14. Свои секреты (1/1)

Стиву с большим трудом удалось соорудить на лице гримасу удивления. Эка невидаль — мертв, он считал мертвым Джеймса десять лет, а теперь тот приходит по ночам, кидается упреками и столами. И черт бы с ними, с упреками, но почему он не приходил раньше?— И как?— Что “как”?— Он тебя отблагодарил?— Да. — Рамлоу помолчал и добавил: — Принес сундук с золотыми монетами. С орлами. Римскими. Потом дважды спас жизнь мне и команде. Один раз вытащил “Каракатицу” из водоворота, второй — на части разрубил голландский военный борт, который закрыл нам выход из гавани на Тортуге. Но это давно было.— А дальше?— А дальше мы виделись иногда. Не часто. Он мог предупредить об опасности, а мог появиться уже после боя. Иногда его корабль даже не приближался — я просто чувствовал кожей, что он рядом. Роджерс помолчал, обдумывая. Чутье на двойное дно у него было плохое, но тут и чутья не требовалось, чтобы понять, что Рамлоу и призрак Джеймса связывает куда больше, чем пара пушечных залпов. Вспомнился рыжий дон Гильермо и его явные намеки. Он ведь говорил про Железнолапого...Под языком стало горько, точно опять глотнул хинина. Кто-то из философов писал, что морские прогулки расширяют кругозор. И Стив мог подтвердить, что это чистая правда — он, который треть жизни провел в море, за одну прогулку в компании Черного Пса настолько расширил свой кругозор, что не отказался бы немножко его сузить. — Ты и этот Железнолапый... — начал он и замолчал, надеясь, что Рамлоу продолжит сам, но тот по своей злокозненной натуре и не подумал помогать Стиву озвучивать неочевидное, только бровь приподнял над зрячим глазом и вопросительно хмыкнул. — Ты с ним? — Я с ним что? — холодно спросил Рамлоу, и Стив окончательно смешался. Видимо, со стороны это выглядело совсем жалко, и Черный Пес, помолчав еще, проговорил:— Я его должник. Не думаю, что наши шесть залпов по “Гидре” кому-то помогли, но видимо, тут дело не в ядрах и порохе. Так что к длиннющему списку моих прегрешений можешь добавить якшание с нечистью. То, что иногда он может прикрыть “Каракатице” задницу — для пиратского братства не секрет. От того, что ты узнал про это, хуже не станет. Подумаешь — не повесят, а сожгут.— Но он же мертв! — выдохнул Роджерс. — Он — призрак.Внутри царил такой раздрай, точно по душе только что прошел шторм и теперь пришло время собирать обломки кораблекрушения. Одно дело узнать, что твой друг детства стал духом. Любви к Джеймсу Барнсу было достаточно, чтобы любить его и в посмертии. Но совсем другой переплет понять, что гибель не помешала ему стать другом какого-то пирата, вытаскивать того из передряг, спешить на помощь. Может, и не только другом… А совсем рядом, через пролив, Стив горевал о нем, тосковал. Совсем рядом он вышел на “Свободе” против двух испанских фрегатов разом, победил, а потом сутки заращивал распоротое саблей бедро и два месяца восстанавливал корабль. Совсем рядом целых десять лет. И Джеймс даже не дал знать, что пусть не дышит, но существует. Продолжает быть. Потрясение от этих мыслей оказалось настолько сильным, что, видимо, отразилось на лице, и Рамлоу принял гримасу на свой счет.— У каждого свои недостатки. То, что он мертв, не мешает ему нам помогать. Так что да, я спас призрака от призрака, и теперь у меня есть демон-хранитель. Выгодное дельце, как считаешь? Остается только проехаться в брюхе у кита, и меня возьмут в святые.— Он чуть не пришиб тебя столом. Это вместо спасибо? Или у вас так принято? — продолжил пытать Роджерс. — Особой радости я не разглядел. Повздорили?Рамлоу сжал челюсти и сглотнул.— Не твое дело, командор. — Это он потрепал “Каракатицу”, — внезапно осенило Роджерса, и он даже привстал на локте. — Призрак выломал вам рулевое и почти пустил на дно, но “Свобода” его спугнула. Вот почему мы никого не заметили на горизонте, когда подошли для абордажа, а ведь у вас еще пушки остыть не успели. Что вы такое не поделили, что Железнолапый подрал тебя, как пес гуся, и ушел в пучину? А ты стерпел? Или тебе нравится, когда тебя нагибают? — добавил он со значением. Подначка была так себе, но расчет на вспыльчивость оправдался.Рамлоу снова приложился к фляжке, зло усмехнулся и выдохнул:— Меня нагибают только когда я это позволяю. И только те, кому я позволяю, командор.У Стива от содержащейся во фразе пошлости покраснела шея, и он малодушно порадовался, что в каюте не так светло, а Рамлоу продолжил тихо и ровно, но ярости в его голосе было с лихвой:— Он меня не помнит. Не узнает. Будто стерло. Но я ему должен. Даже беспамятному. Ни одна рыба на всех Карибах не может упрекнуть Черного Пса в том, что он не платит долги.