Часть 2 (1/1)
***Весна( Бервальд осторожно берёт руку Тино и невесомо прикасается к ней горячими губами. Финн жмурит глаза и с улыбкой оглядывается на окно – тёплые закатные лучи замерли на светлой раме. Медленно, расслабленно… Время остановилось?.. Нет… Скорее, оно просто немного замедлилось, растягивая блаженные минуты спокойствия. С началомвесны дни стали длиннее – слишком внезапно и как-то даже непривычно… Бервальд проводит кончиками пальцев по щеке финна – кожа тёплая и немного бархатистая, будто светится в лучах заходящего солнца. Тино откидывается на спинку широкого дивана, стараясь лечь в солнечный, нагретый островок… Швед проводит ладонью по колену, в свою очередь, склоняясь над Тино и пытаясь заглянуть в глаза – руками он бережно проводит по его волосам, и склоняется к его лицу, пытаясь рассмотреть крохотные голубые искорки в нежно-сиреневых глазах… Ресницы Тино на миг вздрагивают – как лёгкий взмах крыльев бабочки, он на немного приподнимает веки и насмешливо смотрит на Бервальда – в глазах его мужа утихший, спокойный синий огонь, который, как оказалосьтоже может дарить тепло. Швед склоняется к его шее и обжигаеттёплым дыханием, от которого тело финна покрывается мурашками. Он порывисто вздыхает и с улыбкой выгибает спину, кажется, ещё немного, и пальцев коснётся пенистый гребень волны… Финн смеётся – до чего же глупо думать о летнем море в такой уютный весенний день… Тинообвивает шею Бервальда руками и запускает пальцы в его короткие волосы – швед согласно закрывает глаза и стягивает с финна одежду… Тино улыбается – швед как всегда нетерпелив… — Эй! Бе-е-е-ер! – недовольно морща лицо в комнату заходит Пруссия. Тино испуганно пытается убежать, или хотя бы взять лежащий невдалеке свитер, но Бервальд, решительно прижимает испуганного финна к груди, а из его стальных объятий ещё ни разу не удавалось сбежать… Пруссия же, видя столь недвусмысленную ситуацию, лишь приоткрыл рот и осоловело уставился на голую спину финна.— …Ну?! – ледяной взгляд шведа просто ужасен….— …Э-э-э… К вам можно?.. – глупо хихикнув спросил Гилберт.— Я убью тебя. – в мгновенно похолодевшем голосе слышится неумолимое желание смерти… Пруссия лишь лыбится, с наслаждением наблюдая за покрасневшим Тино, пытающимся извернуться и подтянуть сползающие джинсы. Наконец заметив отчаянные порывы своей жертвы, Бервальд как обычно закидывает финна на плечо и буркнув: ?пиво в подвале? несёт его наверх. Тино готов разреветься – из-за какого-то прусса он ещё неделю не сможет сидеть спокойно…***
Сплетни, пересмешки, шёпот по углам… Даже уходя из кабинета босса, Тино ловил на себе ехидные взгляды и слышал вдогонку едкие замечания. Приходя домой он срывался и ревел, держа на руках Ханатамаго, утешающее слизывающую слёзы… Постоянный стресс, расшатанные нервы сводили его с ума. Часто замечания об их личной жизни мелькали в газетах, передачах, новостях… На них стали косо смотреть европейские страны, держась в разговоре на предельно-учтивых нотах…Тино паниковал. Теперь при встрече с Бервальдом, он прятал взгляд, и даже при случайном прикосновении отдёргивал руку. Пруссия, поселившийся у них примерно месяц назад в целях ? разработки самой мрачной и отвратительной мести очкастому придурку? с сожалением наблюдал за метаниями семейной пары…Эдак лето. Огромное васильковое поле… Море ярко-синих цветов простирается до самого горизонта, а маленькие, цвета ультрамарина васильки похожи на маленькие звёздочки…
