16. (1/1)

1721 г. Неизвестно, чем бы закончился разговор, если бы не явился Бонс - сообщить, что надвигается буря. За считанные секунды из одержимого демонами безумца Флинт перевоплотился в капитана, озабоченного безопасностью корабля и команды, но Сильвер знал, что последняя точка в их беседе не поставлена. Оскорбление, нанесенное им Флинту, было не из тех, что легко забываются, и расплата за него обязательно наступит. Но сейчас были дела и поважнее. Флинт и Бонс ушли на мостик, а Сильвер отправился на палубу, уже запятнанную первыми тяжелыми каплями дождя. Ветер затягивал свою адскую песнь, паруса надулись тугими полусферами, качка усиливалась, заставляя хвататься за веревки и снасти. Убедившись, что все заняты делом, Сильвер спустился в трюм. Он успел услышать, как Флинт говорил Бонсу прокладывать курс на Тортугу после того, как “Морж” обогнет бурю, и у него появилась идея. Рабыню держали в клетушке рядом с плотницкой, что было устроено не без умысла: сторожить ее Сильвер наказал Блэку. Преданность Блэка почти не вызывала сомнений, и, к тому же, он не был замечен в склонности к потаканию низменным страстям, так что Сильвер счел его подходящим для этого и даже, под свою ответственность, разрешил ему самостоятельно пользоваться кладовой. Блэка на месте не оказалось. Сильвер немного постоял у запертой двери клетушки, прежде чем войти. Флинт, безусловно, был прав - нельзя сравнивать эту девушку с Мади, но все же сердце Сильвера сжалось от непрошенных воспоминаний о том, как он искал свою любимую в трюме “Эвридики”, не зная, найдет ли ее живой. Вопреки его ожиданиям, рабыня не выглядела измученной. В ее темных, слегка вытянутых к вискам глазах не было страха, разве что легкая настороженность. Сильвер заметил и одеяло с подушкой на топчане, и посуду, убранную на время качки в ящик на полу. В руках у девушки была иголка с ниткой, а на коленях лежала чья-то, явно не принадлежащая ей, рубаха. Сообразив, что его молчаливое появление вкупе с откровенным разглядыванием может быть истолковано превратно, Сильвер заговорил: - С тобой хорошо здесь обращаются?.. Рабыня отложила шитье в сторону, помедлила, изучая Сильвера внимательным взглядом, и кивнула. - Это рубашка Блэка? Он что, заставляет тебя штопать его вещи? - Нет, что вы. Я сама ему предложила, – на лице девушки промелькнула улыбка, сделав его неуместно миловидным. – Мне здесь скучно, хотелось занять себя хоть чем-то. - Скучно? – Сильвер не смог скрыть удивления. – Ты же, надеюсь, понимаешь, где находишься и что за люди тебя окружают?.. - Вполне. - Девушка пожала плечами. - Но мистер Блэк хороший человек, он никому меня в обиду не дает. Я не знаю, что со мной будет потом и, могу предположить, на этом все хорошее и закончится, но я не хочу проживать отпущенное мне время, трясясь от ужаса, который еще не наступил. Сильвер почувствовал себя сбитым с толку. Манерой речи девушка снова напомнила ему о Мади, чья образованность была результатом воспитания в условиях, редко выпадающих людям с ее цветом кожи. А рабыня еще и держалась так, будто опасность, от которой Сильвер намеревался ее спасти, существовала только в его воображении. Для первого знакомства, впрочем, он узнал достаточно. - Отрадно слышать. Если тебе что-то нужно еще, можешь сказать мне. - А вы можете принести мне книгу? - с надеждой глядя на Сильвера, вдруг попросила девушка. - Книгу?.. – переспросил Сильвер в замешательстве. Разговор казался ему все более абсурдным для этого места и обстоятельств. - Какую? - Любую, - губы девушки вновь тронула мимолетная улыбка. - Хорошо, - после краткого раздумья ответил Сильвер и повернулся к двери, намереваясь уйти. - Подождите, - окликнула его девушка. - Как мне вас звать?.. - Джон Сильвер, - сказал он, не оборачиваясь. Ему не хотелось видеть, как лицо рабыни исказится страхом и отвращением, когда она поймет, что ее навестил бывший король пиратского отребья и правая рука дьявола, также известного как Джеймс Флинт. - А меня зовут Изора, - услышал он в ответ. “Морж” отбросило штормом в открытое море дальше, чем рассчитывал Флинт, и к переходу до Тортуги прибавилось несколько лишних суток. Сильвер решил, что там он при первой же возможности выведет Изору с корабля и поможет ей скрыться. Флинт, конечно, взбесится, когда узнает, но это будет меньшим из зол. На самом деле Сильвер отчасти надеялся спасти не только саму девушку, но и свою способность впредь оставаться с Флинтом. Как бы низко ни пал Сильвер, оставались еще вещи, примириться с которыми он не мог. Планы Флинта на Изору были из их числа. А пока требовалось прожить эти дни, не вызвав неосторожным словом или действием взрыв ярости у Флинта, что после недавних событий было делом не из простых. После Сан-Марко Сильвер больше не был уверен, что в какой-то момент не утратит самообладание и не сделает того, о чем потом будет жалеть. Возможно, Флинт тоже это понимал и потому поддерживал игру - оба делали вид, что ничего особенного не произошло. Но отупляющее бесчувствие, после всех этих событий завладевшее душой Сильвера, пугало даже больше недавней вспышки бешенства, как предвестие более страшных вещей. Может, в следующий раз кто-то из них убьет другого просто потому, что иные способы выразить свои чувства или добиться на них ответа перестали действовать. Приход Флинта прервал мрачное течение его мыслей. Флинт снял мокрую кожаную куртку, несколько раз с силой встряхнул, прежде чем повесить на спинку стула, и уселся на койку. - Ну, и как долго ты намерен играть со мной в молчанку? – с наигранной легкостью осведомился Флинт, пятерней зачесывая влажные волосы со лба назад. Всем своим видом он излучал благосклонность и готовность первым сделать шаг к примирению. Сильвер хотел бы разрушить выросшее между ними отчуждение, но, похоже, разучился это делать. Как будто в Сан-Марко его сознание разделилось надвое, и сошедшая с ума часть пыталась уничтожить все то, что он ненавидел во Флинте, а другая одновременно с этим осознавала: именно потому, что Флинт был не ведающим жалости убийцей, Сильвера к нему так и тянуло. Сближаясь с Флинтом и приручая его, Сильвер будто пытался взять под контроль кошмары своего прошлого. И, осознав природу своего влечения к Флинту, неожиданно для себя самого избавился от его власти. - Не понимаю, что за блажь на тебя нашла, - дружелюбно-снисходительно продолжал Флинт. – Ты внезапно узнал, что наш промысел кровав и оставляет за собой жертвы? Тоже мне открытие! Да в этой жизни вообще ничего нельзя добиться, если боишься замарать руки кровью. Господи, да даже в той ебаной богадельне мне пришлось перерезать пару глоток, чтобы Оглторп принял мои требования всерьез. - В твоем рассказе о том, как вы с Гамильтоном покинули плантацию, этих подробностей не было, - неохотно отозвался Сильвер, отдавая должное ловкости, с которой Флинт все-таки сумел втянуть его в разговор. - Не счел нужным упоминать о пустяках, - усмехнулся Флинт. – И зря, как выяснилось. Но разве ж мог я предположить, что за два года без меня ты примеришь на себя маску