— Не помнит? Почему?.. Ах да, сирены, — сообразил Роджерс. — Что было в обмен? — Неважно. Всяко оно не стоило своего карманного призрака, — цинично заметил Рамлоу.Роджерс понял, что тот уперся быком и расспрашивать его про сделку бесполезно. — Из-за этой игры в молчанку мы уже потеряли мою силу. Гляди, можем потерять еще, — предупредил он, но Рамлоу только пожал плечами:— Много будешь знать — плохо будешь спать. — Чтобы все вернуть на свои места, нам нужно поймать призрачный корабль. “Гидру” или “Щит”? Или как называется корабль твоего призрака?— “Холодное сердце”. Вроде бы Роджерс и был готов, но все равно от этих двух слов заныло под ребрами. Если до этого Стив сомневался, то теперь окончательно понял, что ему не мерещилось. Джеймс, железная рука и чудом спасшийся от сирен корабль — все настолько же реально, насколько и то, что он сам теперь вне закона и вступил в альянс с пиратами. — Ты хочешь поймать летучий голландец, — продолжил Рамлоу. — Я гляжу, на мелочи не размениваешься. Конечно, брать на абордаж “Каракатицу” без твоей чудо-силы — чистое самоубийство: там не меньше сотни экипажа, а нас всего двадцать. Так что твоя болтливость на Гряде может стоить нам обоим слишком дорого.Стив потрогал разбитое лицо, которое и не думало заживать. — “Каракатица” опережает нас на два дня — пять мы отыграли, проскочив через сирен. Бригантина, если верить болтунам, тащится вслед за ней. Кстати, зачем? На черта призракам сдались Черный Пес, его корыто и его команда? Что им нужно?— Роллинс сказал, что на бригантине огромный одноглазый негр расспрашивал их о “Холодном сердце”. Похоже, что охотятся они за призраком. За Железнолапым, а мы так — подвернулись под горячую руку.— Интересно, что нечисти надо от нечисти? Впрочем, странность вот в чем: призрак бережет Черного Пса, а идут-то они не за тобой, а за “Каракатицей”. — Не знаю, я тебе не шаман и не колдун. Если “Гидре” мы подгадили, то на кой дьявол “Каракатица” сдалась бригантине, я не знаю. Так что, командор, ты у нас парень с планом? Потому что времени у нас — крокодил наплакал. Если “Каракатицу” гонят на Багамы, то день-два — и нам их уже не достать. С Сердцем Океана или без. — План… пожалуй, есть. Правда, он займет около пары дней или чуть больше, но так как я уверен, что “Каракатица” от Кубы уйдет на восток, а не на север — то времени у нас достаточно.— Для чего?— Для того, чтобы найти приманку, на которую клюнет большая призрачная рыба, — ответил Роджерс и замолчал. В эту игру с недомолвками прекрасно можно было играть вдвоем.— И на что мы будем ловить? — мрачно поинтересовался Рамлоу, но где-то за ровным тоном скрывался нешуточный интерес.— Узнаешь позже.Рамлоу помолчал, попялился в переборку и наконец взорвался рыком, ухватил Стива за рубашку и, притянув к себе до неприличия близко, выдохнул в губы: — Да говори уже, дери тебя черти в две смены! Почему из тебя каждое слово нужно тащить клещами, Роджерс?!— С кем поведешься, — парировал Стив, завороженно глядя на то, как черные тени скользят по резким, словно рубленным скулам, а в единственном глазу на дне сверкает отражение адского пламени. От его желтого отсвета губы почему-то произносили совсем не то, что хотела голова. — Ты говорил, что не умеешь читать? Однако карты ты разбираешь и в навигации понимаешь. Как?Рамлоу почему-то и не подумал отцепиться от него, все также держал за отвороты рубашки. От крепкой хватки там, где кожа соприкасалась с кожей, становилось жарко.— Я запоминаю линии побережий и глубины. На глаз. Для этого мне всякие закорючки не нужны.— Научить было некому?— Я неусидчивый. С монахами у меня как-то не сложилось. Да и очереди из желающих я не приметил.— Могу я. Хочешь? — Стив, следуя уже намеченным вешкам плана, сначала задал вопрос и только потом понял, что при такой позе, в которой они сейчас находились, звучал он не то что двусмысленно, а пятисмысленно, и все смыслы были один другого непристойней. И кто бы сомневался в том, что Рамлоу ухватится за самый грязный из них! Он посмотрел в ответ, тяжело, словно взвешивая все свои грехи и размышляя, можно ли добавить еще один. Потом обвел скулу Стива, сминая кожу жесткими пальцами, и, точно через силу, вытолкнул:— Хочу.