День 2 (1/1)

Стефан открывает глаза под бодрое пение радиоприёмника и видит, как по потолку плывут кровавые пятна.Он моргает. Пятна послушно исчезают, и потолок становится обыкновенным: белым, ничем не примечательным. Чего только не привидится спросонья, особенно когда нервы ни к чёрту. Стефан вздыхает и выползает из-под одеяла.Чтобы обнаружить, что пятна переползли на стены.Если подумать, успокаивает себя Стефан, они выглядят вполне себе как красная краска. Просто как кляксы от пролитой краски, только и всего. Ничего страшного в этом нет. Допустим, вот это размашистое пятно вовсе не похоже на чьи-то разбрызганные по стене мозги…Чёрт!Спотыкаясь, Стефан спешит в ванную. Пятна, так упрямо похожие на кровь, ползут за ним следом.Ему просто нужно принять таблетки от доктора Хейнс, они успокоят, всегда успокаивают?— но выпавшая на ладонь капсула, красная напополам с бледно-жёлтым, похожа на только что вырванный зуб, и Стефан роняет её в раковину прежде, чем успевает сказать самому себе, что это бред и быть не может. То есть, таблетки отпадают. Восторг.Стефан вцепляется обеими руками в края раковины, зажмуривается и размеренно, глубоко дышит. Это всё ерунда, сущая ерунда, это только у него в голове. Вот сейчас он откроет глаза, и ничего не будет. Обычная чистая ванная. А потом обычный коридор и обычная кухня. Всё как всегда.Удивительно, но топорное самовнушение работает. Наваждение отступает, и Стефан спокойно одевается и спускается к завтраку. Отец уже внизу, хлопочет на кухне.—?Доброе утро,?— тепло-привычно говорит он. —?Будешь чай? —?И, не дожидаясь ответа, тянется за кружкой.Стефан провожает это движение диким взглядом. Ему мерещится, что протянутая рука отца вот-вот переломится. Не в локте, нет?— разломится в предплечье, словно спиленная ножовкой.Стефан зажмуривается. Он теперь знает, как это проходит, сейчас пройдёт. Надо только чуть-чуть подождать.—?Что случилось? Ты в порядке? —?встревоженный голос отца долетает как сквозь подушку. Стефан невнятно и утвердительно мычит в ответ. Ну как тут скажешь правду? У отца на подобные случаи один ответ?— нужно сходить к доктору Хейнс, а та обязательно выпишет увеличенную дозу таблеток. Похожих на вырванные зубы, думает Стефан?— и зажимает рот ладонью, борясь с приступом тошноты.—?А выглядишь плохо,?— отец продолжает тревожиться. —?Точно всё в порядке?—?Просто нервничаю,?— лжёт Стефан. И спешит выдумать этому приличное оправдание (благо, сочинять особенно ничего не приходится):?— Всё думаю о сегодняшней встрече в Такерсофт. Вдруг мне откажут? Не примут Брандашмыга? Вдруг окажется, я делал всё совершенно не так?Удариться в эту панику очень просто. Всего лишь стоит её себе разрешить, перестать удерживать испуганные сомнения в узле, и они хлещут наружу вполне искренним потоком. Стефан падает на стул и нервно сжимает руки, так, что пальцам больно. Кажется, даже костяшки хрустят.И правда, если вслушаться, то становится слышен тихий, тоненький хруст. Боже. Они что, и правда трескаются?Стефан спешит расцепить ладони. Но за вычетом этих эпизодов, день вроде бы налаживается. По меньшей мере, Стефану удаётся позавтракать и ни разу не увидеть в чашке с хлопьями отрубленные пальцы или ещё что похуже, равно как и не принять чай за что-нибудь злое, вроде соляной кислоты. А потом и добраться до офиса Такерсофт без приключений. В наушниках переливчато поёт Энни Леннокс, и Стефан позволяет себе провалиться в песню как в омут, ничего кроме музыки больше не слыша и не чувствуя. Это успокаивает, отвлекает от сомнений и переживаний. И, выскакивая из автобуса на нужной остановке, Стефан думает, что уж теперь-то он ко всему готов. Ну, более-менее.