9.Mr. Brightside (1/1)

Кьёка болтала с ним мало, а если что и говорила, то в не совсем трезвом состоянии, и тогда ее молчание как будто что-то прорывало, как прорывает волна плотину, но потом невидимые рабочие спешно чинили конструкцию, и дева декаданса снова была безжизненна и нема.Алкоголь?— ключ к ее многотонному банковскому хранилищу, где на девственно чистом полу лежит один-единственный сверток.И в этом свертке уж точно пиздец.Философский камень апокалипсиса. Если не всечеловеческого, то конкретно-личного?— что прямо не вопрос.Со временем Бакуго все-таки понял, о чем Кьёка болтала, да слишком поздно. И некуда уже было отвезти/отвести эту болезненную девку, сжигаемую мечтой выбраться из блядского паноптикума. А только ее мечта была чумой, которая отравила его легкие.Мозг. Сердце. Душу.И даже большая и сладкая любовь не стала ему исцелением.От жажды свободы нет панацеи.Кьёка травила его вместе с сигаретным дымом, когда в один снежный вечер?— осыпались цветущие деревья,?— сказала:—?Все это так херово сделано… Так не по-настоящему…Она травила его вопросами в никуда, обращаясь ни к кому:—?Они что, не видят, что этот мир со спичечную коробку?..… и спичкам тесноДаже их головкам.Все такое пластиковое. Я даже пальцев не чувствую.Я ничего нормально не чувствую.И звуки тут пластмассовые.Я будто пластиком пою.И его никак не переработать?— все искажено.В ушах гул из помех.Каминари опять трахает эту бабу у нас в туалете.Ее зовут Мина.Мина.My Mina?— mine! My Mina —mine! Возьму для припева. Бакуго, чувствуя стремную мозговую интоксикацию, чувствуя чужое невыразимое горе, только и мог сказать, что:— Хуевая у тебя игра слов. Просто суперхуевая.А в следующий раз добавить:—?Рот открой да ему скажи. Чего мне мозг полощешь?А когда выбесила?— вдогонку:—?Хочется?— вместо нее встань. Пусть в туалете тебя трахает, если тебе так нормально.Но Кьёка не разозлилась, не огрызнулась, а устало выдавила из себя, будто лёгкие хотела выплюнуть. Натужно сказала, как диафрагму придавило:—?Мне уже ничего не нормально.***Обычно на свадьбы, устраиваемые семейным центром, принято одеваться с официозом: платья в тон общему декору, приличные костюмы, начищенные туфли, живые цветы, приколотые к прическе или карману…Но правила, запрещающего какой-то другой внешний вид, как такового не существовало в принципе: в мире, где все помешаны на фоточках в соцсетях, быть белой вороной грешно и для рейтинга опасно. Вот все и соревнуются, у кого счастье на лице покрепче сидит, не осыпается; у кого шмотки подороже и погламурнее, чтоб цвета прям чистый крем, небеса и белая лилия; чтоб элитные ткани и пошив по высшему разряду.К свадьбам семейного центра долго готовятся. Даже примета есть: как сходишь на чужую, так свою и проведешь. Хороший самообман, качественный пиздеж, ведь при таком меньше соблазна сорвать чужое торжество. А кто попытается, того как-нибудь незаметно выдавят, чтоб малину не портил, чтоб не сорвал чужое счастье.Свадьба?— финал всех испытаний, заслуженная награда после всех мытарств, после прыжков из постели в постель, после тысячи рож, которые по итогу будут чужими. И те, кому повезло до свадьбы добраться, за свое счастье цепляются крепко, намертво.Им уже по умолчанию хорошо.И все в их жизни по умолчанию ладно и хорошо.Но вот Бакуго досталась в кои-то веки девица, способная не просто положить огромный болт на эти правила и приметы, нет… Она-то его и подбила нарушить все правила приличия, плюнуть в рожу официозу, хотя Бакуго, в общем-то, не собирался на забастовку и бунтовать особо не хотел.Один только вид Кьёки выражал протест: она вырядилась в какую-то пышную черную готик-тряпку, шматы которой едва прикрывали ее ляжки, а поверх свою незаменимую косуху напялила. Шею подвязала чокером с крупным серебряным черепом, а губы и ногти вымазала фиолетовым. В довершение образа Кьёка упаковала ноги в неизбывные сетчатые колготки и берцы.