святоши и погрязнешь в чувстве вины? - Я больше не испытываю вины перед тобой, - возразил Сильвер. Это было чистой правдой. - А испытывал? - усмехнувшись, Флинт поднялся, подошел к столу и, налив себе рому, опустился в кресло и отхлебнул из кружки. – Но я о другом. Ты винишь себя за то, что делаю я. А это намного, намного хуже. Сильвер воззрился на Флинта, пораженный его внезапной проницательностью и прямотой. Может, в их отношениях еще осталось место честности?.. - Знаешь, что сказал Томас, когда я ему признался, что убил его отца? Что заколол как свиней и его и всех, кто с ним был?.. Сильвер покачал головой. Он слышал от Флинта о том, какую пагубную роль в их с Томасом судьбах сыграл Гамильтон-старший, но только сейчас узнал, какая участь постигла старика. Этот милый штрих прекрасно вписывался в историю. - Единственное, в чем Томас упрекнул меня, так это что я прикончил его папашу слишком быстро. Не расспросив как следует. И он, черт возьми, был прав! Может, и о плантации я узнал бы еще тогда, а не спустя десять лет. - Флинт хмыкнул в кружку. – Но что сделано, то сделано. Томас предъявлял ко мне те же требования, что и к себе самому. Он научил меня не испытывать сомнений и вины за все, чем я являюсь, и я перестал. И это касается вовсе не ебли. - Я рад, что ты обрел согласие со своей природой, - сказал Сильвер. – Полагаю, ты и мне не прочь привить подобное отношение к жизни? Прости, что я оказался нерадивым учеником. Надеюсь, этим я не сильно ранил твои чувства? Лицо Флинта внезапно исказилось страданием. - Ну что ты, разве у меня могут быть чувства, которые можно ранить? Разве не нелепостью будет предположить подобное, верно Джон? – промолвил наконец Флинт, в упор глядя на Сильвера. – Я могу многое снести от тебя, но когда мои самые сокровенные стремления наедине с тобой ты извращаешь до грязных оскорблений, будто пытаясь устыдить меня за мою же открытость… Что ж, к такому я и правда не был готов. Сильвера обожгло стыдом. Разумеется, он и на минуту не забывал о подлых, грязных словах, что сказал тогда Флинту. Ничего удивительного, что и Флинт не нашел в себе сил делать вид, что их не слышал, переступить через оскорбление и вычеркнуть его из памяти. - Прости меня, пожалуйста, - произнес Сильвер со всей искренностью, на которую был способен. Флинт сумрачно смотрел на него исподлобья, и это побудило Сильвера подняться, подойти к нему и коснуться его плеча. – Я не могу этого исправить, и оправданий для меня никаких нет. Но я бы хотел, чтобы эти слова никогда не звучали. Флинт перехватил его руку. В его взгляде снизу вверх читалась такая горькая, безнадежной мольба, что Сильвер в нелепом порыве жалости наклонился и коснулся его губ своими. Мига слабости было довольно, чтобы Флинт завладел им, как штормовое море затягивает глупца, рискнувшего ступить в волны. Костыль с грохотом упал на пол. Флинт притянул Сильвера к себе на колени, сжал в крепком горячем объятии, начал целовать. - Ничего не может случиться между нами, что нельзя было бы исправить, – шептал Флинт между жадными поцелуями, попутно избавляя его от одежды, отмечая нежным касанием губ каждый открывающийся ему участок обнаженной кожи. – Конечно, я простил тебя, мой мальчик, разве я мог не простить?.. Но я так хочу, чтобы ты сделал для меня то же самое, что делал для тебя я. Он взял Сильвера за подбородок, приподнимая его лицо навстречу своему взгляду, и провел большим пальцем по его нижней губе. Сильвер на мгновение растерялся, поняв, на что он намекает - Флинт никогда раньше не требовал от него подобного, а сам он не предлагал, до сих пор считая некоторые вещи противоестественными. Но сейчас желание Флинта казалось справедливым. Сильвер замешкался. Он не был полностью уверен, что понял Флинта правильно, и понятия не имел, что делать дальше, даже если истолковал намек верно - но тут Флинт положил ладонь ему на плечо. И под настойчивым нажимом этой ладони, под тяжелым взглядом Флинта, Сильвер опустился на пол между его широко расставленных ног, опираясь на колено здоровой ноги и на культю, которая тут же отозвалась еще не болью, но ее предвестником, тянущим напряжением в искалеченных мышцах. Он безотчетно вцепился в бедра Флинта, и тот с коротким смешком небрежно потрепал его по щеке: - Полегче. Ценю твой пыл, но дай я хотя бы… - Он повозился, расстегивая штаны, после откинулся на спинку, возложил руки на подлокотники и сверху вниз воззрился на Сильвера. - Ну?.. Раскинувшись в кресле, как на троне, расслабленный и надменный, с полуголым калекой, скорчившимся у его ног, уверенно попирающих пол, Флинт выглядел бы почти величественно, если бы не торчащий из распахнутой ширинки член, приапически напряженный. Сильвер склонился над ним и, помедлив миг, закрыл глаза и взял его в рот. Плоть под его губами дрогнула, Флинт шумно вздохнул, положил руку ему на голову, начал гладить, медленно пропуская пальцы сквозь волосы. Сильвер действовал, ведомый памятью о том, как это делал с ним Флинт, и размеренной лаской теплых пальцев, что поглаживали его затылок. Флинт дышал все тяжелее, бедра его стали чуть дергаться навстречу движениям головы Сильвера, будто он хотел проникнуть глубже и сдерживал себя. И, хоть боль уже начинала тупо вгрызаться в мышцы искалеченной ноги, а челюсти сводило от непривычного напряжения, Сильвер втянулся в странно умиротворяющий ритм, слыша и чувствуя, как отзывается Флинт на его неумелую, неуклюжую ласку. Это нельзя было назвать удовольствием, но Сильвер также не нашел в себе ни отторжения, ни стыда - откуда им было взяться с человеком, которого он знал до самого дна его мятежной души, знал его тело до последнего дюйма, его запах и вкус его кожи?.. Сейчас он всего лишь возвращал Флинту то, что сам не единожды получал от него, и это было справедливо. Ему захотелось взглянуть Флинту в лицо и заодно дать себе передышку. Он приподнял голову, шумно втягивая слюну, и в тот же миг пальцы на его волосах замерли - и сжались с неожиданной жестокостью. Флинт пригнул его голову вплотную к своему паху, вторгаясь в его рот до самого горла, и Сильвера едва не вывернуло наизнанку. Из глаз у него брызнули слезы, из носа потекло. Флинт потянул его за волосы вверх; он успел вдохнуть с мокрым хлюпающим звуком - и Флинт снова направил его голову вниз, насаживая на свой член, и повторил снова и снова, не обращая внимания на слезы, слюни и судорожные звуки сдерживаемых рвотных позывов. Наконец что-то вынудило его остановиться - возможно, Сильвер слишком сильно впился пальцами в его бедра. Он оттянул голову Сильвера назад и, нахмурившись, впился в него взглядом. Лицо его раскраснелось, грудь ходила ходуном, глаза нездорово блестели, будто подернутые масляной пленкой, темные и пустые. Сильвер, тяжело дыша, смотрел в них и не видел ничего знакомого - даже злости и похоти. Флинт вдруг потянулся к его лицу другой рукой, и Сильвер невольно отшатнулся. Но Флинт всего лишь провел тыльной стороной ладони по его губам, обтер руку о штаны и раздраженно пробормотал: - Ни к черту не годишься. Очевидно, к