— Я в море! – радостно вопит Силенд, расставив руки в стороны, и рассекает мягкую, цветочную гладь… Тино с улыбкой стоит чуть поодаль – он тоже рад огромному васильковому заливу, расцветшему рядом с их домом… Около его ноги сидит всласть навалявшаяся в голубых цветках Ханатамаго, от беготни она запыхалась, и высунув розовый язычок, восхищённо смотрела на луг. Лёгкий ветер пробежал по тонким стеблям, запутался в переплетениях растений, и вновь вырвался на свободу, взметая следом за собой облака голубых искр...На самом деле – васильки – это отражение звезд, которое земля запечатлела в полнолуние, когда весь мир становится бледно-синим, от её яркого света… А самые яркие и красивые – это сами падающие звёзды, которым небо позволило не растаять, а вновь родиться на земле… — эту глупую историю Тино придумал давно, ещё когда первый раз, в детстве увидел эти цветы, тогда, они поразили его своей яркостью и нежностью… И тогда же они навсегда завоевали его сердце…— Су-сан… — Тино робко смотрит на шведа. Бервальд встряхивает газету, и отложив её в сторону, принимается за еду.— Су-сан…— финн садится напротив него и пытаясь побороть дрожь, нервно скрещивает пальцы, — ну, в общем… Это уже неприлично! Он столько раз уже приглашал меня, а я так и не приехал… Это очень невежливо с нашей стороны… — швед замирает, его взгляд стекленеет…— Эстония? – голос – как вынесение смертного приговора, Тино жмурится и не в силах сдержать себя, отодвигается от стола.— Су-сан… — Тино всхлипывает, старательно пытаясь настоять на своём, — пожалуста… Ведь со мной ничего не случится… Он мой старый знакомый, и я буду с ним немного, лишь одну неделю… Бервальд сурово смотрит на него, отложив столовые приборы, и скрестив на груди руки.— Неделю?...— Да, неделю! Я уже и вещи приготовил!.. – Тино радостно и ожидающе смотрит на него Бервальд ещё некоторое время внимательно смотрит на него, но вздохнув, соглашается…— Ладно… Я подвезу тебя. – он встаёт из-за стола и направляется к двери, слыша позади себя тихие слова благодарности.***Швед пару минут неподвижно сидит на опустевшей кухне, после чего медленно встав, направляется к телефону. Ханатамаго неотрывно смотрит на него – она испытывает благоговение перед этим суровым северным человеком, как и перед всеми скандинавами… И напрасно Бервальд так долго пытался натаскать её на Хенрика – собака упрямо отрицала все порывы хозяина заставить её возненавидеть их ближайшего соседа. Бервальд присел на кресло, стоящее рядом с телефоном, и принялся листать телефонную книжку, в которой оставили номера их давно уехавшие гости. Швед набирает номер, и подносит трубку к уху.— … Алло! Здравствуйте!— Это Бервальд… Дания, облачённый в тонкий вязаный свитер, на манер партизана, по-пластунски преодолевал обширное пространство коридора. В глазах – баранья упрямость и жажда наживы, в кармане – относительно большого номинала купюра – чтобы Силенд не взболтнул лишнего, и кусок ветчины – это так, на случай, если Ханатамаго всё-такисдастся давлению шведа и набросится на Хенрика. Проползая мимо гостиной, он услышал тихий скрип (волосы непроизвольно встали дыбом), но ничего страшного там не обнаружилось – в дверном проёме показалась сама Ханатамаго, приветственно тяфкнув, и виляя хвостом. Хенрик облегчённо вздохнул, но тут же услышал бас хозяина дома…?