14. (1/1)

1721 г. Время показало, что Флинт все рассчитал с безукоризненной точностью: прошло уже четыре месяца, как он обезглавил бунт, который сам же и спровоцировал, а порядок, установившийся на корабле, казался незыблемым. Бонс теперь занимал должность штурмана, а квартирмейстером стал Сильвер, как Флинт, судя по всему, и планировал с самого начала. Это произошло почти сразу после того, как Флинт убедил команду в том, что убийство Эрроу и Веллингтона было деянием оправданным. Ему для этого даже не пришлось особо напрягаться. Оказалась ли такой добротной и непротиворечивой история, предъявленная Флинтом, или же у тех, кому она была предъявлена, хватало мозгов понять, как опасно сомневаться в правоте капитана, но его действия в итоге были признаны полностью соответствующими уставу. Опасность бунта, подстегнутая этими событиями, ими же была сведена на нет: со смертью Эрроу на корабле не осталось человека, чьих навыков, харизмы и, что важнее, желания достало бы на то, чтобы претендовать на место Флинта. Выборы квартирмейстера состоялись через неделю на острове, когда “Морж” вернулся для выгрузки и дележа добычи. Большая ее часть была закопана, но и оставшегося с лихвой хватило, чтобы доля каждого превзошла самые смелые ожидания. Авторитет Флинта в глазах команды снова взлетел на недостижимую высоту, а звон монет заглушил те немногочисленные голоса, что отзывались об усопших с сочувствием. За Сильвера проголосовали и Аллардайс с единомышленниками, и Черный Пес с друзьями, а Морган привлек на его сторону многих из тех, кто не имел устоявшегося мнения и легко перенимал чужое. Бонс и его шайка тоже отдали свои голоса за Сильвера, к немалому его удивлению. Бонс, впрочем, не стал делать из своего политического маневра интриги и при первой же возможности высказался на этот счет с предельной откровенностью: - Раз уж ты не сдох, лучшего применения для тебя не найти. В этом ты действительно хорош. Может, конечно, не настолько хорош, как в койке у капитана, но… - Ты когда-нибудь нарвешься, - равнодушно предостерег его Сильвер. Навязчивые издевки Бонса уже давно не вызывали у него ничего, кроме усталого раздражения. Они напоминали ему не блещущие новизной шутки деревенского дурачка, выучившего одно-единственное бранное слово и всюду его вставляющего без причины и повода. - Это вряд ли, - фыркнул Бонс. - Ты упустил время, когда твои угрозы могли вызвать какие-либо последствия. Едва ли Флинт будет рад узнать, что у нас с тобой был маленький секрет от капитана все то время, пока мы с ним становились лучшими друзьями. Ты выставишь его дураком, и сомневаюсь, что ему это понравится. Но тем не менее, - добавил Бонс чуть серьезнее, - он к тебе прислушивается. Может, не настолько, как тебе хотелось бы, но остальных он слушает еще меньше. Так что все в выигрыше, и команда, и мы. Бонс оставался врагом, но все же сумел переступить через ненависть к Флинту ради достижения своей цели и теперь подавал пример Сильверу, как тому следует вести себя с ним самим. Это было шаткое, лицемерное перемирие, но Сильверу ничего не оставалось, кроме как принять его. Зато Флинт искренне порадовался итогам выборов и даже совершенно непритворно расчувствовался. - Человеку свойственно стремление к воспроизведению событий и обстоятельств, при которых он когда-то был счастлив. Я капитан, ты снова мой квартирмейстер, и даже Билли нашел свое место. Все как в старые добрые времена. - Ты был тогда счастлив? – удивился Сильвер. – Я помню иначе. - Был, но не понимал этого, - Флинт вздохнул. – У меня ведь было все. Но я жил прошлым, и оно меня затянуло к себе. Больше я такой ошибки не совершу. Приблизился Флинт к своему пониманию счастья или нет, было