Бакуго на девку поглядел, нахмурился и присвистнул: даже на самых кислотных концертах его типа пассия так не выделывалась, а тут прям себя превзошла. Как малолетка на дискотеку к готик-грязерам собралась.—?Не стремно так на улицу выходить? —?с сомнением протянул он, на что Кьёка ответила ему красноречивым взглядом на тему ?отъебись?. —?Ну ладно. Я типа не с тобой все равно.—?Меньше приглашать будут. А ты мудло и предатель,?— фыркнула она, и ее лёгкое раздражение посмешило Бакуго.—?Как раз ты и есть мудло. Причем то еще,?— весело проговорил он,?— ты, блять, представь, мне еще мужикам объяснять, как я это?— и Бакуго кивнул на неё так, будто обдать грязью с ног до головы собрался,?— каждые выходные трахаю.—?Проблема, тоже мне! —?скептически повела бровью Кьёка и, лениво зевнув, предложила свою версию:?— Так и скажи. Я. Тебя. Страпоном в жопу. И в глотку. И все по красоте.В общем, нарядился Бакуго даме под стать: в черные джинсы, ботинки и футболку с фосфорицирующим упрощенным черепом.Не одной же Кьёке отдуваться.А так муж и жена…Нет, ?брат? и ?сестра??— одна сатана.***На свадьбе (кто с кем решил жить долго и счастливо, ни Бакуго, ни Кьёка так и не разузнали) мнения об их смелом прикиде резко разделились. До противоположного. Одни наставили им милостивых ?двоек? и ?троек?, другие вдруг расщедрились и закидали их профили пятью звездами.А Бакуго запоздало подумал, что зря на понты Кьёки повелся: зады им уже припекало, а они тут решили цивилов позлить от нехер делать?— ну чисто как подростки сплоховали. Подростки со спермотоксикозом и песенками про бритвы и любовь в тяжелой пошлой стадии.В целом, он и Кьёка хоть немного подразнообразили тухлый вечер: приглашенный оркестр наигрывал что-то до невообразимого унылое, гости чинно расхаживали по площадке у лужайки, опасаясь испачкаться о траву; болтали цивилы нехотя, о чем-то до жути скучном и традиционном?— гадали, какой будет торт, кого застукают с подружкой невесты и насколько хуево танцует сегодняшний жених.Кьёка эту муть даже слушать не стала, а сразу бочком-бочком к столу двинулась и принялась в себя закуски запихивать, да так быстро, что казалось, дома не кормят. Бакуго, на нее поглядев, руки на мощных грудных мышцах крестом сложил, ноги пошире расставил?— ну чисто колосс-секьюрити?— и обвел площадку у особняка хмурым взглядом. Никого особо знакомого не заметил (если не считать Каминари, который ржал во всю глотку рядом с какой-то кислотно-розовой бабой?— и как он только в семейный центр загремел? Повезло?— не иначе!).И тут кто-то деликатно тронул его за плечо. Бакуго пришлось серьезно напрячься, чтобы не перехватить этому ?кому-то? руку и в два движения не сломать: рефлексы, выработанные бойцовой ареной, поднятые из глубин мышечной памяти, сделали его в короткие сроки по-настоящему опасным. И лишь какая-то чуйка, может, врожденное умение хоть немного считывать ситуацию, помогла не кинуться на того, кому вздумалось потрогать Бакуго Кацуки.—?Хорошо выглядишь,?— вежливо и чопорно заметила незнакомка, а когда он все-таки обернулся и хмыкнул, будто говоря ?заебись, вот тебя-то и ждал!?, улыбнулась вдруг приветливо, даже благодарно.И блядская улыбочка в этот раз не была подставой. Не была показухой. Не для соцсетей, не для фолловеров, а предназначенная ему, Бакуго Кацуки.—?Эй… как там тебя?.. —?благосклонно кивнул он и даже почти с тем же настроем ухмыльнулся. По крайней мере, ненавидеть бабу, которая стояла перед ним, он уже не мог. Не за что было.—?Яойорозу Момо. Очень жаль, что ты такой же невоспитанный,?— пожала плечами она и несколько устало вздохнула. Но это ее типа ?сожаление? вдруг снова сменилось благодарностью. Глаза у этой Момо сияли ярко?— Бакуго за те два месяца, когда они пытались ужиться вместе, ее такой ни разу не видел. Заплаканной?