Глава шестая (1/1)

В которой Гоблин знакомится с обитателями степей, а монах испытывает эффект неожиданности на себе– Приехали, – сказал бритоголовый смуглолицый шофер. – Вон в той стороне – видишь? – Черные горы, а вон там стоит кибитка старого Эржана. Иди к нему, он укажет тебе, куда идти. А я дальше ни за какие деньги не поеду – говорят, места там дурные.Гоблин спрыгнул из кабины грузовика на землю и огляделся. Со всех сторон его окружала бескрайняя первобытная степь . Далеко, у самого горизонта, высились зубчатые черные горы. Немного ближе темнелось что-то невысокое: приглядевшись, Гоблин различил что-то вроде шатра, а возле него – пасущихся овец и нескольких всадников, которые, как ему показалось, рубили друг друга в капусту. Впрочем, поскольку число их не убывало, Гоблин скоро понял, что они всего лишь предаются воинским упражнениям.– Прощай, друг, – заключил шофер. – На обратном пути заезжай ко мне в юрту, кумыса попьем. Если, конечно, живой останешься.Порадовав Гоблина таким напутствием, он развернулся, подняв тучу кирпично-красной пыли, и умчался прочь.Когда Гоблин приблизился к юрте, девять дюжих парней на приземистых лохматых лошадках побросали деревянные сабли и уставились на него, раскрыв рты. Ясно было, что они никогда прежде не видели человека в джинсах. Навстречу Гоблину вышел из юрты седой старик в древнем малахае. При каждом движении из него сыпался песок.– Пусть никогда не заходит солнце над твоей головой, о неверный! – поздоровался старик. – Моя юрта – твоя юрта, моя жена – твоя жена, мои дети – твои дети! – Тут он широким жестом указал на девятерых молодых людей, лица коих не были обременены интеллектом.Гоблин запаниковал, но нашел в себе силы ответить со столь же изысканной восточной вежливостью:– Мой бластер – твой бластер, мои заказы – твои заказы, мои деньги… ну нет, старик, это уж дудки! Но впрочем, я щедро тебе заплачу, если ты укажешь мне дорогу туда, где обитает Каражал!При этих словах солнце внезапно заволоклось багровой тучей. Порыв ветра пролетел по степи. Девять молодых богатырей попадали с коней и постарались слиться с ландшафтом. Малахай на старике встал дыбом.– Аллахом заклинаю тебя, не произноси этого богомерзкого имени! – воскликнул старый казах. – Что за черная беда омрачила твою душу, о чужеземный баатур, что ты решил расстаться с жизнью столь изощренным способом? И зачем умирать в безлюдной пустыне, где никто не сможет обобрать твой труп? Скажи только слово – и мои девять сыновей с радостью тебе помогут…– Я умирать не собираюсь, – поспешно заверил его Гоблин. – Моя задача – проникнуть во владения Кара… Того-Кого-Нельзя-Называть, забрать оттуда кое-что и вернуться живым и невредимым.Молодые люди пооткрывали рты, и даже на морщинистом лице старика отразилось уважительное изумление.– Поистине нет предела безумствам гяуров, – проговорил он, качая головой. – То в космос летают, то Профессора экранизируют, а теперь еще и это… Но, как бы там ни было, ты – настоящий баатур, и я готов помочь тебе бесплатно. Мой младший сын, Эркенже, покажет тебе дорогу: мы с ним недавно поссорились, и его не жалко. А в придачу я дам тебе коня по имени Байконур. Почему Байконур, знаешь? Потому что не скачет – как ракета летит! За него не беспокойся: у лошадей нет чувства юмора, чары Неназываемого на него не подействуют, и, когда ты умрешь, он легко найдет дорогу домой.– Ну хорошо, что хотя бы за него волноваться не приходится, – сказал Гоблин, немало приободренный всеми этими пояснениями.Он легко вскочил в седло и в сопровождении проводника, под причитания старухи матери, не надеявшейся больше свидеться со своим младшим сыном, отправился к Черным горам.Путь был не близок, пейзаж вокруг – однообразен и уныл. Да еще и юный Эркенже, желая скрасить гостю дальнюю дорогу, извлек откуда-то из складок халата домбру и затянул:Будьте гордыми людьми,Ибо жизнь дешевле чести,В одиночку или вместеБудьте гордыми людьми!