бежать нахрен? — абсолютно стопорно и безэмоционально пронеслась мысль в его голове. План Хенрика был хоть и не самым умным, но очччень коварным… Пока швед будет отсутствовать дома, тихо проникнуть в дом неприятеля, и захватить стратегически важный объект… Не получится?.. Как знать… Финна можно легко запугать, шантажировать, или в наглую украсть, оставив на дубовой столешнице не самого приличного содержания надпись на прощанье… Но все планы рухнули, как карточный домик… Услышав, как Исландия мимоходом рассказывает Нору, как от дома шведа отъехала машина, Хенрик с несокрушимой уверенностью был уверен, что это был Бервальд, и тут же бросился на воплощение в жизнь своего плана. Но не тут-то было, как говорится… Замерев в довольно неудобной позе, стараясь не издавать ни одного лишнего звука, Дания внимал…— …Нет, при мне он не проявлял к нему чересчур сильных чувств… Да…— на этом месте он выдержал длинную паузу, исходя из чего Хенрик решил, что швед говорит по телефону. – Дело не в этом. – у Бервальда был хоть и суровый, но обеспокоенный голос, он нервно постукивал пальцем по деревянному подлокотнику, — … Они давно знают друг друга, но Эстония очень упрям… Тино… Всё равно боится меня, и не хочет жить со мной… В последнее время он стал меня избегать… Я не хочу тиранить его, но он просто не понимает моих чувств… — Дания с насмешкой приподнял бровь, ?Боится, значит…? — Он, конечно, очень послушный, но кроме общих границ и Силенда, нас больше ничего не держит… Я боюсь, что в один прекрасный день он уйдёт… Сбежит с тем же Эстонией… — Бервальд опять на некоторое время замолчал, слушая собеседника на другом конце провода, а Дания медленно переваривал бессовестно подслушанную исповедь… — Цветы и подарки? Было… Что?.. Ну да, помогло, и лишь поэтому я терплю твои целования и домогательства по отношению к нему… Я знаю что он милый! Тебе что, не хватает твоего петуха?.. Ладно, ты можешь мне чем-нибудь помочь?.. – он надолго замолкает и в эти короткие минуты Дания успевает неслышно встать, и замереть в новой позе, наиболее подходящей для быстрого побега. Он напряжённо вслушивается в разговор, ожидая, что сейчас швед произнесёт что-нибудь действительно важное. – Хорошо. Я согласен. Да, он вернётся через неделю… Поняв, что больше он ничего не узнает, Дания осторожно попятился назад, стараясь не задевать тумбы и комоды, встречавшиеся на его пути…
***— Я дома! –радостно жмурясь, произносит Тино. Войдя в квартиру и раздевшись, он направляется в гостиную, но никого там не находит. На часах почти полночь, все разошлись спать, в доме царит спокойствие и умиротворение…— Наверное, Бервальд тоже пошёл спать… — тихо произносит финн и выключив свет, идёт на кухню… Наткнувшись на холодный взгляд шведа, он только и успел, что широко раскрыв рот от ужаса рот, споткнуться о невысокий порог. Прочесав носом пол и расквасив колени, он испуганно встал, и буркнув слова приветствия, подошёл к кухонному шкафу. В помещении слабо горела одна небольшая лампа, свещающая лишь стоящие рядом с ней предметы... всё остальное было погружено в глухую темноту.-Наверное ты хочешь есть, Су-сан?..-Нет. – Бервальд холодно смотрел на его спину, скрестив руки на груди.-Прости, что я опоздал… Поезд задержали, и я смог уехать только сейчас… — Тино начинает мыть посуду, оценив размах семейной свободы.— А где Пруссия?..-Уехал. Вчера.
