15. (1/1)

1721 г. Выходку Флинта, в результате которой еще шестеро упокоились в земле, а сам он стал единственным хранителем сокровищ, Сильвер воспринял почти равнодушно. Похоже, капитану окончательно надоело утруждать себя притворством, и в каком-то смысле это многое упрощало. Тайные надежды Сильвера на то, что он снова увидит Мади, и что Флинт на деле, а не в койке докажет искренность своих уверений, испарились, как брызги воды с раскаленной сковородки, а вместе с ними ушел и страх, что ему все еще есть, что терять. Но он пока не понимал, как рассказать людям о том, что богатства, политые их кровью и потом, теперь для них недоступны. Надо признать, Флинт гениально подобрал смертников для того, чтобы обтяпать это дельце. В команде не особо горевали по Аллардайсу и остальным бедолагам - кому было дело до кучки громил, которые избивали и запугивали провинившихся по указке командования?.. А вот новость о перепрятанных слитках могла и не встретить такого равнодушия. Но, к сожалению, никого из посвященных это не волновало. Флинт, то ли празднуя свой сомнительный триумф, то ли чтобы заглушить угрызения не задушенной до конца совести, основательно запил, а Бонс отнесся к назревающей опасности с потрясающим легкомыслием. - Я смотрю, ты места себе не находишь, - почти по-товарищески обратился он к Сильверу, который уже битый час неприкаянно бродил по квартердеку, только бы не торчать в провонявшей парами спирта каюте, пока Бонс с Флинтом напару горланили осточертевшие “Пятнадцать человек на сундук мертвеца”. – Это все пустое. Я вот совершенно не удивлен, что так все и вышло. Участвовать в фальшиво дружеском трепе с жаждущим общения Бонсом Сильверу тоже не очень хотелось, но тот предпочел истолковать его молчание как приглашение. - Пора бы уже привыкнуть к тому, как Флинт ведет дела. Он ведь не выкинул ничего такого, чего не делал раньше. Уж поверь мне. Сильвер нехотя повернулся к Бонсу. - Покойный Гейтс мне много чего рассказывал, - на грубо высеченном лице Бонса проступила печальная улыбка, ненадолго вернув его облику сходство с тем парнем, что когда-то стал первым другом Сильвера в команде ?Моржа?. – И чем дальше, тем больше я понимаю, как тяжело ему было с нашим капитаном. Господи, да Гейтс ведь десять лет был ему другом, нянькой, и верным соратником! – Бонс сокрушенно мотнул головой. – Незадолго до того, как свернуть ему шею, Флинт поделился с ним планами забрать почти все золото Урки себе. Ни к чему, мол, отребью такая прорва денег, все равно прогуляют да пропьют. А мне, первому из всех, наш капитан признался, что планирует стать королем всех пиратов, - едва ли не с гордостью добавил Бонс. – Ты тогда еще был никто и звать никак, а амбиции Флинта уже простирались за горизонт. - И как эти сентиментальные воспоминания помогут нам избежать мятежа? – мрачно поинтересовался Сильвер. - Бери пример с Гейтса. Лги им, - пожал плечами Бонс. – Ты ведь виртуоз в этом. А то, что ты вдруг забыл о том, кто такой Флинт, и вина за его поступки слишком явственно написана у тебя на лице, как раз и может пробудить у команды ненужные подозрения. О том, что придется лгать, Сильвер знал и без Бонса, но ложь требовалось согласовать с Флинтом, а иначе она могла оказаться опаснее правды. Но для этого требовалось застать Флинта трезвым, что в последние дни случалось нечасто. Сегодня, блядь, на это не было и шанса. К возвращению Сильвера Флинт уже спал, развалившись в кресле и вздрагивая от звуков собственного храпа. Сильвер прохромал к столу. Обычно Флинт на ночь убирал свои заметки и судовой журнал в ящик, но в последнее время пренебрегал этим правилом. Сильвер бегло взглянул на бумаги, раскиданные по столешнице, надеясь, что написанное в них сможет подсказать, какие планы зреют в голове капитана, но, к сожалению, незавершенные фразы и отдельные слова, которыми были исчерканы эти листки, не содержали никакой полезной информации, разве что давали некоторое представление о том, в каком хаосе пребывает разум Флинта. На развернутой карте острова также не появилось ни единой новой отметки, кроме тех, что Флинт сделал сразу после того, как перепрятал серебро. Он тогда зачеркнул крестик, которым было помечено хранилище для слитков, и добавил название - “Остров скелета”. До пояснений на этот счет Флинт снизошел лишь спустя неделю. - Если ты думаешь, что я не смог придумать другого названия по скудости воображения, уверяю, это не так. Нам лишь на пользу, если два разных острова будут называться одинаково. Теперь, когда кто-нибудь упомянет Остров скелета, все, кто знал о первом, будут думать, что о нем речь и идет. И мы можем не опасаться, что болтливый матрос в борделе или сраный дезертир наведут на нас охотников. Идеальное прикрытие. Как тебе?.. Сильвер постоял над Флинтом, раздумывая, не растолкать ли его, чтобы довести до койки. Но в итоге отказался от этой затеи. В конце концов, проснуться от падения на пол - святое капитанское право, и кто Сильвер такой, чтобы посягать на него?.. Весь