Глава 14 (1/1)

Энола могла поклясться, что через окно спальни на Бейкер-Стрит слышала, как Биг-Бен отбил три часа ночи. Устав наматывать круги вокруг кровати, она набросила на плечи плед и приоткрыла фрамугу, с наслаждением подставляя разгоряченную голову под дуновение холодного ветра. Возможно, теперь она заболеет, но ей было откровенно все равно. За последние несколько часов Энола измучилась до крайности, но сон так и не шел. Она была уверена, что до самого утра не сомкнет глаз. Завтра (хотя, впрочем, уже сегодня) ей предстоял сложный разговор с Шерлоком, исхода которого она пока не видела.Энола поняла, что должна будет отказать брату еще до того, как он закончил рисовать перед нею удивительные картины идеального совместного вояжа. Да и как она могла принять его приглашение, если в этой идиллической перспективе не находилось места главному человеку в ее жизни?— Уильяму Перри? Однако соблазн посвятить хотя бы несколько минут перед сном мечтам о том, каким это путешествие могло бы быть, оказался слишком велик. И вот несколько часов спустя, пройдя в своих мыслях по Елисейским полям в Париже, по Аппиевой дороге под Римом, по нехоженым тропам Тибета, побывав на балах в Вене и Санкт-Петербурге, взойдя на Килиманджаро в Африке и насладившись захватывающим дух видом на Гранд-Каньон в американской Аризоне, умилившись перезвону колоколов Нотр-Дама, проплыв в гондоле по Гранд-Каналу и разрыдавшись в Ла-Скала в тот самый момент, когда Виолетта умирает на руках Альфреда (1), Энола осознала, что отвергнуть все это ей будет слишком тяжело. Но выбора у нее не было. Она знала это наверняка, ведь каждый раз, воображая себя на улицах того или иного прославленного в книгах древнего города, она видела рядом с собой отнюдь не Шерлока. Его образ словно бы никак не мог обрести законченной формы, распадаясь на атомы и собираясь заново в ином виде: вьющиеся темные волосы становились прямее и светлее, могучее телосложение спортсмена уступало место утонченности на грани субтильности, серые глаза сменялись двумя огромными омутами цвета моря в пасмурный день…Энола провела вдали от Уильяма всего несколько часов, но уже тосковала по нему так, словно они не виделись долгие годы. Она знала наверняка, что не сможет просто так отказаться от счастья быть с ним. Это была насущная, почти физическая необходимость, залог ее полноценного существования.Девушка прислонила лоб к холодному стеклу. За окном она видела ночную Бейкер-Стрит, тускло освещенную несколькими газовыми фонарями, едва-едва рассеивавшими опустившийся на город сизый туман. Кажется, моросил дождь, хотя в этом Энола уже не была так уверена. Вглядываясь в мрачный пейзаж, она различала в клубящейся серой дымке и рыбьем жире, истекающем из фонарей, странные формы…Должно быть, она задремала, потому что в какой-то момент невнятные очертания стали приобретать узнаваемую форму цветов, складывавшихся в уродливый букет. Энола различила нежные камелии, гвоздики и циннии, перетянутые широкой черной лентой, диссонировавшей с эфемерной легкостью цветов. Эта лента словно кричала от боли и гнева, и Эноле казалось, что она слышит этот крик. ***Энола проснулась и едва не упала с подоконника, вздрогнув от резкого звука. То, что она приняла за крик черной ленты (крик черной ленты? что за чепуха?!), оказалось зазывным криком торговца газетами. Энола провела всю ночь в пледе у окна, и пропустила наступление утра. От долгого сидения в неудобной позе и холода, шея девушки нещадно болела. С большим трудом Энола сумела выпрямиться и заняться собой. К тому моменту, когда она собралась и вышла в малую гостиную, боль немного унялась.—?С добрым утром, сестрица! —?радостно поприветствовал ее Шерлок, который уже восседал в своем кресле с чашкой чего-то, смутно похожего на бензин. —?Я бы спросил, как тебе спалось, но, судя по тому, что половицы в твоей комнате скрипели едва ли не до утра, заснула ты лишь недавно.—?Доброе утро, Шерлок,?— спокойно ответила Энола, усаживаясь в кресло напротив и наливая себе чаю с молоком. —?Да, ты прав, спала я сегодня мало. Нужно было о многом подумать.