома один, Катюша в тот вечер спешила, и я уже отвез ее в родные пенаты, но взглянув в глазок и увидев за дверью невесту, я тут же снял рубашку, взлохматил волосы, взял в руки бокал с виски, и только затем открыл двери.—?О, Кирочка! Привет. А что ты здесь делаешь?—?Может пригласишь войти? Нам надо поговорить.—?Извини, родная, не могу,?— твердо сказал я пьяным голосом и тихонько зашептал:?— я не один.—?Что? Как это?—?Так получилось. У меня женщина. Как я могу тебя впустить?—?И ты говоришь мне об этом так спокойно?—?А как я должен тебе это говорить? Со слезой или вырывая себе клоки волос? Может, я еще и извиниться перед тобой должен? Прости, но я виноватым себя не считаю. Даже буквы нашего соглашения я не нарушил. Все шито-крыто! А вот ты, ты зачем притащилась?—?Кто она? —?словно не слыша того, что я только что сказал, спросила Кира.—?Женщина!—?Понятно, что не мужчина. Кто она?—?Поговорим завтра, ты мне мешаешь отдыхать, не нарушая условий нашей сделки.С этими словами я стал закрывать двери, но Кира попыталась вломиться в квартиру. Пришлось слегка отодвинуть ее и все-таки захлопнуть дверь. В ту же секунду раздалось ?Веsame mucho?. Тогда я позвонил невесте на мобильный.—?Ты не смеешь так со мной поступать! —?со слезами в голосе первое, что выкрикнула Кирюша.—?Еще раз позвонишь в двери, договор аннулируется, и мы разбегаемся, поняла? —?заорал я в трубку, выпил виски и пошел в душ. Больше моя ненаглядная в тот вечер меня не тревожила.А назавтра пришел ее час расплаты…Я сам отправился в кабинет невесты, чтобы поговорить. Вхожу, а Кира сидит в кресле с закрытыми глазами, сжатыми кулачками и перекошенным от злости лицом, селектор на громкой связи, и оттуда доносится голос моей мамы:—?Кирочка, мы ничего не можем сделать. Я разговаривала с Андреем, он непреклонен. Детка, ну ты же понимаешь, что заставить себя полюбить кого-то просто невозможно.—?И что мне теперь делать? Все прощать? —?голос вроде бы мягкий, но столько ненависти во всем, в позе, а перекошенном рте, в крепко сжатых глазах и кулаках, во всем. Причем ненависти не ко мне, а к собеседнице, что я растерялся.—?Хочешь послушать моего доброго совета, детка? Бросай ты Андрея, уж лучше ввести в Совет директоров еще двух человек, чем мучиться всю жизнь.—?Каких двух человек?—?Твоего мужа, человека которого ты выберешь сама, который тебя будет любить, а не терпеть, и жену Андрея, женщину, которую он полю…—?Нет! Нет, нет и нет! —?закричала Кира и даже глаза открыла он возмущения. —?Андрей?—?А ты кого хотела увидеть? Здравствуй, мама и пока, мне нужно поговорить с невестой наедине.—?Здравствуй, Анд… —?но я уже отключил селектор.—?А со мной поздороваться не хочешь? —?довольно агрессивно спросила Кирюша.—?Ну, здравствуй, если угодно,?— улыбнулся я, и Кира тут же подставила мне свои губы, но я отклонился. —?Тут нет публики, дорогая. Значит так… Мы, если мне не изменяет память, в субботу собирались ехать к Болотиным на юбилей, так?—?Да, конечно, ты выбрал подарок?—?Не спеши. А в воскресенье ты просила меня пойти с тобой в ?Ришелье? на ужин с Сашкой и Кристиной, так?—?Да, так, и ты дал согласие.—?Все отменяется, родная, и Болотины и ?Ришелье?.—?Почему? Ты же обещал!—?Да, обещал, но ты наказана, поэтому все отменяется.—?Как наказана? За что?—?За нарушение условий контракта. И так теперь будет всегда! Как только ты станешь переходить красную линию, так сразу будешь получать удар током. Позвонишь с вопросом ты где, мы не идем вместе обедать. Припрешься ко мне домой, все выходные я от тебя отдыхаю, а уж если надумаешь затеять скандал, особенно в публичном месте, я так же публично заведу себе любовницу, или начну ходить с Ромкой на тусовки. Поняла?—?Что ты творишь, Жданов? Я же живой человек, я люблю тебя, за что ты со мной так?—?Ты сама это выбрала. Сама! Мы могли спокойно расстаться, и каждый из нас мог бы стать счастливым, но ты не захотела. Видно для тебя сделать меня несчастным куда важнее, чем самой быть счастливой.