Кроме знакомства с кумиром. Само собой, почему-то думает Стефан, когда полный энергии мистер Такур тащит его между офисных столов туда, где мелькает ярко-рыжая рубашка Колина Ритмана.От волнения колени Стефана пытаются превратиться в такое вялое желе, что даже для влюблённой по уши девочки-фанатки это было бы позором.Тем временем мистер Такур весело сдирает с Колина наушники, вынуждает его вынырнуть из монитора и обернуться… и Стефан пятится, едва сдерживая крик.Во лбу у Колина темнеет рана, похожая на след от выстрела, и к переносице сползает вязкая капля крови.Что это?Почему это?—?Не пугайся. Он только выглядит, как угрюмый тролль, а на деле даже не кусается толком,?— обещает мистер Такур. И толкает Колина в плечо:?— Да поздоровайся ты с человеком наконец!Колин хмыкает. Страшная рана у него на лбу пропадает, стоит Стефану моргнуть.—?Мы встречались раньше,?— заявляет Колин. И с неожиданной живостью подмигивает:?— Я же говорил, что ещё увидимся, помнишь?Стефан всё ещё обалдело пялится на его лоб. Чистый и гладкий. Не то что раны?— ни единой царапины, и следа нет.Смысл сказанных Колином слов доходит до оцепеневшего разума не сразу. Зато потом Стефан урывками действительно вспоминает что-то странное, словно бы выхваченное из чьей-то чужой жизни. Фразу ?увидимся в следующий раз?, но сказанную каким-то странным, ломким тоном. И пятна, кроваво-красные, очень похожие на те, что сегодня утром мерещились на потолке и стенах.—?Вы что, знакомы? —?удивляется мистер Такур. Впрочем, всего на миг?— а потом ослепительно улыбается:?— Ну, тем лучше! Пойдём-ка, Колин. Стефан кое-что нам принёс.Колин лениво выпутывается из вращающегося кресла. Он не произносит ни звука, но его губы двигаются. Стефан готов поклясться, что читает по этим губам слово ?Брандашмыг?.И размашистое пятно, похожее на чьи-то разбрызганные по стене мозги…Стефана передёргивает. Он смотрит на идущего впереди Колина, таращится на его светлый почти до белизны затылок, на короткие, словно сожжённые перекисью волосы?— и ему чудится, что под этими волосами прячется размозжённый череп, кровавое месиво с осколками костей, и непременно проявится при неосторожном прикосновении. Что перед ним по офису Такерсофт сейчас шагает по необъяснимой причине живой мертвец.Рванувшись вперёд, Стефан догоняет Колина и протягивает к нему руку. Касается светлого затылка, зарывается пальцами в короткие волосы?— и чувствует тёплую кожу и твёрдый свод черепа. Хотя глаза продолжают отчаянно утверждать, что быть такого не может. Что обнаружиться должна была страшная, несовместимая с жизнью рана, дышащая мёртвым холодом, а никак не живое человеческое тепло?— которое уже ускользает из-под ладони, потому что Колин оборачивается. Его причудливо очерченные брови вопросительно изгибаются, когда он уточняет:?— С моей головой что-то не так?Стефан отдёргивает руку. И смущённо, путанно бормочет:?— Нет-нет, всё здорово. Отличная голова. Извини.—?А главное, целая, да? —?небрежно роняет Колин. И Стефан снова цепенеет, пытаясь осознать это неожиданное заявление. Колин что, знает? Знает, что примерещилось Стефану в модном офисе Такерсофт?Да как такое быть-то может?***Собеседование идёт наперекосяк, и Стефан в итоге не проваливает его почти что чудом. Всё благодаря тому, что мистеру Такуру безумно понравилась сама идея игры?— да ещё благодаря поддержке Колина. Его умение всё передёрнуть, перекрутить и выставить в совсем ином свете помогает сберечь нить разговора даже там, где Стефан произносит откровенную ерунду.—?Приходи писать игру сюда. В наш офис. Тебе будет помогать команда профессионалов,?— предлагает мистер Такур. Но Стефан пугливо мотает головой:—?Нет. Я буду писать её для вас, но дома. Так, как я сам её понимаю. Там, где нет мертвецов.