—?Надеюсь, результатом твоих размышлений стал подробный план поездки? Признаюсь, я тоже пытался набросать что-то, но так и не смог решить, с чего нам начать. В конце концов, мы могли бы оставить Европу на потом и…—?Шерлок,?— перебила его Энола,?— я никуда не еду.Шерлок замолчал. Озорная улыбка, благодаря которой он выглядел на добрых десять лет моложе, погасла, словно кто-то резко задул свечу. Шерлок Холмс смотрел на сестру, но в его взгляде не было ничего сурового или свидетельствующего о затаенной обиде. Только грусть.—?Я могу спросить тебя, почему ты не хочешь поехать со мной, Нолли?—?Шер, дело не в том, что я не хочу поехать с тобой. Я хочу, правда. Но еще больше я хочу остаться здесь, в Лондоне.—?Здесь небезопасно.—?Меня это не страшит.—?А должно. Здесь мне будет труднее защитить тебя от того, что с тобой может случиться.—?Шерлок, не нужно меня защищать. Это не твоя работа.—?А чья же? —?усмехнулся брат.—?Ну, во-первых, я и сама могу постоять за себя,?— начала Энола. —?А во-вторых, у меня есть Уильям.—?Уильям? Уильям Перри?! Нолли, не слишком ли ты злоупотребляешь добрым к себе отношением этого молодого джентльмена?—?Возможно, и слишком, но он точно не против, ведь он мой будущий муж.—?Вот как,?— произнес Шерлок с нечитаемым выражением лица, затем отставил чашку, поднялся и подошел к окну. После минутной паузы, в течение которой он явно собирался с мыслями, детектив продолжил. —?Я думал, что история с женихом и невестой была вашей легендой для Бата.—?Так и было изначально,?— подтвердила Энола. —?Но Уильям сделал мне предложение, и я ответила согласием. Я полагаю, по всем правилам он должен был просить моей руки у тебя или у Майкрофта, но ситуация была особенной и… Короче говоря, я уверена, что, когда Уильяму станет лучше, он приедет в Лондон и сделает все как следует, хотя ты знаешь, что меня эти реверансы совсем не занимают.—?Он сделал тебе предложение, и ты ответила согласием,?— медленно повторил Шерлок, который, казалось, никак не мог осмыслить сказанное сестрой. —?Но мне казалось, что, занимаясь делом о пропавшем маркизе, ты сблизилась с виконтом Тьюксбери…—?Тьюки? —?удивилась Энола. —?Мы с ним поддерживали общение какое-то время, и он даже делал мне предложение, но я отказала ему, и очень скоро он женился на другой леди, которая подходит ему куда больше.—?Ты отказала маркизу, но приняла предложение простого репортера? —?Шерлок обернулся и внимательно посмотрел на Энолу. —?Чем же Уильям Перри так покорил тебя? Неужели дело только в его миленьком личике и голубых глазах?!—?Шерлок,?— Энола негодовала, но старалась не показывать этого,?— в тебе говорит ревность, поэтому я не буду обижаться на твои слова, но неужели ты думаешь, что ?миленькое личико? и ?голубые глаза??— так же как и громкий титул Тьюки?— играют хоть какую-то роль, когда речь идет о браке? Я отказала человеку, с которым не была бы счастлива, и дала согласие тому, в ком уверена на сто процентов.—?Нолли, милая, ну сколько вы знакомы с мистером Перри? Несколько месяцев? Полгода? Год? —?воскликнул Шерлок. —?При всем желании, ты не можешь по-настоящему знать его, так как же ты?— с твоей осмотрительностью?— могла согласиться на это?—?На что?! —?вскричала Энола, отгоняя непрошеную мысль о том, что с Уильямом она познакомилась всего три недели назад.—?На брак с совершенным незнакомцем!—?Я согласилась на это, потому что я его люблю! —?выкрикнула Энола и сама изумилась тому, как легко это признание слетело с ее уст. Теперь отступать было некуда. —?Он не только заботится обо мне. Он уважает меня. Он меня слышит, Шерлок, в отличие от тебя. Для тебя я?— сестренка-глупышка, которую нужно посадить в кресло-каталку, запереть в четырех стенах, лишить всех радостей в жизни и закармливать конфетами?— этим идеальным, с твоей точки зрения, суррогатом счастья.—?