Глава 63 (1/1)

Элеонора улыбалась, перебирая пальцами спутанные спросонья волосы мужа, устроившегося у её живота. Погода сегодня явно благоволила?— яркое зимнее солнце пусть и не грело, но упрямо тянуло длинные лучи за плотную ткань светлых салатовых штор, пробивая себе путь в комнату, которой света явно не хватало. Бурундушка сощурилась от бликов и снова опустила глаза на соломенную макушку, сопящую ей в живот, усмехнувшись:—?Ты там не уснул ли?—?Ммм-м,?— протянул Теодор, но блаженно прикрытые глаза, всё-таки, открывать отказался. —?Слушаю.—?И как там, на фронте? —?Элеонора хихикнула. Шла двадцатая неделя долгожданной беременности, но в ?домике? по-прежнему было тихо.—?Тишина. —?Теодор слегка приподнялся на локте и прижался губами к животу жены, а через несколько секунд в задумчивости поднял на неё глаза:?— Знаешь, я, наверное, жду этого чуда даже больше, чем ты.—?Только не заставляй меня с тобой спорить. —?Элеонора снова улыбнулась. —?Я тоже жду. Очень-очень. Мы с тобой этого заслужили.—?Я люблю тебя. Ты у меня лучшая. —?Теодор сел в постели и, взяв её за руку, помог сесть тоже, осторожно обнимая и прижимая к себе.Ему хотелось окутывать её лаской и нежностью вечно. Особенно сейчас, когда у неё прямо под сердцем с каждым днём растёт и крепнет новая жизнь. Плод их любви, их продолжение, их истинное счастье. Счастье в их случае явно любит тишину и пока не решается заявлять о своём присутствии, но они оба знают: там вот уже двадцать недель бьётся маленькое сердечко. В такт с большим, сильным и любящим. Непередаваемое ощущение?— знать, что в твоём теле бьются разом два сердца, что внутри тебя?— целое новое существо, часть тебя, так нуждающаяся в заботе и защите.Сегодня важный день. Сегодня Элеоноре предстоит узнать, какой пол имеет её сокровенное. Это было волнительно уже сейчас, ранним утром, хотя до приёма в кабинете УЗИ оставалось ещё добрых шесть часов, пусть бурундушка и признавала, что половая принадлежность её ребёнка совершенно не имеет значения. Она лишь хотела, чтобы малыш родился здоровым после всего, что ей пришлось вынести за последние годы во имя успешного зачатия.Теодор поражался жене: даже имея достаточно заметный уже живот, она всё продолжала физически нагружать себя?— таскать тяжести, проводить кучу времени на ногах и забываться в пылу работы. В трудовом коллективе почти всем уже было известно о её беременности, но, зная её напористость и решимость, немногие осмеливались напоминать ей о том, что напрягаться сейчас нежелательно. Наверно, беспрекословно слушалась она только мужа?— и то не всегда. Порой она могла и рявкнуть на него, а потом сделать по-своему. Потому что не привыкла отдыхать и сидеть сложа руки. Быть слабой и позволять себе леность?— совершенно не в её стиле. Ей было просто стыдно осознавать то, что пока она отдыхает?— окружающие трудятся. Поэтому она вполне искренне уверяла других, что экваторный срок?— совсем ей не помеха. Она на полном серьёзе собиралась работать до тех пор, пока её кондиции будут это допускать. Сейчас, с округлившимся, но ещё не приносящим неудобств животом, она была вполне способна работать в привычном режиме. Разве что?— утомление вечером чувствовалось более явно да ноги с головой побаливали, а в целом?— ничего, жить можно.Вот и сейчас, с утра пораньше, бурундук лишь качал головой и вздыхал, наблюдая за женой, уже вовсю хлопочущей на кухне. На сковороде шипят гренки, закипает чайник, в микроволновке размораживается курица на суп, в помещении слышится бесперебойный грохот кастрюль и звон тарелок?