И стало понятно, что тут тоже какая-то ловушка. И влетели они в нее точно два москита в мед. Одно радует, что вместе. Потому что Рамлоу наклонился ближе, так что уперся лоб в лоб, и рубашку почему-то из рук так и не выпустил — наоборот, притянул сильнее. И замер, ожидая.Стиву стало ясно, что удивительным образом, но именно ему решать, куда плыть. И с кем. И плыть ли вовсе. Нужно было понять, как дышать, когда тебе горячо выдыхают прямо в губы. И ждут от тебя невозможного. А если закроешь глаза, то сто к одному увидишь все того же пикового короля, без улыбки в глазах. И две короны. Только зачем закрывать, когда и наяву все то же. Все сомнения и муть как-то ухитрились сжаться и уместиться в одно мгновение. Стив все еще раздумывал, взвешивал, стоит ли вечное адское пекло тех секунд, которые он собирается взять себе сейчас, когда сверху резко пропела боцманская дудка, сигналя о пересменке. Мгновение натянулось, точно паутинка, и вот-вот собралось лопнуть. И Стив решился, тоже рванул к себе за плечо, точно Рамлоу от него собирался сбежать. Неловко и слишком сильно, но, кажется, не одному ему было странно, потому что теперь он ощутил, что тот тоже дышит через раз, точно сдерживается, а потом Пес, не выдержав, шепнул:— Ну же! Дьявол тебя побери, Роджерс...И где-то внутри точно взорвался пороховой склад, в котором до поры хранилось все удовольствие. Потому что стоило Стиву качнуться вперед — буквально на долю дюйма — и коснуться чужих губ, как его пробрало острым, почти нестерпимым возбуждением. На миг показалось, что еще никогда в жизни он так не хотел — точно во все тело впрыснули афродизиак. Кожа горела, словно натертая перцем, а щеки наверняка полыхали сильнее всего.Но тут уже Рамлоу сам прижался сильнее, надавил на губы своими сухими губами и, получив ответ, глухо и низко замычал, точно ему тоже было так же мучительно хорошо, как и Стиву. И от этого невольного звука удовольствие стало еще острее. Он никогда еще не целовался так жадно и жарко до этого. Никогда еще чужие ласки не рождали в груди такую лавину ощущений, которая тут же катилась ниже, заставляя отзываться ствол. Настолько сильно, что Стив испугался и заставил себя отодвинуться — не намного, все-таки для двоих мужчин койка была слишком узка. — Рамлоу…— Роджерс. — Тот наконец разжал пальцы, выпустив ткань рубахи из хватки, но не отодвинулся, а продолжил прижиматься горячим боком. — Не думал, что чтение мне так придется по душе.— Я не то чтоб особо готов к урокам, — Стив потрогал сначала распухшую скулу, а потом губы, на которых оседало чужое дыхание. — Но постараюсь объяснять доходчивее.Рамлоу взгляда не отводил, смотрел тяжело, точно атаку планировал. Почему-то некстати вспомнилось, что если Черный Пес сведет лопатки, то татуированные щупальца на его спине почти встретятся, а еще у него под плотной тканью штанов тоже татуировка, и там… Роджерс сглотнул, представлялось все ярко, только вот в слова не облекалось, хоть режь. — Не корабль, а богадельня под парусами, — хмыкнул Рамлоу. — То я лежу доской, а ты подо мной простыни меняешь, то уже сам примочки таскаю для командорской морды.— Могло быть хуже.— Сомнительно. Куда уж хуже. Кстати, как часто ты собираешься меня учить? Стив внезапно ощутил, что Рамлоу поглаживает его по бедру — рассеянно, легко. Но от каждого вверх-вниз словно искры разбегаются. — У тебя цепкая память, я думаю, мы управимся за день. Если не отвлекаться.— Легче леопарду стереть пятна. Расскажешь, как мы будем заманивать призрака в капкан?Стив смотрел, как Черный Пес хмурится, произнося слова, а на ум лезло нечто другое. Он сам не понял, как снова склонился к Рамлоу и, прежде чем опять коснуться его губ, успел сказать:— Расскажешь, что спрятал на “Каракатице”?Рамлоу словами отвечать не стал, но следующий поцелуй вышел жестким и еще более жарким, хотя казалось куда уж. Но теперь первым его закончил Рамлоу. И только тогда Стив ощутил резкую боль в лопнувшей губе и медный привкус крови. Непонятно чьей.Снаружи кипела жизнь. Нужно было вставать, умываться и, несмотря на тошноту с головокружением, прокладывать новый курс. Рамлоу сидел рядом и молчал. То ли решался рассказать про груз на “Каракатице”, то ли думал, как вытянуть план из Стива.Стив разрешил себе полежать еще ровно минуту и прикрыл глаза. Ожидаемые праведные призраки, грозящие геенной огненной, почему-то не явились, зато незаметно подкрался сон. Он еще почувствовал, как Рамлоу лег рядом, но просыпаться сил уже не было. Снился Джеймс. Он играл в карты с Черной Ма, и на руках у него был пиковый флеш рояль.