этому делу у тебя нет никакого таланта. Он отодвинул Сильвера, равнодушно, как предмет мебели, мешающий пройти, и поднялся. Когда он оказался у Сильвера за спиной, тот зажмурился изо всех сил, прикусил изнутри щеку, сдерживая гнев и горькую, как яд, обиду, готовые прорваться наружу потоком слов, которые уже ничем нельзя будет исправить. - Знаешь, я не против закончить способом, который тебе более привычен, - сказал Флинт за его спиной. Сильвер стиснул зубы, умоляя себя молчать. Медленно вдохнул и выдохнул несколько раз, пока яростный грохот крови в висках немного не утих, начал подниматься - и тут Флинт, шагнув к нему, с силой пнул его носком сапога в щиколотку. Сильвер не ожидал такой подлости. Колено ударилось о доски пола, и перед глазами у Сильвера заплясали искры. Он возблагодарил Господа, что не ударился культей, и тут же проклял небеса и ад, когда Флинт навалился на него всем своим весом, вжимая его голову безжалостной рукой в обивку кресла. Одна рука Сильвера оказалась зажата между его телом и креслом, он замолотил воздух свободной, пытаясь достать Флинта, ударить или вцепиться ему в глаза, в волосы, куда угодно. Ему почти удалось - он проехался ногтями по щеке Флинта; тот со свистом втянул воздух сквозь зубы, словил запястье Сильвера и заломил его руку назад и вверх. В плече у Сильвера хрустнуло, он поперхнулся вдохом от боли. - Что-то я начинаю сомневаться в искренности твоих извинений, - шепотом посетовал Флинт ему в самое ухо. - Джеймс, опомнись, - взмолился Сильвер, стараясь говорить спокойно и мягко. - Позже ты вспомнишь это и… - И что? И что? - Флинт отпустил его руку и, зажав в горсти его волосы, встряхнул, будто требуя ответа. - И мне станет стыдно? Я раскаюсь? За что? Сильвер сжал кулак так сильно, что ногти впились в ладонь. Флинт издал долгий, мучительный дрожащий вздох и вдруг уткнулся лбом в его висок, сбивчиво зашептал: - Все, о чем мне стоит жалеть, - это что я подпустил кого-то так близко. Мне стоило ревностней охранять свои стены, не впускать никого, никого… Но я плохо учился у жизни, и вот где я сейчас, вот кто я… Он снова вздохнул и умолк, продолжая тяжело дышать Сильверу в ухо; руки его тем временем шарили по телу Сильвера, сдергивали штаны с его зада, деловито и бесстыдно, не оставляя сомнений, чем закончатся эти душераздирающие невнятные признания. На Сильвера снизошло равнодушное спокойствие. Он уже испытывал нечто подобное - будто отрешился сам от себя и наблюдал за происходящим со стороны. Флинт грубо вторгался в его тело, сжимал его шею, впивался в его бедро пальцами до багровых лунок на коже, но это не вызывало ни единого движения в душе Сильвера; тело же его слишком устало за последнее время от боли и редкого удовольствия, слишком похожего на боль, и сейчас чувствовало не больше, чем через пелену опиумного дурмана. Флинт задышал чаще, стал двигаться резче и быстрее, и Сильвер с облегчением подумал, что все вот-вот закончится - но Флинт обнял его, прижимая к груди, начал тереться щекой о его лицо, покрывать его скулу и ухо мелкими поцелуями, снова зашептал, горячо и быстро, словно опасаясь, что Сильвер остановит его: - Чего мне стыдиться, Джон? Акта любви с единственным человеком, которому я готов отдать себя всего, доверить себя полностью, но который не может любить меня так, как я люблю его. Я могу любить тебя всем своим нутром, Джон, о, как я могу тебя любить, но ты, ты… И я вынужден делать вещи, которые… Это тоже любовь, Джон, это она, не только прекрасные цветы, но и стебли в шипах, и ядовитые корни, чего же мне стыдиться? Должен ли я?... - Нет, Джеймс, - ответил Сильвер. - Не должен. Флинт застонал и кончил, беспорядочно целуя его лицо и шею, дрожащими руками гладя его плечи. Сильвер спрятал лицо в сгибе локтя, не желая, чтобы Флинт видел его лицо или пытался говорить с ним. Флинт еще какое-то время, тяжело дыша, продолжал поглаживать его по плечам и спине, потом поднялся, привел в порядок одежду и вышел, прихватив со стола бутылку. Уже ночью, лежа без сна, один в пустой каюте, пока Флинт где-то наверняка надирался в стельку, Сильвер представлял, как перерезает ему глотку, или стреляет в него, или… Но даже мнимого удовлетворения эти пустые фантазии не приносили. Какой смысл убивать Флинта, когда Сильвер сам виноват в своих бедах? Если бы он не позволял Флинту делать с собой все, что тому хотелось, у того, возможно, и не возникало бы таких желаний. Уничтожению подлежал вовсе не Флинт, а сама неспособность Сильвера существовать без него. Только тогда он, возможно, спасется, и тем самым спасет и Флинта. А их совместное путешествие подошло к концу. Утром Флинт собрал небольшой совет, чтобы обсудить ближайшие планы. Из-за урагана они с Лопесом не успели поделить добычу согласно уговору – половина на половину, а на Тортуге можно было найти хорошего оценщика, способного им в этом помочь, не говоря уже о том, что команде требовался отдых. Но Флинт считал, что Лопес не выполнил своей части сделки – хранилище оказалось пустым, - а потому не заслуживал равной доли. С другой стороны, именно Лопес обеспечил и наводку, и подходы к Сан-Марко. Флинту требовалось мнение Бонса, Картера и Сильвера, может ли это возместить провал главной цели налета на город и не стоит ли просто кинуть Лопеса. Бонс и Картер с жаром включились в обсуждение, пока Сильвер отмалчивался, зная, что Флинту плевать на их мнения и он развлекается, играя в демократию. В душе у Сильвера бушевала холодная ярость, которую, как ни странно, он без особого труда держал при себе. Ему не впервой было притворяться ради выживания, чтобы в нужный момент сделать свой ход. После, когда все разошлись, Сильвер прихватил подаренного ему Флинтом “Робинзона Крузо” и отправился в трюм. Зайдя к Изоре, он протянул ей книгу и, как только она взяла ее, отступил на шаг назад. - Надеюсь, света здесь достаточно для чтения?... Висящая над топчаном масляная лампа горела ровно и ярко, на совесть заправленная Блэком. Изора с улыбкой кивнула. - Спасибо. Я буду бережно с ней обращаться. Сильвер огляделся и, обнаружив в углу перевернутый ящик, примостился на него. Теперь, когда сам он был скрыт тенями, можно было рассмотреть девушку получше. Если бы не цвет кожи, ее вполне можно было принять за женщину белой расы, волосы тоже не походили на те, что были у Мади и ее соплеменников. Примерно такие же были у Сильвера до того, как он их срезал. Полукровка, воспитанная как белая. Возможно, ее поведение вызвано не хитростью и бесстрашием, а наивностью и неведением. - Любишь читать? – спросил он. - Нечасто у таких, как ты, появляется возможность заиметь такое увлечение. - Все благодаря моей хозяйке, да покоится она с миром. - Девушка погрустнела. – Я была ее средством справиться с утратой дочери, с детства воспитывалась в господском доме. Хозяйка была очень доброй женщиной и ни за что не продала бы ни меня, ни старых слуг. История Изоры в своем роде была трогательной, но для Сильвера она представлялась лишь еще одним свидетельством лицемерного себялюбия богатеев. Если