следующий день Флинт пребывал в отвратительном настроении, но Сильвер больше не считал себя обязанным ждать, когда расположение капитана улучшится – улучшалось оно пропорционально количеству рома в его крови, что, в свою очередь, снижало шансы на плодотворность беседы. - Так дальше не пойдет, капитан, - он поймал Флинта в дверях и преградил ему дорогу. – Держать ответ перед командой - моя обязанность, но я, убей, не представляю, каким, блядь, хером я должен в одиночку придумывать решение проблемы, которую ты устроил по велению голосов в твоей голове. Флинт смерил его раздраженным взглядом, но все же остановился, и Сильвер продолжил: - Дисциплина падает, что значит, мы не удержим их узде, когда они узнают правду. - Если команда распустилась, значит, ты плохо за ними следишь. Делай свою работу лучше. - Но ты вырезал почти всех, кто мне в этом помогал! Ты что, блядь, издеваешься?! - взорвался Сильвер. Флинт склонился ближе и, насмешливо глядя ему в глаза, вкрадчиво произнес: - А ты думал, я не замечу, что тот рыжий имел на тебя виды?.. Это было уже чересчур. Сильвер открыл рот, чтобы опровергнуть эту чушь, но, кажется, растерял все слова. - Я хотел сказать, как на капитана, - Флинт явно развлекался и даже не скрывал этого. – Он хотел, чтобы капитаном стал ты, разве не так? Или ты подумал о чем-то другом? - С меня хватит. Ты бредишь, - Сильвер отступил в сторону, пропуская Флинта на выход. - Ну уж нет. Ты хотел поговорить, так давай поговорим. Флинт дернул на себя дверь, плотно прикрыв ее. Уходить он, похоже, передумал. - Ответ на твои душевные терзания прост и изящен, - тоном ментора начал Флинт. – У людей не будет повода для волнений, потому что они ничего не узнают. Я им не скажу, ты им не скажешь, и, разумеется, об этом будет молчать Билли. Все! Вопрос исчерпан. Сильвер сжал зубы, исподлобья глядя на капитана. Не на такой совет он рассчитывал. - Я взвесил свои возможности, сопоставил их с верой моего ближайшего соратника в мои силы, и принял решение. Мы не будем делать из острова оплот новой цивилизации. Все эти города, банки, бордели и церкви суть рассадники для паразитов. Так что остров останется нашим тайным логовом. Как видишь, я принял в расчет твое мнение, - глумливо усмехнулся Флинт. – И мы снова начнем грабить разжиревшее сонное побережье. Что касается команды, то они увидят пустую яму в земле не раньше, чем мы возьмем золота достаточно, чтобы заполнить ее доверху. О слитках они и не вспомнят. - Господи, Джеймс, ты вообще себя слышишь? - простонал Сильвер. - Все это чистое безумие. Я столько раз тебе уступал, но… - Мне не уступают, мне покоряются! Сильвер непроизвольно отпрянул, но всплеск гнева оказался столь же коротким, сколь и внезапным. Флинт прерывисто вздохнул и, покачнувшись, нащупал спинку кресла и крепко стиснул ее. - Представляю, каково тебе быть со мной рядом, - удрученно пробормотал он. - Ты прекрасно видишь, что со мной происходит. И мне пора отпустить тебя. - Ты серьезно?! Флинт с усилием кивнул. - Завтра мы будем проходить мимо южной оконечности Барбадоса. Бери лодку и плыви. Спасайся, пока можешь. Флинт казался исполненным такой искренней, глубокой печалью, что Сильвер даже успел ему поверить, едва не пропустив момент, когда покаянный взгляд Флинта стал холодным, а грустная улыбка – злорадной: - Приятно, наверное, помечтать. Но я тебя знаю. Ты будешь мучиться здесь со мной, беситься, что я не пляшу под твою дудку, будешь спорить со мною, но никогда не посмеешь меня бросить. Не скажешь мне, почему?.. Потому что ты никогда этого не допустишь, подумал Сильвер. Потому что я уже давно не представляю, каково это, быть без тебя. Потому что… - Ну? – требовательно повторил Флинт. - Потому что я люблю тебя, - просто сказал Сильвер. - Но ты потерялся в толпе чудовищ, и я не уверен, осталось ли хоть что-то от тебя настоящего. Может, тебя еще возможно в этой толпе отыскать, и ради этого я все еще здесь. Мне нечего больше добавить. Сильвер развернулся и, не оглядываясь, вышел из каюты. Вот он и признался Флинту в своих чувствах, отрезав себе тем самым путь к отступлению. И неважно, что там себе вообразил Флинт, правда заключалась в том, что, если бы Сильвер сам готов был уйти, никто и ничто не могло бы ему в этом помешать. Но все же теперь не оставалось никаких сомнений в том, что душевное состояние Флинта ухудшалось с каждым днем, а самонадеянная уверенность Сильвера, что его присутствие способно благотворно повлиять на капитана, рассыпалась в прах. Теперь, когда о Флинте он узнал больше, чем когда бы то ни было, Сильвер понял и главную свою ошибку. Не разрыв с Гамильтонами был причиной пошатнувшегося рассудка Флинта. Корнем зла были сами Гамильтоны. И этого было уже не исправить. - Ты не хочешь вернуться? Если, конечно, ты не решил провести здесь всю ночь… Я не настаиваю, просто... Кажется, капитан пришел мириться. Сильвер повернулся к Флинту, который переминался с ноги на ногу на почтительном расстоянии. Видеть Флинта в маске кающегося грешника