Глава 16. (1/2)
Слухи ширились. На большинство из них Мария могла позволить себе не обращать внимания, но некоторые слова придворных зёрнами сомнений падали ей в душу. И теперь, оглядываясь вокруг себя, цесаревна снова и снова задавалась вопросами, на которые ответов не знала и знать не хотела. Мог ли Александр одной рукой дарить подарки, а другой больно ранить в самое сердце? Могла ли Натали, её самый близкий в России человек, так легко попрать их дружбу и высочайшее доверие? Могли ли люди вокруг неё – император, императрица, великие князья, придворные – знать ту чудовищную правду и молчать, насмехаясь над ней за спиной?Всё это казалось великой княгине дурным сном, пробуждение от которого всё не наступало. Так ужасно она себя чувствовала лишь в первые дни после прибытия в Россию – и вновь это тягостное ощущение абсолютного одиночества и беззащитности настигло Марию почти у самой вершины её жизненного пути.И не было в этом мраке, сотканном из косых взглядов и больно жалящих слов, иного светоча, кроме дитя, которого цесаревна носила под сердцем.
Ах, как обрадовался Александр этой новости! Покои Марии теперь ежедневно утопали в свежих цветах, а цесаревич, казалось, был готов сутки напролёт носить супругу на руках, забыв обо всех государственных делах. Впрочем, иногда на Александра нападала задумчивость, которая вовсе не нравилась Марии. Но, стоило наследнику заметить на себе взгляд жены, как он снова становился весел и счастлив. И по окончании длинного, наполненного бесконечными визитами – желающих поздравить будущую императрицу было слишком много – дня, лёжа в постели Мария перебирала в голове слова и действия мужа, уговаривая себя, что все слухи – лишь выдумки досужих придворных сплетников, не знающих, чем себя занять.
Натали же, казалось, светилась от счастья, словно это не Мария, а она сама ждала ребёнка. Любое желание подруги становилось для Долгорукой приказом, которого невозможно было ослушаться. И цесаревна беззастенчиво нежилась в лучах тёплой заботы Натали. Стала бы она вести себя так, если бы между ней и Александром было что-то кроме былой дружбы? Определённо, нет.
Но всё же крохотный червячок сомнения подтачивал уверенность цесаревны в двух её самых близких людях. Чем больше прислушивалась она к словами придворных, тем чаще замечала мимолётные улыбки, едва заметные жесты. Наклон головы, блеск в глазах, краткие прикосновения и будто бы ничего не значащие слова… Сомнение росло в её сердце, подпитываемое смешками её фрейлин и добродушными усмешками императора, изредка обращёнными к сыну и Натали.
Долгорукая медленно перебирала шёлковые ленты в шкатулке, полностью поглощённая какими-то своими мыслями, и не обратила внимания на подошедшую Марию. Девушка скользнула взглядом по фигуре подруги, собираясь с духом: каким бы ни был сейчас ответ Натали, их дружба окажется под угрозой, ведь она позволила себе усомниться в верности и любви Наташи.
- Натали…Княгиня поспешно поднялась с присела в реверансе. На губах Наташи играла привычная приветливая улыбка, а глаза смотрели прямо и открыто. Глубоко вдохнув, Мария выпалила на одном дыхании, боясь передумать:- То, что говорят…это правда, Натали? Скажите мне.- А что говорят? – брови её вопросительно изогнулись. – Говорят, будто графиня Салтыкова изменяет мужу с конюхом. Говорят, что мадемуазель Бенкендорфсбежала с одним из подчинённых своего отца. Говорят, будто княжна Анненкова сходит с ума. Говорят… Много, чего говорят, Ваше Высочество. Что именно вы хотите знать?Стук сердца отдавался в ушах. Ирония, сквозившая в словах Наташи, ничего хорошего не сулила. Мария была бы и рада свести на ?нет? этот ужасный разговор, перевести всё в шутку, но что-то мешало. Цесаревна гордо распрямила плечи, вздёрнула подбородок, неотрывно глядя подруге в глаза.
- Вы и Александр… Это правда? У вас…у вас роман? – слёзы подступили к глазам девушки при виде неестественного спокойствия Натали. Мария была почти уверена в ответе, но ей важно было услышать это от самой княгини. А ещё больше ей хотелось бы этого ответа не слышать. Но сказанного не воротишь.Молчание, повисшее между девушками, длилось, казалось, целую вечность. Наташа всё так же смотрела на свою госпожу, не отводя глаз, и Мария чувствовала, как разверзшаяся в одно мгновение между ними пропасть становится всё шире.
- Я люблю его, - тихо, просто, глядя прямо в глаза Марии, произнесла княгиня.
Мария вздрогнула при звуке этих слов, как от удара: самый худший её кошмар в долю секунды стал явью. Больше всего сейчас ей хотелось упасть на кровать и безудержно рыдать, пока кто-нибудь не скажет, что всё это – лишь неудачный розыгрыш. Но непреодолимая сила заставляла цесаревну оставаться на месте и твёрдо смотреть в лицо подруге, в одночасье ставшей соперницей.
Несколько минут ни одна из девушек не двигалась, но вот Натали опустила глаза в пол, сцепила пальцы в замок так крепко, что костяшки побелели.
- Разрешите удалиться, Ваше Высочество, - едва слышно произнесла она.