Глава 14. Глубже! И чтоб я видел! (1/1)

С резким, неожиданно громким, шумом дверь раскрылась. Она бы распахнулась с пинка, если бы не была раздвижной… Но впечатление было именно таким.Ньюир вздрогнул, проснувшись от сильного испуга: ослепивший его после полной темноты сравнительно неяркий свет заставил глаза слезиться. Спросонья он сначала не понял, где находится, и попытался вскочить. Руки снова затекли, а из-за его судорожного рывка в запястья буквально врезались холодные наручники. Ступни судорожно задергались, но ремень держал ноги крепко. Тело выгнулось, возвращая мозгу вчерашнюю боль; пусть и частично, но этого хватило. Голый зад всей своей наготой вжался в подстилку?— его обожгло, тело подбросило вверх и вернуло в начальное положение, на живот.Ньюир шальными глазами уставился в сторону шума: Вин стоял в проеме двери и смотрел на него.…Больше всего Ньюира ужалила боль от столь постыдной демонстрации своей наготы… Его положение было унизительным, поза двусмысленной. Он ничего не мог поделать, будучи абсолютно беспомощным.На глаза предательски навернулись слезы: они застилали свет, они стекали по щекам в немом страдании… Горло стискивали невидимые, но ощутимые тиски?— дрожь стыда пробирала до костей. Предстать в таком свете перед Ним было невыносимо… Ньюир отводил взгляд, он закрывал глаза, он зажмуривался, кусая губы до крови.Словно голый, выставленный на обозрение хохочущей толпе, сейчас он страдал от демонстрации своих душевных страданий больше, чем от боли, причиненной телу. ***Вин раскрыл дверь рывком, нарочито сильно, чтобы разбудить спящего громким шумом. Он не хотел сейчас прикасаться к лежащему руками?— он ведь с таким трудом привел себя в состояние шаткого равновесия… Говорить что-либо он пока тоже не собирался: не заслужил… Там посмотрим, по обстоятельствам.Связанное тело билось на полу как выброшенная на берег рыба. Оно открывало рот и таращило глаза, дергая плавниками. На мгновение в подреберье кольнуло?— он чуть не схватился рукой за сердце, но вовремя остановился: никакой жалости!Побелевшее было лицо окрасилось краской стыда: эта гримаса явно читалась на обращенном к нему испуганном, очумелом лице.Это было хорошо. Это было правильно.Это нужно было использовать…Он подошел к лежащему, навис над затихшим связанным телом и стал разглядывать его раны. Он медленно оглядел его всего, с ног до головы…Вин прекрасно умел пользоваться своей мимикой. С возрастом он понял, что одним взглядом можно сделать больше, чем кулаком, а если еще и выгнуть брови, как у него получалось от природы?— это был весомый для других аргумент, и более слабые, но подлые самцы пасовали и ретировались, поджав хвост. Он мог молча довести человека до истерики, и иногда пользовался и этим своим умением. Особый кайф состоял в отсутствии состава преступления. Сейчас он проделывал с лежащим то же самое, прекрасно понимая, как действует его взгляд даже косвенно.…Если честно, следы от ремня выглядели ужасно, но он не подал виду. Под ними проступали еле заметные следы его ладоней: пальцы четко отпечатались на коже. Лицо выглядело получше, хотя синяки уже стали четче, а припухшие губы казались больше, чем вчера.Потом он присел и пристально уставился на его зад?— со стороны выглядело так, как будто он выбирает, что будет следующим в списке развлечений. Тело дернулось.—?А он заметно нервничает… —?Это немного примирило Вина с необходимостью приступить к дальнейшим действиям.Он медленно снял ремень с ног… Подождал: ноги не пытались сменить положение, покорно оставшись вытянутыми.—?Хорошо… —?Он почти усмехнулся.Пора было бы заняться чем-то более тривиальным, чем забавы…Он подумал, а стоит ли натягивать трусы, но решил, что так даже лучше: со спущенными до колен трусами никто не будет чувствовать себя защищенным. Он встал, нагнулся, молча взял тело за локти и требовательно потянул вверх, приказывая встать на ноги. Тело безропотно подчинилось; но, вставая, Ньюир опять задел задом одеяло и невольно вздрогнул.