Глава 23. Ты рад?... (1/1)

Сердце пропустило удар. Дыхание исчезло без следа.Минус еще один удар…И еще…Он замер, не в силах пошевелиться: глухой, гулкий звук гудящего гонга от внезапно упавшей на него тишины не давал ему осознать увиденного… Этого просто не могло быть. Но глаза упрямо твердили об обратном.В стареньком потрепанном портмоне действительно не было денег, но на самом видном месте, в прозрачном окошке-пленке, была заботливо припрятана от чужих глаз вещь, которой тут быть просто не могло; которая напугала его так, что он не смог дышать: она, словно еще один добрый привет из его детства, сейчас теплой детской рукой нанесла ему удар такой силы, что он даже не осмеливался сопротивляться…Он помотал головой:—?Нет… —?Фото не исчезло…Два мальчика, смеялись ему в лицо с этой давно забытой фотографии: один держал другого на спине, а второй обеими руками обнимал того за шею, тесно прижавшись щекой к щеке.…Эти руки он почти что ощутил сейчас снова на своей шее, но ни счастья, ни веселья не наступало: сквозь вату, заполнившую его уши, он опять услышал свой голос, который только что так проникновенно обещал, что первым делом, когда увидит брата, то обязательно крепко его обнимет.Он поднял глаза в надежде увидеть Ньюира, который вышел?— он смотрел туда, где он сейчас должен бы быть… Но впереди было тихо и пусто. Портмоне выпало из его внезапно ослабевших рук. Он сидел, пытаясь привести мысли в порядок?— про отца он сейчас забыл напрочь?— тревога и безысходность набирали обороты.—?Не может быть… Мне это снится… —?Он еще раз помотал головой, не сводя оторопелого взгляда с фото.…И мысли пришли в порядок. Но совершенно не в тот, которого он бы сейчас хотел: его подсознание начало подкидывать именно то, что он как раз сейчас хотел бы забыть, как страшный сон…Кадр за кадром, как в старом добром фильме ужасов, перед его глазами замелькали события, которым он до этого мгновения не придавал особого значения.…Его кулак, которым он бил испуганного парня… А тот ведь еще спрашивал, за что… Это обнаженное тело, мечущееся под ним…—?А я ведь еще и говорил ему о предательстве!.. Обнять, значит, захотел? … А сразу трахнуть?— слабо? Как я!.. Что же я за дерьмо!.. —?Он закрыл лицо руками, пытаясь прекратить этот бесконечный фильм, но память не уступала ему в жестокости, и теперь пришла его очередь страдать: эту порнуху ему прокрутили, пусть и быстро, но с подробностями, в деталях показав всю его братскую любовь… И было бесполезно открывать глаза?— память продолжала пытку без пощады.—?Я?— животное!..…Его стоны боли… То, как он умолял прекратить избиения?— и то, как он сам сошел с ума, чуть не убив брата… —?И снова немного пикантных подробностей.…То, как потом он устроил ему пытку унижением… Глубже, говоришь?!.. Чтобы видел?!.. Мало тебе было его боли?!.. Что же я за тварь-то такая?!..Беззащитный, потерянный Мэй, сидящий в наручниках на полу… Его больной взгляд… Вин зажмурился, но эта картина не стала бледнее…***Ньюир, пытаясь сдержать слезы, стоял на кухне и лихорадочно пытался осознать услышанное. Горечь переполняющей его обиды на дважды предавшего его брата подступала к горлу, грозясь закончиться рыданиями. Ньюир вспомнил, как сам же говорил: " Даже брат меня бросил… "—?Нашел, значит, брата… Ты рад?.. Ведь рад, да?.. —?Он прижался лбом к холодной поверхности стены, бессильно оперевшись на нее плечом… Ноги подгибались.—?Я полюбил тебя!.. Я поверил в тебя!.. Я поверил?— тебе… А ты?— опять предал меня… —?Покачнувшись, он повел свое тело к выходу из квартиры.Каждый его шаг сопровождался эхом, доносящим голос пьяного Вина из того самого бара:—?Иногда я скучаю по приюту…—?У меня был младшенький…—?Такой милашка…—?Я думал, что он?— девчонка…—?Я так по нему скучаю…—?Не смей предавать меня! —?и град ударов… И все остальное… И снова, и снова… Нет!.. Брат не мог так с ним поступить!.. Не мог!.. Брат не мог так?— с ним!..—?Нет!.. —?Слезы душили его… И эти слезы не приносили облегчения…Находиться в этом ставшем слишком тесным помещении вместе с ним стало больно… Этот человек больше не заглушал его боль… По легкому взмаху его руки все страхи снова вырвались наружу, и боль стала настолько нестерпимой, что оставаться рядом с ним стало просто невозможно… Этот человек теперь не глушил его боль?— он душил его счастье, он топтал его ногами…***Вин внезапно начал вспоминать детали, на которые как-то не обращал внимания:—?Я рос в приюте, поэтому у меня не было времени на пустые надежды…—?Родители бросили меня еще в детстве…—?Брат тоже оставил меня……Он вспомнил глаза маленького Мэя, стоящего на тропинке… Тот с тоской провожал машину, которая увозила от него последнего родного человека… В глазах Мэя было столько горя, а он даже и не думал об этом, поглощенный собой, своими переменами…Вдруг Вин очнулся и рванул вдогонку. Он метался как раненый зверь, он проверил все: Ньюира не было… Сжимая в руке последнее, что у него осталось, он бессильно мотал головой, пытаясь доказать себе, что это все неправда… Боль поднималась изнутри, но лишь ударяла по голове, не в силах задеть сердце.Слез не было?— его очерствевшее сердце еще не умело ни страдать, ни залечивать чужие раны… Ему только предстояло начать постигать эту сложную науку: любить…В этот вечер он снова напился, почти забыв, что ему предстоит романтический вечер при свечах с очаровательной юной невестой… Навязанной ему отцом.