11. Плохой день (1/1)

—?Худая ночь, да, командор? Что я пропустил?Хриплый голос выдернул из дремы так же грубо, как островной лекарь выдирал больные зубы. Роджерс поморщился и осторожно привстал на локте.Из хороших вестей был живой Рамлоу в сознании. Из дурных?— вновь открывшаяся рана у него на боку. Из совсем паскудных?— быстро расплывающееся по бинтам пятно. Первое радовало, второе тревожило, третье предвещало скорый виток лихорадки.—?Пить?—?Жить. Хотя пить тоже тащи. Что я натворил хорошего, что ты решил погреть мне простыни? Озолотил приют в беспамятстве или женился на юродивой?Роджерс осторожно поднялся, чтобы ненароком не задеть в полумраке забинтованное плечо Рамлоу, которое пока вело себя прилично?— во всяком случае, там на повязках не проступало никаких подозрительных пятен. Зажег две толстые свечи. Налил в стакан на треть красного вина, которое должно помочь в сотворении крови, разбавил водой и вернулся к кровати.—?Остальным по табелю о рангах не положено тебя тискать. Нет, сначала лекарства, потом вино.—?Тебя бы в палачи…Он подсунул Рамлоу под нос склянку с хинином, терпеливо выслушал поток черной ругани и дал запить горечь вином.—?Еще!—?Нельзя. Хирург запретил тебя поить сверх этого. Боится, что внутренности разбухнут и полезут в ту дырку, которую ты дал в себе провинтить.—?Хиггинс не разрешил давать мне вина? Мне, своему капитану?—?Воды. Вино считай подарком судьбы. И не ропщи,?— Роджер убрал опустевшие склянки, подвинул свечи так, чтобы можно было дотянуться, не вставая с кровати, и снова лег сбоку от Рамлоу.Тот, несмотря на крайнюю измотанность, нашел силы съязвить:—?Командор попутал Америки? Гамаки на борту закончились? Или я в бреду совершил подвиг во славу Англии и это наградные?—?Рамлоу, это?— моя каюта и моя кровать. И я, как хозяин, волен приглашать кого захочу. И класть их куда захочу. Так что потерпи мое гостеприимство до тех пор, пока не сможешь на своих ногах выйти за эту дверь. Что до остального?— на полу жестко, а кровать достаточно широка, чтобы вместить двоих. Или ты предпочитаешь пол?Рамлоу хмыкнул в ответ, но возмущаться больше не стал. Тем более что его опять начала бить дрожь?— пока еще редкая и не такая сильная, как днем. Но она была предвестницей ухудшения, и они оба это понимали.—?Пожалуй, останусь тут,?— тихо согласился Рамлоу. —?Упустить шанс поспать в командорской кровати?— это все равно что отказаться трахнуть принцессу.—?Поэтично. И это мне говорит человек, в течение года ограбивший казну на полмиллиона дукатов. Я видел твою каюту на ?Каракатице?. Сплошь шелк, бархат, серебряное шитье и накрахмаленные скатерти. Так что я не льщу себя надеждой поразить твое воображение офицерскими льняными простынями.—?Ну принцессы-то тоже не ахти какие бабы. На иную посмотришь?— и рыдать охота. Тут дело не во внешности, а в этом… престиже.—?Или принцесса, или ничего? —?Роджерс придвинулся ближе, снова притянул Рамлоу к себе и дунул на свечи.—?Кровать командора тоже годится,?— Черный Пес не стал отбиваться, только плечи на секунду закаменели и сразу расслабились?— не нарочно, предательский озноб опять дал о себе знать и заставил прижаться ближе, в поисках тепла.—?Через час я буду менять повязку. Сейчас уснешь сам, или дать тебе опий?—?Спать в кровати с такой красоткой?— никогда себе не прощу. Но если прижмешь сильнее?— не надо мака, усну так. Бывало и похуже.—?Что для пирата может быть хуже, чем офицер, греющий ему спину?—?У тебя, как у всех вояк, скудная фантазия, командор. В мире есть вещи куда страшнее.Роджерс проснулся от короткого удара рынды, отмеряющего корабельный час. Снаружи еще было темно.Рамлоу то ли спал, то ли был без сознания. Скорее второе?— от смены повязки на животе он даже не застонал. Жар держался сильный, но ровный. Используя уже опробованный способ, Роджерс вновь напоил его рот в рот маком, а после разбавленным вином, поддерживая под голову и силой заставляя глотать.