неясно, но сам Сильвер точно счастлив не был. Он добросовестно отыграл свою роль, даже вышел к команде, чтобы произнести благодарственную речь и дать все положенные клятвы и обещания. Но если несколько лет назад точно такое же событие вызвало в его душе целую бурю чувств, сейчас Сильвер не чувствовал ничего. Новая должность добавила обязанностей, и теперь даже сбежать на Подзорную Трубу в поисках уединения не было никакой возможности. Да сейчас он даже едва ли смог бы туда добраться без посторонней помощи. Отношения с Флинтом продолжали оставаться натянутыми: Сильвер все чаще ловил себя на том, что почти утратил способность чувствовать его настроения и предугадывать поступки. К тому же, добившегося единовластия Флинта некому больше было сдерживать, что обостряло худшие его качества. Такие, к примеру, как злопамятность. Так, Флинт приказал похитить продавшего ему наводку скупщика и доставить на корабль. Посоветоваться о целесообразности этой акции Флинт не посчитал нужным, поставив Сильвера в известность только когда ?Морж? был уже в море, а скупщик гремел цепями в трюме. - Мы устроим ему суд и воздадим по справедливости. Чтобы ни одна продажная сука больше не осмелилась нас наебать! - И где ты после этого планируешь брать наводки, если человека, который с тобой сотрудничал, ты выкрал из собственного дома и собираешься прикончить? - поинтересовался Сильвер. Он не разделял флинтова праведного гнева в отношении несчастного скупщика, даже если тот умышленно слил им ту злополучную наводку, во что, если честно, верилось слабо. Не того полета птицей был этот тип, чтобы Роджерс делился с ним своими планами. - Думаешь, мы протрубим об этом на всю Тортугу? Достаточно будет, если агенты Роджерса, чьи сребренники ублюдок не гнушался брать за нашу кровь, недосчитаются своего шпиона. Это будет недвусмысленным и четким посланием. ?Суд? состоялся на следующий день. Сильверу не особенно хотелось на нем присутствовать, но Флинт дал ему понять, что о разногласиях подобного сорта между капитаном и квартирмейстером команде знать не обязательно. Стоящий у грот-мачты скупщик, пожилой полноватый мужчина, мелко трясся от страха, а в его ошалевшем взгляде не было и намека на понимание причин, по которым он здесь находился. Флинт взял слово - поначалу говорил уверенно и спокойно, но чем дальше, тем более гневным и пылким был поток обвинений, что обрушивал он на голову этого бедолаги. Когда Флинт замолчал, заведенная им команда предсказуемо зашумела. Послышались разноголосые выкрики – ?Повесить! Протянуть под килем! Пусть прогуляется по доске!?. Лицо обвиняемого посерело от ужаса. Что последует дальше, в общих чертах уже было известно, и досматривать представление до конца у Сильвера не было никакого желания. - У меня есть кое-какие срочные обязанности, - сообщил он Флинту и, проигнорировав его неодобрительный взгляд, направился в каюту. Флинт показался на пороге часа через три, когда все было окончено, а команда, судя по доносящемуся с палубы разудалому пению, бурно праздновала. По приподнятому настроению Флинта было понятно, в честь кого и кем этот праздник был устроен. - Осуждаешь? Думаешь, ты лучше меня? - с вызовом спросил он. Сильвер был уверен, что, если выбирать между трусостью и жестокостью, последняя была, по крайней мере, честнее. Но, с другой стороны, честностью он тоже не всегда мог похвастать, а вот трусом считать себя не перестал до сих пор. Сильвер опустил взгляд, признавая свое поражение. Флинт подошел ближе, почти нависая над ним. - Скажи, что ты на самом деле обо мне думаешь? - потребовал он. - Тебе так важно, чтобы кто-то видел тебя таким, каким ты хочешь видеть себя сам, - сказал Сильвер. – Но, к