— Элеонора привыкла готовить сразу на неделю.—?Может, ты хоть присядешь? —?едва ли не умоляющим тоном попросил Теодор, ловким движением переворачивая гренки на сковородке и переводя вопрошающий взгляд на жену.—?Некогда,?— отмахнулась Элеонора. —?До двенадцати нужно столько успеть!—?Бог мой, ты невыносима,?— простонал Теодор, хватаясь за голову и выходя с кухни, а затем беря курс на ванную.Элеонора лишь усмехнулась этим словам и продолжила одной рукой размешивать сахар в своей чашке с горячим чаем, а другой?— листать книгу рецептов.Теодор надеялся, что к тому моменту, как он закончит с водными процедурами и приведением себя в порядок, его маленький беременный ураган, именуемый ?Жена? стихнет. И надежды его оправдались?— выйдя из ванной, он обнаружил Элеонору сидящей за кухонным столом. Только вот сидела она согнувшись, а дышала очень тяжело.В секунду оказавшись возле жены и присев перед ней, он взволнованно спросил:—?Что случилось? Ты в порядке?—?Дышать… Дышать тяжело,?— с трудом ответила Элеонора, поднимая на него глаза.—?Подожди секунду. —?Теодор поднялся с колен и подошёл к окну.Вскоре Элеонора почувствовала приток колкого морозного воздуха: Теодор настежь открыл окно. Через силу, через боль делая глубокие вдохи, она постепенно начала отмечать, что ей становится несколько легче.—?Так лучше? —?спросил Теодор, всё ещё встревоженно глядя на жену.—?Лучше,?— кивнула Элеонора. —?Спасибо.—?Чем ты занималась? —?глаза цвета кофе сурово сощурились.—?Готовила, чем же мне ещё заниматься,?— недоумённо развела бурундушка руками.—?Да ты скакала, как белка в колесе, я уверен,?— строго произнёс Теодор. —?А ещё удивляешься одышке. Живо в кровать,?— велел он.—?У меня куча де… —?начала было возмущаться Элеонора.—?Тихо,?— прервал Теодор, приложив палец к её губам. —?Я со всем разберусь. Не очень-то хочется, чтобы ты упала в обморок посреди кухни, знаешь ли.По одному только взгляду Элеонора поняла, что в этот раз спорить бесполезно. И с каких пор он у неё такой суровый и властный?..Сама виновата, сама его таким сделала.Про себя усмехнувшись этим мыслям, Элеонора покорно кивнула, чем заставила непреклонное выражение лица мужа смениться спокойным и удовлетворённым:—?Ну хорошо. Вздремну, пожалуй.—?Вот, это мне нравится. —?Теодор улыбнулся и, проводив её в спальню и тщательно проследив, чтобы она улеглась, вернулся на кухню.На кастрюле с кипящим супом громыхала крышка, в духовке подходила к готовности курица, в чашке поднималось тесто для пирога. Ад? Да нет, бывало и хуже. С этим он справится за полчаса. Ад?— это когда Армагеддон на кухне сопровождается двумя активными бурундучатами, погромом чуть ли не в каждой комнате дома, визгом и драками на ровном месте. Теодор уже скучал по этим бесятам, которые приходились ему племянниками. Но сейчас этому дому была нужна тишина. Элеоноре нельзя напрягаться и нервничать.Улёгшись в кровать только для вида, Элеонора и не заметила, как уснула. Открыв глаза, она ужаснулась этому факту и всполошилась: у неё же сегодня приём! А вдруг проспала?!Часы показывали десять тридцать. Бурундушка выдохнула: время есть.Элеонора лежала на боку и поглаживала живот. Подумать только?— половина пути уже пройдена. Пути, который когда-то казался ей недостижимым. А теперь её положение говорит лучше всяких слов: внутри она несёт новую жизнь. И уже сейчас очень, очень ждёт появления этой жизни на свет.