День 1 (1/1)

Пол под босыми ногами?— холодный, как лёд.Стефан крадётся по коридору?— и дом медленно закручивается вокруг него, знакомый и незнакомый в полутьме одновременно,?— пока не упирается в запертую дверь. Ту, которую отец так ритуально-старательно запирает каждое утро.Мир вокруг ощущается вязким и ватным, будто во сне?— а во сне очень легко быть смелым. Стефан заходит в комнату отца?— он даже не старается ступать мягче, шаги сами собой выходят почти бесшумными, как у призрака?— и из кармана его брюк вытягивает крохотный ключ. Такой странно маленький, почти теряющийся в ладони. Разве он подойдёт к той замочной скважине? Разве не утонет в ней?Подходит.За дверью прячется комната, всем своим видом силящаяся походить на обыкновенный офис. Со скрипучим кожаным креслом, с деловым письменным столом, с весомыми дипломами и грамотами на стенах?— только всё это ложь. Вся она существует ради того, чтобы окружать стоящий в ней сейф. Огромный, громоздко стальной сейф. Стефан подступается к нему, со странной уверенностью касается пальцами кодовой панели.Разве он знает код?Знает.?P?— A?— C?.Сейф открывается с глухим скрипом и осыпает Стефана ворохом сухих бумаг. Пересушенных намертво канцелярских отчётов. Опутывает шуршащей липкой видеоплёнкой. А в отчётах?— он, Стефан. Списанный с реальности заживо и расписанный по часам, наколотый на бумагу, как мёртвая бабочка. И на видеоплёнках тоже он?— его жизнь, которую калечат, мнут, как мягкую глину, изгибают больным изломом. Потрясённый, Стефан листает файлы, и глаза цепляются за знакомые имена. Вот отец, вот доктор Хейнс и её заметки о ?психическом состоянии пациента?, а вот?— имя царапает взгляд острее прочих?— и Колин Ритман.Он-то что здесь делает?—?Что ты здесь делаешь?Стефан вздрагивает и роняет файл, рассыпает его по полу веером сухих листов. Боже. Его поймали. Что с ним теперь сделают? Теперь, когда он знает, что за ним следят? Что его контролируют? Как решат эту проблему? Сотрут память? Загипнотизируют? Или просто… убьют?Стефан панически вздрагивает, и его взгляд натыкается на чёрный ствол пистолета в глубине сейфа.—?Тебе незачем было об этом знать,?— сердито объявляет за спиной отец. Отец ли?Стефан прыжком бросается к сейфу, выхватывает пистолет и оборачивается, вскидывая оружие. ?Беретта? ложится в ладони так легко и послушно, словно Стефан с детства учился стрелять. Пальцы сами нащупывают предохранитель, сдвигают его, и тяжёлое дуло пистолета замирает, направленное отцу прямо в лоб.Пауза.Пауза.Пауза.—?Стефан, не делай глупостей,?— просит отец. Его голос дрожит; роли переменились в одночасье, и тот, кто только что был охотником, теперь обнаруживает себя загнанным в угол. —?Ну-ка, дружок, отложи эту штуку. Давай с тобой поговорим…—?Вы следите за мной,?— зло перебивает Стефан. Он открывает для себя, как легко?— пугающе, пьяняще легко?— держать пистолет и быть готовым выстрелить в любой миг. —?Вы записываете меня. Зачем? Что вам от меня надо? Кто вы такие? Кто ты такой?—?Успокойся, Стефан,?— просит отец, хотя его голос сейчас менее всего располагает к спокойствию. —?Ну-ка, сейчас мы с тобой… —?и он делает рывок вперёд, пытаясь выхватить оружие.Стефан шарахается назад.Врезается спиной в стальной сейф.Нажимает на спусковой крючок.?Беретта? сердито выплёвывает грохот выстрела и запах пороха, отдача толкает Стефана в ладонь. Отец спотыкается в рывке, нелепо откидывает голову назад и падает на пол.Больше он не двигается. Под головой у него медленно собирается кровь, набрякает тёмной лаковой лужей. Стефан смотрит ему в лицо?— правый глаз невидяще глядит в пустоту, левый разворочен выстрелом. На его месте теперь кратер с рваными краями, медленно сочащийся кровью, тёмно-красный?— и почти чёрный по центру, чернеющий гулкой, пугающей пустотой.Стефан выбегает из комнаты прежде, чем ему успевает почудиться, что опустевшая, окровавленная глазница вглядывается в него. Внутри клокочет ужас, колотит мелкой дрожью, сбивается в горле в тошнотворный ком,?— но постепенно он успокаивается. Замерзает. Вспять эту временную линию уже не повернуть, и вместо паники по жилам разливается ледяная ярость. Ему ещё есть кому задать вопросы про эту безумную слежку.Да, офис доктора Хейнс ночью закрыт, и её домашний адрес взять неоткуда. Но Стефану по-прежнему есть кому задать вопросы.Адрес всплывает в голове сам собой, из ниоткуда, и ноги несут Стефана к высотке, где живёт Колин.