Глава 20. (1/2)
Александр поёжился и закрыл окно. Жаркий сентябрь слишком резко сменился октябрьскими холодными дождями и ураганными ветрами. Половина Двора чихала и кашляла, безуспешно скрывая свой недуг от венценосных особ, цесаревна слегла с лихорадкой, заставив поволноваться его и всю семью, да и сам наследник несколько дней ходил с тяжёлой, будто налитой свинцом, головой.
Наследник с тоской взглянул на кипу документов, лежащих у него на столе: теперь, когда слабость и нездоровье отступили, он был обязан заняться накопившимися государственными делами. Но невесёлые мысли терзали его разум, не давая сосредоточиться на депешах и указах. Ползущие по Зимнему слухи будоражили его сознание, приводя в состояние, близкое к ярости. Он не мог запретить придворным шептаться, и уже почти привык к тому, что они терзают его имя и имя Натали, но, когда к ним прибавилось и имя его жены, это стало серьёзным испытанием для его выдержки.Ему не в чем было упрекнуть Марию – она не сделала ничего, чего не делал он сам. Известие о том, что цесаревна вслед за ним закрутила интрижку, нанесло сильнейший удар его гордости, однако Александр нашёл в себе силы не корить за это жену. Напротив, он держался с ней вежливо и участливо, удивив своей сдержанностью не только Марию, но и весь Двор. А что ему оставалось делать? Разве имел он хоть малейшее право укорять её за измену, когда сам, не таясь, был так счастлив с её ближайшей подругой? Нет, напротив, он начинал презирать себя при одной только мысли о неприятных сценах, которых, по-видимому, ожидали от него все, включая и императора с императрицей. Такая выдержка была несвойственна цесаревичу, и в глубине души Александр посмеивался над всеми, кто ждал, что наследник российского престола сделает из себя посмешище. А, кроме того, положение Марии исключало любые ссоры и треволнения: жизнь и здоровье его не рождённого ребёнка Александр ценил выше собственного самолюбия.Но, всё же, великий князь был в ярости, когда узнал имя избранника жены. Андрей Долгорукий! Будто из всех придворных кавалеров Мария не могла выбрать кого-то более благородного! Какое удовольствие было будущей императрице делить внимание князя с его крепостной?! Однажды, когда бессильная ярость Александра достигла своего апогея, он едва не решился на весьма резкий и неприятный разговор с цесаревной, и только своевременное вмешательство Натали смогло охладить его пыл.
Сама же княгиня Долгорукая была будто равнодушна ко всему, что касалось её мужа. На людях они были вежливы друг с другом, и их улыбки даже не казались натянутыми, но Александр знал, что, как только отворачивались от них придворные, супруги Долгорукие становились чужими людьми. И всё же ему было непонятно поведение Наташи и, когда он спросил её об этом, девушка грустно улыбнулась:- Андрей никого и никогда не будет любить так, как свою крепостную. Мне жаль Марию, если она действительно что-то испытывает к нему, но, боюсь, моих советов она слушать не станет.За окном снова зарядил дождь, и цесаревич раздражённо задёрнул штору, погружая и без того сумеречную комнату во мрак. На ощупь он зажёг лампу и улыбнулся, когда трепещущее пламя осветило два одинаковых красно-золотых креста, лежащих на подушечке алого бархата. Три дня назад Его Величеством был подписан указ о награждении князя Михаила Репнина и барона Владимира Корфа орденами Св. Владимира, а награды им должен был преподнести Александр. Зная предубеждение отца против этих молодых людей, которых цесаревич имел смелость считать своими друзьями, он в высшей мере оценил этот жест императора.
Часы на камине пробили три, и Александр подхватил награды и поспешил в тронный зал. При мысли о том, что за этот час, оставшийся до награждения, он успеет переброситься с Михаилом и Владимиром несколькими словечками, а затем они до завтрашнего дня будут в его распоряжении, чело цесаревича, ещё недавно омрачённое невесёлыми думами, разгладилось, на губах заиграла улыбка. В комнатах, примыкающих к тронному залу, было полным-полно разодетых придворных, и Александр насилу разыскал друзей. Отдав награды одному из лакеев и наказав ему ждать у дверей в тронный зал, цесаревич подошёл к молодым людям.- Ваше Высочество! – первым его увидел Михаил и чинно поклонился, хотя Александру и показалось, что князь Репнин слишком быстро отвёл глаза от его лица, будто не желал встречаться взглядами.- Волнуетесь? – наследник ответил на их поклоны дружескими рукопожатиями.Владимир хохотнул, но тут же приосанился и напустил на себя благочестивую личину.- Ещё бы! – но глаза его так и блестели смехом. – Я вот думал, что мне в Зимний и вовсе дорога заказана. Если Мишеля Его Величество ещё хоть как-то терпит, - он понизил голос так, чтобы слышать его могли только Михаил и Александр, - то меня ваш батюшка на дух не переносит. В конце концов, я ведь мог убить вас, а это не шутки!- Полно вам, барон. Это было так давно, что я и думать забыл об этом, можете быть покойны.- Вы – да, но не император…- Кроме того, это я вас тогда ранил, позволю себе напомнить вам это!- Ах, ну к чему всё это? – вдруг подал голос Репнин. – Сколько всего произошло после этого? Мы безмерно вам благодарны, Ваше Высочество: уверен, без вашего участия тут не обошлось.- Увы, - пожал плечами Александр, - к моему стыду, я не принимал в вашей судьбе никакого участия – сейчас, во всяком случае. Это император, наконец, оценил ваши заслуги.