сожалению, это не имеет значения, потому что ты сам не знаешь, кто ты. Иначе ты бы не спрашивал об этом других. - О… Вот, значит, каким ты меня видишь, - Флинт сузил глаза и недовольно поджал губы, садясь в кресло напротив. - Зависимым и слабым. Но ты ошибаешься. Я осознаю, что делаю, и уж точно знаю, кто я такой. - И кто же? - Для тебя, прежде всего, я самый преданный друг, партнер, который отдаст за тебя жизнь, и тот, кто всей душою любит. Этого мало? - Ты как будто всерьез в это веришь. - У Сильвера вырвался нервный смешок. Он уже жалел, что своим необдуманно откровенным ответом подтолкнул Флинта к признаниям, серьезность которых не позволяла избежать этого разговора или свести его к другим, менее опасным темам. - Джон, что тебя мучает? Твое недоверие меня ранит. Я-то ведь в тебе не сомневаюсь. И ты для меня именно тот, кем я назвался для тебя. Мы равны во всем. - Да неужели? - не выдержал Сильвер. - Удивительно, насколько с нашей первой встречи нихуя не изменилось. Друг и партнер, говоришь? И когда, интересно, ты в последний раз принимал в расчет мое мнение? Уточню: мнение, не совпадающее с твоим. Ты ведь попросту не слышишь меня. Знаешь, кем я себя порой здесь чувствую? Попугаем в клетке. С ним тоже можно иногда поговорить, если больше не с кем, а потом накрыть платком до следующего приступа скуки! Флинт лишь обескуражено моргал, слушая, но как только Сильвер умолк, покачал головой, отрицая все сказанное: - Я понимаю, случившееся с тобой недавно могло добавить мрачных красок в твою картину мира. Хотел бы я это исправить... - Флинт сокрушенно вздохнул. - Но в своей обиде на судьбу ты упускаешь самое главное. Ты - любовь всей моей жизни. Это ведь что-то да значит?.. - Любовь всей жизни? Да что ты! - Сильвер задохнулся от возмущения. Были времена, когда подобные слова из уст Флинта сделали бы его счастливым, но сейчас они казались жестокой издевкой, еще одним, наиболее подлым из всех, способом Флинта держать его под контролем. - Знаешь, даже самая последняя портовая блядь имеет больше уважения и влияния на своих клиентов, чем я на тебя. Случается, конечно, что кто и выебет без спроса, но очень сомневаюсь, что у скотов, так поступающих, достанет цинизма называть эту несчастную шлюху любовью всей своей жизни! - Господи, все совсем не так, - потрясенно пробормотал Флинт. - Я бы никогда... Не с тобой… Я уважаю тебя не меньше, чем себя самого! - Докажи, - потребовал Сильвер. Он выпалил это сгоряча, даже отдаленно не представляя, чего именно ждет от Флинта, но когда тот вдруг смиренно опустился перед ним на колени, Сильвер почувствовал слабый укол досады. Флинт потянулся к его поясу, будто в его представлении этот нехитрый маневр был убедительнее любых слов и иных поступков. Сильвер вплел пальцы в волосы Флинта и оттянул его голову назад, всматриваясь в знакомое до последней черточки лицо, готовый при первых же признаках гнева на этом лице разжать руку и тем самым получить доказательство своей правоты. - Не разочаровывай меня, Джеймс. В идеальной воображаемой реальности Сильвера их союз с Флинтом не имел ничего общего с тем, во что он в результате выродился. Наивные представления о том, как они, два неразлучных верных друга, спаянные общей целью, спина к спине сражающиеся против полного бесконечных ужасов мира, не включали в себя отношения, построенные на торжестве животного начала. Со временем он смог приспособиться к телесным нуждам Флинта и даже научился разделять их, но если бы вдруг Флинт решил, что ему хватит близкой дружбы и духовного единства, Сильвер вздохнул бы с облегчением. Но Флинт оставался собой - по сути хищником, вряд ли способным умерить свои аппетиты. Рано или поздно он сорвался бы