Будьте смелыми людьми –Не для смеха и забавы,Ради чести, ради славыБудьте смелыми людьми!Будьте чистыми людьми!Чтобы враг вас не унюхал – Мойте руки, мойте ухи,Будьте чистыми людьми!Будьте щедрыми людьми…– Слушай, спой что-нибудь другое, – попросил Гоблин.Молодой человек не заставил просить себя дважды: взяв на домбре несколько душераздирающих аккордов, он запел на какой-то совсем уж варварский мотив – и даже голос его, казалось, изменился:Одинокая птица, ты бежишь по земле,Обгоняя степных кобылиц табуны.?Черный Хохот? – тебя называет Тозбол,?Каражал? – называют тебя чабаны.У тебя нет птенцов, у тебя нет гнезда,У тебя и не будет его никогда,И семейного счастья тебе не дано,Ты – птица смешная, но мне не смешно…– Так выходит, этот ваш демон Каражал – просто птица? – прервал его Гоблин.Черная туча заволокла солнце, стон ветра пронесся по степи, и юный Эркенже побледнел, как смерть.– Не говори о нем так! – воскликнул он. – Да, он до некоторой степени птица… но не совсем птица… или, точнее, совсем не… – Так кто же он такой и какие у него суперспособности?– Не знаю, – еле слышно отвечал юноша. – А те, кто узнали, уже никому не могут рассказать. Да убережет нас Аллах от этого пагубного знания!.. Но вот мы и приехали. Там проход через Черные горы; дальше я не поеду. На прощание дам тебе, безумный гяур, несколько советов. Во-первых, в Черных горах тебе встретится ужасный горный дух Тозбол и попытается превратить тебя в камень. Но, право, по сравнению с Неназываемым это такая мелочь! Дальше по дороге тебе может попасться его слуга Айдахар, змей-оборотень, который попытается перехитрить тебя и обратить в манкурта, или говорящая черепаха, которая захочет дать тебе добрый совет. Остерегайся обоих. Что же до самого демона – говорят, он появляется лишь после захода солнца, так что постарайся выполнить все, что задумал, и вернуться, пока солнце еще стоит над горизонтом.Гоблин покосился на солнце, уже заметно клонящееся к западу, и ему стало не по себе.– Если же сумерки застанут тебя в Черных горах, – продолжал юноша, – бросай все, поворачивай Байконура и скачи, не оглядываясь. Услышишь позади шум и топот – не оборачивайся! Обернешься и увидишь вдали столб пыли – не останавливайся и не присматривайся к нему! А уж если остановишься и начнешь присматриваться – тогда даже Аллах тебе не поможет! Да, и исполни последнюю просьбу моего отца: если ты настоящий баатур – привяжи к седлу свой бумажник, чтобы Байконур смог доставить его нам как последнюю память о тебе.– Умеете же вы все приободрить человека! – проворчал Гоблин. – Видно, эта деликатность у вас в крови!– Таков дух нашего народа, – торжественно подтвердил Эркенже.Распрощавшись с проводником, Гоблин направил коня к ущелью в Черных горах. Подъехав ближе, он заметил, что на самой высокой скале застыла величественная черная фигура, несколько напомнившая ему Амбала, только в халате и с вислыми запорожскими усами. От нее исходила мрачная аура, сразу подсказавшая Гоблину, что перед ним – не человек. – Что привело тебя в мои горы, жалкий червь? – вопросил незнакомец. Голос его был подобен грохоту камнепада. – Говори, а не то превращу тебя в камень!Такого обращения Гоблин стерпеть не мог.– Я Каражала ищу! – радостно заорал он. – Вы его тут не встречали?И с глубоким удовлетворением узрел, как величественный незнакомец, враз утративший все свое величие, хлопнулся на пятую точку и съехал со скалы.– Ты что, совсем манкурт? – поинтересовался он, выразительно покрутив пальцем у виска. – Предупреждать же надо!– Так я к Каражалу правильно еду? – безмятежно поинтересовался Гоблин.– Не произноси этого проклятого имени! – загремел горный дух. – Даже я, великий Тозбол, говоря об этой твари, стараюсь обходиться эвфемизмами! Едешь ты правильно, только… слушай, может, я все-таки превращу тебя в камень? Для тебя результат будет тот же самый, только проще, легче и намного менее болезненно. А в моем саду камней как раз не хватает статуи Меджнуна – бесстрашного безумца… – И, ударив жезлом по земле, рявкнул страшным голосом: – Стань камнем!