Глава 13 (1/1)

?And if death was coming for youИ если бы за тобой явилась смертьI’d give my life for youЯ отдал бы свою жизнь за тебя?Kina — Get You The MoonБез неё всё было бы куда проще. Это та чёткая, режущая сознание мысль, от которой теперь невозможно было избавиться. С ней всё очень тяжело, мрачно и вроде бы, в тот же самый момент?— всё наоборот. Чёртов диссонанс ощущений и чувств и… мыслей. Всё скатывается в огромный шар из хитросплетений и вопросов, оставленных?— как всегда?— без ответов. Он боялся. Ненавидел и упрекал, вожделел и оберегал. Он сам был этим беспорядком, этой неразрешённой проблемой… из-за неё. Это заставляет его думать. Слишком много, слишком долго, слишком, всё теперь слишком. Раньше в голове была пустота и лишь сопутствующая ей жажда. Без неё всё было гораздо проще. Но когда Эйми была рядом, когда он понял её целиком и полностью, больше не смог бороться с мыслью о том, что она необходима. Чего-то другого он чувствовать не мог. И признать это?— тоже.В какой момент она заполнила всё это пространство в его голове? Стала для голоса его же Создателя верной спутницей, наверняка сама того не понимая? Тот вечер, когда Боливар впервые поймал её взгляд?— какой-то детский, немного неуверенный, с ноткой страха и весомой долей интереса, ощутил это. Странное, скребущее желание, что доселе он осязал лишь чувствами стригоя, лишёнными любой человечности. Он постоянно возвращался в тот вечер, вспоминая каждую нелепую деталь: то, как она неровно дышит, приоткрыв рот, как переминается с ноги на ногу, как рассматривает высокий потолок кабинета своего отца, задрав голову вверх. И каждый раз его подсознание вспыхивает одним и тем же вопросом. Что с ним происходит? И тогда, когда их по злой и слишком неудачной шутке вместе свела судьба, стригой спрашивал себя то же самое. Когда она протягивала в его сторону свою миниатюрную ладонь, тот хмурился, вынуждая саму девушку засомневаться в этом довольно обыкновенном жесте.Он до последнего надеялся, что у Палмера хватит мозгов не отдавать свою подопечную под сомнительную защиту непредсказуемого существа, но… надежды не оправдались. Более того, Элдрич даже не попытался скрыть того, что эта откровенно глупая затея буквально выглядела, как жертвоприношение. А Эйми, она не глупая и не наивная?— разве что не до такой степени?— согласившись на его условия, девушка точно осознавала, что меняет одно зло на другое. И тут возникал довольно логичный вопрос. Насколько невыносимым было её пребывание под крылом старого миллиардера, что она почти без колебаний отдалась на милость кровопийце?Закрыв глаза, Габриэль прислушался. Её ровное сердцебиение совсем рядом, словно он сжимал её сердце в своей ладони?— настолько. И всё ещё её кровь пульсирует на языке, хотелось больше, намного больше. Он осознал одну вещь. Будучи человеком, его волновали только секс и уровни психоделических состояний, в которых он пребывал чаще, чем в трезвом виде. Но наркотическая зависимость переродилась в абсолютную жажду крови, а чрезмерная похоть?— в равнодушие и хладнокровие. Холод её губ ещё невидимым отпечатком держится на коже и это, вроде бы, было привычно, но чувство словно притупилось, надоело уже, стало настолько нейтральным, что иногда было бы убедительным принимать то, что эта вынужденная асексуальность всегда была частью его организма.После превращения и своего становления как осознанного стригоя, Гейб чувствовал лишь преданность Хозяину, желание служить и быть покорным слугой, не более. Но было неясно, почему Он полностью освободил его собственное, человеческое сознание, давая волю чувствам, что определённо не ссохлись вместе с лёгкими и другими уже ненужными внутренними органами. Он никогда никого не любил. Не питал ни к кому тёплых, нежных чувств, ничего, кроме мимолётной страсти?