хозяйка действительно видела в рабыне “приемную дочь”, то должна была дать ей свободу. - Понятно. Скажи, у тебя есть кто-то, кто мог бы тебя приютить? Может, друзья твоей покойной хозяйки? Родственники?.. В глазах Изоры на мгновение блеснула надежда, но тут же погасла. - У хозяйки хватало друзей, - понуро сообщила она. - В основном плантаторы и торговцы. Все сплошь благородные и порядочные господа, которым совесть и приличия не позволили купить меня после ее смерти, как они скупили всех полевых рабов. Сомневаюсь, что я могу рассчитывать на их помощь. А почему вы об этом спрашиваете? - Я хочу кое о чем тебя попросить, - Сильвер поднялся и прохромал к двери. – Наступит момент, когда я появлюсь здесь и скажу идти за мной. Будь наготове и не трать время на вопросы. Ты их сможешь задать потом, если нам повезет. Хорошо?.. - Нам? – недоверчиво переспросила Изора. Сильвер кивнул. - Я понимаю, что ты меня не знаешь и у тебя нет никаких причин мне доверять, но… - Сильвер замялся, пытаясь подобрать слова, которые убедят девушку в доброте его намерений. - Но вы хотите мне помочь, - закончила за него Изора. - Зачем это вам? Для Изоры понимание его мотивов было вопросом выбора. Поставив ее перед выбором между двумя неясными и, вероятно, одинаково ужасными вариантами будущего, Сильвер должен был дать что-то взамен. Например, правду. - Потому что мое положение на этом корабле по сути мало чем отличается от твоего. Так почему бы не решить обе проблемы разом?.. - ответил он. Пока они шли до Тортуги, Сильвер старался притупить бдительность Флинта. Потребовалась вся его выдержка, чтобы как ни в чем не бывало беседовать с Флинтом об отвлеченном, отвечать на его шутки и ложиться с ним в постель. Последнее давалось легче остального - по крайней мере в темноте можно было не следить за выражением своего лица. А как только “Морж” зашел в порт, у Флинта обнаружилось много дел, поглотивших все его внимание. “Грифон”, как выяснилось, на пару суток опередил их, и Лопес уже успел найти, по его словам, самого честного оценщика во всем Новом Свете. Об этом Флинту сообщил квартирмейстер “Грифона”, явившийся пригласить его на встречу со своим капитаном. Флинт принял эту новость без особого воодушевления, что для Сильвера, хорошо знакомого с его щепетильностью касаемо денежных вопросов, означало одно – подсчеты и обсуждения, кому что причитается и кто кого пытается наебать, предстоят долгие. В таких переговорах отличающийся почти болезненной скаредностью Бонс оказался для Флинта наилучшим компаньоном, и, возможно, именно по этой причине на встречу с Лопесом Флинт взял его, а не Сильвера. Вместе с ними на берег сошло и больше половины команды. Такую возможность грех было упускать, но, рассудив здраво, Сильвер признал, что поспешность может только все погубить. В маленьком городке, где он никого не знал и который кишел людьми Флинта и Лопеса, далеко они не убегут, не говоря уже о том, что оставшиеся на “Морже” головорезы Бонса не дадут незаметно вывести девчонку из трюма. Скрепя сердце, Сильвер попросил Моргана, чтобы тот нашел Хэндса и передал ему на словах коротенькое послание. В конце концов, имеет же он право пригласить старого товарища пропустить стаканчик-другой, раз уж обязанности пока не дают сойти на берег. Морган пообещал, но будет ли с этого прок, Сильвер уверен не был. Последняя беседа с Хэндсом оставила ощущение поставленной в их отношениях точки, и Хэндс мог не испытывать большого желания по первому щелчку пальцев бежать к нему обратно. В справедливости своих опасений Сильвер уверился к глубокой ночи, когда вернулись и Бонс с Морганом, и Флинт, а Хэндс так и не удостоил его своим появлением. Флинт, усталый и раздраженный, без уточнения персоналий оповестил Сильвера, что “все они выжиги и сволочи”, достал бутылку рома и, не раздеваясь, завалился к себе на койку с явным намерением опустошить ее, прежде чем сон окончательно его сморит. Наблюдать за тем, как Флинт напивается, Сильверу охоты не было, и он решил скоротать пару часов на свежем воздухе. - Джон, - вдруг окликнул его Флинт. – Скажи, что бы ты сделал, если бы во всем мире только один-единственный человек знал твой язык и при этом отказывался говорить с тобой? Сильвер по привычке задумался, что бы Флинт хотел услышать в ответ, и внезапно понял: впервые за долгое время ему плевать. - Понятия не имею, - бросил он и вышел. Несмотря на то, что склянки давно уже пробили к отбою, несколько матросов невозбранно выпивали на палубе, собравшись в кружок у грот-мачты. Сильверу не было до них никакого дела и он, отыскав более менее укрытое от ветра место, присел на связку такелажа. В мыслях его царил полный разброд. Несколько дней - и Флинт, уладив здесь все свои дела, отправится на Остров скелета, после чего о побеге можно будет забыть. Но как, блядь, уйти, если он даже лодку без посторонней помощи не спустит на воду? Не убежит, если погонятся вслед, и не отобьется, если настигнут? Обязательно нужно кого-то уговорить, подкупить или, на худой конец, запугать, чтобы ему помогли. Но кому он может довериться?.. Громкий возглас вахтенного о приставшей к левому борту лодке заставил Сильвера подняться и подойти посмотреть. Одного взгляда на стоящего в ней человека хватило, чтобы, поблагодарить матроса, принимающего швартовы, и сразу же отпустить к приятелям у грот-мачты. Сильвер проследил за ним взглядом, чтобы удостовериться, что никто из гуляк не проявил к ночному гостю повышенного интереса. - Ну, и что за дело у тебя вдруг ко мне появилось? – вместо приветствия хмуро осведомился Хэндс, взобравшийся тем временем на борт. - Мне нужна твоя помощь, - без долгих предисловий сказал Сильвер. Он не ожидал ни появления Хэндса, ни того, какую радость это появление в нем всколыхнет, но Хэндс вполне мог послать его подальше, так что лучше было сразу все и выяснить. - Поможешь отсюда убраться? - Ну, пошли, - не выказав ни единого признака удивления, Хэндс мотнул головой в сторону моря. - Не все так просто. Надо еще кое-кого забрать с собой. - Ладно, - не стал возражать Хэндс. - Веди его сюда, я подожду. Сильвер беспокойно огляделся – пьяная компания не обращала на них внимания, но не стоило списывать со счетов вахтенных. Кто-нибудь из них в эту самую минуту мог докладывать о визите Хэндса Бонсу, а тот уж мигом поставит на уши Флинта. И закончится все плохо, бедняга Дэвис не даст соврать. - Ты спрячься и жди здесь, а я пока заберу из трюма девушку, - вполголоса проговорил Сильвер, отступая в тень в расчете на то, что Хэндс последует его примеру. Хэндс неодобрительно засопел, не двинувшись с места. - Я не пойду один, - торопливо зашептал Сильвер. - Относись к этому как хочешь, но я не брошу ее здесь. - Я бы хотел понимать, во что впутываюсь. Ты ведь о девчонке из вашей добычи? - Хэндс махнул рукой. - А, впрочем, похуй. Твоя головная боль, не моя. Очевидно считая, что прятаться ниже его достоинства, Хэндс пошел вслед за Сильвером в трюм. Путь был чист, но как только они поравнялись с клетушкой, из плотницкой выглянул потирающий заспанные