– Нашел дурака! – парировал Гоблин. – Сам стань камнем!Результат его поразил.– Как, оказывается, легко было с ним справиться! – проговорил Гоблин, щелкнув окаменевшего Тозбола по носу. – Да, нашим супер-злодеям есть чему поучиться у местных!И поскакал дальше.Примерно посередине ущелья на глаза ему попалась пестрая гадюка, греющаяся на солнце. Заметив путника, гадюка подняла голову, зашипела, как-то странно изогнулась, задрожала всем телом… и вдруг превратилась в молодого человека довольно приятной наружности, в длинном черном плаще, изготовленном, как показалось Гоблину, из гофрированной бумаги.– Куда ты скачешь, чужестранец? – вкрадчиво заговорил незнакомец. – Я вижу пот усталости на твоем благородном челе. Не хочешь ли отдохнуть с дороги? Я готов все отдать для гостя. Вползи в мою нору, угостись вкуснейшими дохлыми мышами, примерь шапку из мокрой верблюжьей кожи…Гипнотический голос со странными шипящими нотками почти заворожил Гоблина; но наемник вовремя стряхнул с себя наваждение.– Я к Каражалу правильно еду? – использовал он уже проверенную тактику.Оборотень изменился в лице.– Что-то подсказывает мне, – проговорил он уже без всякой вкрадчивости, – что превращать тебя в манкурта уже излишне. Правильно, чужестранец, правильно. Мир праху твоему.И, снова свернувшись калачиком на солнышке, начал неторопливо обрастать чешуей.Гоблин поскакал дальше. На выходе из ущелья подстерегал его третий образчик местной фауны: огромная черепаха, дремлющая на плоском камне, при его приближении высунула голову из панциря и заговорила человеческим голосом:– Куда ты скачешь, чужестранец? По твоему лицу я вижу, что ты нуждаешься в нескольких добрых советах. Во-первых, не стоит так гнать коня – он может споткнуться, и ты свернешь шею. Во-вторых…– Скажите, а Каражал здесь живет? – уже привычно поинтересовался Гоблин.Но на черепаху это не подействовало!– Во-вторых, – с нажимом продолжала она, – перебивать старших невежливо. В-третьих…Впервые за этот вечер Гоблин почувствовал, что попал в серьезную переделку. ?Надо найти ее слабое место, – сказал он себе. – Что же… Ага, конечно, как я сразу не догадался!? И, пришпорив Байконура, во весь опор рванул из ущелья, уповая на то, что черепаха за ним не погонится.Белоснежный лимузин отъехал от Дома православной культуры с неприличной поспешностью. Случайные прохожие, болтавшиеся на улицах в этот поздний час, могли бы даже сквозь звуконепроницаемые стекла расслышать в салоне автомобиля оживленную беседу, ведомую почти исключительно одним голосом:- Я же говорил, - с азартом восклицал, размахивая руками, Панкер, - я же тебе говорил, что у нас здесь антихристов не любят! Ну, говорил я тебе, а? То-то же! А ты еще слушать не хотел! Что, теперь убедился на собственной шкуре?Дэмьен молчал и только мученически заводил глаза. - Панкер, - проговорил он наконец, - ты видел, как они мне преданы?- Которые? – уточнил Панкер.- В том-то и дело, что НЕ ТЕ! – простонал несчастный антихрист.- Да не переживай ты так, - постарался утешить его Панкер, - они только с виду богобоязненные, а в душе наверняка такие же уроды, как ты!Дэмьен был безутешен.Тем временем лимузин въехал на городской мост. Внизу, отражая желтый свет фонарей, плавно несла свои радиоактивные воды Монстер-ривер. Раздувшийся труп какого-то неудачливого гангстера проплыл кверху брюхом и скрылся под мостом. Дэмьен вздрогнул и отвернулся.- Давай поспорим, через сколько секунд эта дохлятина выплывет с другой стороны! – предложил неунывающий Панкер. – Проиграю – выпивка за мной!?Будь проклят этот город!? - тоскливо подумал Дэмьен. Он не знал, что его приключения в Монстер-сити только начинаются.