— её было предостаточно. Когда лишаешься всего, чего, казалось бы, у тебя никогда не отнять, начинаешь много размышлять. О потерях, в основном. О том, что сделал в прошлом и как тот или иной поступок отразился на тебе и окружающих. И Боливар думал?— нет, не так, скорее думал Дуайт, а первому не оставалось ничего, кроме как терпеть и заглушать мысли о человеческом мыслями существа, им овладевшего.У него не было зависимости. Была психическая?— к препаратам, но вот психологической, к людям?— никогда. Боливар не верил, что она вообще, как таковая, существует. Не знал он и того, что последствия от неё могут быть такими же тяжёлыми и, в какой-то степени, необратимыми. Посчитав, что теперь только он сможет иметь власть над людьми, вампир очень грубо ошибся. Предположил верно, но вспомнил, что не осталось ни единого правила, из которого не было бы исключений. Привычкой обычно называли то, что ты принимаешь, как должное. То, от чего не так просто сбежать, от чего очень трудно отречься, сродни оторвать кусок своей плоти. И Эйми, появившись в момент внутреннего надлома, кардинальной перестройки всего его естества, стала живым напоминанием того, что было до его перерождения. Вся его человечность сосредоточилась на ней одной?— неиспорченной, живой. Только она могла пробуждать в нём толику сочувствия и понимания, открывая в его рассудке своеобразное, новое понятие о симпатии. Эйми стала его хорошей привычкой. Она была единственной его хорошей привычкой.***?Read my mind, got me at a stop lightЧитаешь мои мысли, но получаешь красный свет,Start me up, then you make a stop likeЗаводишь меня, а затем останавливаешься.Why you gotta put me in the spotlight?Зачем ты обращаешь на меня внимание,But you don't even ever hit the spot rightНикогда толком меня не удовлетворив?You're always riding my waveТы всегда ловишь мою волну,But never riding throughНо никогда на ней не удерживаешься.?The Neighbourhood — Blue***?She didn't want him to run, he didn't want her to fearОна не хотела, чтобы он сбежал, а он не хотел, чтобы она боялась.Nobody said it'd be easy, they knew it was roughНикто не говорил, что будет легко, они знали, что будет тяжело.But, tough luckНо, не повезло…?The Neighbourhood — FlawlessТак странно слышать собственное сердцебиение. Пока разум девушки витал где-то на границе бреда и реальности, она чётко чувствовала каждый удар сердца, импульсом раскатывающийся от груди вниз, покалывая где-то в пятках. Она точно лежит на постели, но тело упрямо отказывалось это принимать, отрезая эти ощущения от неё. Собственный вес был совершенной мелочью, но в то же время руки и ноги адски тянули вниз, становясь каменными и пригвождая к кровати. Глухой, но настойчивый и тяжёлый стук сердца, кажется пробуждал её ото сна, но даже приоткрыть веки оказалось абсолютно невыполнимой задачей. Спустя несколько секунд он начал давить на уши, втискиваясь в черепную коробку и?— Эйми была уверена?— пытался настойчиво проломиться сквозь кости, отчего казалось, что голова вот-вот взорвётся. Но сил не было. Паника пришла не сразу, но тревога, зародившаяся рядом с медленным ритмом в груди, периодически вспыхивала, перекрывая доступ кислороду, а затем отпускала, но лишь чтобы после сдавить сильнее. Ей казалось, что она умирает. После этой мысли в голову пришёл слишком колкий и ироничный вопрос?— уже в который раз? Каждый раз Эйм осаждала себя тем, что в этом никто, кроме неё, не виноват.Звуки начали звучать не как нечто фоновое и однообразное спустя несколько долгих минут. А на смену тревоге пришла апатия. Кто-то совсем рядом говорил на повышенных тонах, а чужие шаги звучали в ушах ещё очень-очень долго. Очень много шагов и все они смешиваются в один тяжёлый шум, терзая слух. Эйми пытается вспомнить хотя бы что-то, ухватиться за ниточку воспоминаний, где её мозг не был охвачен мрачной липкой пеленой и не тянул на глубину сознания, отключаясь. Горло резала ужасная жажда, будто она не пила целую неделю, язык мерзко лип к нёбу. Тупой болью ныло всё тело, кажется, она не могла пошевелить ногами. Очевидно что разум боролся за возможность быть в сознании, но истощение и сильная физическая слабость упрямо затмевали его. Чувство критической усталости и сонливость убеждали её в том, что ей жизненно необходимо уснуть. Но внезапное острое ощущение бугрящихся под кожей мышц выводит её из этого предобморочного состояния. Эйм не уверена, что слышала голоса настолько чётко, как сейчас:—?