удовольствия доставляло не больше, чем когда он был в образе карающей десницы, к тому же здесь было совершенно неподходящее место для выяснения их запутанных отношений. Сильвер молча побрел в каюту. Он не произнес ни слова, когда Флинт, заперев дверь, приблизился к нему и, заглядывая в глаза, провел пальцами по его шее, к вороту рубахи и ниже. Все также безмолвно он позволил Флинту уложить себя на спину и высвободить член, чтобы потом долго ласкать его языком и губами. А когда Флинт, уперевшись одной рукой в стену, а второй придерживая его здоровую ногу у себя на плече, мощно и размеренно его трахал, Сильвер лишь молча комкал пальцами простыню, кусая губы. И только когда все закончилось, и Флинт, нежно потершись влажным лбом о его висок, прошептал: ?Прости меня?, Сильвер нашел в себе силы снова заговорить с ним: - Неплохая попытка. - Я совершил множество злодеяний, - не обращая внимания на его сарказм, глухо промолвил Флинт. - Но все они меркнут по сравнению с тем, что я делаю с тобой. - Что ж, отрадно, что ты отдаешь себе в этом отчет. Жаль, что те, кто создал тебя, так и не попросили у тебя за это прощения. Возможно, ты бы тогда понял - не обязательно становиться чудовищем, чтобы доказать своим творцам, что ты их достоин. - Не понимаю тебя, - Флинт приподнялся на локте. – О. Ну конечно.. Поверь, Томасу не за что передо мной извиняться. Хотя, надо признать, ты правильно вычислил, что он променял меня на другого. Но солнце не обязано освещать один-единственный берег. Вслед за восходом всегда неизбежен закат, но это значит лишь, что рассвет наступит в других землях. В сумерках невозможно было разглядеть выражение лица Флинта, но голос его звучал на удивление спокойно. - Когда мы перебрались в Бостон, Томас снова почувствовал себя живым. Он с такой неутолимой жаждой принялся наверстывать все упущенное за годы вдали от мира, что, поглощая новые знания и впечатления, он не мог обойти вниманием и новых интересных людей. Но знаешь, когда неизбежное случилось, я не почувствовал ни гнева, ни горя, ни ревности. Только благодарность и облегчение. Томас освободил меня, избавив от мучительной необходимости разрываться между ним и тобой. - Хочешь сказать, что даже этот твой выбор за тебя сделал Гамильтон? - Прямо как ты когда-то, - мягко напомнил Флинт. – Я всего-навсего исправлял последствия твоего выбора. Томас лишь облегчил мне этот путь. Но судьбу не обманешь. И теперь я с тем единственным на земле человеком, который меня любит. Ты даже не представляешь, как много для меня это значит. - А тебе интересно, что это значит для меня? – с неожиданной для него самого горечью вырвалось у Сильвера. – Только то, что, когда тебя будут судить высшие силы, - уж не знаю, кто именно, Бог или дьявол, - мое место будет рядом с тобой. И во всем, что ты натворил и будешь творить еще, есть доля и моей вины. - Но ты имеешь власть удержать меня на краю гибели. - Это вряд ли, - вздохнул Сильвер. “Для этого мне пришлось бы тебя убить, а это единственное, на что я не способен”, - произнести вслух эти слова Сильвер не решился. Дни потянулись монотонной серой полосой: от вахты до вахты, от приза до приза, долгие недели в море, разделенные редкими заходами в порт. Сильверу казалось, что он пересек границу между прошлым, где еще было место для надежд и сомнений, и настоящим, где безраздельно царствовал один только Флинт. И не то чтобы такая жизнь так уж сильно тяготила его или взывала к переменам - это была конечная точка его путешествия, с чем он полностью смирился. Иногда в его воспоминания приходили те, кто остался за этой чертой - Мади, Хэндс, приятели с марунского острова. Все они стали прошлым, и мысли о них были сродни перечислению мест, где ему довелось побывать и куда судьба вряд ли снова его забросит. Но оказалось, что он заблуждался. Об этой странной превратности бытия Сильвер апатично размышлял, сидя за столом, где кроме него и Флинта присутствовали капитан и квартирмейстер “Грифона”, небольшой шхуны, заявившей свои права на каботажное суденышко одновременно с командой “Моржа”. Приз этот слова доброго не стоил, что можно было предположить, даже не заглядывая в трюм, и, может быть, Флинт даже не стал по этому поводу утруждаться, но пройти мимо оказалось выше его сил – конкурентов капитан не выносил на дух. Немногочисленный экипаж призового судна уже был обезоружен и окружен бойцами с “Грифона”, когда Флинт вместе с абордажниками высадился с другого борта, готовый к решительным действиям. Но по занятной случайности, капитаном “Грифона” оказался Рикардо Лопес, старый знакомец Флинта, с которым он водил дружбу на заре своей пиратской карьеры. Это обстоятельство, вкупе с заведомо скудной добычей, рисковать за которую своими жизнями в поединке было бы подлинным идиотизмом, и определило исход назревающего конфликта. Флинт и Лопес решили разделить все миром, для чего и собрались в каюте Флинта, чтобы побеседовать и выпить за встречу, пока боцманы с каждой стороны составляли опись