— это пожалуйста. Охуевшей, в каком-то жестком делирии, с закатившимися глазами?— тоже. Даже перемазанной по уши в сперме?— а ведь что только с ней не делал, когда выводила из себя! —?и то случалось.А счастливой?— никогда.—?Ну чего? Как там? Вижу, того двумордого подцепила? —?вежливости ради, с уважением к ее счастью, спросил Бакуго и чуть нахмурился.Момо прижала изящную ладонь к груди, чуть кивнула, отчего ее длинные сережки-ниточки пришли в движение, а шифон на алом платье заструился, облепил шикарную фигуру, а потом снова успокоился.—?Надеюсь, ты придешь на нашу свадьбу. Семейный центр проанализировал анкеты и одобрил наш выбор. Процесс заметно ускорился. А все благодаря тебе, Кацуки,?— певуче закончила она и снова улыбнулась.?Нихуя я тебе не ?Кацуки??— осклабился Бакуго, но сказать?— ничего не сказал.—?А сегодня кто тогда? —?вместо этого спросил он.—?О, так ты даже не поинтересовался! Впрочем, неудивительно. Наша свадьба будет зимой, а сегодня… Пожалуй, вы с ним знакомы. Вы ведь работаете на одну компанию. Я говорю о Мидории…О да, это уебище он знал. Этого блядского задрота, который то и дело перекрывал ему, Бакуго, кислород. Этого никчемного слабака с почти что пятью звездами, потому что каждой суке нравится, всем в душу западает. И денег у него куры не клюют, и популярен настолько, что его жопу всяк прикрывает.Весь блядский мир цивилов будто под него и для него создан. Родился?— и уже вписался по красоте. Уже всюду свой в доску, все блага мира, все бонусы, все скидки на кинотеатры, супермаркеты и бутики твои.Всюду тебя приглашают, образование там бесплатное, а ты, Бакуго, пасть захлопни, утрись и даже трогать эту херову потреблядь не смей.Ни в школе там, ни в университете.Половина выговоров у Бакуго из-за задрота-Деку. Бесполезного куска дерьма, который почему-то выше всяких звезд с нихуя поднялся, да к тому же за каким-то хером решил вылить на него, Бакуго, целую цистерну жалости.?Тебе помочь? Может, я могу что-то сделать???Тебя не обижают, Каччан? Давай помогу подняться!??Я могу поговорить с преподавателем, он должен дать тебе шанс!?А ведь (что хуже всего) не просто трепался, а точно делал, что обещал. Блядский ангел-хранитель.И кто вообще надоумил придурка называть его, Бакуго, ?Каччан??! Ладно в детском саду, но херов Деку насиловал его этим прозвищем просто всю оставшуюся жизнь.?Каччан?, блять! Каччан!Только за это Бакуго страстно хотелось размазать гаденыша по школьному/университетскому двору, по его крутой тачке, по чертовому полотну проектора, когда раз в квартал ПЕРВЫЙ И ВЕЛИЧАЙШИЙ аналитик их задрипанной компании начинал вещать о том, сколько они заработали, скольких клиентов приобрели или потеряли.На Деку все молились, прочили ему величайшее будущее, готовили кресло в директорат, а этот долбаеб как будто и не видел, как далек от всех, как высоко взлетел. Разруливал мелкие и стремные проблемы простых людишек, со всеми ручкался и вел себя точно наивный подросток. Не злился на подставы и обман (да и никто бы не поверил, что сам ДЕКУ может какую-то гадость сделать, конкурентам что-то слить, ведь он же первый и шел разгребать пиздец).В общем, Бакуго в самый неподходящий момент сообразил, что заявился на свадьбу того самого звездного лоха, которого всю жизнь презирал, ненавидел и которому (а вот это из него, Бакуго, и клещами не вытащишь!) завидовал до удушливого желания помножить придурка на ноль.Вот она, высота. Недостижимый идеал жизни. Вот он путь героя, выстланный всеобщий обожанием. Вот кому следовало завидовать, а не блядским цивилам, ведь те ничего в своей жизни не добились, никак не заслужили. И как бы Бакуго ни артачился, как бы ни полыхал, а все равно в глубине души осознавал, что просто так ничего не бывает.Деку все-таки заслужил свое место. Все-таки идеально вписался. И приложил к тому немало сил.Уловил, что надо сделать. Улыбался без напряга и усталости.