Что с ней? —?немного севший, сразу показавшийся чужим, голос, прозвучал откуда-то сверху.—?Она в бреду. —?Констатировал факт другой голос, образ владельца которого оставался таким же размытым, как и все остальные звуки в сознании девушки. Когда всё вокруг стихает, в щёку, будто пощёчина, врезаются чьи-то тонкие цепкие пальцы, спускаются к шее, надавливая на точку непрерывной пульсации. По телу невольно раскатываются волны дрожи. —?Но, кажется, в сознании. Уже хорошо.Голоса исчезают и возвращается былое ощущение тяжести. Будто кто-то заставляет всё тело гореть и каждый его дюйм пронзает нестерпимая боль. Она будто чётко ощущала, как каждая кость в теле ломалась с противным хрустом, впиваясь острыми осколками в мышцы и внутренние органы. Обманутая собственным сознанием, Эйм боялась даже дышать, задыхаясь без нужного количества воздуха. Кто-то говорит, что она бредит, значит, так и есть? Ведь это может быть ложь, глупо верить голосу, который даже не можешь идентифицировать. Может быть, это её голос звучит в голове. Или голос, у которого вовсе нет внешней оболочки, лишь звук, идущий откуда-то извне, из самых тусклых уголков сознания.Чтобы всего лишь открыть глаза, пришлось приложить немало усилий. Яркий свет засветил собой всё вокруг, картина побелела и размазалась, накладывая на себя нечёткие, расплывчатые круги различных оттенков. Эйми вспоминает вечеринку, негромкий шум музыки, смешивающийся с гулом голосов. Она ничего не принимала и не напивалась до беспамятства?— подобные развлечения ей никогда не были привлекательны. События нескольких прошлых часов врезались в память и моментально отрезвили, точно охапка льда, брошенная за шиворот. Эйм слышит, как кто-то просит кого-то принести воды и делает несчастные попытки сказать хоть что-либо?— что она жива, по крайней мере. Горло мстительно сдавливает жажда, вместо слов изо рта вырываются слабые хрипы. Сердце громко и больно вдалбливается в кости, закрывая собой любые другие звуки. Что-то тёплое и слегка влажное касается лба, заставляя девушку встрепенуться.—?Ти-ише, герой,?— мягко, с тенью усмешки тянет Кортни, несильно сжимая плечо брюнетки и продолжает обтирать её болезненно белое лицо,?— тебе сейчас лучше резких движений не делать.Эйм хмурится и вскидывает на неё удивлённый, усталый взгляд. Зевает из последних сил?— видимо организм начинает реагировать на кислородное голодание. Осознание того, что рядом с ней знакомый человек, немного облегчает внутренний шторм из тревоги и переживаний. Но тяжесть в груди никак не уходила, казалось, что что-то невидимое и до одури тяжёлое давит прямо на лёгкие. Ещё не привыкшими к свету глазами девушка пытается рассмотреть комнату и её взгляд сразу падает напротив?— на стакан с прозрачной бордовой жидкостью. Жажда сразу напоминает о себе, отзываясь ноющей болью в горле. Чудовищное обезвоживание было сильнее любого чувства и ничего не могло встать на его пути?— банально, но теперь она могла хотя бы приблизительно понять голодающего четвёртый день стригоя. Пальцы сами тянутся к ёмкости, игнорируя общую слабость и головокружение. Когда взгляд окончательно фокусируется на собственных пальцах, Эйм замирает от неожиданности. Они бледные. Да, она не была любителем позагорать на солнышке, но её кожа была буквально мертвенно белой, с серовато-голубым оттенком. Не в силах ничего вымолвить, девушка буравит синеволосую умоляющим, мутным взглядом.—?Давай помогу. —?Выдыхает Кортни, прерывая их зрительный контакт и берёт в руки стакан.