Внезапно позади раздался душераздирающий визг шин по асфальту, и что-то сильно ударило лимузин в правый борт. Пассажиры попадали друг на друга, а невозмутимый шофер – впервые на памяти авторов – подал голос:- Прошу прощения, сэр, что прерываю вашу беседу, но, кажется, нас атакуют.- Те или эти? – сдавленным голосом осведомился Дэмьен (он как раз пытался снять с себя Панкера).- Боюсь, что не совсем понимаю смысл вашего вопроса, сэр, - бесстрастно отвечал шофер. – За нами гонится черный джип, до краев наполненный вооруженными бандитами. Осмелюсь заметить, сэр, похоже на мафию. Какие будут приказания?- Охренеть! – с искренним восхищением в голосе завопил Панкер. – Ну, православные – это я понимаю, сатанисты – тоже понятно; но чем ты ухитрился насолить Амбалу?!- А кто это? – странно спокойным голосом поинтересовался Дэмьен. Проницательный Панкер понял, что его клиент на грани срыва, и решил его успокоить.- Да так, ничего особенного, - торопливо проговорил он, - ну, подумаешь, глава мировой преступности. В сущности, добрейшей души человек. Наверное, хочет автограф у тебя попросить, а может, даже бабло подкинуть на избирательную кампанию... А ты, чувак, - обернулся он к шоферу, - если хочешь дожить до завтра, гони во весь дух!Но он опоздал. Оглушительная автоматная очередь разрезала воздух; на пассажиров посыпались пуленепробиваемые стекла, а несчастный шофер уронил голову на руль и остался недвижим.- Ах, черт! – воскликнул Панкер, джеймс-бондовским жестом стряхивая с плеча косухи осколок. – Могли ведь и пострадать!Неуправляемый лимузин летел в ночь. Вот он содрогнулся от нового удара в борт: бандиты неумолимо теснили своих жертв к краю моста. ?Чисто работают, сволочи!? - с восхищением думал Панкер, наблюдая, как летит ему навстречу хлипкое ограждение. - Послушай, Панкер, - послышался у него за плечом интеллигентный голос, - тебе не кажется, что ты, как мой телохранитель, должен что-то предпринять?Несколько долгих секунд Панкер пристально смотрел на своего клиента. - А ведь верно! – вскричал он наконец, хлопнув себя по лбу. – А я-то думал, ты забыл... Слушай, ты и вправду прирожденный лидер! Держи ствол, а я поведу тачку! С этими словами Панкер извлек из-за пазухи огромную базуку. – Ничего, прорвемся! – пробормотал он себе под нос и, чувствительно смазав клиента ?казаком? по уху, полез на переднее сиденье. Но на полпути его снова остановил интеллигентный голос:- Извини, Панкер, а что я должен с... с этим делать?Панкер (он как раз сдвигал труп с сиденья в проход) не осознал истинный смысл этого вопроса.- Клади на плечо и жми на курок! – посоветовал он – и едва не погиб от разрыва сердца, когда в следующую секунду в дюйме от его головы просвистел и скрылся вдали снаряд.- Вот так, правильно? – неуверенно уточнил Дэмьен.Несколько секунд Панкер молчал, подыскивая печатные слова.- Правильно, - сказал он наконец удивительно мягким голосом. – Молодчина. А теперь давай ее сюда и садись за руль.В лимузине, стремительно несущемся к пропасти, произошла новая рокировка. Панкер встал на колени на переднее сиденье, по-снайперски пристроил базуку на спинку кресла и принялся азартно палить по преследователям. Эволюции Дэмьена были не столь успешны: перелезая на водительское место, он застрял между спинкой кресла и потолком. Между тем пропасть все приближалась.- Выдохни! – скосив глаза, посоветовал Панкер.- Все равно не выходит... – пропыхтел его клиент.- Ну, тогда будем ждать, когда ты похудеешь!За окном мелькнули столбы ограждения. Отчаянным усилием Дэмьен дотянулся до руля, вывернул его и в последнее мгновение выровнял курс машины, а сам, отдуваясь, рухнул на сиденье водителя.- Чувак, я горжусь, что знаком с таким крутым перцем, - проникновенно сказал Панкер, когда Дэмьен отдышался и взялся за руль. – А теперь прибавь-ка газу: на скорости тридцать пять километров в час мы от них так просто не оторвемся!- Но я видел знак ограничения скорости, - возразил Дэмьен. – А там, впереди, светофор...