захваченного имущества. Боцманом “Грифона” оказался Израэль Хэндс. Сильвер не ожидал его здесь встретить, но и не удивился - в конце концов, вольная птица летает где хочет. Хэндс выглядел все таким же суровым и непроницаемо собранным, но Сильвер, хорошо его изучивший в свое время, успел заметить и оживленный блеск в его глазах, и быструю улыбку, тронувшую губы Хэндса, когда они встретились взглядами. Хэндс тоже был рад этой встрече, и Сильвер терпеливо пережидал переговоры, надеясь, что после им удастся поговорить. Лопес, смуглый худощавый мужчина с гладкими, словно смазанными жиром черными волосами, почти не затыкался. Он сыпал именами, названиями и цифрами, живописуя их с Флинтом прошлые приключения и свои новые успехи, а Флинт сдержанно и благосклонно кивал головой, иногда вставляя уточняющее замечание. Сильвер и квартирмейстер “Грифона” в основном молчали, не встревая в беседу капитанов. Содержимое бутылки хорошего бренди, выставленного Флинтом, неуклонно уменьшалось, а беседа из ностальгических воспоминаний плавно перетекла к возможным совместным планам, которые, как убеждал Флинта Лопес, прямо-таки обречены на успех. Сильвер был уверен, что Флинт отнесется к этой идее прохладно, так как она не вписывалась в его нынешнюю тактику одинокого волка, не нуждающегося в стае, но когда Лопес заговорил о рейдах на побережье, в глазах Флинта зажглись искорки искреннего интереса. - Сан-Марко, Аппалачский залив. Дело верное. Я давно на него облизываюсь, но в одиночку мне не потянуть. - А не далековато ли идти? И ради чего, собственно? – с напускным безразличием бросил Флинт. Лопес победно ухмыльнулся. - Тебе наверняка известно, что Сент-Огастин и Сан-Марко соединены дорогой посуху, но далеко не все знают, с какой изначально целью она была проложена. Выработка с рудников и дань, которую испанцы собирают с индейских племен перед отправкой в казну, должна где-то храниться. Общеизвестно, что галеоны с золотом отправляются из Сент-Огастина. Но если бы это всегда было так, всех испанских войск не хватило бы, чтобы защитить этот город. Поэтому… поэтому место для сбора золота устроено в неприметном порту на противоположном побережье Флориды. Иногда его доставляют в Испанию морем прямо оттуда, а иногда – везут в Сент-Огастин. Всякий раз по-разному. - И почем тебе знать, что мы угадаем, если туда наведаемся? - Мы угадаем в любом случае, - самодовольно прищурился Лопес. – Главное хранилище никогда не бывает полностью пустым, а значит, там всегда есть чем поживиться. - Откуда такая уверенность? - Я был там лично, - сказал Лопес. – Не в хранилище, конечно же, нет. Но незадолго до того, как твоя война потерпела крах, меня угораздило попасть в плен к испанцам. Два года я провел гребцом на галере, курсирующей между Сан-Марко и Сент-Огастином. А когда я сбежал и вернулся в Нассау… джентльменам удачи там уже были не рады. Когда ты объявился, это был знак для всех, что пора возвращаться к промыслу. Так почему бы не взять этот кусок вместе?.. Флинт задумчиво огладил бороду и сложил руки на груди. - Давай сначала разберемся с этой добычей, прежде чем соберемся двигаться дальше. - Было бы что здесь делить, - рассмеялся Лопес. – Думаю, единственная польза от этого корыта заключается лишь в том, что оно послужило поводом к нашей с тобой встрече. Лопес оказался прав. Картер и Хэндс, закончившие подсчет груза, сообщили, что на захваченном судне не нашлось ничего ценного, кроме чугунных чушек, нескольких мешков зерна и девяти рабов. Выслушав боцманов и пролистав грузовые декларации, Флинт недовольно поморщился. - И что, блядь, со всем этим делать? - Зерно и железо поделить, рабов… - Лопес обратился к Хэндсу. - Есть среди них стоящие? - Очень в этом сомневаюсь, - ответил вместо Хэндса Флинт, двигая по столу один листок из пачки документов в сторону Лопеса. – Вот долговая расписка, всех стоящих, видимо, продали за долги, а оставшихся передают кредитору. Тут одно старичье и девка. - Ну и нахрена они мне?.. Мы не работорговцы, а возиться с лишними ртами... - Лопес пренебрежительным взмахом руки отправил листок обратно к Флинту. - Можешь забирать их всех. - Ты готов набить трюм чугунными чушками и зерном, когда можешь наполнить его золотом? – хмыкнул Флинт. – А я-то думал, ты не шутил о хранилище в Сан-Марко. - Но ты же пока не сказал своего слова, - парировал Лопес. - И раз уж перспективы нашего дивного обогащения все еще туманны, от зерна и железа мы рожу воротить не будем. Флинт вдруг оскалился в хищной и веселой улыбке. - Вот тебе мое слово. Зерно половина на половину поделить, чугун бери себе весь, убогое корыто потопить вместе со всеми дармоедами и командой. Рабыню я, так и быть, возьму в счет моей половины чугунных чушек, если ты не против, конечно. Должен же я иногда баловать команду. Сильвер невольно содрогнулся, услышав окончательное решение Флинта. Он никогда не считал себя защитником обездоленных и угнетенных, чтобы распереживаться об участи рабов и команды захваченного судна. Но это