Она бережно поддерживает брюнетку за затылок, чтобы та могла приподнять голову и наконец утолить жажду. Каждый глоток сладковатой жидкости, по вкусу чем-то напоминавшей разбавленный сок, был сродни глотку воздуха. Эйми с неприкрытой жадностью иссушила весь стакан и обессилено откинулась назад на подушки. Она не успела уловить тяжёлый взгляд Кортни, в котором был то ли упрёк, то ли сочувствие, то ли всё вместе. Пока последняя укрывает её ледяные руки, прикладывая к ним что-то тёплое и поправляет одеяло, Эйм пытается вспомнить. Она не может спросить в лоб, хотя чувствует, что уже способна издавать более-менее различимые звуки. Ей, по сути, не хватает лишь какой-то частички смелости, или же ей попросту стыдно лишь потому, что обычно болтливая Кортни из-за неё сейчас предельно сдержанная и тихая, натянутая, как струна.—?Лили себе места не находит. —?Всё же сдаётся синеволосая после нескольких минут тяжёлой тишины и Эйми запутывается в своих догадках окончательно. —?Я едва уговорила её подождать за дверью пока ты придёшь в себя, так что лучше бы тебе притвориться спящей… На несколько часов.—?Почему? —?подавив очередной приступ зевоты и застыв с озадаченным, нахмуренным выражением лица, Эйм смотрит куда-то сквозь собеседницу. Облизывая сухие побледневшие губы, она инстинктивно сглатывает слюну. Хрипло, негромко, но всё же говорить ей удаётся. —?Я не… не понимаю.—?Ещё и нехилый провал в памяти… —?хмуро подмечает она, изучая состояние пострадавшей?— проверяет прощупывается ли пульс на запястьях, приобретают ли глаза свой былой здоровый цвет, или радужка так и остаётся помутневшей, нормализуется ли температура тела. —?Я слышала много слухов о Боливаре, но ты правда могла не пережить эту ночь.—?Он бы не… —?расслаблено было начала Эйми, но натыкается на многозначительный взгляд Кортни.В голове вспыхнули довольно яркие и чёткие воспоминания о ночи с вампиром. Зрачки глаз расширились от внезапного наплыва ощущений, брюнетка не могла отвести шокированного взгляда от синеволосой. В то же мгновенье её накрывает гигантской волной стыда. Эту ошибку уже было не исправить. Более того, её последствия были самыми непредсказуемыми и, если рассуждать трезво, приводили они к одному итогу. Эйм не знала куда деть глаза; говорить что-то, или всё же последовать совету Корт и вправду ?притвориться спящей?, потому что из всевозможных выдвинутых ею вариантов выполнимой задачей было только это. Её сейчас могло волновать просто неимоверное количество различных вопросов, но выпаливает она следующее:—?Где он? —?Синеволосая тяжко вздыхает. Думает она, наверное, о том, насколько наплевательски Эйми относится к собственной жизни, но вслух говорит совсем другое.—?Джастин и другие спугнули его. То есть… они пришли вместе с Лили и… эти тупые стригойские проблемы… —?было заметно?— ей очень не хотелось этим делиться. Потому девушка сошла на неловкое молчание, будто решила, что ?пострадавшая? вовсе не понимала, к чему та клонит.—?Боже… —?прохрипела синеглазая, устало прикрывая веки,?— они меня делить вздумали?—?Они будто за последний кусок торта драться собирались,?— хохотнула Кортни, а кончики её губ упрямо поползли вверх. Уловив болезненно мутный взгляд Эйм, она сморщила нос,?— а вообще, зрелище так себе. И да, в защиту Гейба скажу, что он до последнего хотел убить тебя сам.—?До последнего? —?девушка буквально ощутила, как волоски на руках начинают шевелиться,?— вы что, его…—?Нет, глупая! —?сразу отмахнулась синеволосая, хмурясь,?— сбежал он. Натворил делов, а я?— расхлёбывай. Несильно от обычных мужиков они отличаются…Дальше она не слушала, погружаясь в свои мысли. С сердца будто камень свалился после осознания, что стригой жив. Но вместе с этим пришло тяжёлое чувство вины перед людьми в первую очередь, ведь её ветреность едва не погубила их. А потом её настигла и липкая тоска. Она не хотела думать о том, что вампир её бросил. Хотя… обманывать себя Эйми уже устала. Она правда чертовски устала?