Он не смотрел в глаза Вину. Он стоял растерянно, уставившись в пол. Вин дернул его за подбородок вверх. Глаза закрылись. Он осмотрел лицо, деловито повертев его налево, направо?— и сжал пальцы сильнее, добиваясь реакции. Глаза открылись?— в них стояли слезы. Подбородок слабо вибрировал от сдерживаемого плача.Он молча, глядя Ньюиру в глаза, взглядом приказал остановиться. Глаза по-собачьи смотрели и наполнялись новыми слезами. Он с силой сдавил его локоть, приказывая прекратить истерику. Наклонил голову… Взглянул уже исподлобья, нависая… Это подействовало.Игра ему определенно нравилась. Но сейчас нужно было отвести игрушку в туалет и в душ.Возиться с чужим членом, несмотря на то, что его носитель был сейчас в таком плачевном состоянии из-за него (но-но, не по его вине!), он не хотел категорически: прикасаться к чужому члену руками было… Слов для описания даже не находилось: дать кому-то прикоснуться к себе подобным образом?— немыслимо, за это ломают челюсть, но и коснуться кого-то ему было тем более противно.Укрощенный самец остается самцом. Самец на твоей территории?— однозначно соперник. Малейшая слабость в столь интимных моментах может ослабить твою бдительность. Пусть сам сделает все, что надо. А я посмотрю: с голой жопой, да еще когда у тебя за спиной стоит враг, а твой член пытается что-то выдавить, ты?— никто.Вин расстегнул наручники, освободив одно запястье; посмотрел на испуганное лицо?— и пристегнул руку к смесителю на умывальнике: поссать он сможет, даже руки помыть, а вот почувствовать немного свободы?— уже нет. Он подбородком показал ?Быстро!??— и развернул его лицом к писсуару, подтолкнув вперед.Скуксившись, Ньюир выпрямился над писсуаром и попытался начать. Вечером он не успел сходить в туалет, и сейчас очень сильно об этом пожалел: мочевой пузырь был переполнен, но получалось плохо. Точнее, совсем не получалось…Вин смотрел, как Ньюир, опустив плечи, сгорбил спину, на которую фиолетовыми росчерками была нанесена его подпись… И радовался, что зеркало висело за его спиной, а не перед лицом Ньюира: он всерьез опасался, что сейчас на его лице может быть написано то, что читать нельзя было никому.—?Он там что, заснул? —?Будто в ответ, спереди зажурчало.Облегчался он долго…Стыдливо стряхнув, Ньюир протянул руки к крану и начал намыливать ладони. Ему было неудобно, но он молчал. Когда процесс был окончен, он затылком ощутил дыхание Вина на своей шее.По его телу пробежала дрожь: Вин подобрался так тихо, а он так хотел забыть о Его присутствии, что, в итоге, не почувствовал за спиной никакого движения. Он был дезориентирован: настроение Вина менялось с такой легкостью, что совершенно неясно было, чего от него ожидать: он мог быть сейчас зол, а мог захотеть просто поиграть, а мог захотеть и секса. Этот человек, такой желанный для него, был загадкой, но загадкой страшной.…Чего Вину сейчас точно не хотелось, так это?— секса… Вид тщедушного, поруганного, исполосованного тела вызывал жалость и отвращение несмотря на все его старания. Ему даже играть уже толком не хотелось…Если честно, захотелось втащить. Борясь с этим желанием, он вцепился в плечо, сгреб в кулак ткань футболки… Раздался треск?— тело дернулось и замерло… Он резко развернул Ньюира к себе и окатил его волной ледяного взгляда.Удовлетворенный испугом, отомкнул наручник от крана, оглядел Ньюира?— тот отвел взгляд и уставился в пол?— и стал задирать уже порядком рваную футболку. Тот умоляюще вскинулся.Вин настойчиво, властно удерживая его щенячий взгляд, с нажимом, продолжил раздевание: освободил одну руку, затем?— другую, и, наконец, снял футболку совсем. Заставив себя угрожающе ухмыльнуться, он снова замкнул наручники на запястьях, на этот раз оставив руки спереди. Чуть отстранился, оглянул его сверху вниз, кивнул. Ньюир кусал губы.Еще одним кивком Вин приказал ему снять трусы.