От вкуса опия с вином в собственной голове стало гулко и ясно. Спать расхотелось, и Роджерс вновь сел за стол?— перепроверить курс и поискать в судовых журналах все, что относилось к Гряде Сирен. На свои записи он не рассчитывал?— еще прошлой осенью было получено распоряжение от Адмиралтейства держаться от гибельных скал как можно дальше и не подвергать корабль риску. Эдикт распространял свое действие на весь флот Его Величества и был написан кровью.Не буквально, конечно. Крови никто не увидел. Потому что некому было о ней рассказать.Год назад, в августе, команда на сорокапушечной ?Лючии?, увлекшись преследованием пиратского фрегата, нырнула в узкий пролив между Грядой и островами и обратно уже не вынырнула. На ее поиски отправился ?Стерегущий?. Тридцать пушек. Там командовал Вормс?— он приходился Роджерсам дальней родней. Тучный шкипер, уже в возрасте, который на берегу провел куда больше месяцев, чем в море. Через неделю к островам прибило шлюпку с шильдой от ?Стерегущего?. В шлюпке были трое мертвецов и уйма оплетавших их бурых водорослей. Выловившие их местные рыбаки отправились на тот свет за пару дней, прихватив еще половину поселка?— моровое поветрие. Вспыхнувшее и тут же угасшее. Адмирал задумался и отправил в Лондон депешу. В столице донесению поверили, что удивительно, и отнеслись серьезно.Больше к Гряде Сирен корабли британского флота не ходили. И если какому-нибудь корсару удавалось оторваться от погони и нырнуть в скалы?— то преследование оставляли. Разделить судьбу ?Лючии? и ?Стерегущего? добровольцев не находилось. Хотя бродили слухи, что пираты и особо резвые местные продолжают там плавать. Но если кто-то там и шарился, то они делали это тихо и по кабакам особо не трепали: хвастунов вполне могли прикопать?— мора боялись все.Гряда Сирен, кроме местечка с дурной славой, была еще интересной навигационной задачкой. В тамошних скалах когда-то тренировались претенденты на должность капитанов. Кроме весьма коварных рифов, там были еще и течения с разной насыщенностью, что делало прохождение фарватера настоящим ребусом.Если б не эдикт, Роджерс обязательно сунулся бы туда?— он давно искал повод. Но маршруты ?Свободы? все время проходили вдали от Гряды, а потом случилась беда с ?Лючией?.То, что десять лет назад в тех же краях произошло несчастье с ?Холодным сердцем?, на котором ушел в свой первый и последний рейс Джеймс Барнс, никто уже и не помнил. Никто, кроме Стива.?Сердце? было бедовым судном, с разношерстной командой и шкипером-сорвиголовой. Ради такого эдиктов не подписывают.В старых навигационных журналах предыдущего капитана ?Свободы? нашлась схема прохода?— очень поверхностная и с пробелами. Для навигации она не годилась?— ориентироваться по такой сродни тому, как путнику в чаще леса сказать ?иди к двум деревьям?.Когда снаружи начало светать, в каюту тихо постучал Роллинс и предложил сменить.Роджерс кивнул и вышел в серый утренний сумрак.Жизнь на корабле продолжала кипеть?— у Рамлоу была на удивление сплоченная и сработанная команда. Обычно на корсарских судах экипажи сменялись чуть ли не на четверть за сезон, а эти, похоже, плавали плечом к плечу уже не один год. Несмотря на нехватку рук, на борту царил порядок?— ни одного непривязанного линя или брошенной впопыхах тряпки.Фиши уступил штурвал молодому помощнику и неспешно жевал солонину с сухарями, запивая ранний завтрак из фляги.Не чинясь, разговор начал первым, положив на субординацию:—?Как здоровье кэптена, сэр?—?Пока что при нем. Но ждать быстрой поправки не стоит?— это не пустяковые царапины.—?Знаем, командор. Если б был другой способ протиснуться через этих поганцев, кэптен бы обязательно его увидел. Но уж как вышло…—?Да, некстати. Когда мы будем у Гряды?—?Ветер хороший, точно сама Черная Ма в паруса дует. —?Фиши отправил в рот полоску мяса, прожевал и подытожил:?— Как раз к обеду подойдем.—?