показалось ему запредельной низостью, даже по меркам Флинта. Сильвер поднялся. - Эти рабы пострадали от цивилизации так же, как и все, здесь присутствующие. Мы же когда-то сражались за свободу и за то, чтобы никто из людей не мог считаться товаром. Мы не должны попирать наши собственные убеждения. Я предлагаю всех рабов освободить и высадить в каком-нибудь порту вне Британской юрисдикции. Так будет правильно. Над столом повисло недоуменное молчание. Лопес переглянулся со своим квартирмейстером, Флинт предостерегающе нахмурился. - А что касается рабыни... Подобное скотство скорее деморализует команду, нежели наоборот, - закончил Сильвер. - Мистер Сильвер только что назвал нас скотами? - Лопес подался вперед, поглядывая то на Флинта, то на своего квартирмейстера. - Мистер Сильвер слегка забылся, - процедил Флинт, буравя Сильвера тяжелым взглядом. – Или, вернее, перепутал компетенцию принимаемых здесь решений. Сильвер уже понял, какую ошибку совершил, пререкаясь с капитаном во время переговоров. Надо было дождаться их окончания, и потом наедине донести до Флинта свою точку зрения. А теперь Флинт назло сделает именно так, как уже объявил. Окончательно разозлившись, даже непонятно, на кого больше – на Флинта или на себя, Сильвер вышел из-за стола. - Капитан, прошу меня извинить, - ровно проговорил он. – Раз мое присутствие здесь не является необходимым, пойду проверю команду. Флинт предпочел на это промолчать, за что Сильвер был ему почти благодарен. Он спустился на палубу и, прислонившись к борту, достал трубку и кисет с табаком. Высечь на ветру искру и прикурить долго не получалось и, поглощенный этим занятием, Сильвер не сразу заметил, что в нескольких шагах от него стоит Хэндс и откровенно его разглядывает. - Ты раньше не курил, - неодобрительно заметил Хэндс. Его появление застигло Сильвера врасплох, и он крепче перехватил костыль, отчего петля, которую он к нему приделал, чтобы не потерять во время качки, врезалась в шею. - Многое раньше было по-другому. Я сам теперь другой. - Да уж, вижу, - едко заметил Хэндс, не двинувшись с места. Встреча старых товарищей после долгой разлуки могла быть несколько более сердечной и оживленной, но поддержание светских бесед никогда не было сильной стороной Израэля Хэндса. А может, ему не понравилось, как Сильвер, не попрощавшись, ушел вместе с Флинтом и на полтора года пропал? Предполагать, что это могло задеть чувства Хэндса, да и думать, что у Хэндса по этому поводу вообще были какие-то чувства, было дико, но все же казалось разумней начать разговор с более безопасной темы. - Ты давно ушел с “Эола”? - Почти сразу, как узнал, что ты отправился с Флинтом в море, - хмуро ответил Хэндс. – Мади говорила, что ты через пару недель вернешься, но я-то сразу понял, что тебя на острове больше не увидят. Я тоже не нашел причин не подыскать для себя занятие получше. В исполнении Хэндса укоризненный взгляд выглядел почти угрожающим, но Сильвер стойко его выдержал. Нечасто от такого, как Хэндс, можно было услышать признание, что все это время он посещал остров марунов только ради человека, которого, по-видимому, искренне считал своим другом. С друзьями Хэндсу, к сожалению, тоже традиционно не везло. - Лопес давно меня уже сманивал, - зачем-то добавил Хэндс. Сильвер вспомнил свой саботаж нападения на “Эол” и последующие события. Что ж, они с Хэндсом квиты. Он тоже, можно сказать, пострадал из-за Хэндса, но делиться с ним этой историей было не обязательно. - Я сам не знал, что так получится, - признался Сильвер. Хэндс слегка расслабился. Он подошел ближе и встал рядом. - Разумеется, ты не знал, - хмыкнул он. – Разве можно было предположить, что Флинт будет поступать так же, как поступал всегда? Кстати, на Тортуге к нам присоединились двое парней. Пайк и Джонсон, припоминаешь таких? - Еще бы. Флинт не очень-то обрадовался, когда они сделали ноги. - Не волнуйся, Лопес их не сдаст, раз они теперь в его команде. Но суть не в этом. Парни рассказали кое-что о здешних порядках. И несколько захватывающих историй были о тебе. Я поначалу даже не поверил, но видя сейчас, вот что ты превратился… - Хэндс злобно сплюнул за борт, не договорив. Сильвер похолодел. Он живо представил, какими красочными подробностями могли обрасти и без того неприглядные события, случившиеся с ним на “Морже” за последние месяцы. Этого вполне достаточно, чтобы Хэндс перестал его уважать и окончательно в нем разочаровался. - Скажи, ты вообще здесь по своей воле? - вдруг спросил Хэндс. Вопрос оказался столь неожиданным и даже оскорбительным, что Сильвер опешил. Не в первый раз внешне грубый и диковатый Хэндс удивлял его своей способностью ухватить самую суть и ткнуть в нее носом. Но любая самая неприятная и жестокая правда содержала в себе множество маленьких истин, каждая из которых могла противоречить другим, что делало невозможным однозначный ответ. - Не уверен, что тебе ответить, - честно сказал он. - Раньше ты всегда был уверен, - Хэндс покачал головой. – Так что тебе