Его прервал новый удар в борт.- Плевать на знаки! – завопил Панкер. – Тормоза для трусов, светофоры для быдла, а ты – сверхчеловек... Ой, ты что, сдурел?! – вскрикнул он, когда сила инерции вдавила его в сиденье и едва не заставила выронить базуку.Дэмьен, стиснув зубы, выжимал акселератор. Стрелка спидометра достигла отметки ?200? и стремительно двигалась дальше.- Блин, да я пошутил! – воскликнул Панкер.Дэмьен обернулся к нему. Лицо его, мертвенно бледное в полумраке салона, выражало ужас и решимость.- Ты его видел? – проговорил он, почти не разжимая губ. – В зеркале заднего вида... он там, с ними, в машине... снова он... но на этот раз я ему живым не дамся!Приложившись к оптическому прицелу, Панкер обозрел наглые бритые рожи пассажиров джипа. Одна из рож (тоже, впрочем, бритая) явно выбивалась из общей картины скромным, даже несколько стыдливым выражением лица. - Ого! – воскликнул Панкер. – Опять ихнее преподобие! Ну, щас я его шлепну... – И, после некоторой паузы, с изумлением проговорил: - Надо же, не поднимается рука на духовное лицо!Погоня продолжалась. Дэмьен гнал лимузин по забитым транспортом городским улицам. Невероятным усилием воли ему удалось развить скорость, привычную для местных жителей. Но бандиты, родившиеся и выросшие на улицах Монстер-сити, не отставали. Лимузин то прыгал по ухабам, то нырял в колдобины, то по самое днище утопал в глубоких лужах, то подскакивал на очередном зазевавшемся пешеходе. В какой-то миг Дэмьен даже поймал себя на том, что получает удовольствие от этого экстремального вождения.Многоэтажные офисные здания по сторонам дороги сменились полуразрушенными трущобами. Вокруг царила такая нищета, грязь и запустение, каких Дэмьен не только никогда прежде не видывал, но даже не предполагал, что такое бывает. - Родной пригород, - сентиментально вздохнул Панкер, не прекращая палить по врагу. – Здесь прошли мои золотые годы... – И добавил тоном экскурсовода: - Видишь с той стороны пустырь? Вот там я и родился. - Прямо на пустыре? – уточнил Дэмьен: в том, что касалось Панкера, он уже ничему не удивлялся. - Да нет, там раньше был роддом. А потом профессор Осборн провел там один из первых своих экспериментов, и... Думаю, ты оценишь юмор: прикинь, мы этот пустырь прозвали ?полем Армагеддона?! Но Дэмьен юмора не оценил.- Так вот почему ты такой… - протянул он с запоздалым пониманием. – Прости, я думал, это у тебя врожденное…Погоня мчалась дальше. Но, как и все хорошее, она должна была когда-нибудь окончиться – и наконец действие подошло к развязке.- Проклятье! – вскричал вдруг Панкер (имея в виду куда более резкое выражение). – Остался всего один снаряд!- Боюсь, у меня дела обстоят не лучше, - мрачно ответил Дэмьен.- Что, бензин кончается?- Нет, дорога!И в самом деле: глазам наших героев предстало зрелище, подобное которому даже в Монстер-сити можно увидеть не каждый день. На дороге перед ними выросла СТЕНА – кирпичная, свежеотстроенная и даже свежеокрашенная! По обе стороны от нее маячили мощные фигуры братков в фартуках и с мастерками. Братки гостеприимно улыбались. Сворачивать было некуда.Позади из джипа раздались приветственные крики.- Кирпич, крашенный под кирпич... – с отчаянием в голосе прошептал Панкер. – Узнаю гений Умника! Проклятый Амбал обложил нас со всех сторон!Лимузин встал, как вкопанный. Затормозил и джип.- Осторожно, пацаны! – раздалось сзади. – Я считал снаряды – у них еще один остался! Подходим аккуратненько, не спеша...В душе Панкера поселился разлад. Страх перед немедленной смертью боролся в нем со страхом перед смертью отдаленной. ?Надо бечь! – говорил он себе. – Но с другой стороны, приедет Гоблин, узнает, что осталось от его клиента - что будет? Но с третьей стороны, все-таки надо бечь!?Дэмьен в этот момент тоже вспоминал Гоблина, но по другому поводу. ?