глаза Блэк, скорее всего, разбуженный их шагами. - Мы заберем ее с собой, а ты возвращайся спать. Так будет лучше для тебя, поверь, - на всякий случай предупредил его Сильвер. Блэк сразу же понятливо скрылся в плотницкой. Но не успел Сильвер мысленно его похвалить за разумную осмотрительность, как он появился обратно, держа в руках свой просмоленный плащ с капюшоном. - Вот, пусть накинет, когда пойдете через палубу, авось не разглядят ее в этом балахоне. - Смущенно улыбнувшись, он протянул плащ Сильверу. - Вы все-таки решились уйти?.. - А ты не хочешь с нами? - неожиданно для себя самого предложил Сильвер. - И куда же? – Блэк криво усмехнулся. Взгляд Сильвера метнулся к невозмутимо молчащему Хэндсу, выдав его собственную неосведомленность. - Вот именно. - Блэк покачал головой. – Я, может, и рванул бы, но без остальных наших… Собрать бы их всех, да чтоб не с пустыми руками. А времени, насколько понимаю, на это нет. - Увы, - признал Сильвер, доставая ключ. - Погодите, окажите мне одну любезность, - спохватился вдруг Блэк. – Капитан будет задавать вопросы, и будет лучше, если выяснится, что меня вероломно вырубили, чем я просто проспал. Сильвер бросил быстрый взгляд на Хэндса. - Сделаешь? Хэндс не заставил себя просить дважды. Изора сразу поняла, что Сильвер пришел за ней. Она без лишних слов закуталась в плащ и прихватив маленький сверток с пожитками, уже собранный, как заметил Сильвер, вышла за ним в коридор. При виде Хэндса, затаскивающего бесчувственное тело Черного Пса в плотницкую, она неуверенно застыла на месте. - С ним все будет в порядке, - заверил ее Сильвер. - Может, хватит лясы точить? Надо убираться, и живо, – раздраженно напомнил Хэндс. Сильвер мысленно выругал себя за непредусмотрительность. Без денег и оружия, оставшихся в каюте у Флинта, ничего хорошего не ждало на берегу ни его, ни беглую рабыню, за судьбу которой он зачем-то решил взять ответственность. Об этом следовало позаботиться раньше, но слишком быстро уж все закрутилось. - Дай мне четверть часа. Встретимся у лодки, - сказал он Хэндсу. Подумав, добавил: - Если я к тому времени не появлюсь, уходите без меня. Взгляд Хэндса был красноречивее иных замысловатых ругательств. Он, конечно, имел право на недовольство, но Сильвер втайне надеялся, что Хэндс не настолько бездушен, как хочет казаться, и не бросит девушку на произвол судьбы. Разделившись с Хэндсом и Изорой на выходе из трюма, Сильвер поспешил в каюту, молясь, чтобы Флинт видел уже десятый сон. Освещенный лишь светом луны, Флинт раскинулся на кровати, на полу под которой перекатывалась пустая бутылка. Это все упрощало. Стараясь не шуметь, Сильвер осторожно снял с гвоздя перевязь и надел ее. Тихий всхрап Флинта заставил его замереть на месте, напряженно вглядываясь в полумрак. Силуэт Флинта оставался неподвижным, и Сильвер, переведя дыхание, вернулся к сборам. Открыв свой сундук, он окинул взглядом ценности, добытые им за время плавания на “Морже”: несколько серебряных слитков, горсть украшений, золотые и серебряные монеты. Прикинув примерную стоимость и вес своих сбережений, Сильвер решил, что не будет бесчестным все это обменять на жемчуг, который Флинт прихватил из тайника. Он ведь тоже имеет право на долю сокровищ “Урки”, разве нет? Сильвер знал, где Флинт хранил ключ от своего сундука, чем немедленно и воспользовался. Пришлось основательно порыться в вещах Флинта - жемчуг оказался спрятан на самом дне. Сильвер выудил один из нескольких мешочков и сунул в карман, после чего торопливо принялся возвращать содержимому сундука прежний вид. Под руку попало что-то, похожее на плетеный жгут, и Сильвер, повинуясь любопытству, вытащил его на свет. Со смешанным чувством ужаса и жалости он опознал в этой странной находке свои сплетенные в косичку волосы. Флинт хранил их в своем сундуке вместе с драгоценностями и личными вещами. Все это время... - Леопарды не меняют своих пятен, верно, Джон? Вором появился в моей жизни, как вор и уходишь... Вздрогнув всем телом, Сильвер выронил косичку и обернулся на голос. Флинт пытался приподняться, как мертвец из гроба, глядя на него в упор застывшим взглядом. Лихорадочно нашарив костыль, Сильвер встал. Сердце колотилось, как безумное, а язык будто прилип к гортани. - Бежишь, как крыса? И даже не попрощавшись? - пьяный скрипучий голос Флинта в тишине каюты казался оглушительным. Наконец Флинт неустойчиво выпрямился, держась за кроватный трос, и оскалил зубы, обретя пугающее сходство с готовым наброситься зверем. Рука Сильвера сама собой легла на эфес сабли. - Считай, что мы прощаемся сейчас, - с трудом пересиливая сковавший его страх, проговорил он. – Прощай, Джеймс. Флинт покачнулся, как от удара. - Вот так, значит. - Пальцы Флинта бессильно соскользнули с веревки, и он грузно осел на кровать. – Но если ты думаешь, что этим все и закончилось, прими мои соболезнования. - Он то ли всхлипнул, то ли издал пьяный смешок. Тон его был угрожающим и жалобным одновременно. - Ты никогда не избавишься от меня, потому что мы с тобой одно целое. Нравится это тебе или нет. Испытывая неодолимое желание закрыть уши руками, Сильвер повернулся к нему спиной. Нельзя оглядываться, иначе превратишься в соляной столп. Потому что если он не уйдет сейчас, то не сможет уйти никогда. - Лучше убей меня, Джон, - неслось ему вслед. – Потому что я ведь все равно тебя найду, и ты пожалеешь. Давай, уходи, и посмотрим, надолго ли тебя хватит на этот раз… Сильвер сумел не оглянуться, даже когда закрывал за собой дверь. На назначенном месте никто его не ждал. Сильвер уже начал беспокоиться, но не прошло и пары минут, как из темноты выступили Хэндс и держащаяся позади него Изора. Радость от того, что Хэндс все же дождался его, быстро омрачилась полным безысходности предчувствием: утро следующего дня он снова встретит рядом Флинтом и ничего не изменится, за исключением того, что эти двое будут мертвы. Не таков Джеймс Флинт, чтобы вот так запросто отпустить его - даже сейчас, Сильвер, казалось, спиной чувствовал его дыхание. Наверное, лучше бы ему остаться, чтобы по его вине снова не пострадали другие. Так будет правильно. Не до конца уверенный, как поступит дальше, Сильвер помог Изоре перебраться на штормтрап, решив, что Хэндс пойдет вторым. Перегнувшись через борт, чтобы проследить, как она спустится в лодку, Сильвер не видел, что происходит у него за спиной, но, услышав стук приближающихся шагов, воспринял их как должное. Попались. Иначе и быть не могло. - Так, так, так. И что у нас тут? Я, кажется, чуть не пропустил кое-что интересное. Бонс. Ну, а кто же еще? Еще не зная, чем все закончится, Сильвер вынул из кармана мешочек с жемчугом и протянул его Изоре: - Возьми и не потеряй это. Как только жемчуг перешел из рук в руки, а Изора ступила на дно лодки, Сильвер выпрямился, встав рядом с Хэндсом. Бонс был вооружен и, на их счастье, пришел один, но его появление показалось Сильверу неопровержимым знаком всесилия Флинта, не иначе как усилием мысли призвавшего его сюда. Это избавило Сильвера от сомнений, оставив