мешает уйти? - А ты думаешь, мне есть, куда? Я, видишь ли, довольно приметная личность, ни с кем не перепутаешь. И я замазан во всем, что творит Флинт. Это единственное место, которому я принадлежу, - в сердцах выпалил Сильвер. – Меня так и так ждет или морское дно, или пуля, или виселица. Больше ничего. А он… Сильвер прикусил язык. Он едва не выболтал Хэндсу лишнего. Достаточно и того, что он уже наговорил. - Я знаю одного человека, который решил подобную проблему, - сказал Хэндс. – И ты его тоже знаешь. - Ты о ком? – насторожился Сильвер. - Не могу пока сказать. Не раньше, чем ты решишь, чего хочешь сам. Так ты хочешь отсюда свалить? Сильвер опустил глаза. - Я так и думал, - Хэндс вздохнул. Добавил с плохо скрытой неприязнью: – Он слишком глубоко проник тебе в голову. Пока ты его оттуда не вышвырнешь, толку не будет. - Ну и для чего тогда эта душеспасительная беседа? – рассердился Сильвер. – Тебе какая, блядь, разница, почему да для чего я здесь, если ты снова считаешь, что все дело во Флинте?.. - Просто хотел кое в чем убедиться, - хмуро проговорил Хэндс. – Я убедился. А дальше дело твое, раз ты сам себе голова. Хэндс ушел к своей команде, а Сильвер еще долго думал над его словами. Несмотря на свою почти сверхъестественную проницательность, Хэндс, тем не менее, не понимал главного: Сильверу не нужна была его помощь, потому что он не заслужил ее. Когда Сильвер вернулся в каюту, Лопес и его люди уже разошлись. Флинт, подняв голову и увидев его, вышел из-за стола и поспешил ему навстречу, будто они не виделись целую вечность. - Ну прости, Джон, я просто не мог поступить иначе, - Флинт положил руку ему на плечо и легонько сжал. - Мы как угодно можем с тобой спорить наедине, но при посторонних любые наши разногласия будут восприняты как слабость. - Хорошо. Мы наедине. Может, теперь ты изменишь свое решение? Сильвер так и не нашел в себе смелости спуститься в трюм и лично встретиться с рабыней. Она была мулаткой двадцати одного года от роду с креольским именем Изора - так значилось в документах. Сильвер не хотел узнавать о ней больше, по крайней мере, пока не видел способа помочь. Излишнее участие и показная доброта при подобных обстоятельствах были бы проявлением жестокости самого худшего толка - все равно что прикармливать собаку на живодерне. Он ограничился тем, что дал строгие указания обращаться с девушкой пристойно и пообещал отстрелить яйца каждому, кто осмелится на нее посягнуть. - Ты насчет девки? Уверяю тебя, пока мы в море, ее и пальцем никто не тронет. Никакого блядства на корабле я не допущу. А вот на острове она будет кстати. Устроим парням развлечение, и им будет не до слитков. - Как ты можешь? – потрясенно спросил Сильвер. Он дернул плечом, стряхнув руку Флинта. - Понимаю, почему ты так обостренно все это воспринимаешь, - вздохнул Флинт. – Но это же не Мади. - Да, черт возьми, не Мади! Но что бы она сказала, узнав о том, как ты поступаешь с теми самыми людьми, за свободу которых она была готова отдать свою жизнь?! - Остынь. Мади нам ровня во всех отношениях, тут нечего даже сравнивать. Но если тебе любая темнокожая девка напоминает ее, что ж, можешь воспользоваться ею первым, - усмехнулся Флинт. - Что, прости? - опешил Сильвер. - Думаешь, я шучу? Вовсе нет. Мне не свойственна ревность по настолько ничтожной причине. Когда мы жили с Мирандой, она обладала полной свободой и пользовалась ею сполна. В свое время я думал, что с Мади у тебя примерно то же самое. - Ты все перепутал, Джеймс. Это не ты давал Миранде свободу. Это она тебя использовала. Сначала ты был приятной отдушиной в скучной супружеской рутине, потом стал удобным и полезным средством вести тот образ жизни, к которому она привыкла. - Стоило остановиться, но Сильвер не мог, так сильно ему хотелось стереть эту гнусную ухмылку с лица Флинта, неважно, какой ценой. – Десять долгих лет она ебала тебе мозги, построив вокруг твоей слепой привязанности к Томасу, под которого она же тебя и подложила, самый настоящий мавзолей, где она в итоге почти похоронила тебя заживо! И нет, с Мади у нас было совершенно не то же самое! Вместо того, чтобы схватиться за нож или наброситься с кулаками, как можно было ожидать, Флинт лишь смерил Сильвера снисходительным на грани презрения взглядом: - Ты низводишь то, что недоступно твоему пониманию, до своего уровня. Жаль, что ты пока не дорос до этого. - Он вернулся за стол и с преувеличенным вниманием углубился в бумаги, всем своим видом давая понять, что разговор окончен. - Не приведи Господь дорасти до такого, - бросил Сильвер, но Флинт сделал вид, что более не замечает его присутствия. Остаток дня Флинт демонстративно игнорировал его. Это, впрочем, ночью не помешало ему забраться к Сильверу в постель, что вылилось в молчаливую яростную еблю, больше похожую на поединок. А наутро Флинт уже и не вспоминал о размолвке, будто ее и не было. - Мы идем на Сан-Марко вместе с Лопесом, - одеваясь, сообщил он Сильверу свое решение. Очередное из принятых без его