Книга (1/1)

— Это… неправда всё!Джудаса трясёт нещадно; он книгу бросает на стол с размаху, отшатываясь от неё, как от змеи ядовитой. Джизас от звука удара вздрагивает, подносит к вискам тонкие пальцы.Изрядно потрёпанный томик проезжается по столешнице и замирает на самом краю. Джудас кулаки стискивает, глядя на него так, будто готов прожечь взглядом.На пару мгновений кажется, что ему это удастся. Джизас устало улыбается.Им дали шанс на жизнь, им позволили найти друг друга в изменившемся мире — но у Джизаса всё сильнее болит голова от непрекращающегося гула молящихся, а Джудаса дёргает каждый раз, когда кто-то использует его имя синонимом к предательству.— ?…и с того времени он искал удобного случая предать Его…? — цитирует Джудас, крупно дрожа всем телом. Мечется по комнате туда-сюда: — ?Вор?! ?Предатель?! Ведь не так всё было!..— Не так, — подтверждает тихо Джизас.У Джудаса лицо судорогой искажается; он готов, кажется, раненым зверем взвыть.— И они верят в это, они верят, что я… из-за денег… из-за денег! Да я бы… — он перед сидящим Джизасом на колени бросается, его руки сжимает отчаянно, заглядывая в глаза, — я бы всё отдал, если б мог тебя защитить, я бы… я сам бы вместо тебя умер!..Джизас мягко тянет его на себя, не давая снова вскочить и начать метаться. Джудас, который легко мог бы тонкие руки сбросить, покорно прижимается к нему, утыкается, дрожа, в живот. Джизас пальцами путается в растрёпанных отросших волосах. Улыбается грустно, чувствуя, как смыкаются на поясе родные руки — Джудас держит его (за него держится) крепко, но бережно очень, будто боится сломать.(Джудас мог бы, наверное).(Джудас этого никогда не сделает).У Джудаса крупно вздрагивают плечи и сдавленные рыдания рвутся из горла. Джизас его в объятиях баюкает, склонившись над ним — будто собой от мира закрыть пытаясь. Этот мир ничего хорошего им не принёс — только, пожалуй, друг друга, и за это уже можно его простить. Джизас ладонью накрывает горячий затылок, гладит легонько, в волосы утыкается.— Чушь это всё, — шепчет. — Это просто книга. Книга написана людьми. Люди ошибаются. Ты ведь их помнишь… Ты помнишь, как они ошибались.Джудас его бормотание слушает, замерев; он сейчас зверем кажется, который воспринимает только ласковые интонации, не разбирая слов. Джизас снова гладит его по голове и плечам, одним прикосновением успокаивая.— Всего лишь книга, — повторяет. — Там всё переврали. Я читал когда-то… Это неправда. И ты не такой. И я не такой…— Люди в это верят, — выдыхает хрипло Джудас. — Верят, что я… что я тебя… вот так!— Ш-ш-ш, — Джизас вместе с ним раскачивается легонько, взмокшие пряди перебирает. — Пусть верят, во что хотят, плевать. Я знаю, что ты не причинил бы мне боли. И не причинишь никогда.— Я люблю тебя, — Джудас голову порывисто вскидывает; у него дорожки слёз по щекам и голос срывается. — Я люблю тебя, я больше их всех тебя люблю, я всё сделаю, чтобы больше не… в следующий раз я умру за тебя, вместо тебя, я всё сделаю, я…— Тише, — Джизас гладит его по лицу, бережно слёзы стирая большими пальцами. Джудас льнёт невольно к его рукам. — Тише. Никто больше не умрёт. В этот раз — никто. Я обещаю, веришь?Джудас кивает как-то судорожно, жмурится и, рыдания не удержав, утыкается ему в колени. Плачет отчаянно как-то, за его ноги цепляясь; Джизас вздрагивающую спину гладит, пережидая, помогая ему через пик истерики пройти — вместе с ним проходя.Потом, не выпуская его из объятий, на пол рядом с ним опускается. Заставляет посмотреть на себя — и губами к губам прижимается на несколько долгих секунд.Никаких поцелуев в щёку в этом доме — правило, обговоренное прежде цвета обоев и очереди на мытьё посуды.Джудас снова порывисто прижимает его к себе, накрывая руками худые плечи. Джизас по напряжённой спине его гладит, очерчивая контур лопаток. Выдыхает на ухо горячим шёпотом:— Эта жизнь — только нам.Джудас вздыхает судорожно, зарывается носом в его волосы и, кажется, успокаивается.Книга, забытая, остаётся лежать на столе.