Как он замешан во всём этом? Замешан ведь, он слишком много знает. Всегда слишком много знает, за что ни схватись, всегда словно над любой ситуацией, куда его ни загони.Интересно, изменит ли это пистолет, сжатый во взмокшей ладони Стефана.Высотка, похожая на огромный муравейник, спит. Можно вызвать лифт, но Стефан упрямо ползёт вверх по лестнице?— выше, ещё выше, до последних этажей. Он успевает порядком запыхаться, но так и не успевает передумать?— это, наверное, хороший знак.Хотя смотря для кого, конечно.Он долго, очень долго звонит, стучит в закрытую дверь и снова звонит, пока наконец не слышит скрежет дверного замка. Открывает рыжая Китти?— заспанная, но даже сквозь сон достаточно предусмотрительная для того, чтобы оставить дверь закрытой на толстую цепочку.—?Ну что ты ломишься? —?спрашивает она и щурится, пытаясь разглядеть Стефана в неверном свете тусклой лампы коридора. —?Чего тебе?Стефан делает вдох и считает до двух. Раз?— он вбивает ногу между дверью и косяком, не позволяя двери закрыться. Два?— проталкивает в проём пистолета, направляя его на Китти.—?Открывай. Или я выстрелю.Такие несложные жесты и слова, но они производят оглушительный эффект. Китти цепенеет. Даже в полутьме видно, как белеет её и без того светлая кожа.—?Ты что… хочешь убить нас? —?Её голос почти мгновенно взлетает до крика.Мимолётное ?нас? режет слух. Стефану приходится сделать над собой усилие, чтобы вопреки этому объединяющему слову отделить Китти от Колина?— причастен он, но не она. О ней молчали пересушенные отчёты в сейфе отца.—?Открывай,?— повторяет Стефан. И пытается придать словам больше угрозы, вздрагивает стволом пистолета так, словно отдача уже вновь толкает его в ладонь. —?Или выстрелю.—?Хорошо, хорошо! —?отчаянно вскрикивает Китти. Видно, как у неё трясутся руки, пока она возится с цепочкой. —?Не стреляй, не надо! Я уже открываю! Открываю!Дверь распахивается настежь, и Стефан шагает через порог. Китти жмётся к стене, её лицо лихорадочно и влажно блестит, и она так очевидно готова в любой миг снова закричать, что это даже отчасти обидно. Стефан чертит стволом пистолета в воздухе короткую дугу и приказывает:?— Убирайся. Ты мне не нужна.Китти соображает быстро. Очень быстро. И выскакивает прочь из квартиры?— запирая за ней дверь, Стефан ещё успевает услышать, как торопливо шлёпают по ступенькам её босые ноги. Она наверняка побежала за помощью, значит, времени не так много. И четырнадцать патронов осталось в обойме пистолета. Хватит ли этого, чтобы разговорить Колина? Чтобы сбить с его лица странную маску вечного спокойствия? Поначалу Стефан полагает, что да?— а потом проходит в комнату и понимает, что Колин, возможно, готов к подобной беседе куда лучше.Он не спит?— сидит в кресле, похожий на огромного филина, и внимательно смотрит. Стефан запоздало понимает, почему Китти то и дело срывалась в крик: пыталась предупредить, и ей это удалось. Вот только Колин всё равно будто выпадает из рамок ситуации, не желая ими ограничиваться. Он так спокоен, словно это не к нему посреди ночи вломился вооружённый человек.Догадка, прошивающая мозг?— яркая и острая.—?Ты знал, что это я,?— шепчет Стефан. Ярость разгорается в нём с новой силой: наверняка Колин подглядывал через какие-нибудь скрытые камеры. Готовил очередной отчёт, которых и без того уже гора, и потому оказался отлично обо всём осведомлён. —?Ты знал! Ждал меня, да?—?Догадывался,?— поправляет Колин. Его руки странно, мелко движутся в темноте, и это ужасно отвлекает. Примерно первые секунды две, потом Стефан соображает: это сигарета. Колин сворачивает самокрутку, так буднично, будто ничего примечательного не происходит. —?У тебя есть привычка являться в гости по ночам, с очень разными целями. Так что?— да, в каком-то смысле я так и знал, что это ты. Хоть и не ожидал, что ты явишься в таком виде,?— Колин кивает на пистолет в руках Стефана.Привычка? Какая к дьяволу привычка?Стефан силится понять, но обрывки воспоминаний ускользают. Да, он знает адрес; да, интерьер квартиры ему смутно знаком, а если напрячься, то память вспышкой выхватит, как свежо обжигает ветер на балконе. Но?— привычка? Что за чёрт?Колин зажимает самокрутку в зубах, хлопает по карманам, выискивая, видимо, спички или зажигалку. Его вообще не тревожит направленный на него пистолет. Колин как будто не желает участвовать в происходящем, и его показное равнодушие обесценивает всё. И предстоящий безумно важный разговор, и вскрытый сейф с обличающими отчётами, и оставшееся возле сейфа мёртвое тело, у которого вместо левого глаза?