Урок номер три (1/1)

Шелленберг всегда спит чутко и именно это мешает Штирлицу пробраться в спальню незамеченным. Штирлиц, может, и ходит, словно кошка, но зато Шелленберг спит, как лиса.Штирлиц при полном параде?— даже галстук отглажен?— появляется посреди слизеринской спальни с мягкой полуулыбкой на губах и палочкой за ухом. У него эта дурацкая привычка еще с первого курса. Потеряет же когда-нибудь. С другой стороны, у Штирлица темные волосы, а палочка из груши, золотящаяся и тонкая, хорошо оттеняет их, и нет, Шелленберг никогда не думает об этом.Шелленберг думает о том, как бы сдать алхимию. И пророчества. И как бы улизнуть на скачки, а не писать эссе по зельеварению.—?У змей зимняя спячка? —?спрашивает Штирлиц, когда Шелленберг не обращает внимания на свое имя, произнесенное громким шепотом.(Очень нежным и очень вежливым, как все, что делает Штирлиц.)В спальне никого, кроме них?— на Рождество почти все разъехались, а те, кто не уехал, предпочитают спальни других факультетов. Шелленбергу нравится у себя, потому что он точно знает?— под подушками три книги и его палочка из граба, а под кроватью пара взрывных зелий. Он хочет стать аврором, а чувствует, что становится параноиком.(Темная магия здесь ни при чем.)Шелленберг даже не реагирует на вопрос, только сонно зевает и пытается потянуться. Кожу ладони что-то нехорошо холодит, когда он хрустит пальцами?— серебряная цепочка с кулоном даров смерти свисает с запястья, и Шелленберг тут же натягивает рукав ночной шелковой рубашки, чтобы не было заметно. Нужно приучить себя носить кулон на шее. Или вообще не носить вне собраний.—?Ох, посмотрите, гордость Рейвенкло. Я тебе, вороненок, перья повыдираю за такие ранние визиты,?— Шелленберг лениво огрызается и перекатывается на другую половину кровати без намерения вставать. Перед тем, как вламываться к волшебнику без предупреждения, нужно понимать, что у этого волшебника могут быть недосып и отсутсвие сил. И отсутсвие желания заодно.А еще у Шелленберга рождественские каникулы и точно остается пять дней, чтобы отоспаться. И он отказался от предложения Кристины съездить домой не за тем, чтобы вставать в восемь утра.На самом деле за тем, чтобы не видеть лица старших братцев-гриффиндорцев-выпускников-какая-гордость.(И на самом деле сейчас половина десятого.)—?Да? Прямо совсем повыдираешь? —?Штирлиц замирает на мгновение, а потом забирается рукой под мягкое одеяло. Улыбается шире и самодовольнее. Ведет пальцами по щиколотке Шелленберга, потом немного выше, туда, где он обычно застегивает подтяжки для носков. Надавливает мягким круговым движением. Шелленберг цепенеет, а потом в Штирлица летит книга по ЗОТИ.Еще секунда и в Штирлица полетит уже проклятая подушка.Нужно будет зачаровать еще и одеяло.—?Кто тебе вообще сказал пароль для входа? —?Шелленберг все же смотрит на Штирлица, довольно пристроившегося на краю кровати. Книга не задевает его совершенно, а приземляется где-то на полу.—?Ты и сказал,?— самодовольная улыбка никуда не исчезает.Шелленберг вздыхает что-то про свою недальновидность и все же принимает вертикальное положение. Палочка уже в кармане его спальных штанов. Тонкий шелк приятно холодит после теплого одела. Шелленберг откладывает подушку, тянется еще раз, хрустит шеей и глубокомысленно изрекает:—?Дай мне полчаса и мы пойдем в чайную. Но завтрак с тебя. И шоколадная лягушка. Мне нужна карточка с Эдгардом Струглером. Даже две.—?Хоть сотня,?— обещает Штирлиц. Обещает и, поднявшись на ноги, целует Шелленберга в висок.Хорошо, может, ради этого и стоило проснуться. Даже если в половину десятого.И ради чая с жасмином и ради того, чтобы тянуть Штирлица за рукав к каждому венку омелы над дверью.И ради того, чтобы забыть про цепочку на запястье.