Ньюир хотел провалиться сквозь пол от стыда и растерянности… Он не знал, чего ожидать, он был унижен; но он вдруг вспомнил, что этот, с виду грубый, человек ночью обработал его раны. Сам. Руками. Даже там. Он уже даже жалел, что ничего не помнит: это были бы настолько драгоценные воспоминания, что он страдал от их потери.Он боялся Вина до одури?— и доверял ему. Он страшился того, что может сейчас произойти, но внутри него все уже трепетало: стыд сыграл свою роль, возбудив его. Внизу начало опасно напрягаться… Он испуганно вскинул глаза?— и под пристальным, не сулящим ничего хорошего, взглядом Вина его член съежился и стал даже меньше, чем был.Немного удивленный такой реакцией, Вин списал ее на излишний испуг, но все равно результат следовало бы еще раз закрепить. Сначала он собирался просто поставить Ньюира под теплые струи, но теперь почти пихнул того в стену, подтолкнув ногой под колено. Ньюир снова опустил глаза и безропотно подчинился приказу.Он поворачивался под струями влево, вправо… Вин протянул гель для душа.Ньюир намыливал тело гелем… Он смывал пену со своего тела… Он, прижав к бокам локти, старался дотянуться как можно дальше.Вин достал шампунь, открыл неудобную крышечку, снова протянул Ньюиру, ткнув того под локоть холодным пластиком.Ньюир неуклюже помыл голову. Все это время он ощущал на себе пристальный взгляд.Вин смотрел, как тот моется и вдруг подумал, что вид чужого мужского тела спереди отвратителен: то, что болтается между ног у чужого, никак не может быть красивым или вызывать какие-то сексуальные эмоции: однозначно, такое может нравится только извращенцам. Но вот вид сзади…Это стало для него полной неожиданностью: лежащее на полу или распятое на столе, это тело не вызывало в нем ничего, кроме жалости или интереса скорее исследовательского характера: как предмета удовлетворения его насущных потребностей.Но вот то, как он, поднимая руки, выгибает спину… У него потрясная, красивая спина,?— вдруг осознал Вин. Его личная метка, прочертившая по ней борозды, лишь немного испортила этот идеальный вид, но общее впечатление было, скорее, положительным: от шеи до ягодиц полоса выступающего позвоночника была прямая, без дефектов, с таким аппетитным изгибом внизу… На теле практически не было волос?— во всяком случае, в глаза они не бросались.Шея прямая и тонкая… Кожа белая, бархатно-нежная… Если бы это была женщина?— он бы без раздумий трахнул бы ее прямо здесь, без лишних вопросов и прелюдий: раскорячил бы и вставил поглубже! Он бы трахал и трахал, пока она не потеряет сознание!…—?Ччерт, опять…Пожирать глазами другого мужчину, хотеть его?— это мерзко!..Игра переставала быть увлекательной… Игрушка оказалась с секретом: хрупкое равновесие между ненавистью и жалостью не предполагало наличия вожделения, тем более неконтролируемого: это отрезвило его, вернув в чувство.Поняв, что тело уже достаточно намыто, он выключил воду и бросил в голого мокрого Ньюира полотенцем.…Ньюир вытирался, смотря строго в пол, не смея поднять глаза от стыда, и не мог видеть, как хищно раздуваются ноздри Вина; как лихорадочно блестят его глаза; как поедает он оголодавшим взглядом каждую деталь, как упивается своей властью…Обратно они шли в такой же тишине. Обнаженный Ньюир тихо шлепал ступнями по полу?— Вин же вдавливал шаги в пол, досадуя на себя и одновременно ощущая любопытство, происхождение которого он пока не понимал. Поставив в уме галочку подумать об этом позже, он завел Ньюира в пустую гардеробную.Вся его мужская гордость требовала немедленного реванша за свою мимолетную слабость.Он жестом приказал Ньюиру лечь. Тот робко уставился на него, умоляя остановиться.—?В смысле?!.. Выполнять! —?Немой приказ сопровождался поднятой для удара ладонью. Ньюир, судорожно вздохнув, подчинился. И лег на спину. Пришлось пинком в колено заставить его перевернуться на живот. Тело уже заметно подрагивало?— на его коже проступили мурашки, несмотря на то, что было достаточно тепло.Касаться голого мужского тела своими руками не хотелось?— натянутые нервы звенели, словно сигнализация.Вин взял в руки мазь?