— кровавый кратер. За доли секунды в висках разгорается злость, и Стефан жмёт на спусковой крючок. Звук выстрела мечется по комнате беспорядочным эхом, почти заглушая собой болезненный вскрик. Силуэт Колина в кресле вздрагивает и странно уменьшается?— большего в темноте не разглядеть, и Стефан нашаривает на стене выключатель.Вспыхнувший над головой свет неприятно режет глаза и заставляет щуриться. Но Стефан всё равно видит?— видит, что добился совсем не того.Сгорбившись в кресле, Колин рассматривает рану. Пуля попала ему в плечо, и рукав светлой рубашки стремительно темнеет, окрашиваясь в алый. Колин не делает ни единой попытки хотя бы прижать рану. Он бормочет:?— Надо же, как они кусают, эти пули,?— на его лице гримаса боли причудливо мешается с любопытством, и он напрочь теряет Стефана из поля зрения.—?Смотри на меня! —?криком требует Стефан и стреляет ещё дважды. Метит в колено, как в шпионских боевиках; одна пуля промахивается и вязнет где-то в кресле, вторая достигает цели, заставляя Колина вновь содрогнуться. Его простреленная нога странно изгибается, будто поломанная; там, куда попала пуля, Стефан видит сырое месиво из ткани и плоти. И кровь, ещё больше крови.Времени мало.—?За мной следят,?— говорит Стефан, потрясая пистолетом. Не спрашивает?— утверждает, он теперь видел достаточно для того, чтобы знать наверняка. —?Записывают меня. Переписывают. Мнут мою жизнь как им вздумается. У меня дома стоит сейф с отчётами и видеозаписями. Я обмерен, описан, я расчерчен вплоть до каждого шага и весь упакован в этот сейф. Я знаю, что ты?— часть этого. Чего вы добиваетесь? Что вам нужно?Он и не ждёт немедленных подробных откровений, но слабая улыбка на губах Колина совсем сбивает его с толку.—?Ты ничего не понял. Опять,?— вздыхает Колин. И протягивает к Стефану руку:?— Послушай, выкини из головы этот сейф…—?Не смей! —?яростно перебивает Стефан. И жмёт на спусковой крючок ещё раз.Выстрелом Колину срывает указательный палец. Вмиг ставшая четырёхпалой ладонь притягивает взгляд пустотой рваной раны, из которой хлещет кровь: заливает Колину запястье и предплечье, и Стефан запоздало задаётся вопросом, сколько той крови ещё осталось.Времени почти нет.—?Выкини из головы этот сейф,?— упрямо повторяет Колин, хрипит перехваченным болью горлом. Он пытается жестикулировать обеими руками, но жесты выходят искалеченными, и с обоих локтей у него капает кровь. —?Это не точка, в которой всё сходится. Её надо пройти, а ты в неё упираешься и сам себя связываешь по рукам и ногам. На одну реальность, где ты обнаружил себя упакованным в сейф, будут десятки других, где этого не случилось. Потому что в сейфе обнаружилось что-то другое, или ты не смог его открыть, или его вообще в твоём доме нет. Но ты зациклился на нём и зашёл в тупик. Провалился глубоко в кроличью нору, и тебя оттуда уже не вытащить. —?Пока Колин говорит, его лицо постепенно теряет цвет, становясь мертвенно-серым.—?Что ты несёшь,?— мотает головой Стефан, и голос против воли звучит жалобно. Вместо хоть каких-то объяснений Колин вывалил груду бессмысленной философии?— и, если подумать, этому есть сокрушительно простое объяснение. —?Ты умираешь, да? Умираешь и бредишь? Чёрт. И что теперь? —?Последний вопрос Стефан задаёт скорее самому себе?— но вдруг получает ответ.—?Отпустить эту реальность и попробовать ещё раз,?— неожиданно чётко говорит Колин. —?Эту временную линию ты уже завязал мёртвым узлом. С ней больше ничего не выйдет. Попробуй другую.Стефан смотрит на него?— развороченные выстрелами плечо, колено, ладонь, пепельное лицо?— и уже почти не видит живого человека в этом истекающем кровью теле. В дверь стучат, требуют открыть именем закона, потом начинают ломиться внутрь.—?Увидимся в следующий раз,?— бормочет Колин. Его голос гаснет, как свеча на ветру. Стефан в последний раз наводит на него пистолет?— пуля оставляет аккуратное тёмное отверстие во лбу, но разрывает затылок брызгами крови и мозга. По комнате плывёт острый запах сгоревшего пороха. Колин исчезает окончательно, оставляя Стефана наедине с содеянным и с издевательским ?увидимся?. Где?— на том свете?Стефан слышит, как под натиском полицейских трещит и ломается входная дверь, и последним движением в отчаянии упирает дуло пистолета себе под подбородок.Как же они больно кусают, эти пули.