А вот Бакуго нихуя из этого сделать не может. То ли из гордыни, то ли мозги иначе устроены.Может, он Деку и равен, может, и завидовать нечему, а только всех интересует лишь результат.И Бакуго на дне. На днище. И лучше уже не станет.От всего этого дерьма в мыслях и воспоминаниях его отодрала, как ни странно, Момо, которая, видимо, что-то еще говорила, но Бакуго просто не слушал. И когда поняла, что не слушает, вот и позвала несколько раз настойчиво.—?Эй, тебе-то как? Нормально со мной болтать? Рейтинг твой драгоценный не рухнет? —?уже зло спросил у нее Бакуго, ведь успел накрутить себя, чтоб огрызаться на все, что движется, до конца вечера.А только аристократка на это не повелась. Заполненная до краев счастьем, она уже, кажется, никакую грубость до себя не допускала.—?Мне хотелось поговорить с тобой… немного. И хотелось извиниться, — робко начала Момо, и на ее губах заиграла странная улыбочка, точно у тетки на сверхпопулярной картине. —?Хотелось сказать, что ты был прав тогда. Всегда был прав. И теперь я в полной мере осознаю, почему ты так на меня злился. Мое поведение было недостойным…Бакуго сходу прекратил слушать ее словоизлияния, но все равно каким-то образом что-то улавливал. Да само то, что херова аристократка вдруг говорит с ним по-человечески, вдруг подошла к нему так просто и без фальши выдала, что он был прав… Но в чем прав?—… мы не должны подчиняться. Спасибо, что научил этому. Мы должны строить свое счастье сами. Разумеется, мне повезло, центр согласился с моим выбором и не было никаких преград со стороны администрации. Но до сих пор не верится, что Шото… Что я так много значила для Шото! Ты знал! Именно ты знал! Это просто поражает! —?и лицо у аристократки зарделось.Бакуго аж тошно стало от того, как она пышет счастьем и жаром уверенности в своем жизненном пути. Как факел.Натурально факел.А ведь он сам даже не горит.Не тлеет.А мрет рядом с Кьёкой.Еще пару месяцев алкотрипа, еще пару месяцев отбитых почек, и ему точно станет суперхуево.Но рядом с Кьёкой он не может остановиться. Что-то тянет его потратиться. Может, и сама Кьёка, для которой ?потратиться??— смысл жизни.Жаркая вспышка и хлопок.И вот рядом с ним стоит Момо, которой это нахуй не надо. Она не тратится, а полна до краев. Она бережет за семью замками свое счастье. И всему этому ее научил половинчатый ублюдок с разномастными глазами?— а кто же еще? С Бакуго эта пухлозадая аристократка была другой.Несчастной. Нелепой. Откровенно стремной. Противной.А теперь она даже не бесит.—?Спасибо, Кацуки. Спасибо, что дал мне толчок, дал направление. Я бы никогда… не решилась,?— и тут Момо распахнула ему объятия и, заметив, как он ошарашено пялится на нее, но шарахаться даже не думает, шагнула вперед и стиснула его ласково, неуклюже. Не как любовница, а как мать. —?Мне нужно идти. Но… спасибо за все!***Бакуго как по башке ударили, настолько он ничего не соображал. Эмоции выключились, звуки схлопнулись, и как сквозь вату до него доносился звонкий мальчишеский голос блядского Деку, напялившего за каким-то хером ослепительно-белый пиджак. Его всклокоченные лохмы выглядели натурально паклей, а взгляд улыбающихся глаз, обрамленных у носа веснушками, вызывал смутное желание наставить жирных фингалов этому счастливому ублюдку.И вслед за ним все вокруг фонтанировали счастьем.Надеждой в завтрашний день.Надеждой на прекрасное будущее.А сучий выродок-Деку это смутное чувства обнажал, выражал в словах, обещая, как кандидат в президенты, что все будет в лучшем виде, только верь:—?Спасибо, что пришли сегодня! Вы мне очень дороги! Я счастлив, что вы захотели разделить мою радость! Даже не думал, что однажды будет такой день, когда я смогу найти девушку, готовую пройти со мной весь путь, а ведь, честно говоря, я не самый лучший кандидат в мужья,?— и тут Деку, стоя на сцене, неловко зачесал в затылке, точно пацан провинившийся.