V (1/1)

?Я думаю, это не правда. Даже среди плохих людей, может найтись хороший человек. Он так же убивает людей, как и другие. Но наши солдаты тоже убивают. Не важна причина, если ты убиваешь человека. Сейчас нет положительных персонажей. Сейчас все только отрицательные. Потому что война, а на войне портятся все. И мама теперь плохая, потому что сбежала из Франции, пока не началась война. И я, потому что связалась с полковником СС. Но ещё остались хорошее люди.?Когда Элизе вышла из подъезда, на улице сильнее пошёл снег, припорашивая уже собравшиеся за ночь сугробы свежими хлопьями. Она шла в лавку, чтобы может быть купить немного хлеба. Она была гордая, она не брала того, что приносила Алёна от немцев, и питалась очень плохо. Её и без того тонкое тело, исхудало ещё больше за последний месяц.

Женщина теперь чаще ловила на себе косые взгляды соседей, многие уже давно с ней не здоровались и зло поглядывали на Алёну. Немец часто приходил к ним домой, приносил еду, утром забирал к себе девочку, а вечером приводил обратно. Это не могло оставить равнодушными людей.

И всё было правильно. Француженка, сбежала из своей Франции, не богато, но почему-то шикарно жила здесь. Королева в коммуналке. Родила внебрачного ребёнка. Но отношения у Элизе с соседями были хорошими. Всё это ?не очень хорошее? не имело почти никакого значения. До начала войны. Иностранка, может быть даже чья-нибудь разведчица, а теперь ещё и снюхалась с немецким штандартенфюрером. Всё сходилось, она точно была разведчицей под прикрытием, начавшей своё дело ещё перед войной.У лавки было людское столпотворение. Жители нескольких соседских домов стекались сюда, чтобы получить хотя бы крошку хлеба, которая была доступна в период оккупации.

Люди в объёмных полушубках и подранных шапках на головах топтались по грязному, утоптанному снегу, нахохлившись как воробьи, от холода. Француженка подошла с краю столпотворения. В толпе слышались какие-то голоса. Люди ругались, обменивались новостями и жаловались друг другу, иногда толкаясь. Рыжая, местами немного подранная шуба Элизе выделялась на фоне грязно-серых и коричневых фуфаек.

- Эй, смотрите! Нацистка припёрлась! – Раздался язвительный женский голос из толпы. – Снюхалась с фашистами!

Уже привыкнув к пренебрежительным взглядам, Элизе Гоффен не обращала давно внимания и на открытые заявления. Женщина лишь поёжилась от ударившего в затылок морозного ветра, зарывшись подбородком поглубже в мех.

- Ещё и за паем пришла, ты посмотри-ка!

- Бейте её! – Поддержал другой голос из толпы. Было непонятно, чей это голос: мужчины или женщины.

Тут же толпа неуклюже развернулась и ринулась на француженку. Первые же ряды повалили её на твёрдый спрессованный снег, женщина ударилась о него головой, но высокий воротник меха смягчил удар. Следующие ряды быстро окружили Элизе, попытавшуюся встать и уйти. Было ясно, что в этот раз дело не обойдётся одни лишь косыми взглядами. Зависть и ненависть пересилили людей.- Бей её, фашистку!! – загудела толпа.Били женщины, бабушки, девушки помоложе, даже мужчины.

Как это страшно: мужчины и женщины толпой избивали лежащую на снегу худую и истощённую не меньше, чем они сами, француженку. Но ведь это война, а она знакома с эсесовцами, а значит она уже не женщина, она – фашистка. И эта сцена на общем фоне уже не кажется такой зверской, какой была бы в мирное время.

Приподнявшись на локтях, Элизе поползла к краю окружения, пытаясь пробиться через стену людских сапог. Но тут же по телу пришлось несколько ещё более сильных пинков, и она упала обратно на землю. Поняв, что попытки выбраться отсюда вероятнее всего не закончатся успешно, а лишь вызовут больше агрессии, женщина просто свернулась клубком, поджав под себя ноги и обняв руками голову, максимально спрятав её в толстую шубу.Множество ударов отзывались во всём теле ноющёй сильной болью. Ушибы горели, можно было, даже не глядя на них, понять, что там уже образовались огромные алые пятна от жёстких валенок и больших мужских сапог; тёмной кровью налились кровоподтёки.За рядами толпы раздался выстрел. Кто-то громко застонал и упал на мёрзлую землю. Громко закричали люди в толпе, ринулись в рассыпную прочь от упавшего и истекавшего кровью мужчины, не замечая в суматохе под своими ногами француженку.

- Что здесь происходит?! – Громко рявкнул над толпой голос с немецким акцентом, и люди невольно застыли на своих местах. – Элизе! – Увидев лежащую в снегу, затоптанную француженку, штандартенфюрер тут же рванулся к ней и, подхватив под руки, стал помогать женщине встать. – Вы можете подняться, Элизе? Элизе, Вы живы?!

Она грубо оттолкнула офицера, встала на ноги, пошатнулась, но всё устояла. Отряхивая руками грязный снег с меха, она подняла взгляд на Дэро. По её светлой щеке, усыпанной веснушками, из глубокой царапины стекала кровь. Девушка вытерла её неаккуратно тыльной стороной ладони.

- Что здесь происходит? – Её взгляд был всё таким же холодным, как и обычно. Её лицо даже не дрогнуло, будто не её вовсе сейчас избивала толпа людей. – Моя дочь ?снюхалась? с фашистом. Оправдайте это, герр фон Рихтгофн, людям, на глазах у которых Вы убиваете. – Прихрамывая, уверенным, но дрожащим от тяжёлой боли в ногах шагом, кутаясь в расстегнувшуюся шубу, женщина прошла мимо немца в сторону дома.

Людская толпа лишь проводила её взглядом.