лишь легкое сожаление о несбывшемся. - Хэндс уже уходит, - в полном спокойствии сообщил он Бонсу. - Так что давай не будем втягивать в наши дела тех, кого они не касаются. Хэндс не шелохнулся, но все же слегка расслабил плечи. - Да, он пусть уходит, - на лицо Бонса наползла самодовольная ухмылка человека, точно знающего, какой стороной упадет игральная кость. - Но не раньше, чем рабыня поднимется на борт. И, возможно, я сочту это маленькое происшествие не стоящим капитанского внимания. - Это исключено, - твердо сказал Сильвер. - Перед Флинтом мне отвечать, не тебе. Так что просто иди, куда шел. - Да неужели? – Бонс потянул саблю из ножен, его ухмылка стала еще шире. – В твоем умении его задобрить я и не думаю сомневаться, но я-то с какой стати должен закрыть глаза на кражу командного имущества?.. Голос Бонса слишком далеко разносился в ночной тишине, грозя привлечь нежелательное внимание. И тогда уже точно без поножовщины не обойдется. - Говоришь, как заправский работорговец. Давно ли ты таким стал, Бонс? - Ты мне зубы не заговаривай. Не купившись на попытку отвлечь его, Бонс как бы невзначай развернулся в полоборота к Хэндсу, которого, видимо, считал более опасным противником. Хэндс тоже обнажил клинок и принял бойцовую стойку. - Уходи прямо сейчас, - бросил Сильвер Хэндсу, на ходу выхватывая свою саблю. - А нам со стариной Билли надо кое-что еще обсудить. Сильвер надеялся, что Хэндс не будет валять дурака, а воспользуется их с Бонсом дракой, чтобы уйти. Начатая как отвлекающий маневр схватка молниеносно переросла в битву не на жизнь, а на смерть - Сильвер с наслаждением отдался на волю ненависти, ждавшей своего часа так долго, и тем самым не оставил Бонсу выбора. Бонс поначалу лишь защищался, но, пару раз едва не подставившись всерьез, тоже отбросил всякую сдержанность и перешел в наступление, заставив Сильвера пятиться назад, пока не зажал у борта. Последние два удара, которыми они успели обменяться, достигли своей цели: Сильвер полоснул Бонса по щеке, а тот рубанул ему по правому плечу. Рука тут же онемела, сабля выскользнула из быстро теряющих хватку пальцев, и Сильвер успел подумать, что последним, что он увидит в жизни, будет залитое кровью свирепое лицо Бонса, как вдруг это малоприятное зрелище заслонила спина Хэндса, а еще через несколько мгновений небо поменялось с палубой местами, а сам он полетел в воду. Оглушенный падением, Сильвер сам не понял, как вынырнул на поверхность и сколько это заняло времени. Побарахтавшись немного, он почувствовал, как его за шиворот тянут вперед, а потом затаскивают в лодку, куда Хэндс, ругающийся сквозь зубы, видимо, спустился более приемлемым способом. После, не тратя и одной лишней секунды, Хэндс пересел на весла и принялся грести с таким усердием, будто за ними гнался сам дьявол. Сильвер корчился на дне лодки, откашливая воду и пытаясь прийти в себя. В суматохе он почти забыл о прощальном подарке Бонса, но сейчас рана все настойчивее напоминала о себе - плечо пульсировало, а рукав на глазах пропитывался кровью. Ко всему, он остался без костыля, что делало его положение особенно затруднительным и жалким. Проклиная накатывающую волнами слабость и злясь на собственную неудачливость, Сильвер привалился к борту, пока Изора перетягивала ему рану рукавом, оторванным от его же рубашки. Глядя на тающую в тумане громаду “Моржа”, он ждал, когда от него отделится шлюпка и начнется погоня, но ее по какой-то причине все не было. - Ты его прикончил? - спросил он у Хэндса. - Вот еще, - пробурчал Хэндс, сразу поняв, о ком идет речь. - Вырубил, чтоб не шумел. Но рожу ты ему знатно изукрасил, хорошая вышла зарубка на память, - не без злорадного одобрения добавил он. Может, это и к лучшему, подумал Сильвер. Было бы нечестным оставить Флинта совсем одного. Ну, а с Бонсом он еще разберется, если тому случится снова перейти ему дорогу. - А обязательно было швырять меня за борт?.. - А ты что, блядь, что-то имеешь против?! - взорвался Хэндс. - Ну извини, если спутал тебе планы остаться там и сдохнуть. Он уже греб не так быстро, поняв, что можно и не надрываться, и, судя по уходящим вправо береговым огням, вел лодку вовсе не в порт. - И куда теперь? – проигнорировав этот всплеск раздражения, поинтересовался Сильвер. – На “Грифон”?.. - И чем, интересно, Лопес тебе успел насолить, что ты так желаешь подставить его под гнев Флинта? - уже успокаиваясь, ухмыльнулся Хэндс. - Тогда куда? Хэндс продолжил грести, своим молчанием будто бы давая Сильверу прочувствовать всю глупость его расспросов. И впрямь, какая разница, куда, если это будет далеко отсюда. Сильвер устроился поудобнее, чтобы не растревожить раненую руку и закрыл глаза. Хэндс привел их на небольшой бриг под звучным именем “Полярная звезда”, капитан которого был столь любезен, что предоставил им отдельную каюту, еду, выпивку и чистое полотно для перевязки. И даже пообещал, что прикажет плотнику сделать для Сильвера новый костыль, чему тот обрадовался больше всего - подъем на корабль и путь до каюты показался ему самым тяжелым и унизительным испытанием побега. Каюта была маленькой, не чета капитанской на “Морже”, и единственную имеющуюся там кровать уступили Изоре. Сильверу и Хэндсу пришлось довольствоваться матрасами на полу, также полученными от щедрот капитана. Изора уже то ли заснула, то ли притворялась спящей, а “Полярная звезда” вышла в открытое море, когда Хэндс под полбутылки рома, оставшиеся после обработки ран, наконец начал рассказывать. Капитана “Полярной звезды” Шеймуса Бакли (он же “ирландская морда”) Хэндс знал, когда тот был главарем маленькой пиратской шайки. Пути их надолго разошлись, и когда в следующий раз они встретились, Бакли уже перевоплотился в добропорядочного торговца, которого новая законопослушная жизнь, тем не менее, иногда ставила перед необходимостью прибегать к некоторым сомнительным способам улаживания коммерческих вопросов. И Хэндс по старой памяти время от времени оказывал ему в этом содействие. В благодарность за это Бакли, в свою очередь, не скупился на ответные услуги. Как, например, сейчас. На Тортуге “Полярная звезда” оказалась одновременно с “Грифоном” по вине шторма, заставившего искать убежища в защищенной бухте острова. Поскольку это был тот самый шторм, который задержал Флинта, Хэндс затруднялся сделать вывод, являлась ли его встреча с Бакли в одном из трактиров, где люди Лопеса коротали время в ожидании “Моржа” случайностью, либо же была предопределена самим провидением. - Но как ты так ловко все предусмотрел? Откуда ты мог знать заранее, что я попрошу у тебя о помощи? – неподдельно удивился Сильвер. - Что-то я не верю в такие совпадения. Хэндс снисходительно усмехнулся. - Это не совпадение. Я знал, сколько “Звезда” простоит в этой бухте и куда потом направится. Держал в уме на случай, если мне с Лопесом окажется не по пути. А ты просто удачливый сукин сын. - А чем тебе не нравилось ходить боцманом на “Грифоне”? - Нравилось. Пока Лопес не вбил себе в голову, что они с Флинтом должны объединиться, и Сан-Марко это