А Бакуго подумал:?Пиздишь. Самый лучший блядский кандидат для всего!?—?Разрешите представить Эри, мою невесту. Она немного смущается толпы, но вы ведь примите ее с радостью? —?и Деку, раскрыв ладонь, указал на мертвенно-бледную девку, которая, как оказалось, практически пряталась у него за спиной.Стянутая белым платьем, как гусеница-шелкопряд. Только очень тощая гусеница-шелкопряд.?Хах! Да Кьёка по сравнению с ней… еще жирная!??— чуть было не хохотнул Бакуго, а вот цивилы вокруг него одобрительно засвистели, захлопали, приветствуя болезненную невесту.Ободренная овациями, тощая девка все-таки из-за спины Деку вышла и вдруг открыто, лучезарно улыбнулась. Белая, бледная. Альбинос. Красные глаза, вобрав свет от вечерних огней, сверкали рубинами. Бескровные губы напоминали о банши. Хрупкие ручки и ножки. Роста невысокого, так что и Деку, которого природа не наградила ни комплекцией, ни ростом, выглядел рядом с ней гигантом.Невеста помахала пару раз толпе, и даже такая ерунда как будто лишила ее сил. Девка пошатнулась, но Деку тут же с готовностью подставил ей руку, ухватил за талию и нежно придержал. Он еще раз улыбнулся толпе счастливой болезненной улыбкой и, растопырив пальцы свободной руки, жестом попросил гостей притихнуть.—?Простите нас с Эри, но мы не слишком активная пара. У Эри лейкемия, она часто плохо себя чувствует. Боремся с переменным успехом, так что, к сожалению, не сможем долго веселиться с вами. Но… я знаю, что она?— лучший из возможных партнеров. Система подобрала мой идеал. Человека, которого я не смог бы не любить. Поэтому… верьте системе! Вы найдете того, кто составит ваше счастье. Прошу, не отчаивайтесь! И прошу: попробуйте торт. Обещаю, он вам точно понравится!Херов Деку говорил еще что-то, и на его скромные шутки толпа то и дело взрывалась то аплодисментами, то вежливым и приличным смехом, но Бакуго давно его не слушал. Он искал глазами Кьёку, чтобы съебаться нахер с этого балагана, торжества болезненных и убогих. Его даже не удивляло то, что долбаеб-Деку спутался с какой-то инвалидкой?— его всегда дергали сирые, несчастные, умирающие слабаки. Те, кто был слаб, как он сам. И чем слабее?— тем лучше.Да только Кьёка куда-то затесалась, где-то осела, так что сразу и не найдешь. И вместо нее Бакуго высмотрел в толпе…Пухлощекое бледное личико.Глаза у той девки сверкали слезами, а взглядом она впилась в Деку.?Да ну нахуй!??— не выдержал Бакуго и заскрипел зубами, чтобы сдержать в себе то ли ор, то ли еще что похуже.Потому что по одному этому взгляду, по одному страданию, выписанному на нелепом личике, он вполне понял, кто был у этой девки первым. О ком она страдала больше всего. И чего она хотела от него, Кацуки, когда они только встретились.Даже тут блядский Деку перешел ему дорогу. Сука!Перед глазами Бакуго мельтешили счастливые и псевдосчастливые парочки. Где-то выкатывали торт. Где-то еще трепался в микрофон Деку. Где-то там застряла Кьёка и наверняка наворачивала пирожные.От огней вокруг, от внезапно нахлынувшей позитивной музыки, его чуть ли не вывернуло. Причем даже не обедом, а как будто душой. Хуевое чувство.А взгляд его приковала херова очередная несчастная девка.Несчастная пухлощекая Урарака Очако.С мертвенно-бледными тенями на лице.С мешками под глазами.Вокруг которой кривлялся какой-то идеальный красавчик.Даже казалось, что этот тип то и дело кусает ее. Щиплет.Клюет словами и жестами.Бакуго сжирала заживо ненависть к этому миру.К этому порядку.К этому мужику.Вокруг и в его голове гремел ?Мистер Оптимизм?, а кулаки чесались разъебать морду очередному лгущему ублюдку.А потом и Деку заодно.Все потому, что его херов источник окситоцина стояла здесь и на этом празднике жизни тихо рыдала, не способная выработать окситоцин хотя бы для себя.?Destiny is calling me!Open up my eager eyes?—I'm Mr. Brightside!?