— хотелось просто проспать несколько суток. И только стоило телу начать расслабляться, как тишину нарушил недовольный голос той самой Лили, влетевшей в комнату:—?Ты хоть понимаешь, что тут творилось, пока ты лежала в отключке?Она, видимо, всё это время поджидала под дверью. Не имея сил на большее, Эйм просто испуганно уставилась на рыжеволосую. А у последней, казалось, вот-вот вспыхнут кончики волос, а её пальцы подрагивали, как в нервном тике. Вот о таком состоянии говорят ?рвёт и мечет?. Даже Кортни, которая всегда была тотальной оптимисткой, сейчас слегка опустила голову, неловко сминая пальцами влажное полотенце. Ли среди людей безоговорочный лидер, как бы неправдоподобно это ни звучало. На первый взгляд хрупкая и безобидная, но эту молодую женщину не стоило провоцировать.—?Лили, я не думала… —?было начала Эйм, вяло пытаясь подняться с места, но её попытку вовремя пресекла синеволосая, осторожно, но довольно напористо вернув её в лежачее положение.—?Конечно ты не думала! Кому только в голову такое могло прийти! —?она не спрашивала, а прямо обвиняла пострадавшую, но стоило отдать ей должное?— до появления рыжеволосой Эйми даже не думала, какую катастрофическую, неисправимую ошибку едва не совершила. Об этом ей Ли, собственно, и говорила.—?Они с ума сходят, если рядом кто-то питается человеком! Даже будучи отдельно друг от друга, стригои всё ещё используют коллективный разум! Это как… —?кажется, ярость этой особы не собиралась угасать,?— это…— … как цепная… реакция. —?Борясь с дискомфортом в пересохшем горле, всё же заканчивает брюнетка. Лили смотрит на неё удивлённо, слегка дёрнув бровью, будто спрашивая. —?Я это знала. Прости… я просто…—?Идиотка. —?Раздражённо фыркнув, Лили плюхается в кресло и, запустив тонкие пальцы во взъерошенные кудрявые волосы и теперь уже обращается к Кортни:?— Не смертельно?—?Вы вовремя успели. Ещё бы где-то пол-литра и-и… —?Эйми сразу же поняла, что она подразумевала под этим протяжным ?и?. Скривилась, ощутив металлический привкус во рту, вместе с этим подавляя приступы тошноты. Она не сразу чувствует прикосновение тёплых пальцев к своей ладони, но когда кончики собственных пальцев начинает покалывать, Эйм вздрагивает. Облизывает сухие и бледные, с лёгким синеватым оттенком, губы и слегка рассеянным взглядом наблюдает, как Кортни успокаивающе массирует её мертвенно белые руки, тем самым немного согревая. —?Проваляешься в постели несколько дней по собственной глупости. Лили ведь предупреждала…—?Она как маленький ребёнок. Тянет ко всему, что запрещают. —?Отзывается рыжая, устремляя укоризненный взгляд на сонную брюнетку. Эйми боится сболтнуть лишнего, прожигая Лили взглядом и утопая в размышлениях. Чувство вины выжигало в груди огромную дыру, а следом сердце охватывала непроглядная тоска и чувство абсолютного одиночества. Девушка не замечает того, как слишком вызывающе пялится на рыжеволосую, буквально ?зависнув?. А последняя, кажется, прекрасно поняла вопрос, застывший в глазах барышни. —?Даже не надейся уйти искать его, поняла? Ходячая проблема…—?Ч...что? —?с долей обиды тянет брюнетка, осторожно шевеля пальцами?— ей кажется, что её тело сейчас вовсе не принадлежит ей. Почему-то на глаза начинают наворачиваться слёзы,?— я не могу его оставить…—?Габриэль тебя оставил! —?немного повысив голос, отчеканила Лили и затем добавила чуть мягче:?— Ради тебя же и ушёл. Даже он в силах понять, что пока ты провоцируешь его и пока вы рядом, твоя жизнь в опасности.Эйм просто слушает, исступленно кусая губы. Она ведь права, и девушка понимает это абсолютно ясно. Но водоворот её необъяснимых чувств к, казалось бы, даже не человеку, полностью затуманивает её голову. Такие глупые попытки добычи добиться милости охотника… Они все одинаковы по своей сущности, но… Боливар странный. Другой. Похоже, его единственная отличительная черта?