Часть 2 (2/2)

Дима поджал губы. Из его знакомых под такое описание не попадал никто.

- Спасибо, Иван, - он встал, и Айвен тоже вскочил.

- Прости. Если я могу чем-то помочь…Дима обернулся уже около двери:- Если снова встретишь его или он опять обратится к тебе, дай знать.

*После того, как они с Димой разошлись, до дома Влад решил прогуляться пешком. Благо идти от ресторана было не так далеко - минут сорок неспешным шагом. И не важно, что снег и сырой промозглый ветер пробирает до костей. Насквозь меланхоличное настроение нужно было… ?проветрить?, а способа лучшего, нежели прогулка, он для себя еще не нашел.Странная ситуация. Некто знает тайну и пытается с помощью известной газеты сделать ее достоянием общественности. Месть? Слишком жестокая. Будь Дмитрий видным политиком, это имело бы смысл. Но Дмитрий всего только секретарь, к тому же, по его собственным словам, – не слишком стремящийся делать карьеру. Хотя… Месть дело такое. Разгневанная оскорбленная женщина способна на все. Она не остановится, пока не уничтожит объект своих чувств. Так было всегда. Почему бы не взъяриться какой-нибудь обиженной красотке на Дмитрия?С другой стороны, женщина скорее сама убьет виновника своих бед, нежели станет придумывать настолько сложную комбинацию. Или он не прав?Его женщины, даже если и таили обиду, всегда отдавали себе отчет в том, что ни одна из них его женой не станет. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Владислав Шереметьев слыл особой неприступной и хладнокровной. Да… до поры, до времени.Снежная Королева.Нежная Королева.Как жаль, что все сложилось именно так. Что, на самом деле, девушки Майи нет. Ее бы он носил на руках и целый мир к ее ногам положил. Ради одной ее улыбки. Любопытно, как она улыбалась бы? Так же, как улыбался сегодня Дмитрий, или нет?

На миг Влад прикрыл глаза, вызывая в памяти эту улыбку. Мягкую, немного робкую, очень теплую и удивительно нежную. Это именно его, Дмитрия, улыбка. Отчего-то в этом Влад не сомневался. Было бы интересно услышать еще и его смех. Не тот почти безумный хохот, а настоящий веселый смех.Влад свернул на улицу, ведущую по направлению к дому. Уже не далеко, всего какая-то пара кварталов.…Его встретили невдалеке от фонаря. Попросили прикурить. Пальцы сами собою сжались в кулак. Он готов дать отпор. Готов драться. И, если придется, дорого продаст свою жизнь. Хоть и глупо это - погибнуть в двух шагах от дома.

- Не нужно, Владислав. Я не собираюсь… вредить вам ТАК, - мужчина вышел из тени и улыбнулся. – Я всего только хочу с вами поговорить.- Поговорить? – Влад выгнул бровь, с иронией рассматривая странного собеседника. Красив? Черт его знает. Харизматичен? О, да, несомненно. Просто притягателен. Интригующая улыбка, немного странные глаза, приятные черты лица, высок, судя по всему, неплохо сложен. И голос такой запоминающийся. – Что ж, я вас очень внимательно слушаю.- Не вмешивайтесь, Владислав. Это не ваше дело, - ни капли грубости или резкости в голосе. Только мягкий холод. И искренние нотки непонятного сочувствия.

- Не поймите меня неправильно, - Влад достал портсигар и, прикурив, предложил сигарету собеседнику. – Вся проблема в том, что я не могу НЕ вмешаться. Некто попытался влезть в мои дела. Мой человек погиб. И мне это не нравится.- Если бы вы не вмешались, никто бы не погиб, - в полумраке глаза собеседника неприятно сверкнули. – И сейчас я разговариваю с вами потому, что не хочу лишних жертв.

- Мне интересны мотивы ваших действий, - Влад пожал плечами и спрятал изящную позолоченную игрушку в карман. – Все мое вмешательство – это достаточно мягкая поправка. Канкан на сцене никто не танцевал, ножки не демонстрировал и бюстом не светил. Не люблю лжи, знаете ли.- Не любите? Однако лжете мне сейчас. Вы ничего не корректировали. Вы просто не пустили статью в печать. А ведь она могла сделать вам тираж. Но вы им пожертвовали. Как мило. И ради кого, Владислав? – собеседник чуть подался вперед, и блеск в его глазах стал лучше заметен. Почти сумасшедший. Так горят глаза одержимого человека.