Странное неожиданное ощущение заставило зеленоглазую бурундушку вынырнуть из размышлений и напрячь все органы чувств. Ей же не показалось?Приблизительно спустя минуту она снова почувствовала нечто похожее на еле заметный пинок изнутри. Вот ей и напомнили о себе: мамочка, я тут!Элеонора заулыбалась и, приподнявшись на локте, позвала:—?Теодор!Тот прилетел на зов быстрее ветра:—?Что случилось?!—?Всё хорошо, глупенький,?— хихикнула Элеонора, видя его взволнованное лицо. —?Подойди.Теодор подошёл. Взяв его руку, Элеонора пристроила её на своём животе. Вскоре бурундук почувствовал, как на его прикосновение отозвались слабым-слабым пинком.—?Пинается. Всё чувствует,?— заулыбался он.—?Мы теперь точно не одни. —?Элеонора осторожно села, стараясь не потревожить своего внутреннего обитателя, и, обвив руками шею мужа, прижалась губами к его щеке.Теодор ответил на объятия. Всего один маленький пинок?— а настроение сразу поднялось. Теперь он точно знает: его там, внутри, уже чувствуют и, наверное, слышат. Там его долгожданное. Часть него. Его ребёнок. И уже через пару часов им предстоит в первый раз встретиться. Он волнуется. Но, Боже правый, какое же это приятное волнение.Элеонора озиралась по сторонам: светло-зелёные стены, двери, двери, двери и снующие туда-сюда медработники. И сегодня она здесь, чтобы увидеть своё счастье вживую.Бурундушка осторожно, с поддержкой Теодора, присела на кушетку в коридоре у нужного кабинета и медленно выдохнула. Сегодня, наверное, первый от силы день, когда она начала ощущать, что внутри неё действительно что-то происходит, и такой же лёгкостью поворотов, как раньше, похвастаться уже не получается.—?А когда я располнею до размеров бегемотихи, ты будешь меня любить? —?спросила вдруг Элеонора, с какой-то детской наивностью взглянув на явно удивившегося мужа.—?Вот глупенькая,?— засмеялся Теодор, выйдя из ступора, в который его ввёл столь неожиданный вопрос. —?Конечно, буду. —?бурундук улыбнулся и взял руку Элеоноры в свою.—?Честно-честно?—?Честно-честно. —?Теодор терпеливо кивнул, прямо перед собой наблюдая большие невинные вопрошающие глаза с поразительной длины ресницами. —?Как можно не любить женщину, у которой под сердцем твой ребёнок?—?Вот уж не знаю. —?Элеонора успокоилась, убедившись в искренности его слов, а потом задала новый вопрос:?— А ты кого больше хочешь?— мальчика или девочку?—?Ну что за вопросы? —?Теодор, казалось, даже возмутился. —?Я хочу нашего долгожданного ребёнка. Мне всё равно, сын у нас будет или дочь. Я буду вас любить.—?Сильно?Как же ему нравилось, когда она вела себя так… По-детски. Словно сама иногда превращалась в совсем маленькую девочку, конёк которой?— чистейшая непосредственность.—?Сильно. —?улыбнулся, прижал к себе. Случайно покосившись на дверь в кабинет, заметил, что она приглашающе приоткрыта.—?Идём.Элеонора вздохнула, чувствуя, как биение сердца начинает учащаться, и поднялась с сиденья.—?Волнуетесь? —?задала вопрос врач-узист уже лежащей на кушетке Элеоноре. Неужели у неё на лице написано?..На подобные вопросы она привыкла отвечать ?нет??— уж сколько разных видов манипуляций осталось у неё за плечами. Не пугало уже ничто. А сейчас?— да, она волновалась. Предвкушала. Верила в лучшее.С тех пор, как она узнала о беременности, вера в лучшее превратилась в её кредо и стала постоянной спутницей.—?Немного волнуюсь,?— честно ответила бурундушка, делая глубокий вдох и тут же чувствуя толчок изнутри. Её как будто оттуда, из недр организма, пытались успокоить: всё хорошо, мама, я тут живой, не переживай!