участия. – И когда мы будем брать этот куш, я хочу видеть тебя рядом. Это взбодрит тебя, и ты перестанешь маяться всякой хуйней. Вот, значит, что было причиной их ссоры. - Как скажете, капитан, - отозвался Сильвер. Флинт с Лопесом условились встретиться в устье реки Сан-Педро и к ночи выдвинуться на Сан-Марко - городок, находящийся на одной широте с Сент-Огастином, но с противоположной стороны Флориды. Со слов Лопеса, защищен он был довольно скверно – испанцы отстроили вокруг него только деревянный частокол, который по вине сезонных ураганов зиял брешами. Против огневой мощи “Моржа” такая защита ничего не стоила. Лопес за время своего рабства хорошо изучил расписание военных кораблей в этом регионе, так что к моменту, когда “Морж” и “Грифон” подошли к берегу, прикрывая друг друга огнем, единственное патрульное судно, стоящее на рейде, было потоплено. Вглубь охваченного пожаром городка высадившиеся пираты двигались несколькими отрядами, убивая всех, кто оказывал сопротивление. Таких было не много, и почти все они полегли еще на подступах к городу. Сильвер не был новичком в подобных делах и не испытывал трепета и сомнений, когда требовалось пустить саблю в ход. Но по какой-то неведомой причине, когда он ступил на землю Сан-Марко, на него снизошло странное ощущение призрачности этого места. Оно таилось в запахе ночного воздуха, в силуэте церкви на площади, а может, в звуках испанской речи, которые слышались отовсюду. Меньше всего на свете ему хотелось здесь находиться, но Флинт целеустремленно шел с боем вперед, и Сильвер сражался плечом к плечу с ним. Их группа разделилась, когда им наперерез из-за угла выбежали несколько испанцев. Они были вооружены до зубов и серьезно настроены, так что им с Флинтом пришлось изрядно попотеть, пока они не разделались с тремя из доставшихся им четверых противников. А когда четвертый обратился в бегство, Флинт, охваченный боевым азартом, кинулся за ним в погоню. Сильвер поспешил за ними. Погоня завела их на соседнюю улицу, где Флинт, потерявший беглеца, остановился, озираясь и тяжело дыша. Вдруг на стене дома, у которого стоял Флинт, аккурат над его головой взорвался фонтанчик осколков. Грохот выстрела отразился от стен узкого переулка раскатистым эхом. - Пойдем, - шепотом позвал Сильвер. - Нас здесь перестреляют, как крыс в бочке. Флинт шагнул в тень за секунду до того, как раздался второй выстрел, а на стене появилась новая отметина. А потом, как пес, почуявший след, он вдруг устремился к дому в конце переулка. Флинт вышиб хлипкую дверь плечом с одного удара, вламываясь внутрь. Сильвер догнал его уже в доме, успев к моменту, когда Флинт вынимал саблю из живота темнокожего старика, держа его за скрученный ворот свободной рукой. На полу между ними валялся мушкет. Флинт разжал пальцы, и старик мешком повалился ему под ноги, издавая булькающие звуки. Сильвер убрал свою саблю в ножны. - Нам пора, пошли. Он тронул Флинта за плечо. Выживший из ума старик виноват был сам, ведь никто его не заставлял палить по ним из окна, но доблести в этом убийстве не было никакой, и Сильверу хотелось как можно быстрее отсюда убраться. Из соседней комнаты послышался то ли стук, то ли невнятный шорох, и Флинт рванулся туда с саблей наперевес. Прежде чем тишину дома прорезал крик, в проеме распахнутой двери Сильвер успел заметить темноволосую женщину, стоящую посреди комнаты с выставленным перед собой кухонным ножом. - Флинт, стой! - окрикнул его Сильвер. Женщина заголосила по-испански, перемежая угрозы с мольбами. Спрятав одну руку за спину и медленно пятясь к стене, она пару раз рубанула ножом по воздуху, и этого оказалось достаточно, чтобы Флинт, в два шага преодолев разделяющее их расстояние, одним коротким движением чиркнул лезвием по ее горлу. По ее груди заструилась кровь, и женщина, охнув, осела на пол. - Какого, блядь… - начал Сильвер и осекся. У стены стоял ребенок в ночной сорочке, мальчик лет шести. Он смотрел на них с Флинтом огромными от ужаса глазами, открыв рот в беззвучном крике. Флинт, не опуская сабли, дернулся вперед, и Сильвер, уже не отдавая себе отчета в том, что делает, налетел на него сбоку и сбил с ног. Они покатились по полу. Охваченный почти животной яростью, Сильвер избивал Флинта, не давая ему и шанса себя скинуть и не чувствуя ответных ударов - вместо лица капитана он видел лишь размытое пятно. В какой-то момент откуда-то появились Бонс, Хэндс и, кажется, Ганн. Сильверу было плевать, зачем они здесь и будут ли вмешиваться - если бы потолок сейчас разверзся и оттуда спустился сам Господь, даже он не смог бы его остановить. Хлесткая пощечина привела его в чувство. - Ну ты, блядь, даешь, совсем ебанулся, - голос, кажется, принадлежал Бонсу. Послышались удаляющиеся шаги, стук двери, металлический звук проворачивающегося в замке ключа, и наступила тишина. Сильвер попытался сесть, но бессильно упал обратно – затылок взорвался болью. Похоже, его крепко приложили чем-то тяжелым и перенесли на “Морж”. Грандиозный налет на Сан-Марко