Что бы сделал на моем месте Гоблин?? - спрашивал он себя. Ответ был неутешителен: Гоблин задавил бы двух-трех нападающих машиной, еще пятерых снес бы из своего бластера, последних троих обезвредил бы несколькими приемами восточных единоборств, а монаха уложил бы безупречным хуком в челюсть. ?Хорошо, - мысленно продолжал Дэмьен (мысль его, как бывает в минуты опасности, работала с лихорадочной четкостью), - изменим формулировку. Что сделал бы Гоблин, если бы он был мной?..?- Панкер, - сказал он вдруг, - беги.Панкер уставился на него с глубоким изумлением.- Им нужен я, - продолжал Дэмьен, твердея лицом. – За тобой они не погонятся. Выходи из машины и беги. - Да ты и вправду телепат! – восхищенно протянул Панкер. – Только... что я Гоблину скажу? Я же все-таки твой телохранитель...- Скажешь, что выполнял мой приказ, - с металлом в голосе ответил Дэмьен. – Только базуку мне оставь.- Мама дорогая, что же ты с ней делать будешь? – уже открывая дверь, не удержался Панкер. - Применю эффект неожиданности, - коротко и загадочно ответил Дэмьен.На мгновение Панкер задумался, подыскивая подходящие слова прощания.- Что ж, - проговорил он наконец со слезой в голосе, - как говорится, ?берегите пенсне, Киса?. Резервуар, как говорят французы. Встретимся в лучшем из миров. А Гоблину я передам, что ты погиб как герой, защищая жизнь своего телохранителя.И с этими словами исчез в ближайшей подворотне.?Вот он, момент истины?, - подумал Дэмьен. Все его мысли и ощущения обрели какую-то особую четкость. В зеркале заднего вида отражались подкрадывающиеся к лимузину бандиты. Последним с крестом наизготовку семенил монах, и на постной роже его отражалось злобное торжество. Назад дороги не было, вперед – тоже. На размышление оставалось несколько секунд.?В руки твои, Отец?, - прошептал Дэмьен и вдавил педаль газа в пол. Мощный лимузин прыгнул вперед. Дэмьену захотелось зажмуриться, но он подумал, что Гоблин на его месте встречал бы смерть с открытыми глазами. А в следующий миг кирпичная стена заняла все поле его зрения, и над ночным городом прогремел оглушительный взрыв.Когда пламя утихло настолько, что к останкам лимузина уже можно было приблизиться, бандиты осторожно двинулись вперед. Отблески пламени играли на их грубых лицах.- Вот незадача, - хрипло проговорил главарь, - приказ-то был взять его живым. Ладно, обыщите тело и найдите рубин господина Амбала.Двое негодяев приблизились к искореженному автомобилю и, заслоняясь от пламени, заглянули в окно водителя. То, что они там увидели, заставило даже этих безжалостных громил, на чьей совести была не одна жизнь, побледнеть и отвернуться.- Чтоб мне всю жизнь Человека-Паука ловить! – сдавленным голосом проговорил один из бандитов. – Вот только... мужик-то, кажись, не тот!Тут уж вся группа проследовала к автомобилю. Бандиты по очереди заглядывали в окно и, удовлетворив любопытство, поспешно отворачивались. Наконец они отступили к джипу для совещания.- Черт возьми, а ведь, похоже, и в самом деле какого-то левого мужика пришили! – проговорил главарь: он присутствовал при судьбоносном поединке Амбала и Чернокнижника. – Эй, батя! Подь-ка сюды!Монах приблизился неохотно, чуя недоброе. Он не понимал, что произошло. Неужели ошибались лучшие ватиканские специалисты, утверждавшие, что убить Дэмьена Торна можно только священным кинжалом?- Я не понимаю, - начал он сварливо, сразу переходя к активной обороне, - какие ко мне могут быть претензии? Вы просили антихриста? Вот вам, пожалуйста: с пылу, с жару, еще дымится!- Мы люди темные, - проговорил главарь, нехорошо усмехаясь и разминая пальцы. – В этих ваших заморочках не разбираемся. Может, он и антихрист, только факт, что не тот. Наш был блондин, а у этого волосы темные.- Может, перекрасился? – слабо предположил монах, с ужасом предчувствуя вторую за день трепку.- А еще, - безжалостно продолжал главарь, - наш был тощий, как шкилет, а этот вон какой жирный!