Элеонора улыбнулась. Оставалось только набраться терпения и дождаться вердикта, и пусть хотелось задавать бесконечные вопросы.—?Ну не нервничай, не нервничай,?— увещевал Теодор, чувствуя, как трясётся и потеет у него в руке ладонь Элеоноры. —?Я тут, с тобой.Она не хотела показывать волнения, но от мужа что-либо скрывать было более, чем бесполезно: проверено опытом.—?У вас сын, миссис Севилл,?— с улыбкой сообщила доктор, поворачивая, насколько возможно, аппарат УЗИ экраном к Элеоноре. —?Здоровый мальчик, развитие идёт в соответствии со сроком. Могу вас поздравить!Теодор вздрогнул, почувствовав, как резко жена сжала его пальцы. Подняв голову и не без тревоги окинув Элеонору взглядом, он заметил, что она улыбается, а по щекам текут слёзы.—?Я… Так счастлива. —?бурундушка вытерла глаза и взглянула на взволнованного Теодора. —?Да, Боже, я превращаюсь в сентиментальное нечто, и для тебя это странно, я знаю, знаю…—?Да я всю жизнь ждал, когда ты начнёшь проявлять такие эмоции! —?Теодор встал и, раскрыв в объятиях руки, подошёл к ней. —?Я так люблю тебя, ты даже не представляешь.—?И даже когда тушь течёт? —?Элеонора шмыгнула носом, села и ответила на его желание обнять.—?Глупышка,?— заулыбался Теодор, ласково поглаживая её волосы. —?Моя маленькая девочка. Обожаю тебя.И совсем не важно, что ?маленькая девочка? старше аж на целых полгода. Всё детство и ранний подростковый возраст Элеонора чувствовала себя в ответе за него, несмотря ни на не слишком значительную разницу, ни на наличие двух старших братьев. Всегда помогала, всегда защищала, учила стоять за себя. Даже позволяла себе ставить ему условия, но никогда не требовала чего-то взамен. Она располагала к себе, и ей нравилось, что он меняется под её влиянием. Проявляет характер, выдержку и ведёт себя по-мужски. А уж сейчас от слабовольного нюни и вовсе следа не осталось: самоуверенный, выносливый и никогда не пасует перед проблемами. Временами суровый и требовательный. И она без колебаний готова ему подчиняться. Она помогала ему формировать характер, но теперь видит, что он и должен был однажды стать именно таким. Ей в радость быть слабой в его объятиях, ей в радость позволять ему доминировать. Это делает его собой и вытесняет все комплексы. Он?— тот, с кем она может позволить себе быть мягкой, женственной и настоящей. Она знает: с ним можно ничего не стыдиться. Ни слабости, ни нервных срывов, ни слёз. А всего этого за последние годы он видел немало. И выдержал. Вынес всё ради неё. Ради их семьи. Потому что искренне любит.Элеонора крепко прижимала к груди снимок УЗИ, с головой уйдя в размышления и совсем не замечая пролетающих за окном видов. А искренняя любовь с некоторых пор имеет подтверждение. Оно внутри неё, оно живое и самое что ни на есть желанное. И с сегодняшнего дня его будут звать не иначе, как ?наш долгожданный мальчик?.Мальчик. Сын. Счастье и бесценное сокровище.—?Родная, ты какая-то… Задумчивая,?— заметил Теодор. Через зеркало заднего вида на Элеонору был устремлён подозрительный и озадаченный взгляд карих глаз. Она это заметила. —?Разве ты не рада?—?Бог мой, с чего ты взял? —?недоумённо развела та руками. —?Я сегодня самая счастливая! —?и лучистая улыбка на её лице?— тому подтверждение. —?Просто вспоминаю, с какими усилиями нам дался наш ребёнок. Наш сын.—?Мы должны были через это пройти. —?Теодор вздохнул, тоже вдруг припомнив малоприятное прошлое. Теперь он поражался и себе: и как только вынес столько мучений?..—?А ещё я думаю над тем,?