- Простите, Ваше Высочество, но, если так – награда вдвойне ценнее, - улыбнувшись, проговорил Корф.Михаил шикнул на друга, бросив извиняющийся взгляд на цесаревича, но Александр только пожал плечами: ему было известно лучше других, как сложно было добиться одобрения Николая I. Несколько минут они простояли в тишине, нарушаемой лишь гулом посторонних голосов, но тут цесаревич заметил, как скользит взглядом по залу Михаил.- Кого-то ищите? Дайте угадаю, - улыбнулся он, - вашу сестру.Князь будто неохотно кивнул.
- Она придёт. Наталья Александровна ни за что не пропустит такое событие.
- Полноте, Мишель! – похлопал его по плечу Владимир. – Кажется, я даже вижу её. Вон, в зелёном платье – не она?- Она, - согласился он. – Я бы хотел перемолвиться словечком с Натали. Вы позволите? – он вопросительно взглянул на Александра.Цесаревич сделал неопределённый жест рукой и взглянул на часы.
- Что ж, я буду ждать вас в тронном зале, друзья, - и, кивнув им головой, он удалился.
Когда по комнатам разнеслись четыре звонких удара, придворные хлынули в распахнутые настежь двери тронного зала. Император Николай Павлович уже занимал своё законное место под шитым золотом балдахином, около него восседала императрица. Александр стоял рядом с матерью, вытянувшись по струнке, как неживой. Мария Александровна отсутствовала ввиду своей болезни, но передавала с Натальей Долгорукой свои высочайшие поздравления достойным слугам своей страны.
Едва разряженные кавалеры и дамы заняли свои места, церемониймейстер, трижды ударив своим золочёным жезлом о мраморные плиты пола, возвестил о прибытии князя Михаила Александровича Репнина и барона Владимира Ивановича Корфа. Цесаревич знаком подозвал слугу и взял у него подушечку с наградами, приготовившись вознаградить за честную службу своих давних друзей. Двери распахнулись, и в зал в полнейшей тишине вступили Михаил и Владимир, одинаковые в своих чёрных фраках. Они по-военному чеканили шаг, гулко отбивавшийся от расписанных стен. Александр улыбнулся, когда услышал, как восторженный шепоток, который не смогли сдержать придворные дамы, разнёсся по тронному залу. Краем глаза он увидел, как одними уголками губ улыбнулся император, что само по себе уже было добрым знаком для барона и князя.
Когда молодые люди подошли почти вплотную к императорской чете и цесаревичу, остановились в положенных пяти шагах и поклонились, герольд объявил собравшимся, за какие заслуги им жалованы ордена. Всё это время Николай I улыбался и едва заметно согласно кивал головой, и Александр увидел, как эта улыбка отразилась надеждой в глазах Владимира и Михаила. Затем настал черёд Александра: он закрепил черно-красные орденские ленты с крестами на шеях друзей, ободряюще похлопав по плечу каждого из них.* Едва церемониймейстер выступил вперёд, чтобы объявить об окончании церемонии, как император поднялся со своего места и, сделав знак рукой, велел герольду умолкнуть.
- Видит Бог, я недолюбливал Михаила Александровича и Владимира Ивановича, и было за что, - по залу прокатился несдержанный смешок, и Николай обвёл собравшихся цепким смеющимся взглядом. – Но, однажды прогневив меня, они потом не раз доказали мне свою верность, невзирая на моё к ним отношение. Они не обиделись на своего государя, не стали предателями, не пополнили ряды недовольных, а продолжали верно служить своему императору и России, всякий раз своей храбростью, смекалкой и честностью доказывая всю несправедливость моего к ним предубеждения. И теперь, оценив их деяния, я говорю, что ордена Святого Владимира, пусть это и значимая награда, недостаточно, чтобы воздать князю и барону по заслугам. Поэтому я своей высочайшей волей возвращаю им их воинские чины, которые сам когда-то же и отнял. И, надеюсь, что этот жест ещё более укрепит их желание верно служить на благо государства!Корф и Репнин, поражённые в самое сердце великодушием Николая, не сразу сообразили даже склониться перед ним. Зал взорвался угодливыми аплодисментами, но было среди остальных и несколько искренних улыбок:радовалась за брата и его непутёвого друга Натали Долгорукая, одобрительно кивал им князь Андрей, пожал руки Михаилу и Владимиру Александр, попросив их отметить вместе с ним это приятное событие.