снова. Сильвер потянул его за волосы: - Вставай. Флинт дернул бровью, но повиновался. Сильвер, не тратя лишних слов, развернул его за плечо к себе спиной и толкнул к столу. Хватило легкого прикосновения между лопаток, чтобы он тут же лег животом на стол. Сильвер судорожно сжал перекладину костыля, молясь не потерять равновесие, свободную руку запустил руку Флинту под живот и потянул ремень из пряжки. Флинт не противился - наоборот, чуть переменил положение, чтобы Сильверу было сподручней; пальцы его сжали край стола, живот напрягся, и Сильвера захватила злая горячка возбуждения. Вот, значит, что чувствовал Флинт, когда брал его, несопротивляющегося и безмолвного, вот от чего закипала его кровь. И Сильвер поощрял его, он сам подарил Флинту такую власть над собой, что тот не мог не пристраститься к этому темному и сладкому чувству. Возможно, это Флинт и называл любовью. Яростный, мстительный запал угас так же быстро, как вспыхнул, и Сильвер понял: этот акт слишком мало общего имеет с любовью, и именно потому не оставит в нем ничего, кроме досады и презрения к себе. Но в этот момент Флинт застонал с таким неприкрытым наслаждением, так горячо подался ему навстречу, что мрачное, болезненное возбуждение неожиданно разрешилось острой вспышкой удовольствия, чистого и благословенно опустошающего. Сильвер переждал, когда стихнет шум в ушах, а сердце перестанет колотиться о ребра, подтянул штаны, доковылял до кресла и рухнул в него. Флинт выпрямился и, откинув взмокшие волосы с лица, самодовольно улыбнулся: - Вот видишь, я был прав. Ты в точности такой же, как и я. Сильвер промолчал. - Удовлетворен? - Флинт в полнейшем спокойствии застегнулся и уселся за стол. Поглядывая на Сильвера, он аккуратно раскладывал по местам разметанные письменные принадлежности и бумаги. - Вполне, - помедлив, ответил Сильвер. - Но у меня остался один вопрос. - Валяй, - кивнул Флинт. - Насчет любви всей жизни. А как же Томас Гамильтон? Флинт нахмурился: - Почему ты вдруг вспомнил о Томасе? Сильвер пожал плечами. - Ты сделал очень серьезное заявление, которое противоречит всему, что я о тебе знал. Мне было проще мириться с тем, как ты порой со мною поступаешь, когда я был уверен, что у тебя есть “истинная любовь” - Томас Гамильтон, и есть я, с которым церемониться не нужно. По крайней мере, в этом была какая-то логика. - Как-то не слишком весело звучит. - Флинт вздохнул, вытащил из ящика стола бутылку и вопросительно взглянул на Сильвера, а когда тот кивнул, наполнил стаканы ромом. - Расскажи мне, почему ты расстался с Гамильтоном на самом деле, - потребовал Сильвер. - Я раньше не выспрашивал подробности, полагая, что это только ваше с ним дело. Но раз уж некоторым образом ваша история затрагивает и меня... Я хочу знать, по какой причине он утратил власть над твоим сердцем. И за что ты передал ее мне. - А ты поделишься со мной правдой о своем прошлом? - парировал Флинт, двигая в сторону Сильвера стакан. - Возможно. Но не сейчас. - Ну, хорошо, - Флинт грел стакан в руках, задумчиво глядя перед собой куда-то сквозь Сильвера, через стену каюты, а может и дальше, за горизонт безбрежного моря. - Я говорил тебе как-то, что почитаю Томаса как своего творца. Я полюбил его так, как может полюбить создателя его творение. Открыто, искренне и безусловно. Но моя любовь оказалась Пирровой, - Флинт горько хмыкнул и отхлебнул из кружки. - Чуть не спалив меня дотла, она, тем не менее, хранила меня от тлена и порчи, и все эти годы я оставался тем же самым человеком, каким был в день разлуки с Томасом. Ну, а когда мы снова встретились, вдруг оказалось, что я ему теперь не нужен. Потому что изменился он. - Он не простил тебе твоей пиратской жизни? - Я бы не