VIII (2/2)

Как они уговаривали стольких людей безропотно убивать стольких, таких же, как они? Их ценности были искажены, дорога к целям проложена ни в том месте. Одни нападали на других за свою честь, за своё величие. Другие отстаивали свою свободу.

Когда поднимаешься над миром и смотришь на всю ситуацию в масштабе, это огромное количество жертв уже не кажется разуму столь ужасным. Люди – всего лишь пешки, пыль в вечном потоке бытия. За каждым из них уже не видно индивидуальности, это уже не личности, это просто масса людей, безликих, бесчувственных деревянных солдатиков, покорно следующих указаниям своего командира. Командующие армией в большинстве своём так и смотрят – в большом масштабе – и тогда не гложет совесть, во время построения новой военной операции, за смерти простых неповинных людей, преданных солдатов. Гражданские – это просто декорации, которые, так или иначе, испортятся в процессе жестоких плясок на них. Солдаты – лишь обыденные инструменты, которые поломаются, как аккуратно их не используй. Но стоит взглянуть внутрь, глубже, и мир вновь расцвечивается багровыми красками.

Люди – не деревянные пешки. Люди – это люди, живые, тёплые с разумом и чувствами, у которых есть семья и дети, которые тоже кого-то любят, как и те, что устроились на самой верхушке и командуют этой войной. Они также любят Родину, они любят своих родных и близких, и для них чья-либо смерть это не просто неизбежная сухая жертва – это самая настоящая трагедия, которая не может спокойно уложиться в уме.

Элизе невольно вспомнился Деро, тот самый немецкий полковник, с которым ей пришлось находиться бок о бок. В нём осталось сострадание, он был ещё способен протянуть руку помощи даже своему потенциальному врагу – русской девочке, русской семье. Но с другими людьми он выглядел таким же жестоким и бесчувственным, как и все остальные немцы. Она не знала, каков он настоящий, и что прячется у него за душой. Смотрел ли он на этот мир с того же большого масштаба верхов, стирающего все сентиментальные подробности?

Треск и грохот раздался у француженки прямо за плечом, ударная волна близкого взрыва оглушила, и в голове, сквозь толстое звукозащитное стекло контузии зазвучал тонкий писк. Она обернулась и поняла, что где-то совсем рядом упала бомба. Часть дома обвалилась от ударной волны. Дочь в её руках закричала и слабо встрепенулась, прижавшись сильнее к груди матери. В глазах у Элизе очертания поплыли, и всё потемнело. Руки обмякли, спиной она упала к стене.

В его холодных глазах сейчас нельзя было заметить каких-либо эмоций. Холоднокровно он оглядывал раненых и убитых русских и немецких солдат. Огневой рубеж уже сдвинулся дальше в город, грохот выстрелов казался теперь резким и одиноким. Самолёты-бомбардировщики ушли обратно на базу, когда стало ясно, что силы перевешивают в их сторону.

Штандартенфюрер устало потёр переносицу, он собирался закрыть на мгновение глаза, как вдруг заметил быстро притихшее шевеление за углом полуразрушенного бомбой дома. Тихо всхлипнув, ребенок прижался к стене затаив дыхание. Нахмурившись, немец направился в сторону дома.

Девочка затаила дыхание и мертвецки побледнела. Любое движение и звук могло её сейчас выдать, она понимала, это значило бы её смерть с почти стопроцентной вероятностью. Она была готова сорваться с места и бежать так быстро, как только может, в любой момент, если поймёт, что прятаться уже слишком поздно. Она прекрасно знала, что в глазах всех немецких солдатона – всего лишь жертва, очередная крупинка их огромного врага. Исключением в этом плане был только Дэро, который сейчас был где-то безумно далеко, а может быть и вовсе давно мёртв.Прячась за неровной поверхностью стены, он подкрался почти незаметно, и когда заглянул за угол его сосредоточенный, спокойный взгляд встретился с растеряннымидетскими глазами, горевшими ужасом.- Алёна??!... – Его голос стал тихим и удивленным, в нем проскользнули нотки неуверенности. Что-то такое родное привиделось ему, но в этом огромном мире, он не был уверен, что не ошибся.

- Де?ро?!... – Алёна не могла поверить своим глазам, всё тот же, как и раньше, столько месяцев назад, он стоял сейчас перед девочкой, в том же сером кителе, с уверенной осанкой и широкими плечами, но на этот раз со смятением в глазах. Встреча оказалась слишком неожиданной. – Де?ро, быстрее! Там Элизе, она не отвечает! – Девочка схватила немца за руку и потянула за собой к двери дома.

Француженка без сознания всё так же сидела, оперевшись спиной о стену. Её руки безвольно опустились с колен на пол, лицо было бледным и губы чуть приоткрыты, веки сомкнуты. Рыжие волосы растрёпанны, светлое платье, юбка которого раскинулась по полу, было запачкано и местами порвано.

В глазах мужчины тут же пропала неуверенность, взгляд стал всё тем же решительным и строгим. Он не знал, что значит мешкать в критической ситуации. Немец подхватил женщину на руки и вынес из дома, следом за ним вилась Алёна, её лицо рассекали влажные дорожки слёз. Мадемуазель Гоффен была лёгкой, настолько, чтобы это казалось неожиданным даже при её тонком, худом телосложении.

- Что случилось? – Уверенный низкий голос вырвал девчонку из плача. Она подняла на мужчину глаза и быстро затараторила.- Где-то рядом упала бомба, и кусок дома разрушился. Мама просто вдруг перестала отвечать и расслабилась.

- Потеряла сознание. – Констатировал Дэро, опуская аккуратно женщину на клочок зелёной травы. Немец принялся трепать по щеке женщину, но она не отвечала, её глаза всё также были закрыты. – Воды! – Громкий приказной тон сотряс тревожный, жаркий, предгрозовой воздух. Тут же один из помощников полковника, тот, который спас Алёну несколько месяцев назад от солдат здесь во временной казарме и отвёл к полковнику фон Рихтгофн, подал флягу с водой.

Холодная жидкость плеснула Элизе в лицо. Большая мужская ладонь снова потрепала её по щеке, веки дрогнули, и тусклый свет солнца сквозь тучи показался очень ярким. Голова была тяжёлой и гудела, тупая боль пульсировала в висках.

- Ну же, фрау Гоффен, приходите в себя. – Требовательный мужской голос казался строгим и снисходительным.

- А?... – Оглядев растерянным взглядом вокруг, француженка взглянула в лицо мужчине, но не сразу поняла кто это такой, сосредоточенный, нахмуренный взгляд показался ей знакомым. – Это опять Вы… - Приподнявшись на локтях, она попыталась встать, но без посторонней помощи пошатнулась и почти упала, сильная рука немца придержала её под локоть. – Вам нужно в медпункт, и не смейте сопротивляться.

- Алёна? – Женщина окликнула дочь, девочка тут же бросилась к ней и прижалась, сцепив руки у Элизе на бёдрах.

- Водитель отвезет вас в медпункт. А мне нужно остаться здесь, ещё ничего не кончилось. Креп, - Штандартенфюрер позвал помощника по имени, это был тот парень, который подал ему флягу с водой, – поезжай с ними. А после доставь фрау Гоффен с дочерью ко мне в штаб.

Солдат коротко кивнул и направился вместе с француженкой и Алёной к машине. Деро остался на недавнем поле боя.