Глава 15. (1/1)

О, земное мое Высочество -

Незавидная участь твоя,

Твой удел на земле - одиночество -Жизнь пикового короля ...Но пасьянса загадка начата

С дамой треф и червей суетаЧья же участь тебе предназначена

Короля? Или просто шута?Наталия Качанюк ?Его Высочеству?Цесаревич быстрым шагом прошёл к покоям Марии. Он ни капли не сожалел о своей связи с княгиней Долгорукой – он любил её всем сердцем – но душу всё равно жгло противное чувство вины. Его жена была ангелом во плоти, и одному только Богу было известно, как ранят её нежное сердце ширящиеся по дворцу и, прежде всего, среди её собственных фрейлин слухи о нём и Натали. Но, пусть сплетни эти и были правдивы, для Марии они должны были остаться всего лишь сплетнями. Этого не только хотела Наташа. Этого хотел он сам.

Одна лишь мысль о том, что Мария узнает о его измене, заставляла его похолодеть. Это было в высшей мере эгоистично, но он понимал, что не может потерять мягкое спокойствие супруги, ласковые, наполненные любовью прикосновения, нежный взгляд удивительных голубых глаз. Он не любил свою жену той любовью, какой было должно – страстной, безумной, не терпящей даже мысли об изменах, но бесконечно уважал цесаревну за терпение и доброту. Иногда Александру казалось, что емупосчастливилось найти отражение своей матери, но в этом отражении не было того огня, той жаркой, чуть горькой искры, которая так нужна была ему для того, чтобы чувствовать себя по-настоящему живым. Эту искру он когда-то любил в Ольге Калиновской, эту искру потом нашёл в княжне Репниной. И понимал, что без неё ему не жить.На стук отозвался женский смех и тихий гомон сладостных голосков. Ухо Александра без труда различило в этом перезвоне голосов голос Натальи, счастливо и весело звенящий, а затем и уверенный спокойный голос жены. Пальцы цесаревича крепче сжали полированный футляр розового дерева. Несмотря на кажущуюся самоуверенность, он волновался сейчас, как мальчишка.

- Войдите… - одна из фрейлин Марии Александровны, имени которой он не помнил, распахнула дверь и остолбенела, увидев на пороге наследника престола. – О, Ваше Высочество… - девушка приселав реверансе, и Александр ответил ей чуть рассеянной улыбкой.

- Её Высочество принимает? – чопорно осведомился он.- Вас? – фрейлина хихикнула и отступила на шаг. – Конечно, в любое время…Пройдя мимо зардевшейся девушки, он оказался перед настоящим цветником дам. Шелка, ленты, кружева, самоцветы – Мария и её фрейлины показались ему роем сказочной красоты бабочек. Но ярче всего для него выделялась не жена, а Натали, пусть на ней и было простое серое атласное платье с голубым кружевом. Девушка показалась ему в этом наряде столь юной, нежной и прекрасной, что Александр едва нашёл в себе силы не смотреть на Долгорукую, а лишь в лицо Марии, явно заинтригованной его неожиданным появлением в её покоях. Обычно супруг всегда предупреждал о визите, а если и приходил без доклада, то уж точно не с таким выражением лица. Глядя на Александра, цесаревна невольно перенеслась на несколько лет назад, в те дни, когда впервые попала в Россию, а Александр вёл себя как действительно влюблённый жених. Те времена давно минули, но Мария иногда грезила о том, что однажды вернётся то его отношение к ней. И вот сейчас… Глядя на мужа, она тотчас позабыла обо всех ужасных слухах, окружавших её.

- Ваше Высочество, - наследник низко поклонился ей, лёгким движением пряча за спиной шкатулку, - простите за вторжение… Дамы, - он бросил мимолётный взгляд на фрейлин, ловящих каждое его слово, отмечающих каждое движение, каждую эмоцию на его лице. Они наверняка расскажут обо всём, что видели в этой комнате, своим мужьям, сёстрам и маменькам, наполнив коридоры Зимнего дворца новыми перешёптываниями. – Дамы, я порошу вас оставить нас с Марией Александровной наедине…Фрейлины зарделись одна за другой и заулыбались, как девчонки. К удивлению Александра подобная улыбка появилась и на лице Натали. Он знал, что княгиня Долгорукая отличается благоразумием, но всё же его мужское самолюбие рассчитывало на хоть мимолётный проблеск ревности. Ничего. Словно они были всего лишь друзьями, как во времена его романа с Калиновской.