только начало. - Хэндс шумно отхлебнул из кружки, будто хотел побыстрее потушить ромом внезапно вспыхнувшее раздражение. – И на их последней сходке Флинт согласился. Он тебе этого не сказал?.. Сильвер покачал головой. - Я, конечно, убийца, - продолжил Хэндс раздумчиво. - Но если бы мне была по нраву бессмысленная резня, пошел бы на скотобойню. - Спасибо тебе, - Сильвер вдруг вспомнил, что так и не поблагодарил Хэндса. – Я не знаю, что бы… - Да похуй, главное, не начни меня потом за это винить - проворчал Хэндс. И тут же сменил тему. – “Звезда” идет до Филадельфии. Я довезу вас до места, а потом пойду своей дорогой. Сильверу хотелось спросить, что это за место, но Хэндс уже засобирался спать, ясно давая понять, что время для разговоров закончилось. Хотя Сильвер потерял достаточно крови, он не потерял руку, и ранение не обернулось изнуряющей лихорадкой. К тому же, попутный ветер уверенно гнал “Полярную звезду” к месту назначения, и паруса “Моржа” ни разу не показались на горизонте. Все это можно было счесть знаком доброй удачи, наградой за тяжелое, но правильное решение. Этой мыслью Сильвер успокаивал разъедающую душу печаль, которой расплачивался за свою свободу. Со временем пройдет и она, как исчезло все, что связывало его с капитаном Флинтом. Между Изорой и Хэндсом, поначалу делавшим вид, что в упор ее не замечает, постепенно установилось немногословное взаимопонимание. Этому способствовал легкий характер девушки: стараясь быть посильно полезной и дружелюбной, она оставалась совершенно ненавязчивой. Не донимала их расспросами и ничего не просила, хотя наверняка ей было страшно. Сильвер, который по опыту знал, чего стоит сохранять внешнее спокойствие и улыбку на лице, когда твоя жизнь находится в чужих руках, не мог не отдать ей должное. Изора лишь раз завела разговор о своем будущем. Это случилось в первое утро после побега, когда она вернула Сильверу жемчуг. - Что со мной будет дальше? Ее нарочито бесстрастный тон скорее выдавал беспокойство, нежели скрывал, но Сильвер не имел понятия даже что ждет его самого, и потому не стал придумывать подходящую к случаю ложь. - Кто ж знает, - пожал он плечами. - Я лишь одно могу тебе пообещать: когда придет время что-то решать, у тебя будет возможность выбора. Изору, похоже, его ответ вполне устроил, или же она удачно притворилась. Филадельфия встретила их промозглым серым дождем, и Сильвер, постоянно мерзнущий и измученный не до конца излеченной раной, полностью положился на Хэндса, который действовал с такой уверенностью, будто у него был план. Хотя в порту было множество прекрасных теплых трактиров, Хэндс наотрез отказался снять в одном из них комнату, и вместо этого они тряслись в повозке, которая ехала по названному им адресу. Изора съежилась рядом с Сильвером, зябко кутаясь в плащ Черного Пса, а сидящий напротив них Хэндс чему-то загадочно ухмылялся. - Если ты намерен довезти нас до свалки и бросить там, не обязательно было так далеко забираться, - вяло пошутил Сильвер. - Если бы я считал, что твое место на свалке, там бы тебя в свое время и оставил, - проворчал Хэндс, после чего, смягчившись, добавил: – Ничего, скоро встретишься с мистером Чарльзом Драммондом и перестанешь заебывать меня вопросами. - С кем, прости? Имя Сильверу показалось смутно знакомым, но, хоть убей, он не мог припомнить, при каких обстоятельствах он его слышал. - Имей терпение, - привычно отрезал Хэндс и отвернулся к окну. Повозка доставила их к двухэтажному особняку, безо всяких сомнений принадлежавшему какому-то богачу. Сильвер с неудовольствием подумал, что все они сейчас выглядят как бродяги с большой дороги, которым двери подобных домов открываются только для того, чтобы сразу же захлопнуться перед самым носом. Но Хэндс уверенно потянулся к дверному молотку. Когда же дверь в ответ на его энергичный стук распахнулась, Сильвер невольно отпрянул. На пороге стоял Джек Рэкхем. - О! – вместо приветствия воскликнул он. Его большие глаза цвета спелой вишни изумленно округлились, став еще больше. – Чтоб я сдох! - Это, похоже, не про тебя, - потрясенно пробормотал Сильвер. В доме радушно принявшего их Рэкхема Сильвер то и дело ловил себя на том, что, кажется, разучился удивляться. Действительность, в которой Рэкхем оказался живым и здоровым, легко и естественно заменила в его сознании ту, где его друг числился среди мертвецов. В этой новой реальности нашлось место и Энн Бони, и их с Джеком маленькой дочери, а кроме них и еще одной странной особе: заметно беременную коротко стриженную девицу с суровым обветренным лицом Джек представил просто - Мэри, уточнив при этом, что для общества, куда он вхож, Мэри числится вдовой его погибшего младшего брата, которую он, уважаемый негоциант, взял на попечение в свою семью. Более полно удовлетворить любопытство Сильвер получил возможность вечером, когда все собрались за столом. Рэкхем рассказал, что в Порт-Рояле повесили одного из расплодившихся после войны самозванцев, пока сам он в то же самое время едва не станцевал пеньковое фанданго в Спэниш-Тауне, но сумел откупиться и свалить вдвоем с Мэри Рид, которая была захвачена вместе с ним. А когда с немалыми трудностями они скрытно добрались до Нассау, Рэкхем с удивлением обнаружил, что там уже вовсю гуляют слухи о бедолаге, вздернутом вместо него на Ямайке, а Макс, не жалея кошелька, улаживает возникшие в связи с этим проблемы. И они с Мэри снова на всякий случай спрятались, чтобы спокойно обдумать выпавшие им карты и способы снова вступить в игру. Или же причины из нее окончательно выбыть. Таких причин было несколько, но самая главная из них - Энн Бони, заблаговременно переправленная на материк, чтобы спокойно выносить и родить их ребенка, - легко склонила на свою чашу весов решение Рэкхема начать все с чистого листа. - Я всегда так упорно цеплялся за свое имя, - пояснил он. – Один раз из-за этого уже случилась большая беда, когда мы потеряли Чарльза Вейна, ну, а когда идиота, решившего назваться мной, повесили, я решил, что это знак. Последнее предупреждение судьбы. И я придумал себе новое имя. Не самый, как мне кажется, плохой способ почтить память двух человек, которых я любил и уважал. - Насчет Чарльза понятно. А кто такой Драммонд? – полюбопытствовал Сильвер. - Ну не мог же я взять себе фамилию “Черная борода”, - фыркнул Рэкхем. Джек вместе с Мэри какое-то время скрывались в одном из заброшенных партизанских убежищ Бонса в глубине острова, пока весь остальной мир оплакивал Рэкхема или же радовался его смерти. И сколько бы так продолжалось, было неясно, если бы мальчишка, приносивший им еду и новости, не сообщил, что в Нассау заглянул Хэндс. - И давно ты все это знал? – упрекнул Хэндса Сильвер. Хэндс, с невозмутимым видом посасывавший трубку, лишь пожал плечами. Похоже, он считал, что у него было право на маленькую месть за уход Сильвера вслед за Флинтом, и что он вовсе не обязан был делиться сведениями о событиях, случившихся после. Рэкхем и его женщины, вдоволь помыкавшись по побережью Северной Каролины, в итоге обосновались в