Наташа Романофф (1/1)

Наташе часто снились дети. Грудные, подростки — всякие. Мальчики и девочки, красивые и невзрачные, с голубыми и карими глазами, бойкие и застенчивые, сообразительные, медлительные, активные, неуклюжие — разные. Она не помнила, когда это началось — после чего? Почему именно с ней?Наташе снилось, как склоняется над колыбелью, берёт на руки младенца и ходит с ним по комнате, вспоминая колыбельные, которых никогда не знала. Снилось, как ребёнок неуверенно переставляет ноги, цепко хватаясь за её пальцы, оборачивается, смотрит на неё и смеётся. Снилось, как она печёт блинчики на завтрак, как они едут к морю, как вместе делают уроки, как зимой играют в снежки и наряжают ёлку. Дети постоянно менялись, никогда не снясь дважды, общего у них было одно — рыжие, как у самой Наташи, волосы.Днём всё было хорошо — никаких навязчивых идей, чрезмерного умиления орущими карапузами и прочей дряни. А во снах снова накатывало. Наташа бы попробовала надраться или выпить пару таблеток на ночь — но всё это она сможет себе позволить на пенсии, не раньше. Сейчас надо быть готовой ко всему и всегда. Быстрота реакций важнее здоровых снов.Совсем отпускало только во время заданий. Тогда Наташе не было дела ни до чего постороннего — оставался только приказ. Она наслаждалась этой пустотой в голове, простотой и ясностью. Единственный минус заданий — рано или поздно все они заканчивались, и наступало затишье.Наташа ждала почти месяц. Она успела выспаться, полученная царапина полностью затянулась и больше не болела. Было скучно — она была готова выехать куда угодно, взяться за любое дело. Но телефон молчал. Чёрная вдова была никому не нужна.Она занималась каждый день — в соседнем доме открылся маленький и почти уюный зал. Если приходить туда с утра, можно было наслаждаться одиночеством. Качки начинали подтягиваться часам к двенадцати. У неё появилось любимое кафе, в котором варили кофе на углях и официанты не донимали своей услужливостью, и любимый маршрут для прогулок. Наташа почти научилась получать удовольствие от всего этого — от размеренности и предсказуемости. Она знала, что уже завтра, через неделю, десять дней всё изменится. А пока — пока было благословенное одиночество.Наташа никогда не мечтала о свадьбе, белом платье, о том, чтобы один раз и на всю жизнь. Она с трудом уживалась с кем-то на одной территории. И одно дело засыпать бок о бок с товарищем, другое — подстраиваться под кого-то до самой смерти. О детях она в общем-то тоже не мечтала. Родить — значит поставить крест на себе, своём будущем. Его попросту не будет, оно заменится на будущее ребёнка. Чёрт его знает, когда всё изменилось. Перемкнуло, когда исполнилось тридцать? Или когда Клинт попросил разрешения назвать вторую дочь Наташей?Тем временем сны трансформировались. Ей снились дети с рыжими волосами, утопшие, раздавленные разрушенными домами после землетрясения, сбитые автомобилями, убитые в тёмном переулке. Истощённые, чумазые, неестественно бледные, до которых никому не было дела и чья жизнь была уже предрешена. И каждый раз во сне была виновата она — не уследила, не успела, не предотвратила, не спасла.Наташа просыпалась рано утром, слушала, как начинают ездить машины на улице, как кто-то переругивается под окном, как за стенкой голосит чей-то ребёнок. Она жила одна, отвечала только за себя — так было и будет. Так логично, так разумно, так правильно. Самовнушение действовало, но заснуть после таких снов всё равно не получалось.