состоится без него, какая досада. Флинт будет разочарован. С именем Флинта в памяти всплыло и все остальное, всколыхнув вместе с тем смутное ощущение необратимой утраты. Сам Флинт почему-то воспринимался как что-то далекое и постороннее. Когда Сильвер нашел в себе силы подняться, он перебрался за стол и зажег лампу. Флинт вернется взбешенным, и было бы лучше встретить его не лежа в постели. Время тянулось мучительно медленно, а от тупой головной боли клонило в сон, и Сильвер, сам не заметил, как заснул, так и не дождавшись ни рассвета, ни Флинта. Открыв глаза в следующий раз, он увидел Флинта, стоящего посреди каюты. От Флинта за несколько шагов разило гарью, потом и кровью, а лицо, покрытое вздувшимися кровоподтеками, выглядело страшной маской. - Я рад, что Билли не перестарался, - процедил Флинт, заметив, что Сильвер очнулся. - И был бы тебе признателен, если бы ты объяснил, что на тебя нашло, - Флинт надолго замолчал, но ответа так и не дождался, поэтому продолжил. – Этот налет с самого начала пошел наперекосяк. Хранилище оказалось пустым, никакого золота там не было. Пришлось довольствоваться тем, что было у горожан. – Флинт зло поджал губы. - Откуда там взяться золоту? Раньше в это хранилище свозили серебро с рудников. Много серебра. - Сильвер произнес эти слова, не задумавшись и на секунду, но откуда-то зная, что это правда. Флинт резко остановился, брови его удивленно приподнялись, глаза блеснули внезапной догадкой. - Эти городки похожи один на другой, Джон, - с необъяснимой мягкостью вдруг сказал он. - Уж поверь. - Да, наверное. - Я, кажется, начинаю понимать, что могло послужить причиной твоей выходки. Но если бы ты был со мною более откровенен, всего этого можно было бы избежать. - Чего избежать? Убийства женщин и детей? - Сильвер невесело усмехнулся. - Как будто для этого нужна какая-то личная причина. Взгляд Флинта полыхнул праведным гневом. - Ты всерьез думал, что я бы прирезал ребенка?! За кого ты меня держишь?.. - Флинт, которого я знал, так не поступал. Но я уже не знаю, кто ты сейчас – Флинт или Мак-Гроу, и кто из них страшнее. Но в чем я точно уверен, так это, что неважно, кем ты себя осознаешь, вина за все, что ты творишь, лежит не на тебе. Тебя таким сделали. - Я сам отвечаю за свои поступки, - возмутился Флинт. – Или ты опять собираешься приплести к моим грехам Гамильтонов?! - Ну а кого еще? – переспросил Сильвер. – Сначала я поддался заблуждению, что твоя изначальная личность воплощает лучшее, что есть в тебе. Потом я думал, что парочка скучающих аристократов что-то исковеркала в твоей душе, и Флинт, тобою созданный, был вынужденной мерой, твоим способом изжить болезненную привязанность к тем, кто тебя тебя таким сделал. Но, к моему удивлению, Флинт оказался лучшим человеком, чем был или кем стал Джеймс Мак-Гроу. Хотя, надо признать, за одно Гамильтонам могу сказать спасибо... - Сильвер задержал дыхание, а потом, глядя Флинту прямо в глаза, закончил: - Хуй сосать они тебя научили просто великолепно. Флинт побелел как полотно. Лицо его окаменело, но взглядом можно было бы подпалить вражескую армаду. Наблюдая за признаками этой внутренней борьбы между гневом и выдержкой, Сильвер равнодушно прикидывал, как именно Флинт его убьет, что было бы наиболее верным способом наконец-то покончить со всем этим. - Мне вот интересно, почему я все тебе спускаю с рук? - на удивление ровным голосом произнес наконец Флинт. – Ты вечно недоволен, зачем-то упорно ищешь мораль там, где ее по определению быть не может, и ты прицельно бьешь меня по самым уязвимым точкам, тем самым предавая мое доверие. Будь на твоем месте кто-нибудь другой, я бы не задавался вопросами, враг он мне или нет. - Ты вполне способен решить эту проблему, - Сильвер пожал плечами. – Кто тебе мешает меня прикончить? - Даже не знаю, - Флинт встряхнул головой, будто отгоняя тяжелое наваждение. – Но размышляя об этом, я все чаще прихожу к выводу, что ты, возможно, не вполне человек. Сильверу стало не по себе. Флинт говорил убежденно, без тени иронии, и притом был трезв как стеклышко. - Меня терзало много демонов, но ты - самый главный и опасный из всех. У тебя нет прошлого, ты появился из ниоткуда, и ты сотворен как будто специально для меня. Так откуда ты такой мог взяться, если не из ада, чтоб истязать меня за все мои грехи?.. На мгновение Сильвер увидел себя извне, как будто душа покинула его тело и смотрела сверху, с высоты в тысячи миль и расстояния в десятки лет, одновременно в каждый момент его жизни - жалкий калека перед человеком с лицом дьявола и кровью на руках, маленький мальчик, оцепеневший от ужаса перед убийцей его матери, жертва перед палачом, чудовище перед таким же чудовищем. Он стряхнул это наваждение, вызванное то ли ушибом головы, то ли тем, что слишком близко подошел к бездне Флинтова безумия и она начинала затягивать его самого. Флинт смотрел на него, ожидая ответа, и на этот раз он знал ответ. - Откуда, говоришь, я появился? Такие, как ты, и создают таких, как я.