Это хорошо, останется пять часов на проход по свету, в старых капитанских записях говорится про три часа…—?Враки. Нет там никакого свету. Сумрак, да и тот… И когда мы оттуда вылезем, не от курса зависит?— скалы-то я обойду, а вот девок… Неужто кэптену так плохо, что он не успел вам все рассказать?—?Рассказать что? —?набычился Роджерс.Фиши хлебнул из фляги еще. И начал набивать трубку, пряча глаза:—?Ну если Пес не сказал, может, и не надо оно вам? Много знать?— плохо спать. Только вот как мы тогда право на проход получим, если капитан без сознания? Они же потребуют капитана.—?У ?Свободы? есть капитан. И он пока что в полном здравии,?— отрезал Роджерс.—?Так-то оно так. Но…—?Договаривайте!—?Да чего там договаривать… —?Фиши с огорчением глянул на уже набитую трубку и вдруг с остервенением начал выколачивать из нее табак. —?Мы и не знаем ничего! Тут как заведено: подходим к Гряде, кэптен остается на палубе, а мы в трюм. И уши воском залить и чем поглуше обмотать, вина хлебнуть и спать. Выходить, пока кэптен не позовет,?— нельзя. Может, Джек вон знает побольше… Они с Рамлоу вроде как приятели. Если у Пса вообще есть приятели.—?А как же лавирование между скал?—?Не знаю, я как все?— заливаю зенки бренди да трясусь от страха. А кто тут рулем крутит?— да хоть сам морской дьявол. Когда кэптен трюм открывает, там остается только шхеры пройти?— вот их я как свои пять знаю. Но если не через Гряду идти, а как люди ходят?— то шхеры в неделе пути.—?То есть вы ныряете тут, а выходите…—?Через двенадцать часов за Тортугой, командор. В скалах. Не то чтоб мы особо часто так делали, но приходилось.—?Но почему пропала ?Лючия?? Почему не вышла в шхерах? И где ?Стерегущий?? —?Стив растерянно пытался охватить пониманием внезапно возникшую мистику. И с усилием удержал на языке название еще одного корабля. Спрашивать про ?Холодное сердце? было глупо. Он пропал давным-давно, и еще не доказано, что именно в Гряде. Тот торговец, который заметил фрегат последним, видел его около… Просто около чертовой Гряды, которая, оказывается, полна не гибельных скал, а какой-то запредельной дьявольщины. И получается, Джеймс лежит там, на камнях, в месте, которого нет на картах.—?Почем мне знать? Может, там капитаны дурные были. Глупые или рисковые. Спросите Пса, командор. Он сказал идти через Гряду?— мы идем.Командор прикинул время действия опия?— выходило, что до полудня будить Рамлоу бесполезно. Впрочем, мистика мистикой, а на корабле и без того дел было невпроворот. И их никто не отменял. И лезть в непонятные скалы с неисправными пушками по меньшей мере глупо.—?Кто сейчас на оружейной палубе?—?Вроде Брин и пара парней из абордажной команды. Только зря вы это, командор, пушки на Гряде ни к чему…—?Зато когда мы оттуда выберемся, они нам пригодятся. Если вы думаете, что после того, как вы угнали один фрегат и взорвали еще два, армия оставит вас в покое?— то вы плохо знаете флот Его Величества.Фиши все-таки раскурил трубку, а Роджерс отправился к орудиям. К полудню обе неисправные пушки были готовы совершить как минимум по три залпа каждая. Помощники оказались толковые, и пока командор приподнимал стволы с лафетов и держал на весу, абордажники споро эти самые лафеты чинили. И по окончании работы все трое смотрели на Роджерса с куда большим уважением, чем до ремонта. Что льстило самолюбию, но не давало впадать в грех самообмана?— это не его команда, и впечатлять этих воров и убийц ему ни к чему.Закончив, он вернулся в каюту, рассчитывая вытрясти из Рамлоу все, что тому известно о Гряде, но вышло иначе. В каюте его ждали бледный от волнения Роллинс и хирург Хиггинс, черный от усталости. Оказалось, что почти сразу после ухода Роджерса лихорадка у Рамлоу усилилась, и ее не удавалось сбить ни лекарствами, ни обтираниями. Рана на боку вновь открылась, мало того?— появился дурной запах, а края воспалились и почернели.Рамлоу впал в беспамятство и в себя более не приходил. Лежал бледный, точно не человек, а восковая кукла.