— и тут его осенило. Он завел свою ступню между вытянутых ног, протолкнув ее до яиц, дотронувшись пальцами до свисающей мякоти, подтолкнув слегка вверх, вызвав у голого тела новую судорогу; и, властно подталкивая сдвинутые ноги в стороны, заставил Ньюира развести их врозь:—?Еще!.. Еще!..Получилось чуть больше, чем ширина плеч взрослого мужчины. Тело вжалось в пол. Реакция отличная. Он должен сделать это немедленно!.. Он должен вернуть себе чувство уверенности!Он ухватил тело за талию, и рывком, впившись ногтями в кожу, рванул тощую задницу вверх, устанавливая Ньюира в удобную позу. Пинками подправил колени, заставив их немного поджаться и выпятить тощий зад, раскрыв спрятанный между ягодицами анус на обозрение. Ньюир всем своим видом выражал страх в ожидании нового соития.Раскоряченное в такой позе мужское тело уже не вызывало вожделения: под жопой болтались яйца и вялый член. Отлично! Но эффект нужно было закрепить поосновательнее: он пяткой нажал на поясницу, заставив прогнуться еще глубже, в коленно-локтевую. Ньюир легонько всхлипнул.Вин кинул к рукам тюбик. Ньюир не шевелился. Он чуть не ударил себя по лбу: блин, наручники!..Он расстегнул наручники с дрожащего голого парня и подтолкнул к нему лекарство:—?Глубже! И чтоб я видел!Ньюир покрылся пятнами, неровно задышал. Его прерывистое дыхание сейчас не было соблазнительным: в нем скрывался жгучий стыд вперемешку со страхом, что прямо сейчас, здесь, этими новыми унижениями он может навсегда отвратить от себя Его. Или он его сейчас снова изнасилует, и неизвестно, что будет пострашнее…Вина промежуточный результат пока устраивал.Ньюир медленно набрал мазь на палец, выдавив побольше, протянул руку к ягодицам, осторожно сориентировался, нащупывая пальцами направление, страшась промахнуться и вызвать новый взрыв гнева. И начал наносить средство.Внезапно жгучий стыд начал ослабевать: палец, сделав несколько круговых движений, будто примеряясь, нырнул внутрь, на две фаланги?— больше длины руки не хватило; замер, сделал пару круговых движений внутри?— анус приятно обожгло, задница невольно сжалась, сократив мышцы; зад отклячился еще выше?— и палец медленно вышел. Ньюир с удивлением понял, что ему, скорее, даже понравилось…Он опасался, что Вин сочтет любой намек приглашением и накажет его за попытку навязать Господину свою волю. Он балдел от жжения в анусе, где боль давно превратилось во что-то свербяще-возбуждающее, но понимал двусмысленность своего шаткого положения. Он решил ни в коем случае не подавать виду, что ему это нравится, и страдальчески скривил физиономию.Удовлетворенный этим унижением Вин молча выдохнул: пока палец не вошел, все было просто прекрасно. Но то, как он входил… А потом вынырнул обратно… Член зашевелился, как бы спрашивая, а не пора ли вмешаться.Раздосадованный, Вин подтолкнул к Ньюиру второй тюбик. Тот, не меняя позы?— приказа не было?— начал смазывать спину и задницу. Он старался не оглаживать себя: он елозил руками как можно хаотичнее, чтобы Вин не заподозрил, будто его пытаются соблазнить. Интуиция уже буквально вопила, что сейчас это крайне опасно.Все это время он продолжал ощущать на себе этот пристальный взгляд: взгляд накрывал его со спины, как будоражащее, щекочущее живое одеяло… Задница уже практически горела, а слезы, предательски выступившие на глазах, были слезами наслаждения. Он зажмурился и прикусил губу до крови.Закончив процедуры, Вин забрал оба тюбика; снова легкими пинками, подталкивая колени друг к другу, свел ноги вместе, разрешая телу вытянуться на полу: нужно было дождаться, пока подсохнет гель.Он взял наручники, обошел голое тело, встал над головой так, что его ступни очутились в поле зрения лежащего, опустил руку и позвенел металлом?— Ньюир покорно протянул руки, согнутые в локтях, вверх. Наручники защелкнулись. Руки опустились на пол остались бессильно вытянутыми над головой.Вин еще раз оглядел тело, выключил и без того неяркий свет и молча вышел, плотно закрыв дверь.