Месяц спокойной жизни подходил к концу, когда во время своей ежедневной прогулки Наташа столкнулась с забавной девочкой с рыжими волосами, будто материализовавшейся из её снов. Голубое платье, косички в разные стороны и добрая улыбка ребёнка, которого веселит практически всё. Она стояла возле парка развлечений и глазела по сторонам. Кажется, её ничуть не занимали аттракционы, от которых захватило бы дух у любой школьницы. Девочка с интересом смотрела на людей, а когда Наташа проходила мимо неё, доверчиво сказала:— Ты красивая. Я стану такой же, когда вырасту?Наташа не умела общаться с детьми. Нечастые визиты на ферму Клинта никак на это не влияли — малышка Николь была сообразительной и взрослой, с ней даже в голову не приходило сюсюкать.— Я Пеппи, — подсказала девочка. — А ты?— Наташа.— И имя красивое, — Пеппи зажмурилась и повторила по слогам: — На-та-ша. Знаешь, у меня маму так звали. Она была из России, ты тоже, да? Она меня однажды туда возила, но там не было ни снега, ни медведей с балалайками. Было дождливо и промозгло, как в Сиэтле. Ты бывала в Сиэтле?Наташа не заметила, как Пеппи пристроилась рядом, и они уже шли вместе. Никто не обращал на них внимания.— А родители тебя не потеряют? — Наташа чувствовала себя не в своей тарелке.— Нет, моя мама умерла, а папа — негритянский король на островах. Мы с тобой обе живём сами по себе, — Пеппи широко улыбнулась и взяла её под руку. Жест получился свободный, ловкий и совсем не детский.Наташе было некомфортно. Эта Пеппи казалась всё более странной, но неопасной. Свободное платье, совершенно дурацкие чулки и большие туфли, которые так и норовили соскочить с ног, — в таком даже убежать непросто.— Фьюри просит тебя о помощи, — всё тем же душевным голосом, глядя снизу вверх, продолжила Пеппи. — Он надеется, что ты ему не откажешь, несмотря на ваши разногласия.Наташа выдернула руку и остановилась. Пеппи стояла в нескольких шагах и безмятежно улыбалась. Сколько ей? Десять? Одиннадцать? Сама оставшись без детства, Наташа прекрасно знала, что каждый в Щ.И.Т.е отдаёт себя до конца. Если ты работаешь, не остаётся того, что ты не можешь, что не позволяют религия, принципы, взгляды. Есть цель, которую тебе ставят, и ты к ней идёшь — ради всеобщего блага, разумеется. Зачем Фьюри совсем ещё маленькая девчонка? Как он её использует? Почему подослал к Наташе рыжего ребёнка из снов именно сейчас? Думать об этом не хотелось.— Конечно, ты можешь отказаться. Помнишь Тею?Наташа помнила. Тею нашла она — перепуганную грязную девчонку в одном из притонов, где её ждали наркотики и проституция. Замызганную, тощую и обаятельную. Позже, после всех обследований в Щ.И.Т.е, ей скажут: Тея — мутант. Способность привлекать мужчин вряд ли можно назвать даром. Но Наташа запомнила, с каким интересом (вовсе не плотским, логичным и расчётливым) Фьюри смотрел на Тею.— Помнишь? — уточняла Пеппи. — Фьюри не хотел бы её использовать, но если ты откажешься, заменить тебя будет некем. Тея ещё не готова, но миру нужны ?Мстители?, с тобой или без тебя.— Фьюри думает, что теперь меня можно шантажировать какой-то девчонкой каждый раз, когда ему захочется? — Наташа покачала головой. — Пусть забирает. Всё равно у неё было говённое будущее.— Если ты согласишься, Фьюри позволит тебе удочерить Тею. И больше никаких опытов, никаких заданий без твоего и её согласия. Она ласковая, — Пеппи усмехнулась, — благодарная. И похожа на тебя. Я видела Тею позавчера. Через два месяца у неё день рождения.— Передай Фьюри, чтобы он позвонил мне, — Наташа перебила её, не желая слушать. — Увижу тебя ещё раз — сверну шею. И плевать, что выглядишь как ребёнок.Наташа развернулась, продолжать прогулку сегодня не хотелось.Дети ей больше не снились.