Глава 44 (1/1)

***Спустя время.—?Бритт… Бритт, проснись! —?расталкивал Элвин спящую без задних конечностей Бриттани в шестом часу утра, слыша надрывные голодные крики из детской.—?Отстань, Элвин,?— пробурчала она в ответ, отворачиваясь и укрываясь одеялом с головой.—?Твой сын уже пятнадцать минут кричит, пять тридцать, ты должна кормить его в это время! —?Элвин нахмурился и сорвал с бурундушки одеяло.—?Первое?— это и твой сын тоже. А второе?— пусть он замолчит! —?вышла из себя Бриттани, подскакивая и начиная сверлить Элвина взглядом. —?Я устала от него, надоело!—?Что?! —?Элвин буквально остолбенел от услышанного. —?Как ты можешь так говорить?!—?А вот и могу! —?Бриттани улеглась обратно. —?Отвали от меня, понял?—?Истеричка… —?рыкнул Элвин, моментально загораясь желанием прикончить её на месте, однако вставая и направляясь в детскую, шлёпая босыми пятками по полу.С каждым новым шагом крик усиливался, пока он наконец не открыл дверь. Плач от голода нельзя было спутать ни с каким другим?— слишком привык Элвин за полтора месяца отцовской жизни пребывать рядом с Бриттани и непроизвольно учиться у неё понимать сына и управляться с ним.—?Вот уж чем-чем, а голосом природа тебя наградить не забыла,?— с грустной усмешкой произнёс Элвин, склоняясь над кроваткой и беря кричащего и раскрасневшегося от напряжения Алекса на руки. —?Сразу видно, чей ты сын, но я знаю, что никто никому ничего не скажет. Потому, что нельзя. —?Элвин вздохнул и сел в кресло, стоящее недалеко от детской кроватки, начиная судорожно соображать в поисках способа если не успокоить сына полностью, то?— хотя бы отвлечь. Если полуторамесячного ребёнка вообще реально отвлечь от испытуемого чувства голода…Конечно, это и его сын тоже и на нём лежат обязанности: Бриттани права. Но ведь кормить его?— явно не обязанность Элвина, хотя на самом деле он признавался себе, что, будь у него такая возможность?— он совершенно спокойно пользовался бы ею.Голова уже пухла от крика и неудачных попыток найти выход из ситуации, пока эту самую опухшую голову не посетила вдруг внезапная, дерзкая, запретная, в какой-то степени, мысль. Но Элвин не был бы собой, если бы не умел нарушать запреты… Ради семьи. Он всё ещё прекрасно помнил одну из песен своей группы и понимал, что она?— нечто сродни колыбельной. Может быть?— это подействует?..Элвин начал тихонько напевать, не переставая при этом укачивать сына, хотя почти не надеялся на то, что он снова уснёт:—?Fly, fly, fly on your own.Wherever you go?— I'll always be your home.Carry me inside your heartWherever you go,Wherever you are,Whether you're near orWhether you're far.Wherever you go,Wherever you are,We are forever together atHeart, heart… *К своей великой (и тихой) радости, Элвин заметил, что с каждым новым аккордом Алекс затихает и всё внимательнее смотрит на него, пусть и полными слёз глазами.—?Вот так. —?Элвин улыбнулся, вставая и прижимая сына к себе. —?А теперь нужно заставить маму включить голову. —?он направился к выходу из комнаты, собираясь проделать путь до собственной спальни и убедить, наконец, Бриттани в том, что грудному ребёнку необходима пища.Бриттани же, собравшейся было снова предаться сну после того, как Элвин вышел из комнаты, теперь совсем не спалось. Она слышала, как Алекс успокаивался под его пение. Она снова слышала его голос спустя три года. Слышала?— и испытывала странные чувства: ведь они условились никогда не упоминать своё прошлое после того, как их карьера рухнула. А теперь… Теперь он поёт, чтобы успокоить сына. И это… Хорошо?..—?Доброе утро, мам,?— Бриттани могла бы поклясться себе, что услышала в тоне вернувшегося Элвина завуалированную издёвку,?— подъём. —?Элвин выключил начавший пронзительно пищать будильник и встал перед ней. —?Я надеюсь, ты удовлетворилась лишними минутами сна? А теперь?— будь добра, покорми ребёнка, если хочешь поспать ещё и послушать тишину подольше. —?Элвин говорил серьёзно?— совершенно не было похоже, что он пытается перевести всё в шутку.—?Нет, не удовлетворилась,?— передразнила Бриттани. —?Ты… Пел ему? —?с нескрываемым удивлением глядя на Элвина, спросила она.—?Да, представь себе. Это оказалось единственным возможным способом его успокоить. —?