Девушки гуськом, шурша платьями, направились к выходу, не забывая кланяться цесаревичу и его жене. Наконец, последняя фрейлина тихонько притворила за собой дверь и, прислушавшись, Александр различил удаляющийся многоголосый смех. Мария смотрела на него удивлённо и вопрошающе.

- Моя дорогая, - сделав шаг к ней, Александр поймал её ладонь и поднёс её к губам. Поцелуй обжёг мраморную кожу цесаревны, на губах её расцвела счастливая улыбка. – Как вы себя чувствуете?- Прекрасно. Вашими молитвами, Ваше Высочество.- Как дети?- О, отлично. Растут не по дням… - Мария наморщила лоб, стараясь припомнить окончание поговорки, которое всегда вылетало у неё из головы.- …а по часам?Засмеявшись, она кивнула. Было что-то непривычно прекрасное в том, чтобы вот так непринуждённо болтать с Александром. Да и сейчас он не был похож на того Александра, к которому она успела привыкнуть за последние месяцы: чем-то озабоченного, немного мрачного, вечно занятого. В этот миг перед ней был тот самый блестящий и удалой юноша, в которого она однажды без оглядки влюбилась.

- Прекрасно, - улыбнулся ей в ответ великий князь. – Знаете, я тут подумал, что давно не говорил вам, как восхищаюсь вами… - глядя на зардевшуюся Мари, он усмехнулся. – Но это скажет за меня лучше, чем это мог бы сделать я, - с этими словами он вынул из-за спины шкатулку розового дерева и вложил еёв руки Марии Александровны.Пальцы девушки скользнули по полированному прохладному дереву, и, помедлив немного, она откинула крышку футляра. Внутри покоилась на подушке из белоснежного бархата полупарюра* из бриллиантов и сапфиров. При виде такой тонкой работы цесаревна ахнула от восхищения, и лишь потом обратила внимание на сложенный вчетверо лист тонкой надушенной бумаги. Отставив шкатулку в сторону, она дрожащими пальцами развернула листок, глаза её жадно впились в написанные знакомой рукой поэтические строки.А Александр, следя за взглядом жены, лишь вспоминал, с каким трудом дались ему эти стихи. Как сложно было ему отвлечься от образа Натали Долгорукой и переключить внимание на безупречные качества его жены. Когда Мария окончила читать, голубые глаза её блестели ярче, чем сапфиры в колье, подаренном Александром.- Прекрасно… - прошептала она. – Всё прекрасно, - пальцы левой её руки скользнули по драгоценным камням в футляре, а правая рука сильнее сжала стихи.

- Но вы прекрасней, моя принцесса. Прекрасней самоцветов, прекрасней цветов. Вы самая прекрасная женщина, самая удивительная… - Александр осторожно вынул из футляра колье и, зайдя за спину Марии, застегнул крошечный замочек украшения. – Вы – будущая императрица сильнейшей державы мира. Вы заслужили всё это.Великая княгиня повернулась к Александру лицом и улыбнулась, заглянув ему в глаза. Её тонкие руки обвились вокруг его шеи, тонкий стан прильнул к широкой груди, затянутой в изумрудно-зелёное сукно. Коснувшись губами гладко выбритой щеки супруга, она, почти касаясь его уха, прошептала:- У меня тоже есть для вас подарок, Ваше Высочество: у нас снова будет ребёнок.***Как в тумане он добрался до покоев Натали. В душе его радость будущего отцовства смешалась с отчаянием при мысли о том, какую боль будет испытывать его возлюбленная, когда узнает о беременности Мари, и из этой причудливой смеси родилось смятение. Он не задумывался, видел ли кто-то его по пути сюда и, хоть знал, что будет корить себя позже за неосторожность, не мог сосредоточиться на скрытности. Распахнув двери её комнаты, цесаревич буквально упал в ближайшее кресло, закрыв лицо ладонями. Мимо него мягко прошуршали юбки, пронёсся аромат духов Натали, а затем ухо уловило негромкий стук закрывающейся двери. Когда Александр, наконец, отвёл руки от лица, Наташа стояла перед ним и ласково улыбалась.- Поздравляю вас, Ваше Высочество.Лицо наследника удивлённо вытянулось. Ни сцен ревности, ни даже мимолётной обиды, ни сухих слов – всё так не похоже на привычное поведение оскорблённой возлюбленной. Видя, что он молчит, девушка села в другое кресло точно напротив него, разгладила складки на юбке.- Думаю, я узнала обо всём ещё раньше вас. Вы не в обиде на меня за это?- В обиде? – просипел цесаревич. – Нет, Наталья Александровна, вы не понимаете, кажется, о чём говорите.- Я правда очень рада за тебя и за Мари, - тихо произнесла девушка, опустив глаза на сложенные руки. – Мари – отличная мать, да и ты, кажется, очень любишь своих детей.