Хиггинс отмерил какие-то капли и приготовил нож?— собирался отворять кровь. Роллинс сидел рядом со своим кэптеном и читал молитву. Кажется, на итальянском.—?У нас есть капеллан на борту? —?тихо спросил Роджерс, окинув взглядом всю картину. Ясно, что счет тут шел на часы?— загнивающая рана провоцировала лихорадку и не давала внутренней силе сомкнуть края разреза. —?Уходить без причастия негоже даже пирату.—?Два года духовной школы,?— глухо отозвался Роллинс. —?Сан я не принял.—?За что выгнали? —?спросил Роджерс просто так, чтобы нарушить зловещее молчание, которое повисло в каюте.Роллинс мрачно глянул в ответ и рассеянно потер широкие ладони. Видеть его, такого огромного и мощного, растерянным и разбитым было странно?— так же странно, как и сознавать, что за своего кэптена тут любой пойдет и в огонь, и в воду. Подобная преданность корсару удивляла. И вызывала зависть. Самого-то Роджерса команда ?Свободы? продала легко и непринужденно, стоило только поманить деньгами. Хотя Стив считал себя не худшим капитаном, но видимо, просто хорошо обращаться с людьми и закрывать их своей грудью недостаточно.—?Удавил настоятеля,?— наконец ответил боцман.Роджерс решил не уточнять?— шутит тот или нет.—?Ночью рана выглядела не так плохо, Рамлоу был в сознании. Я давал ему хинин и готов поклясться?— дело шло к улучшению. Почему стало хуже?Хиггинс в раздумьи пожевал губами и, осторожно косясь на боцмана, предположил:—?Я слышал про дона Гильермо всякое. И среди всякого не было доброго. Думаю, на лезвии клинка, которым ранили кэптена, был яд. Что-то сильное, но не быстрое. Мучительное. Сама по себе рана не страшна. Страшно то, что в нее попало. Второй порез нанесли кортиком?— и он чист.Роллинс скривился точно от зубной боли и вышел из каюты, хлопнув дверью.—?Будет себя казнить, за то, что сразу не заставил кэптена промыть рану,?— вздохнул Хиггинс.—?Сколько у него времени? —?уточнил Роджерс, которого мутило от запаха лекарств. А еще очень живо вспомнилось собственное детство, заполненное этой вонью под завязку.—?Вечер. Ночь. Не больше.—?И шансов нет?Хиггинс покачал головой:—?Если только не совершится чудо.Роджерс еще раз взглянул на Черного Пса, который так недолго пробыл его спутником, но успел принести с собой столько всего, что предыдущая жизнь стала казаться пресной, точно облатка с утренней службы. Захватил из каюты оружие и вышел вон?— нужно было поговорить с Роллинсом до того, как они подойдут к Гряде.—?Фиши сказал, что ты больше всех знаешь, что там происходит. На Гряде,?— Роджерс нашел боцмана на корме.Тот уставился в море невидящим взглядом и вертел в руках простой медный крест на шнурке.—?Там ждет беда,?— глухо отозвался Роллинс. —?Туда рвутся умники?— такие как ты, такие как Брок, в поисках короткой дороги, а потом платят и никак не могут расплатиться. Но ты же мне все равно не поверишь, да, командор?—?Сколько раз Рамлоу ходил этим путем? —?задумчиво спросил Роджерс.—?Больше двадцати.—?И ты вместе с ним?—?Да.—?В трюме, с залитыми воском ушами, как все?—?Верно. Потому что первый раз Брок шел через Гряду с другой командой?— и оказался один на борту своей ?Каракатицы?. И куда подевались остальные, он никогда не рассказывал.—?Мне еще что-то нужно знать, прежде чем я закрою за вами замки трюма?—?Брок часто говорил, что совершил ошибку, тогда, в самый первый раз. Что у него забрали нечто, без чего каждый вдох как пытка.—?Кто забрал?—?Сирены,?— сказал Роллинс. —?Не спрашивай, командор, кэптен никогда не говорил о том, какие они, опасны ли и что просят за проход…—?Опасны. ?Лючия? так и не вышла из этих скал. На ней было триста человек команды.—?Откуда тебе знать, командор? Может, и вышла. С одним человеком на борту,?— Роллинс еще раз тяжело вздохнул и ушел, оставив Роджерса гадать о будущем.И вспоминать прошлое. Потому что перед глазами стоял улыбающийся Джеймс?