— Значит это он здесь развёл?..-Я был слишком занят на работе. – швед так и не изменил холодность тона.-Ясно… — послушно шепчет финн.-Тино. Мне нужно с тобой поговорить. Тино вздыхает, и подходит к холодильнику, чтобы взять лёд – нос саднил, и от сильного удара начал припухать.-Я слушаю…-Так долго продолжаться не может. Мало того, что ты боишься меня, избегаешь, ты ещё и уклоняешься от своих прямых обязанностей.-Каких?.. – прикладывая к носу лёд, всхлипывает финн.— В постели ты всё время жалуешься на головную боль, избегаешь меня, ты постоянно кому-то звонишь, и говоришь часами,— с каждой новой фразой, голос шведа становится всё громче и твёрже, — ты мало времени проводишь с семьёй... – швед замирает, видя испуганные глаза финна и две струйки крови, стекающие из носа к подбородку, багряные капли уже вспыхнули на белом воротнике.— У тебя кровь идёт… — он поднимается, снова смотря на него этим страшным, замораживающим взглядом, пытаясь дотронуться до его плеча, но Тино снова испуганно отступает на шаг назад…Бервальд никогда не позволял себе бить близких людей. Проявлял агрессию он лишь в таких случаях, как поучительный подзатыльник Питеру, пойманному на месте преступления. В остальном он не допускал даже мысли о том, чтобы намеренно причинить кому-то боль…Тино чувствует, как швед грубо хватает его за плечи и склоняется к его лицу.— Неужели ты опять хочешь к Дании?.. Или к России?!.. Или как при второй мировой, принадлежать Германии?!..– он нависает над финном, впиваясь пальцами ему в плечи. Яростные, ледяные глаза, кажется, смотрят в самое сердце, ломая, прожигая своим страшным взглядом. Тино, уже не сдерживая себя, плачет, и пытаясь подавить рвущийся наружу крик, закусывает губу. Правда… Всё это правда… Кому нужна слабая, не слишком-то и большая страна, ничем особым не выделяющаяся, но излишне эмоциональная и даже истеричная… Дании?... Это лишь глупое желание отомстить шведу… России?.. Лишь для расширения территории… Германии?... Да он наверное уже и забыл про него… Швеции?.. Зачем?! – Тино всхлипывает и порывисто дёргается от внезапно мягкого прикосновения.Швеция как можно более ласково прикасается кего по щеке, пытаясь заглянуть в скрытые от него дрожащими ресницамисиреневые глаза финна. От этого контрастно-мягкого прикосновения ему становится ещё страшнее, он наклоняется к лицу финна и осторожно целует его в светлый лоб. Тино лишь судорожно вздрагивает и прижимается к Бервальду, пряча лицо на его плече.-Я боюсь, Бервальд… — он шепчет глупые слова, утыкаясь в его тёплую шею, — я боюсь…
-Тино… — швед улыбается, чувствуя учащённое биение сердца финна, — Почему ты не веришь мне?.. Ты просто не хочешь верить, что я тебя люблю. Я не причиню тебе зла – и я не буду делать больно человеку, за которого я хотел бы отдать жизнь… Неужели тебе настолько важно мнение окружающих?.. Забудь о них, Тино…
* * *В ванной, помогая финну смыть слёзы и кровь, швед продолжает успокаивать его, а уверившись в его более-менее нормальном состоянии, снова ведёт на кухню. Там, он усаживает его на стул, и встав перед ним на одно колено, протягивает аккуратное золотое кольцо… В эдак… 8 13 по шведскому времени, в спальне, где до этого мирно спала будущая супружеская пара, зазвонил мобильный телефон. Недовольно садясь на кровати, швед взял трубку, и оглянувшись на мирно спящую жену, начал разговор.— Да… Конечно, всё как ты сказал… — швед кладёт трубку и оборачивается к финну, который проснулся от холода, и теперь сонно тёр глаза, зарываясь глубже в подушки… Он ложится рядом с ним, и накрывая своим одеялом, смотрит на его сонное, беспомощное лицо. Где-то в ногах завозилась Ханатамаго, и что-то нечленораздельно проворчав, поплелась к изголовью и легла, свернувшись калачиком на одеяле около руки Бервальда. — Сейчас-сейчас-сейчас… — слышится тихий шёпот из-под одеяла, Бервальд усмехается и ещё сильнее притягивает его к себе.—С добрым утром… — он касается губами его щёк и отстраняется, ожидая ответа.
— Угу… — Тино преспокойно продолжает дремать, ложась ещё ближе к Бервальду и согревая своим дыханием его шею.-… Сегодня нужно будет собрать все вещи…-…Зачем?-Мы едем во Францию – беспрекословно утверждает Бервальд, гладя спину Финляндии.— Прекрасно! – зевая соглашается Тино, так и не решая проснуться.Ведь так приятно и безмятежно валяться утром в кровати… Когда за окном слабо светит сонное утреннее солнце, где-то щебечут птицы… И кажется, что ничего не предвещает грозы…