— это то, что он постоянно уходит. Она уже наделала глупостей, ведь впервые прониклась к кому-то таким странным и в этом случае опасным чувством. Эйми сама не знает, что ощущает сейчас. Это тяжёлый груз, давящий в сердце. Крик, застывший в горле. Она хочет быть нужной, но всё портит. Теперь она абсолютно подавлена?— как физически, так и морально. Похоже, ей действительно необходимо прекратить бежать за тем, кто делает всё, чтобы сбить её с ног. Но…—?Это не его вина… —?резко втягивая воздух, она зарывается в одеяла, закрывает глаза. —?Они в этом не виноваты.—?Ты права, Эйми. —?Мягко подтверждает Кортни, успокаивающе поглаживая её по голове. —?Но как бы оно ни было, они всё ещё опасны. Представь. Все чувства обострены, телом управляет только жажда и необъяснимая ненависть ко всему живому. Сознание?— твоё, но в него вмешиваются и другие. Такие же, как ты. Они голодные, потерянные. Одинокие. Не понимают, что творят, просто следуют голоду. Такие стригои, они безумно неконтролируемы. Одно лишь воспоминание из человеческой жизни и всё?— контроль исчезает. Поэтому мы должны контролировать себя, а они себя. Бешеное сосуществование… И знаешь...?Эйми только вопросительно вскидывает брови, смотря в ту же точку, в которую направлен взор синеволосой.—?Это мы?— их защита, а не они?— наша.***Ей под голову подкладывают подушку, пока она морщится от болезненного ощущения в висках. Она ощущает чьи-то руки, мягко касающиеся её плеч и вроде бы слегка встряхивая, отчего сквозь слабость пробираются колючие, как иголки, импульсы, заставляя приоткрыть глаза. Сначала картинка перед глазами мутная, но, отогнав пелену и проморгавшись, Эйм видит перед собой обеспокоенное лицо той рыжей бестии, которая так внезапно напала на неё на улице.Кажется, она потеряла сознание в клубе. Но стены вокруг казались ей совершенно незнакомыми, хоть девушка могла и ошибаться. Виски давит, а в ушах звенит. Ей вдруг стало очень неловко?— не успела познакомиться с людьми и сразу же грохнулась в обморок. Прекрасное начало.Вдруг глаза ослепило ярким, въедливым светом, отчего Эйми инстинктивно встрепенулась и начала закрывать лицо ладонями.—?Извини,?— оказалось, эта Лили принялась вовсю проверять её состояние, а именно сейчас?— нормально ли зрачки реагируют на свет. Это, вроде бы, первое, в правильности чего стоило бы убедиться,?— смотри сюда… Вот так… И… Сюда.Использовав указательный палец в качестве предмета её фокусировки, рыжеволосая со звонким клацаньем выключила маленький фонарик и отошла в сторону.—?В таком состоянии нельзя вообще покидать постель, милая,?— она не то, чтобы упрекала, скорее говорила это с некой материнской заботой,?— если бы я тебя не нашла? Дикие были бы далеко не против такой добычи. Ты слышала Вики?— ты аппетитная. И в этом случае это не комплимент.Эйми едва уловила приглушённый урчащий звук где-то поблизости и сразу повернула голову, чтобы узнать его источник. И вместе с этим отвлеклась на голос Лили:—?А ты куда смотрел? —?обращалась она непосредственно к тому, кто чёрной тенью стоял в дверном проёме. У синеглазой от внезапности кольнуло где-то в груди и она, упёршись локтем в кровать, привстала.—?Она никого не слушает, кроме себя. —?На первый взгляд спокойно выдал Габриэль, скрестив руки на груди. Но Эйми заметила, как дрогнула его верхняя губа?— это признак раздражения.—?Как ты нашёл меня? —?нахмурившись, брюнетка не сводила с него глаз. Сейчас она злилась на него. И на то была причина, пусть Боливару она не совсем была понятна.—?Как и всегда.Немного помедлив и присмотревшись к девушке, всё же ответил вампир. А затем, переключив свой взгляд на Лили, которая увлечённо занималась чем-то своим в другом конце помещения, прошёл в комнату. Его глаза изучали, высматривали что-то своё, но взгляд был с горькой примесью. И Эйми знала этот взгляд. Так он пялился на неё с момента первой встречи и иногда и сейчас позволяет себе это. Он делает шаг в сторону рыжеволосой, будто кто-то подталкивает его в спину.