сказал, что дело только в этом. Все проще и в то же время сложнее. - Флинт вернулся из тех краев, где мысленно успел побывать, и в упор теперь смотрел на Сильвера. - Томас всегда останется для меня точкой отсчета, моим создателем. Но он воплощенный свет, а в нас с тобой пустила корни одна и та же тьма. Что до тебя, то я так скажу. Ты обладаешь прочностью алмаза, и сколько бы дерьма тебе ни довелось хлебнуть, ты не ломаешься, выходишь из каждого испытания сильнее и мудрее. Я не так-то много знаю людей, подобных тебе. И я, смею надеяться, один из них, - Флинт отсалютовал Сильверу кружкой и осушил ее до дна. От этой возвышенной похвалы Сильвер почувствовал себя неуютно. За всю его жизнь никто не говорил ему и сотой доли таких лестных слов, и в только что прозвучавших наверняка притаился привычный и неизбежный подвох. - Ты переоцениваешь меня, наделяя собственными достоинствами, - натянуто произнес Сильвер. - Но получается, что, даже обладая ими, ты все равно стал недостаточно хорош для Гамильтона. Прости за приземленность, но я бы скорее поверил в историю попроще. Твой Томас случайно не встретил в Бостоне персону, больше подходящую ему, такому чистому и благородному, чем ты? Кулаки Флинта непроизвольно сжались, а по его лицу прокатилась болезненная рябь, но он быстро взял себя в руки. - Ну а я, по-твоему, мог бы променять на кого-то другого тебя? Сам-то как думаешь? - с подкупающей проникновенностью глядя Сильверу в глаза, промолвил наконец он. - По образу и подобию, значит, – усмехнулся Сильвер. Продолжать этот ходящий по кругу разговор без надежды получить правдивые ответы не имело смысла. Сильвер взял костыль и похромал к двери. На палубе царил форменный бедлам. Если бы покойный Эрроу увидел такое на вверенном ему судне, то, не снеся позора, сам бы бросился на нож. Джоджи рассказывал об этом странном обычае своего народа когда-то в прошлой жизни. Интересно, думал ли он, что погибнет от руки своего капитана?.. Сильвер часто в моменты вроде этих вспоминал свою старую команду - то были люди, которых он по праву мог считать своими братьями. А сейчас перед собой он видел перепившийся жестокий сброд, празднующий расправу над несчастным обывателем, которого они протянули под килем и до сих пор смаковали подробности: “Хватило одного раза, и слабак спекся!” Завидев Сильвера, те, что были потрезвее, притихли - оказаться на плохом счету у Долговязого дураков было мало. А те, кто не понял, что пора закругляться, пожалеют об этом завтра, когда проспятся. Сильвер добился подчинения этой команды не благодаря их любви и признательности, а страхом. И если раньше подобный подход будил в нем нечто вроде угрызений совести, сейчас он испытывал разве что тоскливое омерзение от того, что вынужден играть по этим правилам. В свое оправдание он мог сказать лишь, что не наказывал никого без повода, даже если этот повод был неочевиден остальным. Подозвав кивком Аллардайса, Сильвер вполголоса, чтобы никто не услышал, назвал ему несколько фамилий, и удалился. Присмиревшая команда расходилась по местам. Метод, опробованный на Доббсе, упокой Господь его душу, был не нов, но действовал безотказно. Разница заключалась лишь в том, что доверенными исполнителями своей воли Сильвер избрал не самых лояльных капитану членов экипажа – Аллардайса, его приятелей и пару человек, не принадлежащих ни к одной из группировок, зато обладавших пудовыми кулаками и стремлением выслужиться. Но хотя Аллардайс, чьи порывы к установлению справедливости были направлены в нужное Сильверу русло, был несомненно полезен, с ним приходилось соблюдать осторожность. Его личная преданность Сильверу крепла, но свое негласное повышение Аллардайс воспринял с чрезмерной