В этот миг за спинами бандитов раздался леденящий душу скрежет. Скрежетала выдираемая с мясом дверца лимузина. А затем послышался голос – страшный голос, с шипением вырывающийся из обожженных и скукожившихся легких:- ЭТО КТО ТУТ ЖИРНЫЙ? ЭТО Я ТУТ ЖИРНЫЙ?!Никто из бандитов не обернулся, но их спины и бритые затылки словно заледенели. Все они только что заглядывали в салон и ясно видели: ничего такого, что могло бы шевелиться (и, тем более, разговаривать), там не было.- Это он, - очень тихо сказал самый молодой из них.- Кто? – еще тише спросил главарь.- Фредди.- Но ведь мы не спим…- А откуда ты знаешь? – спросил еще кто-то. – Может, все это нам снится?Преодолев ужас, главарь выхватил ствол и резко развернулся.- Да нет, это не Фредди, - сказал он. – Он же в костюме... точнее, в остатках костюма...- А тебе от этого легче? – спросил кто-то.- Если честно, то нет, - ответил главарь и открыл огонь.Его примеру последовали все остальные. С отчаянием обреченных они жали и жали на спусковые крючки, пока барабаны их револьверов не опустели. Под градом пуль дымящийся мертвец зашатался и замедлил шаг, но не остановился. Он шел на своих убийц – медленно, неуклюже, пошатываясь и подволакивая ноги, неотвратимый, как сама смерть. Единственный уцелевший глаз слепым бельмом таращился из месива обгорелой плоти. Базука, намертво прикипевшая к обугленной руке, с неприятным скрежетом царапала асфальт.Грохот выстрелов сменился щелчками осечек. - Терминатор! – ахнул кто-то в заднем ряду.- Зомби! – поправил его сосед.- Зомби-терминатор, - подытожил главарь. – Переходим к плану ?Б?!- Это какому?Мертвец-мститель был уже совсем близко.- Драпаем, идиоты! – заорал главарь и подал пример своим подчиненным.В суматохе позабыв про джип, бандиты бросились врассыпную – и, надо вам сказать, никогда прежде и никогда после они не бегали с такой скоростью!Только монах остался на месте – не потому, что отличался особой силой духа, а потому, что что-то подсказывало ему: бежать бесполезно. В голове его судорожно бились две мысли. Первая: ?Господи, что же это такое? Да, я дал обет смело бороться со злом – но ты меня не предупреждал, что зло будет сопротивляться!? И вторая, странно-отстраненная, почти восхищенная: ?Так вот он какой – эффект неожиданности!?Мертвец остановился перед ним. Рука, с которой огонь слизнул почти всю плоть, легла монаху на плечо. В лицо ему уставился страшный глаз, и пахнуло гарью. Мертвец разлепил чудовищно изуродованные губы, и из обожженного горла его вырвалось сипение, постепенно перешедшее в членораздельную речь.- Это тебе за мой костюм! – глухим, страшно искаженным голосом просипел мертвец – и базука в первый раз опустилась на бритый череп монаха.- А это – за мой лимузин! – продолжал мститель.Монах не сопротивлялся – это было бы бесполезно; лишь прикрывал голову руками и думал: ?Господи, слава тебе за все! Особенно слава тебе, господи, за то, что здесь нет зеркала! Если бы он видел, на кого стал похож, он бы меня вообще убил!?- А это – за тридцать три года мучений! - продолжал Дэмьен, постепенно входя в раж. – А это – за мое несчастное детство! А это – за одинокую юность! А это – за страдания моего папы в аду! А это – за крестовые походы! А это – за Монсегюр!Словом, он совершенно раздухарился и, пожалуй, таким манером дошел бы и до Галилея, но тут заметил, что его жертва давно уже лежит в луже лицом вниз и не подает признаков жизни. В последний раз пнув монаха ногой, Дэмьен бросил базуку и все той же шатающейся походкой зомби побрел прочь.Едва он повернулся к поверженному врагу спиной, монах ожил. Вскочив, он погрозил противнику шишковатым кулаком и заорал срывающимся от бессильной злобы голосом:- Тяжелое детство, говоришь? Всем бы такое тяжелое детство! Буржуй зажравшийся!И, подхватив базуку, выпустил во врага последний снаряд.Он попал. Но Дэмьен этого даже не заметил.Отшвырнув бесполезное оружие, монах рухнул обратно в лужу и зарыдал.