Нолли, я был неправ. Я не должен был так ограничивать тебя, но ты должна понять, что я был напуган. Твоя травма давала о себе знать, и я решил последовать проверенному методу лечения отдыхом и запретить тебе все, что могло так или иначе спровоцировать ухудшение твоего состояния. Разумеется, все эти ограничения были лишь временной мерой…Энола с удивлением осознала, что Шерлок извинялся перед ней. Он действительно признал свою неправоту, вероятно, впервые в жизни. Неужели она действительно так много значила для него, что он был готов поступиться своими принципами? Или же это была коварная стратегия, и брат рассчитывал на то, что его искреннее раскаяние заставит ее переменить свое решение?—?Шерлок,?— сказала Энола как можно мягче. —?Что бы ты ни сказал мне сейчас, это ничего не изменит. Не обижайся и не принимай на свой счет. Просто, понимаешь, ничего уже не вернуть? Год назад я рассказывала тебе, как собирала в отдельную папку вырезки из газет, в которых говорилось о тебе. Как ждала от тебя письма. Ты был нужен мне, Шерлок. Но тебя не было рядом. С тех пор прошло много лет. Я выросла, дорогой брат, и, как бы ты этого ни хотел, повернуть время вспять и вернуть все эти годы тебе не удастся. Мы с тобой?— вместе?— упустили возможность стать настоящей семьей. Теперь я хочу попробовать создать свою семью. Может быть, и тебе подумать о том же?Шерлок ничего не ответил. Он смотрел на Энолу очень внимательно, словно видел ее впервые в жизни. Затем он кивнул, словно принял наконец ее доводы.—?Что ж, если таково твое решение, Нолли, я ничего не имею против. Прошу тебя только об одном. Поживи здесь со мной до тех пор, пока твой жених не вернется в Лондон. Не нужно сейчас возвращаться в пансион миссис Таппер. Там небезопасно.Энола внимательно посмотрела на брата. Еще одна уловка, подумала она. Останься она сейчас на Бейкер-Стрит, и каждый день Шерлок будет прямо или исподволь уговаривать ее уехать с ним из страны, пока наконец она не оттает. Нет, она должна была уйти и уйти сейчас же.—?А я вот думаю, дорогой брат,?— ответила она почти шутливо,?— что в пансионе, где кроме меня еще с десяток постояльцев, я буду в большей безопасности, чем здесь, так что не обижайся, но я ухожу.—?Что ж,?— сказал Шерлок. —?Тогда, наверное, прощай, Нолли?—?Прощай, Шерлок,?— ответила Энола, стараясь ничем не выдать того, что она с трудом сдерживала слезы. —?Спасибо тебе за все.—?И тебе, Нолли.***Шерлок Холмс задумчиво наблюдал из окна малой гостиной за хрупкой фигуркой младшей сестры, шедшей по Бейкер-Стрит с тяжелым саквояжем в руке. Она отказалась и от кэба, и от сопровождения, объяснив, что хочет прогуляться до пансиона. Шерлок не посмел отказать ей. Втайне он радовался тому, что еще вчера отправил записку Лестраду с личной просьбой помочь обеспечить безопасность Энолы. Теперь каждый постовой полицейский на каждой лондонской улице будет его глазами и ушами, когда дело будет касаться сестры, и это немного успокаивало.Кажется, она была по-настоящему влюблена в этого мальчика, Уильяма Перри. Смешная, у него же за душой ни гроша! На что они будут жить? Хотя, может быть, верно говорят, и с милым рай и в шалаше?Нужно разузнать, что он за человек, этот Перри. Кого-то он напоминал Шерлоку, но вот только кого? Где-то он уже видел такое же астеничное лицо с выступающими скулами. И эти водянистые глаза под белесыми бровями… Они тоже казались до странного знакомыми, но память подводила. Да и потом, наверное, не так это важно. Типичное англо-саксонское лицо. Таких лиц сколько угодно. И если этот Перри делает Энолу счастливой… Только пусть он заботится о ней, бережет ее… Хотя куда ему? Он и себя-то уберечь не смог… С досады Шерлок крякнул. Нет, доверить защиту сестры олухам Лестрада или стараниям желторотого влюбленного мальчишки он не мог. Слишком велика была цена ошибки. Он сам будет оберегать Энолу, а лучший способ обеспечить ее безопасность заключался в том, чтобы найти бомбометателя и закрыть это дело в кратчайшие сроки. Этим он и собирался заняться.—?Миссис Хадсон,?— крикнул он, набрасывая сюртук и подхватывая трость,?— я ухожу. Вернусь поздно.—?Мистер Холмс? —?почтенная леди выглянула из своей комнаты. —?Вы снова уезжаете?—?Нет, миссис Хадсон. Я буду в Лондоне. Мне нужно заглянуть в Скотленд-Ярд.(1) Виолетта и Альфред?— герои оперы Дж. Верди ?Травиата?.