Филадельфии. В этом оживленном городе можно было раствориться среди богатого разнообразия его жителей, придумав себе удобоваримую историю, в которую наверняка поверят, если подкрепить ее деньгами. А деньги у Джека имелись. Так он стал негоциантом – сначала на словах, а потом и на деле. - Торговля, представь себе, приносит не меньший доход, чем пиратство, - не без гордости поделился Рэкхем. – А риска почти никакого, если сравнивать с нашим прежним промыслом. Рэкхем признался, что взял с Хэндса слово никому не говорить о том, что с ним сталось, и тот, судя по всему, исполнил свою клятву даже слишком буквально. Сам же он исправно получал новости о том, что происходит в Нассау и окрестностях, и потому возвращение Флинта не было для него секретом, что стало дополнительным стимулом больше никогда не появляться в тех местах, где их пути могли бы пересечься. - Я не боюсь его, ты не думай, - заверил он Сильвера, хотя у того и в мыслях не было упрекать Джека в чем-либо. – Но этот человек обладает редкой способностью уничтожать все, с чем соприкасается. Я уже имел сомнительное удовольствие наблюдать его смертоносный танец и не горю желанием видеть это снова. Но у тебя, я так понимаю, особого выбора не было?.. Сильвер не хотел откровенничать на эту тему и потому предпочел держаться истории о том, как отправился с Флинтом за сундуком (ну а кто бы не отправился?), немного походил с ним по морям, а когда все достало, ушел вместе с Хэндсом, любезно предложившим ему в этом содействие. Изору же прихватил с собой, так как счел, что ей на пиратском корабле не место. Собственно, все это было правдой, разве что очищенной от никому не интересных деталей. Здесь он тоже не собирался задерживаться надолго. Хорошо, конечно, было найти приют у неожиданно воскресшего друга, но Сильвер располагал всеми возможностями искать новые пути в жизни, не обременяя собой и своей спутницей тех, кто и без них был по уши в заботах. Он дал понять это Джеку, но тот не пожелал и слушать. - Ну-ну, и далеко ли ты собрался? У тебя вид, будто это ты воскрес из мертвых, а не я. Живите, сколько нужно. - И, понизив голос, Рэкхем добавил: – Не думай, что предлагаю из чистого альтруизма. У меня свой интерес. Может, мои бабы хоть немного отвлекутся на вас, а то я все никак не могу закончить свою книгу. Хэндс ушел на третий день ранним утром. Верный своему обыкновению экономить слова, он сдержанно попрощался, напоследок, однако, попросив Сильвера передать через Рэкхема весточку о том, где его искать в случае чего. И Сильвер пообещал. В доме у Рэкхема время для Сильвера словно замедлилось. Наблюдая за ним, изменившимся и все же оставшимся тем же самым Ситцевым Джеком, пусть теперь и принявшим на себя роль если и не ветхозаветного патриарха, то как минимум главы маленькой пиратской шайки, Сильвер не мог за него не порадоваться. Но для себя он даже приблизительно не мог представить место, которое могло бы стать ему домом и где бы он обрел власть над своей жизнью. Дарованная ему передышка больше походила на Чистилище, каким описывал его Падре много лет назад - только вот Сильвер вовсе не был уверен, что его грехи подлежат отпущению, а впереди ждет рай. Здесь было весело и суматошно, семья Рэкхема жила простыми мирскими хлопотами, беззлобными супружескими перебранками, любовью и детским смехом, а где-то капитан Флинт продолжал шествовать своим кровавым путем, и упаси Господь, если этот путь однажды приведет его на этот порог. Сильвер почти восстановил силы, и Изора, которую приняли так естественно, будто знали ее всю жизнь, больше не казалась человеком, тщательно скрывающим свой страх за продуманной улыбчивой мягкостью. Но, как бы то ни было, им обоим пора было двигаться дальше. На часть вырученных от продажи одной жемчужины денег Сильвер выправил на Изору фальшивую купчую, на основании которой можно было составить вольную, но Рэкхем счел слишком рискованным полагаться только лишь на силу бумаг, даже если их и не отличить от настоящих. Изора рассказала ему свою историю, и пара упомянутых ею имен из окружения ее бывших хозяев показались Рэкхему знакомыми. Мир оказался слишком тесен, а свободная женщина с ее цветом кожи в этих широтах была обречена на повышенное и чреватое неприятностями внимание. - Собственно, вариантов у нас два, - предложил ей в итоге Джек. – Я могу устроить тебя служанкой в хороший дом, или же найду тебе мужа. Фиктивного, понятное дело. Замужество не худший выход, если подумать. Ну, что скажешь? Хотя вопрос исходил от Рэкхема, Изора повернулась к Сильверу, будто от него и зависело ее решение. Сильвер опустил голову, не желая брать на себя еще и эту ответственность. Он уже несколько дней всерьез обдумывал предложение Рэкхема отправиться в Англию в качестве сопровождающего его груза и не считал себя вправе как-то влиять на мнение Изоры. Он решил, что оставит ей денег достаточно, чтобы ей не пришлось бедствовать, но тащить за собой в холодную негостеприимную страну, единственным достоинством которой Сильвер считал то, что она была последним местом, где Флинт будет искать его… Такой вариант он даже не рассматривал. - Мистер Сильвер, - снова обратилась к нему Изора, теперь вслух. – Вы обещали мне право выбора, и я его сделала. Если бы не вы, мне никогда бы не выпала возможность получить новую жизнь, но здесь надо мной всегда будет висеть тень моего прошлого. Возьмите меня с собой. Я не буду вам в тягость. Сильвер задумался над ее словами. В желании Изоры, на первый взгляд безрассудном и неожиданном, была своя логика: переезд на другой край света мог стать наилучшим выходом для беглой рабыни. Так почему бы и нет?.. Да и ему, пожалуй, не помешает попутчик в долгом плавании. - Ничего не имею против, - ответил он. Через несколько дней, которые были отчасти потрачены на изготовление документов, согласно которым Джон Сильвер признавался законопослушным подданным Британской Империи, а Изора Драммонд (по фамилии прежнего “владельца”) - вольноотпущенницей, они взошли на борт корабля, груженого колониальными товарами Рэкхема. Джек проводил их лично, чтобы заодно представить Сильвера капитану как свое доверенное лицо. Напоследок, уже прощаясь с Сильвером у трапа, он сказал: - Твоя история одна из самых примечательных, что случались на моих глазах. Я бы хотел вставить ее в свою книгу. О том, как ты и Флинт... - Даже не вздумай! – оборвал его Сильвер. – Я тебе многим обязан, но об этом не проси. Не стоит дразнить удачу. - Понимаю, - вздохнул Рэкхем. – Знаешь, у тебя даже голос меняется, когда ты говоришь о нем. Однако же ты выжил, оказавшись к нему ближе всех. Так что в своей удаче ты можешь быть абсолютно уверен. И если надумаешь вернуться, чтобы вместе замутить какое-нибудь дельце, я буду только рад. Сильвер поежился. Ветер, дующий с моря внезапно показался ему слишком холодным для этого времени года. - Он тоже выжил. Поэтому для всех нас будет лучше, если я не вернусь. Рэкхем ушел, а Сильвер еще долго стоял на палубе, ни о чем не думая и ни о чем не вспоминая. Корабль направлялся в Бристоль.