- Люблю. Но, Натали… - переполнявшие его чувства, наконец, нашли выход, и он стремительно поднялся со своего места и схватил девушку за руки, - почему ты так спокойна?! Я не понимаю!

Наталья так же стремительно поднялась и нахмурилась.

- А как я должна себя вести, Саша?! Ревновать тебя к законной жене? Злиться на то, что должно происходить между мужем и женой? Желать несчастья своей подруге? Нет! Если ты думал, что я способна на такое… - она вырвала руки из его ладоней и отошла на шаг. – Я люблю тебя, а ты отвечаешь на мои чувства взаимностью – мне достаточно и этого. Я не имею права злиться, ревновать или устраивать тебе сцены, да и не хочу!

Она покачала головой, а в зелёных глазах её Александр без труда разглядел осуждение и тень обиды. В который раз он подивился характеру Натали, невольно сравнив её с прежней княжной Репниной, известной своей решимостью и непреклонностью во многих вещах. Впрочем… даже и тогда Наташа предпочла взаимной любви нежеланное замужество, чтобы не причинять боли своей подруге. Нет, пожалуй, она осталась прежней, лишь немного повзрослела.

- Ты святая… - благоговейно прошептал цесаревич и, поймав бледную ручку девушки, прижал её к губам.Наташа тихонько засмеялась и покачала головой.- Не святая, Саша. Я просто благоразумна и знаю своё место. Любовница не имеет права требовать что-либо…- Замолчи! – это ужасное слово больно резануло по ушам. – Ты не любовница… - он помолчал недолго, подбирая правильные слова, - …ты моя возлюбленная, дама сердца… Но только не любовница! И вообще, Наталья Александровна, где вы набрались таких вульгарных слов? – Александр выдавил из себя улыбку.Девушка усмехнулась, но ничего не ответила. Глядя на неё, Александр чувствовал, как сердце его переполняют любовь к этой удивительной девушке и благодарность за её покладистость. Что бы стал он делать, будь на месте Натали вспыльчивая ревнивая дама, подобная Калиновской? Впрочем, пожалуй, ради такой особы он не стал бы отвергать Марию.- Ох, если бы всё было по-другому…- начал он, но тут почувствовал на своих губах тоненький пальчик Натали.- Это опасные слова, Саша, опасные мысли. Ничего не будет по-другому. Никогда. Мы навсегда останемся на этих же местах, и лучше нам привыкнуть к этому побыстрее. Тогда будет не так больно.

- Ты думаешь? – тихо произнёс он.- Уверена. А теперь иди к Мари, - прошептала девушка, уворачиваясь от тёплых рук наследника и его сладких поцелуев, - ты должен быть с ней в эти счастливые моменты.

Сердце цесаревича больно щемило от ласковой улыбки Наташи. Какие чувства она прячет за ней? Что бы сказала, если бы не правила приличия, требующие от неё отступить в сторону? Он никогда не узнает этого, сколько бы не допытывался – это он понимал уже сейчас. И слова её, только что произнесённые, были действительноправильными. Поймав ладони возлюбленной, Александр прикоснулся к ним короткими поцелуями и послушно выскользнул за дверь.____________________________________________* полупарюра (фр. parure — убор, украшение) - набор ювелирных украшений, подобранных по качеству и виду камней, по материалу или единству художественного решения, включающий2-3 предмета (брошь, серьги и др.).