голос Элвина звучал так, словно он говорил о чём-то совершенно обыденном?— словно и не было никакого совместного уговора, никаких просьб и общих согласий. —?Теперь, может быть, ты снизойдёшь до нас и покормишь его? Голодный младенец долго ждать не будет, ты знаешь. —?он протянул руки и передал Алекса, снова начавшего подавать признаки нервозности и беспокойства, Бриттани.Тяжко вздохнув и на секунду подняв глаза к потолку, бурундушка приложила-таки сына к груди.—?И чего тут такого сложного? —?недоумённо спросил Элвин, стоя напротив, спустя несколько минут, чтобы хоть как-то разбавить повисшую в помещении тишину, хотя именно этот звук был сейчас самым приятным для фатально перегруженного за всё прошедшее время слуха Бриттани.Вместо ответа та только фыркнула и отвела хмурый взгляд.—?Ай!.. —?взвизгнула вдруг бурундушка спустя ещё минуту, тут же отнимая сына от груди, чем вызвала новую волну крика. Алекс явно не ожидал, что его трапезу вот так неожиданно прервут…—?Что?! —?рявкнул Элвин, в мгновение ока теряя последние капли терпения, упираясь в Бриттани взглядом и искренне-непонимающе разводя руками. —?Он же ничего не сделал!—?Он кусается! —?Бриттани поморщилась от неприятного ощущения боли.—?Ерунда какая,?— отмахнулся Элвин. —?Зубы начнут резаться только месяца через четыре, а то?— и все шесть. Не выдумывай.—?Да, но кусаться и щипаться он умеет уже и без них! —?окончательно вышедшая из себя, Бриттани отнесла Алекса обратно в комнату, уложила в кровать и, даже не утрудившись успокоить его, вернулась в спальню и захлопнула за собой дверь, не обращая внимания на крик, перешедший уже в полноценную истерику, и сверля Элвина, стоящего у стены, гневным взглядом.—?Ты что творишь, ненормальная?! —?не выдержал Элвин. —?Что с тобой такое, Бриттани?..Ему откровенно надоело такое поведение жены. И?— не столько психозы, сколько моральная боль от осознания того, как в последние несколько дней она стала обращаться с собственным сыном. Она рычит по утрам от одного только упоминания о кормлении, срывается и кричит тогда, когда кричит Алекс, неохотно занимается уходом за ним, совершенно не уделяет ему любви и ласки, так сейчас необходимых. Происходит что-то очень и очень странное и пугающее.—??Что??! —?вскипела Бриттани. —?Ты ещё спрашиваешь, ?что??! —?она прислонилась к стене позади себя, едва удерживаясь от того, чтобы не налететь на Элвина и не разорвать его в клочья и всеми силами стараясь отвлечься от плача, слышимого из детской, дверь в которую она таки не закрыла. Но, вопреки всему, она яснее ясного понимала, что имеет в виду Элвин под своим, как могло показаться, неоднозначным вопросом.Он был абсолютно прав, делая отметки о том, насколько изменилось её отношение к Алексу. Плюс ко всему?— усталость от домашней рутины, круги под глазами, сравнимые, разве что, с хорошенькими синяками, непонятное гнездо на голове вместо привычного высокого хвоста, нездоровая бледность лица, вспыльчивость, нервозность и плаксивость. Спустя полтора месяца после родов Бриттани начинала чувствовать… Ничего. Не было радости от рождения сына, не ощущалось искренней любви к нему, не было желания уделять ему полноценного внимания. Хотелось либо выспаться, либо просто исчезнуть из внешнего мира и никогда-никогда больше сюда не возвращаться. Хотелось замкнуться в себе. Бриттани сознавала, что начинает впадать в депрессию из-за неожиданно-быстрых, с угрозой патологии, родов, из-за свалившегося на неё быта, из-за собственного отвратного внешнего вида и полного отсутствия теперь времени на себя, из-за преследующей отныне ночной бессонницы, влекущей за собой мрачные мысли… А кроме того?— её всё не покидали размышления над поступком Элвина. Ведь она не была готова к материнству! Её взяли внезапно и грубо, полностью расслабив и подчинив себе, даже без единого вопроса вроде ?Ты хочешь? Ты готова??. Её оплодотворили без согласия, её отговорили от аборта, который в паническом и гневном порыве она собиралась делать на раннем сроке, её заставили выносить этого ребёнка, который, помимо всего, оказался мальчиком?— а воспитывать мальчика Бриттани боялась пуще огня, будучи неуверенной в достаточности и полноценности своих сил для этого,?