серьезностью, заодно вбив себе в голову, что Сильвер ведет подготовку к смещению Флинта. Из-за этого приходилось лавировать, держа пылкие порывы Аллардайса в состоянии тлеющих углей. Сильвер прошелся с инспекцией по кораблю, а потом еще выкурил с Морганом по трубке, выслушав от него целый ворох свежих сплетен. Морган стараниями Сильвера недавно стал старшиной абордажников, и это, похоже, с лихвой искупило горечь обиды, нанесенной потерявшим к нему интерес Флинтом. Несмотря на свою довольно гибкую верность, Морган был одним из тех, с кем общаться Сильверу было легко. Осколок старой команды. Когда Сильвер вернулся к себе, уже стемнело. Удвоенное черными стеклами окон мерцание свечей, мягко освещавшее каюту, создавало иллюзию теплого убежища, островка покоя и уюта посреди кровавого разгула, царящего за его стенами. Флинт в бриджах и расстегнутой на груди рубахе валялся на койке с книгой в руках. Похоже, этот человек и это место были единственной семьей и единственным домом, которые Сильвер заслужил. Он доковылял к своей лежанке на подоконнике и сел, тут же вцепившись пальцами в правое бедро. В ногу будто вонзились тысячи игл сразу. Сильвер опустил голову, надеясь, что Флинт не заметит его искаженного болью лица. Это не сработало. Флинт пружинисто поднялся с кровати и подошел. - Не возражаешь? Он осторожно дотронулся до напряженного бедра Сильвера, а когда тот через силу кивнул, сел в кресло напротив, устраивая его ногу к себе на колени. Стараниями Флинта через некоторое время боль начала отступать, а руки Флинта, которые только что сильно и умело разминали задеревеневшие мышцы, теперь скорее ласково поглаживают его. Сильвер расслабленно откинулся к стене, через полуопущенные ресницы наблюдая, как умиротворенно смягчаются черты Флинта, вызывая к жизни дурацкие сравнения вроде луча света, прорвавшегося сквозь грозовую темень сгустившихся до горизонта туч. Интересно, бывал ли таким Флинт для Гамильтона? Сильвер этого не знал. Но, по крайней мере, он сам, пусть изредка, но видел этот свет. - Спасибо, - Сильвер отодвинулся к стене, садясь прямо. Флинт с разочарованным вздохом убрал руки на собственные колени. Он не спешил уходить к себе, будто чего-то ждал, но не смел попросить о большем, и Сильверу вдруг пришло в голову, что такова для Флинта цена достигнутого сегодня между ними равновесия. Но оно неизбежно сменится противостоянием, если Сильвер не перестанет от него закрываться. Сильвер взял Флинта за руку, перевернул ее ладонью вверх, большим пальцем погладил выступающие на запястье вены. - Я больше не хочу воевать с тобой, Джеймс, - сказал он. – Так уж сложилось, что нам никуда друг от друга не деться. И мы не должны быть как два нищих, выпрашивающих друг у друга милостыню. Я не могу так больше. Ну, а ты? Лицо Флинта просияло радостью. Он перехватил руку Сильвера и потянул на себя. Поцелуи его были одержимо яростными, а горячие ладони, казалось, оставляли на обнаженной коже Сильвера пылающие отпечатки. В какой момент эти стихийные ласки стали взаимными и перешли в грязное, грубое совокупление, сказать было трудно, но скользя по члену Флинта вверх и вниз, пока тот поддерживал его под ягодицы, Сильвер будто вернулся назад во времени, когда искал забвения от скорби и находил его, а вместе с ним и отупляющее блаженство. Флинт кончил почти сразу после него – с глухим стоном сжав его почти до хруста в ребрах и прикусив ключицу с силой, достаточной, чтобы этот укус влился в хаос ощущений отдельным обжигающим ручейком. После они лежали в обнимку, и Флинт, расслабленно щурясь в потолок, негромко говорил. Из убаюкивающего потока его слов Сильвер сквозь дремоту выхватывал обрывки до боли знакомых фантазий о том