—?Никого у тебя вчера не было, никого! —?вдруг выкрикнула дурища. —?Ты назло мне сказал, что ты не один.А вот это был сюрприз, всем сюрпризам сюрприз. Значит, она за мною следила, возможно даже наняла частного сыщика! ?Ну нет, дорогая, чего-чего, а уничтожить Катюшу я тебе не дам?,?— подумал я и заговорил ласково, словно с самым любимым для меня человеком.—?И с чего ты взяла, что я был один, любимая?—?С того! Ты вышвырнул Вику, а я подобрала! Понял? Ты же сам мне советовал нанять ее к себе на работу, вот я и наняла! Люди не твои марионетки, чтобы ты вертел ими, как тебе вздумается.—?Понял, спасибо за информацию. И пока!—?Андрюша,?— бросилась Кира за мной. —?Давай все оставим, как было. Я никогда больше не подошлю к тебе никого, только позволь мне быть рядом.—?А ты подсылай! Подсылай, ради Бога. Ты же первая и будешь страдать. Я условий не нарушаю, все по-тихому. Так что подсылай, кого тебе будет угодно, Ясно?—?Зачем ты так? Я же люблю тебя, Жданов.—?А я люблю другую!Блин, неужели я это сказал? Неужели я и правда влюбился? Об этом стоило поразмышлять, но потом, не здесь и не сейчас. Сейчас нужно было защитить Катеньку.—?Так что давай! Вперед, следи за мной сколько хочешь! Узнай, кого я люблю, и устрой скандал. Это развяжет мне руки, и я смогу, наконец, разорвать помолвку и ни от кого не скрываясь быть вместе с любимой женщиной. Следи за мной, Кира! У меня самого не хватает мужества разрубить этот гордиев узел. Помоги мне, следи за мной!Да, я блефовал, черт меня подери, но с другой стороны я чувствовал, что именно сейчас я сказал правду. Я люблю, даже не просто люблю, а одержим Катенькой, я хочу быть с ней и только с ней, но у меня самого не хватит мужества разорвать помолвку и представить Катю, как мою девушку, потому что тогда придется рассказать о наших махинациях, о том, что ?Zimaletto? в залоге, и в залоге именно у нее, у женщины, которую я люблю.Господи, как же это приятно, признаться самому себе, что влюблен! Какое же это чудо, прекратить себе врать!—?Хорошо, Андрей,?— каким-то неживым голосом сказала Кира. —?Я не буду следить за тобой. Пусть все остается, как было условлено договором. Только на прием к Болотиным нам нужно сходить вместе.—?Нет! Я не пойду.—?Но почему?—?Сказка про белого бычка… Потому что ты наказана. И дай спасибо, что я наказал тебя еще до того, как я узнал о слежке, сейчас я бы придумал что-нибудь поизощренней.Так я вырвался на свободу на целых два дня. Мы с Катюшей уехали… Впрочем об этом я лучше расскажу, когда буду копаться в своей третьей, самой счастливой жизни.***Моя вторая жизнь проходила на глазах всего одного зрителя?— Ромки…В этой жизни я был циником и охмурителем Кати. Иногда мне даже приходилось дарить ей подарки, купленные им, и подсовывать Катеньке его открытки.Например, когда Ромка принес удивительную акварельную работу Нино Чакветадзе ?Друзья?, где маленький мальчик держит зонтик над девочкой-ангелом, которая сложила за спиной крылья, чтобы они не намокли, я не мог тут же не отдать Малине деньги и не подарить эту картину Катеньке. Или, когда он принес авторскую открытку какого-то уличного художника, безумно красивую и нежную, со стихами Батюшкова ?Мой гений?* внутри, написанными очень красивым рукописным шрифтом, как я мог не подарить ее Кате? Никак не мог.Да и Ромке все время приходилось доказывать, что я следую его плану, а посему я не видел ничего дурного в таких доказательствах.В моей второй жизни постоянно присутствовал один и тот же диалог, правда с разными вариациями: Малина меня прессовал на предмет переспать с Катей, а я упорно не желал признаваться, что все у нас с нею уже было, вот и придумывал тысячи отговорок. Ну, не хотел я никого пускать в нашу с Катей жизнь, не хотел и не мог, это была мое, личное, теплое и интимное. Я что, не имел на это права? Имел! Вот и скрывал, пока однажды…