— её заставили перенести тяжелейшее моральное потрясение и ужаснейшую физическую боль… Ради ничего. Ради с каждым днём убиваемых нервных клеток, ради развивающейся от вечного крика мигрени, ради тотального ухудшения внешнего вида и общего состояния в целом, ради постоянного увязания в быту до полной неузнаваемости. Из спокойной и самоуверенной бурундушки Бриттани превратилась в нервное, вечно мечтающее о сне, зомбиподобное существо, срывающее, к тому же, свой гнев на каждом, кто попадётся под горячую руку. Она вот уже больше года не получала физического удовлетворения?— конечно, а этого ведь следовало ожидать, помня о том, что Элвин денно и нощно вкалывает на стадионе ради семьи, а по возвращении берёт на себя родительские обязанности, чтобы дать жене хотя бы пару часов на отдых… Или, вернее, обыкновенную подзарядку, из-за чего устаёт сам и ему совсем не хочется хотя бы попытаться привнести в серую и уже опостылевшую ей жизнь немного страсти и ярких красок и сделать её, Бриттани, чуточку счастливее и вернуть привычный блеск в её глазах. Разве всё это?— не ужасно?.. Это отвратительно. Бриттани знала. Ненавидела себя за всё, что делала, чувствовала себя великой неприкаянной грешницей?— и ничего не могла поделать. Больно. Больно и плохо так жить.—?Бритт?.. —?заволновавшийся Элвин потряс её, впавшую вдруг в транс, за плечи.Бриттани проморгалась и в приступе стыда отвела глаза, заливаясь краской. Да, внешние факторы говорили одно?— но внутренние вещали всё то же. Всё ту же отрешённость и ненависть к жизни.—?Я не пойду к нему. Я не могу… Я хочу побыть одна. Как можно дольше. Уйди, Элвин. Уйди и ни о чём не спрашивай. Я просто больше не могу. —?не говоря более ничего, Бриттани рухнула на кровать и уткнулась лицом в подушку, обхватывая руками измятое одеяло.—?Слушай, я понимаю, что ты чувствуешь, но,?— Элвин присел на край постели рядом, осторожно касаясь ладонью её плеча,?— хотя бы ради меня сходи и успокой его. Он уже совсем охрип, но не может успокоиться. Он в шоке от того, что ты делаешь.—?Слушай, отвали! —?заорала Бриттани, не выдержав и подскочив. Глаза её метали молнии. —?Я не могу с ним больше, я не справляюсь! Он орёт двадцать четыре часа в сутки, из-за него я не высыпаюсь, не ем, не могу даже выпить кофе с утра! Из-за него мой гардероб сменился ужасными застиранными майками и штанами, из-за него я увязла во всех этих подгузниках, пелёнках и распашонках, из-за него ты не хочешь секса, потому что всё время и внимание?— ему! Я его не хотела, я не была готова, а ты, ты… Пошёл прочь, ненавижу тебя! —?уже захлёбываясь рыданиями, Бриттани выпихнула обалдевшего Элвина за дверь и заперла её с внутренней стороны.—?Дура! —?крикнул он, отойдя от шока, но зато?— перейдя в полный гнев и сгоряча пнув дверь так, что послышался треск.Больше не пытаясь и совершенно не имея желания налаживать контакт, поражённый, оскорблённый, убитый наповал услышанным, Элвин помчался в детскую, где всё ещё продолжал кричать, явно хрипя и задыхаясь от плача, Алекс.—?Всё хорошо, всё хорошо, папа рядом… —?начал приговаривать он, беря всё ещё не успокоившегося, но уже уставшего от истерики сына на руки. —?Вот так… Всё хорошо… —?Элвин забеспокоился, начав отчётливо слышать хрипы и тяжёлое дыхание, когда плач наконец прекратился. —?Совсем без голоса… —?взгляд очень вовремя пал на бутылочку с водой, стоящую на комоде.Да, несколько маленьких глотков чистой жидкости должны помочь хоть немного. Нельзя так сильно перетруждать и без того слабые, неокрепшие голосовые связки… Но ведь Бриттани?— не важно. Ей всё равно. Она больше не хочет быть матерью, и две минуты назад заявила это самым что ни на есть открытым и прямым образом.—?Ненавижу, ненавижу… Ненавижу её… —?повторял Элвин, отпаивая вымотанного, обессиленного Алекса водой и укачивая.?Слова? Какие слова?! Слова пропали совершенно. Весь мой гнев реально выразить только эмоциями, но и их уже не хватает. Я просто чуть не умер от потока ругани и оскорблений, который был обрушен на меня… Нет. Вернее?