прекрасном светлом будущем, которое вот-вот наступит, как только они... - Эй, ты совсем меня не слушаешь, - Флинт похлопал его по руке, привлекая внимание. - Что, прости? - Название. Я спрашивал твоего мнения, как нам назвать наш остров. У него же еще нет названия. - Название, название, - пробормотал Сильвер. - А как должна была называться империя, которую вы хотели построить вместе с Томасом? - При чем здесь это? - осведомился Флинт, приподнимаясь на локте. - Томас Гамильтон зажег тебя идеей построить царство справедливости, а ты теперь рисуешь для меня прекрасные картины о блаженном острове свободы, способном потрясти цивилизацию до самых основ. Прости, но я устал притворяться, что верю в это. Так зачем придумывать название государству, которого никогда не будет? - И когда это мои слова расходились с делом? - Флинт сердито нахмурился. - Да хотя бы вспомнить наш разговор перед отплытием от марунов. Ты говорил мне о трех неделях, а прошел уже почти год… - Сильвер осекся. Он уже и забыл, что оба они уже давно избегали этой темы, пусть и по разным причинам. – Я хотел сказать, что предпочел бы, чтобы ты был со мной честнее, чем Томас был с тобой, - предпринял он неловкую попытку вернуть разговор на шаг назад. - Ты что, ревнуешь? – в голосе Флинта прорезалось удивление. - Нет, - поспешно произнес Сильвер. Флинт расплылся в раздражающе самодовольной улыбке. - А знаешь, ты прав. Мы это сделаем. По моим сведениям, патрулирование марунского острова снято, самое время нанести Мади визит. - Ты это серьезно? - недоверчиво переспросил Сильвер. - Завтра же прикажу вернуться на остров, а оттуда - к марунам. У Сильвера язык чесался высказать все свои сомнения по этому поводу, но он благоразумно промолчал. И тем не менее, следующим же днем Флинт развернул ?Морж? к острову, и по пути к нему даже не удостоил своим вниманием какое-то показавшееся на горизонте судно, которое в иных обстоятельствах обязательно приказал бы догнать и разграбить. Видимо, он и впрямь ценил вернувшуюся после их затяжного взаимного отдаления близость и не хотел ее лишиться. А Сильвер шел навстречу всем его желаниям: он тоже не хотел лишиться шанса снова увидеть Мади и доказать ей, что держит свое слово. ?Морж? дошел до острова и встал в бухте на якорь, но Флинт не отпустил команду на берег, отдав приказ подготовить шлюпку для него одного, не считая помощников. - Возьму с собой пару человек, откопаю сундук и вернусь, - пояснил он Сильверу свое решение. – Так выйдет быстрее, и меньше риска. - Мне пойти с тобой? - предложил Сильвер. - Не стоит. Ты не в том еще состоянии, чтоб скакать по горам. Сильвер хотел предложить ему в помощь парочку матросов из тех, кто вряд ли способен был доставить неприятности, но Флинт отказался. Сказал, что обо всем позаботился сам. А легкое раздражение команды, вызванное запретом прогуляться по суше, было унято бочонком рома и разрешением кутить до утра. К моменту спуска шлюпки на воду все, однако, собрались на палубе. Моряки тоскливо разглядывали близкий, но недоступный им берег, а Сильвер задумчиво наблюдал за сборами Флинта. - Ну что, хромоножка, давай побьемся об заклад, с сундуком он вернется, или нет. Я ставлю на то, что без. Сильвер покосился на Бонса, который появился как из ниоткуда и облокотился о борт рядом с ним. Бонс повертел в руках яблоко и с наслаждением в него вгрызся, игнорируя презрительное молчание Сильвера. - Все еще надеешься перехитрить его? Любопытно будет на это поглядеть, - Бонс швырнул огрызок в воду и беспечно зашагал прочь. У штормтрапа начали собираться отобранные Флинтом люди, и Сильвер, увидев их всех, невольно встревожился. Он торопливо прохромал к Флинту и отозвал в сторону. - Может, возьмешь