he owns me (1/1)

Джизас — он ведь всё-таки немножко бог, а бог имеет право к а р а т ь. И совсем неважно, что? Джудас такого сделал — может, наорал на него в очередной раз, или увлёкся, флиртуя с Энн у бара, или слишком томно (просто мрачно, на самом деле) на кого-то посмотрел (то, что сам Джизас всех подряд глазами трахает, в расчёт никогда не берётся).Важно то, что Джудас на коленях. Важно то, что по его груди скользят кончики-узелки узких полосок кожи, и он почти забывает, как дышать. Важно то, что плеть несильным, но хлестким ударом проходится по ребрам, задевая соски, и он шипит сквозь зубы, дергаясь и зажмуриваясь, но тут же с судорожным выдохом распахивает глаза, потому чтоДжизасн е р а з р е ш а лих закрывать.Джизас приказал: "Смотри".И Джудас смотрит.Стоит на коленях и следит, как паучьи пальцы скользят по пуговицам — пиджак, рубашка, брюки; как медленно едет вниз змейка на ширинке.Сглатывает.Хочется снова зажмуриться, отвернуться, хочется надавать себе пощёчин и прийти в чувство, вспомнить о гордости...... хочется подцепить зубами край брюк и сдёрнуть ниже, хочется зацеловать низ впалого живота, хочется сводить его с ума своими губами и языком и тёмными взглядами сквозь ресницы, чтобы его выкручивало, чтобы он с г о р а л.У Джудаса над ним, на самом деле, много власти.Но сам он воле Джизаса поко?рен полностью. Разумом, душой и телом.Поэтому он п р о с т о _смотрит_.(Благо, в этот раз ему хотя бы хватает сил, чтобы сдержать унизительный нетерпеливый стон.)Джизас стоит перед ним — одновременно одетый и обнажённый. Он — святость и грех, свет и тьма, Бог и Дьявол в одном флаконе; он вечно на грани. Джудас, кажется, больше всего на свете боится, что он с этой грани однажды в пропасть обрушится.Джизас стоит перед ним — и улыбается остро-нежно, и по волосам его треплет ладонью, как послушную псину. Джизас прикрывает веки, Джизас по собственной шее ведёт ладонью — и ниже, растирая выпирающие ключицы, дразня твёрдые соски и немного выкручивая. У него дыхание учащается, и бледные скулы чуть розовеют.Джудас смотрит. Джудас зубы стискивает — ему внутренности обида жжёт: он бы хотел, чтобы это были _его_ руки. Чтобы это он Джизаса ласкал, Джизасу приятно делал и горячо. Он способен, он знает, как. Позволь только, маленький бог.Ладонь Джизаса сползает под край брюк — и Джудас невольно вперёд подаётся, как завороженный, следит за ритмичными движениями под чёрной тканью... и тут же отшатывается.Плеть парой десятков кожаных узелков проходится по бокам и животу — раз, другой, третий: бог _наказывает_. Джудас терпит, прерывисто дыша и кусая губы. Несильные, но хлесткие удары осыпаются градом: по спине, по заднице, по ногам и между ними — больно и стыдно; Джудас лихорадочно дрожит. Кровь приливает к раздразнённой коже, и ему в своём собственном теле невыносимо жарко.А Джизас всё улыбается — теперь уже восхищённо; выронив плеть, падает на колени напротив и прохладными ладонями его плечи и рёбра оглаживает — контраст сводит с ума, — и бормочет рассеянно: "Хороший мальчик, Джу-Джу. Хороший мальчик".Джудас всё же срывается на скулёж, подставляясь под ласковые жестокие руки. Джудас ему сдаётся в который раз, Джудас пред ним безволен; Джудас покорно открывает горло острым зубам, Джудас покорно хрипит, когда ошейник на нём затягивается плотнее, чем обычно, частично перекрывая ток кислорода, и голова начинает кружиться; Джудас покорно ползёт за натянутым поводком, обдирая колени о дощатый пол, несколько метров до кровати, и рушится на неё спиной, раздвигая ноги.Джизас втрахивает его в скрипучий матрас и жадно выпивает каждый стон, прикипев губами к губам.Джудас на каждый толчок отзывается сиплым "fuck-fuck-fuck" — то ли матерится, то ли умоляет, не разобрать.Он вроде бы кончает, но остаётся настолько на взводе, что когда Джизас, свесив руку с кровати, подбирает плеть и, играясь, легонько ведёт кожаными ленточками поперёк его груди — у него снова встаёт. Джизас хмыкает; Джизас ещё несколько минут мучает его, царапая ногтями соски и покусывая ключицы, а потом ухмыляется и сползает ниже, опаляет бедро горячим дыханием.Он тоже знает, как сделать своему мальчику приятно и горячо.Бог — он ведь не только карает. Он порой может и вознаградить.... За хорошее поведение.