Урок номер пять (1/1)
сказать Отто?ты шутишь, Вальтер?—?Акцио, зеркало,?— Шелленберг выдыхает слабо. Его мутит, у него холодные руки, холодный нос.Мелкий озноб колотит.Зеркало ложится в ладонь, Шелленберг смотрит на свое отражение, в панике пытаясь найти видимые изменения во внешности. Рукой зачесывает спутавшиеся волосы назад. Бледность? Он даже летом такой. Лицо осунулось? Три недели до экзаменов. Глаза выцвели? Да кто заметит?(Отто не замечает пока.)Последствия ритуала не должны проявляться так быстро. Шепот, сначала незаметный почти, сейчас навязчиво ворошит сознание Шелленберга. Воспоминания, мысли, все-все, словно вытекает из разума, как кровь из неглубокого пореза?— медленно, тонко, изводя и выворачивая надоедливым зудом.Прошло две недели.Последствия наступают только через пару лет.Он бы уже закончил Хогвартс и никто бы не догадался.Шелленберг увязает, чувствует, как его затягивает все глубже и глубже. Книги не учат выбираться, никто не учит.Сестра его убьет.Шелленберг нервно сглатывает, вспоминая такое правильное, такое нужное ощущение могущественности, переполнявшее его.Это было чем-то диким, чем-то первозданным. Падение на влажную землю, ободранные ладони, свой собственный задушевный вскрик?— все того определенно столо. Он ощутил в припадке слепой, яркой эйфории, как его прошибло насквозь энергией, как она растеклась по телу и увенчала душу венком черных роз.Его магический контур закровоточил и расцвел.И что сейчас?Разбитое зеркало?— семь лет несчастья. Если Шелленберг сейчас разобьет его то, кто знает, может он и увидит еще семь осеней.Зеркало летит в расшитые серебром подушки на полу, остается лежать стеклом вверх, переливаясь в темноте, как уменьшенное озеро. У Шелленберга такое стоит в бутылке на письменном столе.Шелленберг в бездумном, в тихом оцепенении, проводит палочкой по левой руке с не зажившим еще шрамом. В который раз за эти бесконечно долгие дни шепчет:—?Вулнера санентур,?— вспышка молнией выстреливает, шрам остается нетронутым.Шелленберг ругается на свою глупость и неосмотрительность, на самонадеянность, его мутит и тошнит, как после проклятия.Шепот в голове становится настойчивее, сильнее, шелестит сухими страницами воспаленного в боли сознания.Шелленберг не змееуст и точно уж не хочет им быть, но шепот все отчетливее переходит в шипении и терпеть становится невозможным.Ему чертовски паршиво.Шепот ломает все ментальные щиты, окклюменция больше не спасает, от всех попыток пресечь это только больше воротит.С этим нужно что-то делать, пока он не свихнулся и не подчинился этим ненормальным обстоятельствам.Шелленберг не любит признавать собственных ошибок, потому что никогда не ошибается.Темные искусства влияют и на душу, и на магический контур одновременно, однажды открыв рану, уже нельзя зашить. Последствий много.Шелленберг прикрывает лицо ладонями, чтобы не закричать слишком громко. принесипринесипринеси Шепот в голове переходит с шипения на человеческую речь всего лишь на пару секунд, но и этого достаточно, чтобы Шелленберга вновь окатило ледяной волной паники.чего тебе принести?Шелленберг может дать многое в обмен на силу и спокойствие, если захочет. Сейчас он очень сильно хочет хотя бы последнего, сила у него останется, он не сомневается в этом. Он же достоин своего Дома, а достойные быть принятыми в Доме Салазара Слизерина никогда не отдадут своего.Даже если вынуждены расставаться с этим по собственной глупости.Шепот не отвечает, утихает, как буря в мае.Значит, все позже.Шелленберг засыпает прямо в кресле, холодный и беспокойный, закутавшись в школьную мантию.