— не на меня. На того, кто совершенно ни в чём не виноват. На нашего сына. Это просто ужасно. Да, конечно, я лично дал семя, я лично отговаривал её от необдуманного поступка, я лично присутствовал на родах. Тут, наверное, есть и моя вина. Но обрушать ненависть на ни в чём неповинного, не узнавшего совсем жизни бурундучонка, который является её родным сыном, несмотря ни на что?— это слишком. Я не смогу ей этого простить…?—?Папа рядом, Алекс… Папа тебя никогда не бросит. Мы с тобой справимся… —?Элвин осторожно уложил сына, наконец-таки заснувшего крепким сном от усталости, в кровать и тихонько вышел из комнаты, беря с журнального столика телефон и сходу набирая сообщение о недельном отпуске за свой счёт на номер начальства.Ситуация требовала немедленного реагирования, и теперь Элвин смертельно боялся оставлять Алекса наедине с Бриттани после всего, что она наговорила в его невиновную и светлую сторону. Она не любит его. Элвин больше ни за что не заговорит с ней… Наверное. Хотя сам он прекрасно понимал, что после того, как волна её истеричного напряжения схлынет, ему предстоит очень серьёзно с ней переговорить. Ведь он хочет крепкую семью… Правда ведь?..***—?Я больше не могу с ним бороться, это какой-то кошмар,?— простонала Джанетт, обессиленно утыкаясь лбом в плечо Саймона и устало прикрывая глаза.—?Что он хочет? —?Саймон поднял голову, пытаясь обнаружить Сэма, уже в который раз за день закатившего родителям истерику. —?Сэм, нет! Нет, слышишь?! Нельзя! —?подметив, что сын, только что успокоившись, с его телефоном в руке уверенно направляется в туалет, Саймон подскочил и рванул следом, чтобы успеть предотвратить катастрофу. —?Дай мне. Нельзя выбрасывать телефоны в унитаз, перестань так делать! —?отобрав телефон буквально в последнюю секунду, Саймон смерил сына строжайшим взглядом. Не успей он вовремя среагировать?— этот телефон стал бы уже четвёртой подряд жертвой утопления.—?Отда-а-ай!.. —?возмущённо прокричал Сэм после нескольких неудачных попыток вернуть себе телефон, снова заходясь в истерике от обиды.В последние пару месяцев он словно активно проверял родителей на прочность, из спокойного подобия ангела во плоти превратившись в бунташного, вспыльчивого, крикливого дьяволёнка. Саймон и Джанетт не узнавали сына: никогда ещё он не был таким раздражительным, упрямым и беспокойным, как сейчас…—?Ох, сколько можно… —?закатил глаза Саймон, закрывая дверь, гася свет, беря сына на руки и преодолевая сильнейшее сопротивление с его стороны.—?Он пытается отвоевать право на свободу действий и понимание с нашей стороны таким образом,?— вздохнула Джанетт, припоминая психологический курс. —?Это нужно пережить, пусть это и трудно… Он просто растёт. Вот, сейчас мне уже легче, я успокоилась…—?… и готова продолжать с ним бороться? —?Саймон нервно усмехнулся, перебивая её и держа хмурого и посерьёзневшего Сэма на коленях.—?А что ещё делать. —?Джанетт пожала плечами, отводя глаза к окну. —?Ведь это мы должны контролировать его, а не наоборот…***—?Как хорошо, что впереди выходные… —?промурлыкала Элеонора, лёжа на кровати вместе с Теодором и прижимаясь к нему, нежно перебирая его волосы и поглаживая лицо.—?Это уж точно,?— усмехнулся Теодор, расплываясь в блаженствующей улыбке под влиянием её ласк. —?Неделя была адски-тяжёлая…—?Ничего, вот передохнём?— и снова в бой. —?Элеонора хихикнула и чмокнула его в нос.—?Маленькая проказница! —?рассмеялся Теодор, вставая, нависая над ней и слегка вдавливая в кровать, глядя при этом в упор горящими глазами.—?Дурачиться ты любишь… —?бурундушка мило улыбнулась, изобразив покорность.—?А то. —?Теодор ухмыльнулся.—?Послушай, я подумала… —?начала Элеонора, становясь заметно серьёзнее.—?Да? —?перебил Теодор вопросом, нежно поглаживая её по бокам.—?Помнишь, что ты говорил? Так вот: два месяца прошли и я наблюдала за тем, как справляются сёстры. Им тяжело, конечно?— не спорю… Но я уже готова стать матерью, Тео. Я ведь сильная… Я всё преодолею. —?она притянула его к себе, с искренностью глядя в глаза.—?Если ты действительно уверена?— мы с тобой можем попытаться,?— спокойно кивнул Теодор, давно уже имея настрой. —?И начнём мы прямо… Сейчас! —?он начал щекотать бурундушку, параллельно медленно стягивая с неё одежду.—?О, Боже, что ты творишь?! —?прокричала Элеонора, заливаясь смехом и в шутку замахиваясь на него.—?Люблю до потери пульса. —?Теодор игриво подмигнул.