- Ну отчего же? После корректив в номер что отправлять? ?Молодой человек на спор обвел вокруг пальца всех посетителей кабаре?? Прекрасная шутка, право слово, но тиража она мне не сделает. Не тот размах. – Влад выпустил в воздух колечко дыма. – А что ВАМ до того?- Вы хотите поиграть? Или просто пытаетесь сделать из меня… как это… идиота? Похвальная уверенность в собственных силах. Но вы глупее, чем я думал, увы. К счастью, не вы объект моего интереса, иначе я был бы разочарован.

- О, прошу вас, - Шереметьев поморщился. – Не нужно. Это грустно, на самом деле, то, что вы пытаетесь сделать. Я не люблю, когда меня используют. Чужими руками жар загребаете. Не выйдет. Не через мои издания.Собеседник рассмеялся.

- Кажется, нам больше не о чем разговаривать. Передайте привет Дмитрию, - огонек сигареты очертил круг в воздухе, а потом осыпался искорками и погас.- От кого же?Удаляющийся стук каблуков по брусчатке показался издевательским. Но другого ответа не последовало.

*Дмитрию Влад позвонил много позже, справедливо посчитав, что именно сейчас господин Берг может быть занят ?душевной беседой? с владельцем кабаре.

Мажордом, ответивший на звонок, был безукоризненно вежлив и попросил подождать, после чего пригласил-таки молодого господина к телефону. Влад только еле слышно вздохнул:- Не далее, как пару часов назад, я имел честь общаться с неким вашим… другом, чрезвычайно заинтересованным в моем невмешательстве в ваши дела.На той стороне немного помолчали, а потом из трубки донесся мягкий голос:- Я могу попросить вас описать подробнее обстоятельства вашей встречи?Влад негромко рассмеялся.- О, в темной подворотне. Шучу. Буквально в двух кварталах от моего дома. Человек достаточно хорошо одет. Темноглаз, хорош собой. Быть может, мне даже удастся набросать его портрет. Схематично, конечно, но, надеюсь узнаваемо.- Какое совпадение, - протянул Дима мгновенно изменившимся голосом. Каким-то низким, странным и тягучим. – Владелец кабаре поведал мне о человеке, которому, будучи пьяным, рассказал обо мне и Майе. Хотя его описание было куда короче. Дворянин и достаточно красив.

- Что ж, - забавно, но в голосе Влада отчетливо проступили нотки ревности. – Выходит, не только мне ваш чудный взор голову вскружил.- Но вы, надеюсь, не собираетесь мстить мне за это, печатая компрометирующие статьи? – ответом ему был смех. Легкий, непринужденный.

- Скорее мне придется печатать фельетоны в случае, если где-нибудь в прессе проскочит упоминание или намек. Перевести в шутку - значит отчасти смягчить удар, - тон Влада стал серьезным. - Предположений у вас, конечно, нет.- У меня найдутся недоброжелатели, но я не знаю никого, кто бы решился на убийство ради того, чтобы доставить мне неприятности. Так что - нет, предположений не имею.

- Я постараюсь сегодня сделать набросок и предлагаю встретиться завтра за обедом. Может быть, появятся дельные мысли.- Влад… Этот человек знает, что мы знакомы. Возможно, знает, что мы общались. Он просил вас не вмешиваться. Это значит только то, что неудавшаяся попытка его не остановила. Может, вы воспользуетесь его советом? Поверьте, я меньше всего хочу, чтобы вы пострадали из-за меня. Еще раз.