—?Гейб, нет! —?Пусть сил и не было, но Эйм под каким-то невидимым порывом спохватилась, резко сев на месте, и в попытке встать на ноги, пошатнулась и грохнулась обратно, прижимая пальцы к вискам. Частота пульса усилилась, перед глазами замигали разноцветные пятна. Тяжело дыша, она пыталась успокоиться и прийти в норму, хотя понимала, что это бесполезно. —?Ты… не будешь причинять ей вред.Стригой замер на месте. Подумал буквально пару секунд и, раздражённо фыркнув, развернулся и опустился на кресло рядом с кроватью. И на мгновение застыл на месте с немым вопросом в голове. Почему он ей повиновался?—?А я думала, что это у Джастина не хватает силы воли. —?Вздохнула Лили, обращаясь непосредственно к недовольному вампиру, а затем переводит взгляд на потирающую виски Эйм, в её голосе звучит чистое удивление. —?Как ты до сих пор ещё жива?Гейб издал короткий смешок, а Эйм действительно не знала, ?как?. Она бы всерьёз начала обдумывать это, если бы рыжеволосая не прервала:—?Ладно, потом. —?Она махнула рукой и затараторила:?— Габриэлю я всё рассказала, тебе процесс уже известен. Не буду вам мешать.—?Погоди, что? Ты о… о крови? Но как?! Ты уходишь? —?из-за нахлынувшей волны паники брюнетка сама не знала, в какой последовательности спрашивать. Она абсолютно ничего не понимала, в голове кружилось, а тело было безвольным и мягким, как вата.—?Я буду за дверью, хорошо? —?поймав обеспокоенный взгляд девушки своим?— уверенным и твёрдым, она улыбнулась. А уже когда направлялась к двери, бросила на вампира крайне уничтожительный взгляд, остановилась, будто хотела что-то добавить, но передумав, поспешила покинуть комнату.Они остались одни. Эйми закрыла глаза, прислушиваясь к умиротворённому урчанию стригоя. И тело начало расслабляться, неприятная боль в мышцах притупилась, будто этот звук оказывал какое-то исцеляющее действие. В голове так много вопросов… Что же с ним не так? Он другой. Она боится всех ему подобных, но когда Боливар рядом?— всё сразу как-то… на своих местах. Да, он источает опасность и её даже больше, чем у диких. Он… непредсказуемый, упрямый, порой слишком злобный и агрессивный, но это лишь маска. Он понимает, что если позволит себе быть с ней менее холодным и резким, то привяжется ещё больше. Чёрт, а ведь люди до этого момента выводили его из себя лишь одним своим присутствием.—?Оставил тела в таунхаусе? —?подперев стену плечом, девушка смотрела на вампира с нескрываемой обидой. Он смотрит в её глаза в ответ, но она не сдаётся под неживым цепким взором.—?Их там уже нет. —?спустя какое-то время молчания просто отвечает он. Гейб никогда ни перед кем не объяснялся, он не хочет делать исключений, хотя видит, как задел Эйм. Она кивает и предпочитает помолчать, ведь каждое слово сейчас давалось с трудом.По бледности девушка совсем скоро могла превзойти певца, а тёмные круги вокруг глаз создавали впечатление болезненной худобы, хотя таким она не страдала. Просто так ей не восстановиться, стригой понимал и видел её ужасное состояние. Но из-за своей странной гордости она не просила о помощи. И это его немного раздражало, будто кололо маленькой иголкой в бок. Вроде бы не смертельно, но раздражает. Пытаться игнорировать эту её отстранённость глупо, ведь от этого ещё больше фокусируешься на ощущении. В который раз отогнав от себя глупые мысли, Габриэль потянулся за складным ножом. Раньше он всё время носил его с собой в одном из карманов, чтобы нюхать порошок?— его особая фишка, выработанная совершенно случайно. Стоило пальцам коснуться холода стали, как в голове всплыло одно из таких воспоминаний. Он протянул нож девушке молча. А та сразу поняла зачем, неуверенно мотнула головой, но холодное оружие взяла, осмотрела, с лёгким опасением выдав:—?Я не превращусь?—?Нет.—?Не умру?—?Нет. —?Устало повторил он и поднёс руку к ней, повернув вверх ладонью. Эйми замешкалась. ?