И сам он, конечно, в жизни бы внятно не объяснил этих сорвавшихся с языка ?мертвецов? удивлённому мистеру Такуру.—?Парень отчасти прав. Есть что-то мёртвое в играх, которые препарировали и разобрали на части,?— вмешивается Колин. Стефан избегает смотреть на него: оранжевая рубашка, казавшаяся раньше такой жизнерадостно яркой, теперь выглядит для него пропитанной кровью?— вот почему такой насыщенный цвет, непременно поэтому. —?Отдельная независимая команда для графики, ещё один независимый человек отвечает за звук, третий, совсем посторонний?— за идею, каждый делает свою самостоятельную часть, а потом всё это бросают в один котёл… Звучит похоже на Франкенштейна, а?—?Ты чушь несёшь,?— отрезает мистер Такур. Но заметно смягчается. Стефан уже не выглядит в его глазах одиноким идиотом, несущим чушь. Или, по меньшей мере, его чушь уже звучит не самой забористой.В конце концов, встреча завершается всеобщим согласием. И оставляет у Стефана странно знакомое чувство радости напополам с острой неловкостью.—?Значит, жду тебя с результатами в сентябре. Смотри не пропусти срок! —?напоследок напоминает мистер Такур. И выбегает из кабинета, отвлеченный заглянувшим сотрудником.Теперь, когда их в кабинете только двое, не поднимать на Колина глаза становится ещё сложнее. Стефан рассматривает свои пальцы. Дрожат.—?Так что у тебя за проблемы с мертвецами? —?спрашивает Колин. И звучит гораздо более заинтересованным, чем во время обсуждения Брандашмыга.Стефан торопливо мотает головой:?— Никакие. Никаких проблем нет.—?Ага. Ну тогда повтори это, глядя мне в глаза,?— предлагает Колин, и Стефан съёживается, кусая ногти. Он прекрасно понимает, что увидит, если решится посмотреть. Мозг упрямо кричит, что Колин мёртв, должен быть мёртв, не может быть живым?— и глаза будут послушно ему вторить.—?Ладно. Давай попробуем ещё раз,?— говорит Колин. Слышно, как он спрыгивает со стола, на котором сидел до этого, огибает его кругом и подходит почти вплотную. —?Какие у тебя проблемы с мертвецами? Или что?— со мной проблемы?Стефан осторожно косится в его сторону и видит колени Колина. Медленно сочащиеся кровью, проступающей сквозь джинсовую ткань. Жуткое наваждение теперь не отпускает ни на миг, вцепляется намертво, и Стефан закрывает лицо руками.—?Ты ведь умер! —?в отчаянии стонет он. —?Скажи мне: ты мёртвый? Почему я вижу на тебе кровь, всё время вижу?— да весь ты в крови, что ли, чёрт тебя дери!Колин молча кладёт руку ему на голову. У него большая ладонь, такая по-живому тёплая, и Стефан охотно тянется к ней макушкой. Хватается за это ощущение как за тонкую связь с настоящим, в котором всё хорошо и все живы, и никто не носит на себе страшных ран. Мало-помалу он успокаивается и всё же решается взглянуть.Ничего не меняется. Глаза всё так же говорят ему, что у Колина во лбу?— рана, с которой не живут. Что тёмные, вязкие капли крови сползают к переносице и скатываются по щекам, делят лицо на части долгими полосами, будто трещинами.—?Почему? —?шепчет Стефан, и его снова начинает колотить нервная дрожь. —?Что со мной не так? Ведь ты… живой же, правда? Почему я вижу другое? —?И он тянется к лицу Колина, пытаясь стереть тёмно-красные полосы, но пальцы касаются лишь тёплой кожи?— и ничего более.Колин качает головой. Кровь капает у него с локтей.—?Ты застрял в предыдущей попытке,?— говорит он, и слова мечутся вокруг Стефана бессмысленным эхом. —?Пытаешься тащить её за собой и портишь и этот заход тоже. Брось. Всё это брось к чёртовой матери?— его уже нет, оно больше не настоящее. Пробуй ещё раз.***Вернувшись домой, Стефан долго и бессмысленно сидит перед включённым компьютером.У него не выходит написать ни строчки.