других? - А чем тебе не угодили эти? Сильвер замялся. Было непросто объяснить в двух словах, почему он не считает Аллардайса и его приятелей, только и ждущих удобного случая, чтобы сместить капитана, надежным подспорьем в деле, где замешаны сокровища. - Но зачем тебе целых шесть человек? Достаточно же двух, - сделал он еще одну попытку. - Не волнуйся, я всем им найду применение, - ухмыльнулся Флинт. Прошло почти двое суток, когда лодка вернулась. Флинт был в ней один и без сундука. Вскарабкавшись по штормтрапу на палубу, он опасно накренился, будто вот-вот рухнет, и Сильвер бросился поддержать его под руку, решив, что он может быть ранен. Но едва оказавшись поблизости, он понял - Флинт был пьян. - Ну, что смотришь? – Флинт повернулся к Бонсу, тоже вышедшему встретить его на палубу. – Небось, думал, что вот оно, наконец-то? А хер тебе. - Он расхохотался. - Где все остальные, капитан? – угрюмо спросил Бонс. - Мертвые не кусаются, Билли, запомни это, - сообщил Флинт. Хмуро оглядел присутствующих и, сплюнув себе под ноги, рявкнул: – Это касается всех! Клянусь дьяволом, если хоть кто-то из вас, сукиных детей, попытается нарушить нашу священную клятву и напасть на своего капитана, будьте уверены - выпущу кишки! Все подавленно молчали: из сказанного Флинтом уже примерно можно было представить, что могло случиться на острове, и желающих докучать вопросами человеку, в одиночку уложившему в землю шестерых, среди присутствующих не нашлось. Флинт отцепился от ванты, за которую во время своей короткой речи держался, и побрел в каюту. Сильвер поспешил следом. К его удивлению, как только дверь оказалась закрыта, Флинт заметно протрезвел. Уже не шатаясь, он дошел до койки, сел и принялся стаскивать сапоги. Лицо его было покрыто пыльными разводами, а костяшки пальцев сбиты в кровь. - Хочешь спросить, где сокровища? – Флинт снял перевязь и принялся стягивать грязную, заляпанную спереди кровью рубаху. – Вижу, что хочешь. Видишь ли, Джон, наше прошлое дано нам для того, чтобы чему-то нас научить. И чем оно болезненнее, тем крепче наука. Да ты и сам это знаешь. Как там ты говорил? Боль - превосходный учитель? - Ты это к чему? - О, ну только не надо прикидываться, - ощерился Флинт. – Уж ты-то должен помнить, что случилось в прошлый раз, когда в деле одновременно оказались замешаны мы с тобой, Мади и сундук. Припоминаешь? Ты меня нагнул. Так вот, запомни. Нагибать меня ты можешь в койке, я не против. Но только и исключительно там. Но поиметь себя так, как это случилось тогда, больше я тебе не позволю. - Это все? - устало спросил Сильвер. Бесполезно было спрашивать, зачем Флинт раз за разом дает обещания, которые не планирует выполнять, и в чем смысл игры, в которую он с ним играет. Может, он до сих пор ревнует его к Мади или боится его потерять, а может, он просто не в силах расстаться с сокровищами - это было уже неважно. Так зачем переливать из пустого в порожнее? - Нет, не все, - Флинт, оставшийся в одних бриджах, пересел за стол и, достав карту острова, разгладил ее перед собой. – Серебряные слитки я перенес в другое место. В прежнем хранилище их больше нет. - Вот, значит, для чего тебе понадобилось шестеро человек, - усмехнулся Сильвер. – И с Эрроу как все удачно сложилось. Он ведь знал, где был спрятан сундук? А теперь и про сундук, и про слитки знаешь только ты один, верно? - Именно, - кивнул Флинт, обмакивая перо в чернильницу. – Кстати, я все же позаботился о том, чтобы у острова было название. Не то, чтобы оно получилось слишком оригинальным, но острову подходит как никакое другое, - примерившись, Флинт аккуратно вывел сверху на карте два слова и поднял взгляд на Сильвера. – Ты что-то хотел добавить?