Он так уверен во всём. Или же ему просто наплевать на мою жизнь. Или нет???— её внутренняя дилемма звучала её собственным голосом в голове.Эйми уставилась на ужасающе белую мужскую руку с тонкими нитями серых вен, чётко виднеющихся под кожей и нервно сглотнула. Она уже убедилась в том, что её не обманывают, и что белая кровь действительно исцеляет и хранит в себе ещё перечень различных преимуществ, но тот факт, что наравне с этим она может просто прикончить, не давал ей покоя. Надавив на маленькую ступеньку в рукоятке ножа, после чего рассмотрев выдвинувшееся лезвие, брюнетка поднесла его к ладони вампира. Стоило ей только прикоснуться лезвием к коже, как рука начала мелко дрожать, развевая тонкую дымку её уверенности. Не успела она отстраниться, как стригой сжимает её руку в своей, вынуждая девушку испуганно вскрикнуть, и делает довольно глубокий надрез на ладони, лишь немного скривившись.Внезапно поднявшись и приблизившись к ней, вампир буквально придавил девушку к месту своим давлением, отчего она не могла шелохнуться. Под кожу въелся колючий холод. Она, совершенно того не желая, посмотрела на противного прозрачно белого паразита, чьё тонкое тельце спешило покинуть организм носителя. Внутренности скрутило от отвращения. И как можно быть так сильно привязанной к кому-то, кто состоит из этого? Эйм умоляюще смотрит на стригоя, запрокинув голову. Вот сейчас ей реально страшно. Ужас охватывает от того, что приходит осознание прямой угрозы её жизни. Может ли он специально заразить её? А почему бы и нет, ей не ясны его помыслы так же, как ему?— вампир может просто залезть в голову девушки. Но она смиренно сидит на месте. Пошёл ли бы Гейб на такой замысловатый план, если он точно знает, что за её убийство его сверху бы ещё и похвалили? Ответ приходит как-то сам, и он удовлетворительный.—?Мне страшно. —?Не сводя глаз с белой крови, проступающей с пореза, призналась она. —?Страшнее даже того, когда ты пьёшь из меня.—?Ты передумала? —?сразу спрашивает Боливар, но Эйм мотает головой?— ?нет? и сползает на самый край кровати, касаясь ступнями пола и почти соприкасаясь коленями с ногами стригоя. В такой близости рядом с ним её тело будто само тянулось к его жару, а ещё иногда казалось, что это она тут мёртвая, а он очень даже живой.Пока червь извивается и упрямо тянется к источнику свежей и нужной ему крови, стригой понял, что в нём его так изматывало и выводило из себя. Желание превратить Эйми. Лишить её красоты и жизненной силы, убить в ней всё, что так сильно притягивает. Он хотел избавиться. Разрушить. Излечить её слабость, показать, каково это?— чувствовать вопреки тому, что все чувства внутри мертвы. Отомстить за её появление. Она каким-то образом ломала его изнутри. Он желал сделать это с ней, отплатить вдвойне.Но нет. Он не мог. Что-то внутри будто бы толкнуло его, вынуждая опомниться. Эйм смотрит, надеется. А в голове Габриэля только её обращение. Он не может… Она какая-то другая, вот поэтому не смеет сотворить это с ней. Гейб чудовище, но только не с ней. Стригой не лишит её жизни. Ведь она бы с ним так не поступила.Девушка взглядом следит за паразитом, будто по беззвучному велению отозванному назад?— он медленно погружается в открытую рану, оставляя после себя едва заметный бугор на коже. Волнение внутри растёт, но Эйми приподнимает подбородок вверх и приоткрывает рот, судорожно вдыхая воздух. Она решает закрыть глаза, думая, что раз не видит ничего, значит будет легче. Но в груди лишь затрепыхалась паника, к щекам прилила кровь, ладони похолодели. Казалось, этот момент длится вечность. И когда обжигающе горячая капля упала на губы, будто вгрызаясь в кожу, всё вокруг неё затихло. Время словно остановилось, начиная плыть дальше в замедленном действии. Тело больше не было таким больным и слабым, она уже забыла, кажется, что такое вечная усталость…Ей кажется, что всё получилось. В противном случае она не узнает обратное.