— такой, каким он проводил его в последний рейс?— сияющий, в новой форме, которая еще даже не замялась на рукавах. Такой бесконечно счастливый, что сердце замирало. Как он тогда шутил, что вернется с сундуком золота и вместо того, чтобы, как ожидала его маменька, жениться на кузине, уедет в Африку рисковать на алмазных приисках.Улыбка Джеймса растаяла туманом и заменилась на жадное ?жить? на других губах. Может, это кара такая? Все, кто вызывает у Стива греховные мысли, гибнут? Стоит только подумать о том, что можно дать себе волю хотя бы в мечтаниях, как смерть взмахивает косой. Безжалостно. Сначала Барнс, теперь Рамлоу. Как проклятие.Впрочем, с судьбой сражаться ему было не впервой. Жаль только, что все время в одиночестве.Сейчас на жалость к себе времени не оставалось: нужно пройти намеченным Черным Псом курсом и догнать ?Каракатицу?. Посмотреть в глаза Честеру Филлипсу, когда тот будет умирать, выяснить, что за темные дела этот подлец проворачивал вместе с губернатором, найти доказательства и восстановить свое доброе имя.Но все равно чертовски жаль, что у Черной Ма не хватило силы перебить его, Стивена Гранта Роджерса, неудачу. Куда уж аборигенному божеству до фамильного ирландского невезения.Из гнезда на мачте раздалась резкая трель свистка смотрящего, и Роджерс поднялся на мостик. Взял у Фиши подзорную трубу и взглянул на предстоящую проблему.Все как и ожидалось, чертовщина началась почти с порога: при ясном солнце и спокойном синем море выступающая каменистая гряда тонула в белесом зыбком мареве, точно в супе.—?Мы подойдем слева, я выставлю руль на вест, и мы протиснемся точно между вон той скалой, которая похожа на акулий плавник, и той, что напоминает два пальца. В прошлый раз мы шли именно там. Нам как раз хватит времени, чтоб спуститься в трюм,?— сказал Фиши, закладывая штурвал ремнем и подвязывая концы.—?Как скоро мы достигнем скал?—?При таком ветре? Четверть часа, не больше.Время Стив потратил с пользой?— закатил в трюм бочонок с бренди для команды, которая, невесело перешучиваясь, спокойно рассаживалась и затыкала уши мягким воском. Похоже, что Роллинс и лекарь дурные новости про кэптена и яд рассказать не решились?— то ли надеялись на чудо, то ли хотели избежать паники.Когда тяжелый засов встал в пазы, отрезая команду от капитана, Стив внезапно почувствовал легкость. Скоро закроется важный долг. Потому что, что бы сейчас ни произошло, он наконец-то рядом с Джеймсом. И сможет почтить его память так, как тот заслуживает.А что до Черного Пса… Если Роджерс понял правильно, то слышать в этом состоянии тот все равно не может, а значит, необходимое условие не нарушит. Может, сирены окажутся милостивее Господа и подарят быструю смерть, а не мучительное угасание от отравы.После недолгих раздумий Стив завернул Рамлоу в одеяло, даже через все слои ткани чувствуя, как тот горит в лихорадке, вынес на палубу и устроил рядом со штурвалом на мостике, прислонив к надстройке. Дотронулся до шеи, нащупывая биение жилы?— дыхание у Рамлоу стало совсем слабое, а сердечный ритм слышался еле-еле.Стив не удержался, пригладил вьющиеся черные волосы, в которых уже появились тонкие пряди седины, и усмехнулся печально:—?А обещал-то… Трепач. Кому суждено умереть от яда, того не повесят.Потом выпрямился, поправил шейный платок, одернул мундир, застегнул перевязь с саблей. Жаль, шляпа и парик остались где-то на Ямайке, и приходится являться на встречу с дамами не при полном параде. Впрочем, дамы, должно быть, привычные. Да и кто сказал, что они именно дамы??Свобода? по точно рассчитанной Фиши траектории нырнула в густой туман между двумя скалами, одна из которых была точь-в-точь как акулий плавник, а вторая вблизи стала похожа не на персты, а на тонкую девичью фигурку со страдальчески запрокинутой головой.Белое туманное молоко охотно пропустило в себя корабль и сомкнулось позади. Гряда Сирен приманила жертву, даже песен не понадобилось.