- Знаете, Дмитрий, - Влад откинулся на спинку кресла, в котором сидел, разговаривая по телефону. - Я не слишком жалую ложь, и вашему хм… доброжелателю я сказал то же. Я был там. И никакого канкана не видел, равно как ?прелестных ножек?. Я очень не люблю, когда мне угрожают и трогают моих людей. И просто ненавижу, когда меня пытаются использовать, особенно вот так. Вы импонируете мне, Дмитрий. И потому я не намерен оставаться в стороне.- Вы упрямы, я уже понял. Но я хотя бы попытался вас отговорить, - выдох Дмитрия был действительно сожалеющим. В трубке немного помолчали, а потом очень неуверенно произнесли: - Как насчет ланча завтра?- С удовольствием, - Влад усмехнулся. – Буду рад видеть вас. В ?Астории??- Давно там не был. Так что… До завтра, Владислав.

- До завтра, Дмитрий. - Влад дождался, пока на том конце запиликают частые гудки и только тогда опустил трубку на рычаг. Это будет трудно. Очень трудно. Но когда кто-нибудь из семьи перед трудностями останавливался?*Портрет действительно получился схематичным. Все-таки очень давно он не рисовал. Но все равно очень похоже. В чертах угадывалась даже та самая одержимость, с которой незнакомец говорил о Дмитрии.

В ?Асторию? Влад явился минут за десять до назначенного времени. Присел за столик, благосклонно принял чай и, сделав заказ, взялся за поданные газеты. И обомлел. Да, это была не передовица ?Дейли?, не ?Таймс? и даже не ?Телеграф?, а всего лишь второсортный почти бульварный листок. Но помимо него, этот же номер в ?Астории? читали еще человек десять, сидевших за разными столиками.

С эмоциями господин Шереметьев совладал с превеликим трудом, но ни одна живая душа не заприметила бы на его лице ни тени ярости, клокотавшей глубоко внутри. Влад Шереметьев готов был убивать. Здесь и сейчас.?Некий молодой человек, владелец небезызвестного издательского дома, крупный делец, наследник капиталов, дворянин и прочая, прочая, был замечен с шансонеткой, о которой поговаривали, будто она замечательно танцует канкан, демонстрируя всем желающим кружева чулок. Но и это не главное. Вся пикантность ситуации в том, что сия мадемуазель очень даже месье или сэр, который работает секретарем в министерстве иностранных дел, и тоже способен поразитьсвоей длинной родословной. Куда катится мир, дамы и господа, куда катится мир. Какое потрясающее умы падение нравов!..?С нарочитой небрежностью Влад отбросил газетенку. Обедать резко расхотелось. Но чай пришлось в себя вливать почти силком, равно, как и впихивать легкий обед.

Дмитрий так и не пришел.

Сразу после обеда шофер передал сообщение. Главный редактор спрашивает, выносить ли в номер некролог. Не далее как пару часов назад преставился барон Берг. Эмигрант. Отец Дмитрия. Влад похолодел. Но ответил ?да?. И самолично надиктовал текст. Скорбим. Сожалеем. Светлой памяти… Все.И стоило бы рвануть прямо сейчас, немедля. Вот только примет ли его Дмитрий?Долго размышлять Шереметьев не стал. Вечером. Немного позже. Когда разойдутся плакальщики и падальщики. Когда лишних глаз не станет. Когда можно будет просто посочувствовать и попытаться помочь. Просто помочь и поддержать того, кто в этом мире остался в одиночестве.*…Дима лежал на своей так и не убранной кровати, свернувшись в клубок, и кусал губы, пытаясь справиться с душившей его болью. Заплакать бы… Отцу бы не понравилось… При мысли об этом он застонал и сжался еще сильнее, словно это могло помочь облегчить боль. Отец умер. Умер потому, что он… Опозорил честь семьи. Он убил отца. Своими недостойными желаниями, мелкими страстишками, которым позволил взять над собой верх. Убийца… И слез… нет.

…Шереметьев приехал вечером, когда уже стемнело. Вошел в дом, бросив мимолетный взгляд на завешенные покрывалами зеркала. Цветы. Камелии и лилии. От их запаха мутило, и кружилась голова. Но так полагается. А значит, не им спорить с традициями.Мажордом неслышной тенью вышел к нему и только кивнул, когда Влад попросил сообщить Дмитрию о своем визите. Только - так ли нужно? Официально, представляясь и расшаркиваясь? Диме больно. Весь дом буквально пропитан болью.Но Дмитрий спустился к нему. Бледный, с залегшими черными кругами под горящими сухим лихорадочным блеском глазами, он держал идеальную осанку и изо всех сил цеплялся за поручень.