— прервала Элеонора его не самую весёлую нить воспоминаний,?— чтобы заехать к Джанетт. —?поймав непонимающий взгляд, она объяснила:?— Я давно ей обещала. Мы последний раз виделись на Рождество, помнишь? Может, и Бриттани с Элвином удастся застать.Теодор и сам признавал, что успел соскучиться по братьям, тем более?— это шанс поделиться радостью. Потому он согласно кивнул:—?Заедем.Джанетт никогда не тревожили визиты экспромтом: она была достаточно расторопной, чтобы обеспечить ?нежданным посетителям? комфорт. Даже когда рабочий стол завален стопками конспектов занятий и требующими проверки работами, сын всю ночь температурил и бился в истериках, а дома, мягко говоря, бардак. Но она знала, кто не обидится: сёстры. Для некоторых и вовсе видеть подобное вошло в привычку.—?Что там? —?поинтересовалась Бриттани, пиная сыну мяч и замечая улыбку на лице старшей сестры, державшей в руках телефон.—?Теодор и Элеонора собираются приехать,?— ответила Джанетт, ласково потрепав обхватившего её за ногу Сэма по макушке. После тяжёлой ночи он пусть и был в хорошем расположении духа, но от матери не отлипал. —?Им есть, чем с нами поделиться.Через некоторое время под окнами дома и правда послышался сигнал машины, а бурундушки заметили бампер зелёной ?Хонды?. Элеонора явно была серьёзна в своих намерениях.Едва только появившись на пороге, младшая из сестёр Миллер стала источать неукротимый поток позитива и радости. Джанетт и Бриттани помнили о её послерождественских планах, а потому догадывались, чем именно она собиралась с ними сегодня поделиться.—?Я счастлива, девочки,?— сказала Элеонора, осторожно сев на диван и приобняв сразу пришедших здороваться племянников. Она скучала, да и они тоже.—?По тебе очень заметно,?правда,?— с улыбкой кивнула Джанетт, вместе с Бриттани разместившись напротив.—?Ну, рассказывай,?— усмехнулась Бритт.—?Мы узнали пол. —?Элеонора лукаво прищурилась.—?Дай угадаю,?— заполнила Джанетт собравшуюся было образоваться паузу. —?Девочка?Элеонора улыбнулась и отрицательно покачала головой.—?Что, неужели сын? —?по тону голоса Бриттани можно было бы сказать, что она несколько удивлена. Третий мальчик в новом поколении? Не шутка?—?Сын. —?Элеонора кивнула утвердительно. Прижалась к обнимавшему её Теодору и в блаженстве прикрыла глаза.—?Банда растёт, значит,?— рассмеялась Джанетт, покосившись на Сэма и Алекса. Как бы не пришлось их снова растаскивать.—?Мы и дочери, и сыну были бы рады,?— заговорил Теодор. —?Нам не принципиален пол. Лишь бы здоровым родился.—?С мальчишками не хуже, чем с девчонками,?— усмехнулась Бриттани.?Уж я-то знаю?,?— подумала она, почему-то не решившись произнести этого вслух.Их семья расширяется. Через несколько месяцев она станет ещё на одного больше. И с некоторых пор именно в этом они находили счастье: в привычных домашних буднях, в детях и отношениях. Они есть друг у друга. Пришлось много пройти, многого лишиться и многое понять, чтобы научиться взаимовыручке и взаимопониманию. Чтобы научиться ценить то, что они имеют. И теперь им не нужно что-то большее, что-то за гранью реалий: семья?— бесценна. А жить… Жить нужно настоящим.Но Элеонора явно подчинится этому убеждению не сейчас. Сейчас её волнует их с Теодором будущее. Будущее, полное хлопот и счастья. Будущее, таящее в себе множество нового. Будущее, о котором она мечтала.***—?Мы скоро увидимся, родной,?— вполголоса проговорила Элеонора, при свете ночника поглаживая живот. Теодор уже спал, а к ней сон всё никак не шёл: мысли не желали оставлять. —?Обещаю.