Глава 2. (1/1)
С самого утра у Александра всё валилось из рук. И хоть маленькая Сашенька пошла на поправку, на душе было неспокойно. Будто бы ещё чуть-чуть – и он будет балансировать на лезвии ножа, будто бы жизнь его непременно и навсегда изменится.
Цесаревич хмуро кивнул, выслушав адъютанта. Шум, донёсшийся из соседней комнаты, где великая княгиня с фрейлинами до этих пор мирно вышивали, отвлёк его от мыслей о новой реформе. За дверью слышался скрип отодвигаемых стульев, смех и радостные вздохи. Громкий радостный крик его жены перекрыл шум:- Натали!Цесаревич напрягся. Кажется, одну из фрейлин Мари и вправду звали Натальей. Это имя до сих пор вызывало в нём горечь и тоску, которые, правда, немного утихли за последние годы. Но кроме него самого только один человек в мире мог вызвать в его жене подобные эмоции. Человек, который никак не мог оказаться здесь. Если только…Мгновение – и он распахнул двери в соседнюю комнату. Это и вправду была она – Мария горячо сжимала подругу в объятиях. Наташа почти не изменилась, только отчего-то погасли всегда радостные глаза. Мария Александровна выпустила девушку из кольца своих рук, заслышав сзади шаги мужа, и беспокойно вгляделась в его лицо.
- Александр, позвольте представить вам, - великая княгиня изо всех сил старалась подавить в голосе нотки паники, глядя, как на лице всегда серьёзного царевича расползается широкая улыбка, - мою новую статс-даму, княгиню Наталью Александровну Долгорукую. Прошу любить и жаловать!Взгляд мужчины метнулся от лица княгини к кольцу на безымянном пальце и обратно. Княгиня, значит… Внезапно он осознал, что всё ещё надеялся, что свадьба Андрея и Натальи по каким-то причинам расстроилась. Хотя, что бы это изменило? Он не мог оставить Мари – родители бы никогда не простили бы этого ему. И он сам бы не простил себя.
Наташа присела в глубоком реверансе, низко опустив голову, чтобы не смотреть в такие знакомые глаза. Цесаревич ловко поймал её руку и поднёс к губам для поцелуя. От этого прикосновения мурашки побежали по коже девушки, и она несмело улыбнулась, медленно поднимая глаза. Ей нужно научиться смотреть на наследника, не чувствуя любви, находиться с ним рядом, не надеясь на прикосновения. Видеть ежедневно и запомнить, что он никогда и ни при каких обстоятельствах не станет её.
- Я рад снова приветствовать вас при Дворе, Натали, - улыбнулся Александр, чувствуя тяжёлое биение собственного сердца и дрожащий пульс княгини Долгорукой. – Надеюсь, вы успели соскучиться за нами.- Благодарю вас, Ваше Высочество. Я тоже очень рада вновь служить Марии Александровне, - девушка высвободила свои пальцы из ладони наследника и поклонилась великой княгине. Краем глаза заметила, как фрейлины цесаревны зашушукались, передавая друг другу всё, что знали об отношениях Наташи и Александра. Каждой клеточкой своего тела она чувствовала насмешливые взгляды девушек, но продолжала прямо держать спину и улыбаться. Несмотря на то, что сейчас больше всего хотелось убежать далеко-далеко из Зимнего.
- А как я рада! – Мари подошла к Долгорукой и взяла её за руки. – Я так скучала по вам, но не решалась написать. Думала, что у замужней дамы есть дела поважнее писем. Александр Николаевич, - обратилась она к мужу, - кого мне следует благодарить за столь приятный сюрприз?- Должно быть, Его Величество.Если бы я знал, что вы желаете этого, я бы нашёл способ вернуть князя и княгиню ко Двору раньше.- Пустое, - ласково улыбнулась девушка. – Ах, Натали, я так рада!И она действительно была рада. Даже воспоминания о курсировавших по дворцу слухах о любви цесаревича к подруге не смогли затмить радости от приезда Натали. Несмотря на целый штат фрейлин, подобающий будущей императрице, она чувствовала себя одинокой, словно в первый свой день при российском Дворе. Конечно, она больше не была той напуганной девочкой из крохотного Дармштадта, и проблем с языком больше не существовало, но иногда ей было тоскливо до слёз. Глядя на своих молоденьких фрейлин, она уже предполагала новую волну самых нелепых сплетен и домыслов, однако ей теперь было всё равно. Главное, что Натали, которая всегда её поддерживала и была ей надёжной опорой, вновь с нею.***- Отец!
Император оторвался от документов и устало потёр глаза. Он думал, что за прошедшие годы его сын повзрослел, но стоило зайти речи о бывшей княжне Репниной, Александр вновь повёл себя, как мальчишка. А Николай был уверен, что речь пойдёт именно о ней.- Что здесь делает княжеская чета Долгоруких? – с трудом сдерживая гнев, спросил Александр.- Ах, вы об этом? – притворно удивился мужчина. – Рад вам сообщить, что Андрей Долгорукий – мой новый секретарь. Из всех молодых людей он показался мне самым честным и верным долгу.- Самым честным? – недоумённо переспросил цесаревич. История с крепостной не желала идти у него из головы, но его отцу эти доводы показались бы пустяковыми. Зато Александр хорошо знал, что после того, как прежний секретарь оказался шпионом, император стал слишком разборчивым в людях. А князь Долгорукий был идеальным слугой – честным, преданным долгу и безвольным.- Уж лучше, чем ваши дружки: Корф и Репнин. Этот-то бездумных шагов не совершает. Никаких постыдных дуэлей. Почти что безупречен.- А Натали?
- А что Натали? Я сделал её статс-дамой вашей жены, ведь надо же было найти ей какое-то занятие, – удивлённо приподнял брови император. – Или вас что-то не устраивает?Великий князь промолчал. Его отец истолковал это молчание по-своему.- Вот что я скажу вам, Александр. Если вам так уж невмоготу, я, разумеется, отстраню её от её обязанностей и вышлю в деревню. Но это отлучение от Двора станет для неё последним, - он сделал паузу, - и окончательным. А вы прекрасно знаете, что это значит. Подумайте, этого ли вы хотите для женщины, ради которой когда-то едва не оставили невесту?
- Нет, она этого не заслужила, - со вздохом ответил Александр. Прямота отца поразила его: родители не любили вспоминать о его влюблённости в Наталью Репнину, полагая, что это юношеское чувство давно в прошлом. Однако Николай I всегда славился способностью высказываться без обиняков, если что-то особенно его цепляло.- То-то же. Так что держите при себе ваши взыгравшие чувства, - усмехнулся Николай. – Тем более я считал, что вы давно выбросили её из головы. Или я ошибался?- Никак нет, - натянуто улыбнулся парень. – Я выбросил её из головы, вы правы, - откланявшись, он вышел за дверь, - но не из сердца…