- Вы приехали… - уголки губ дрожали, словно их обладатель пытался улыбнуться. – Простите, я не смог предупредить вас, что не приду на нашу встречу, - он отпустил поручень, шагнул вперед, спускаясь с последней ступеньки, и покачнулся.

Но Влад успел подхватить его под руку, провести в уже знакомую гостиную и помочь присесть в кресло.- Не важно, - он присел рядом и с силой сжал его ледяные пальцы в своих. – Я… примите мои соболезнования, Дмитрий, и простите, что не смог приехать сразу, как только узнал. Это удар для вас. Но я хочу, чтобы вы знали - я не меняю своего решения. И я буду рядом с вами независимо от того, потребуется вам моя помощь или нет. Господи, вы так бледны. Как вы?Дмитрий в ответ только мотнул головой. Так, чтобы пряди закрыли исказившееся лицо.

- Я… в порядке, - вот только голос спрятать не получилось. Бесцветный, мертвый. Из него словно ушла вся жизнь. Как и с лица его обладателя сошли все краски. – Он умер, прочитав ту статью. Я просто убил его, Влад, - плечи дрогнули раз, другой, а потом Дима, вырвав руки из пальцев Шереметьева, спрятал в ладонях лицо. От долгожданных слез запекло под веками.

Влад соскользнул из кресла и, неожиданно для самого себя, крепко обнял содрогающегося в рыданиях молодого человека. Сжал его плечи, чувствуя, как стало тесно в груди. Тесно от распиравшей изнутри злости. Ненависти к тому неизвестному, так жестоко оборвавшему нить жизни старика. И возложившего всю тяжесть вины на Дмитрия.Мужчины тоже плачут. И это не зазорно. Слезы приносят облегчение всем.Дима судорожно выдохнул, захлебнулся воздухом и, тихо охнув, прижался к нему, цепляясь за плечи. И все равно, что неприлично. Все равно, что… стыдно. Сейчас у него не осталось никого, кроме этого юноши, который так чутко, сильно и нежно обнимал его.

Тонкое тело содрогалось от плача, горячее дыхание срывалось… Но Дима чувствовал, как словно вместе со слезами уходит что-то… Отчаяние и страх. Ему хватит вины и боли, чтобы сойти с ума.

- Все пройдет, Дмитрий, поверьте. И боль пройдет тоже, - Влад гладил подрагивающие его плечи и говорил, стараясь вложить в слова всю силу убеждения, на которую только был способен. - Не вы убили. Нет, не вы. Он ведь знал о том, что некогда вы совершили для вашей матушки. Знал. Думаю, как всякий любящий отец он просто испугался. Испугался за вас, единственного любимого сына. Не вы убили его. Это натворили те, кто заказал мерзкую статью. Дима… вы сделали все, чтобы скрасить его дни. И ваша любовь - все, что он будет помнить там, в лучшем мире. Не вините себя ни в чем…Дима в последний раз всхлипнул и замер, сжался, не в силах ни покинуть теплых объятий, ни остаться в них.

- Спасибо, - он все-таки заставил себя отстраниться. Неловко улыбнувшись и очень мило смутившись, отчего бледные щеки покрыл румянец, он по-детски беззащитным жестом вытер глаза и сцепил пальцы в замок, не глядя на Влада. – Спасибо. Надеюсь, вы правы. И простите мою истерику. С самого утра мне казалось, что я горю внутри.

- Просто верьте. Вот и все, - Влад подал ему носовой платок и устроился в кресло. - Я принес вам кое-что. Понимаю, что сейчас не лучшее время, но… Вдруг это поможет.- Спасибо, - еле слышно выдохнул Дима. – Вы похожи на ангела-хранителя, с вами все это… гораздо легче. И почти не больно.

- Я сделал рисунок - не судите строго, увы, это все, на что я оказался способен. К сожалению, художник из меня худший, нежели журналист, - Влад достал из кармана пиджака сложенный вчетверо лист бумаги с карандашным наброском, сделанным накануне. Развернул лист и протянул его Дмитрию.Тот взял рисунок еще немного дрожащими пальцами и нахмурился, разглядывая.- Этот человек кажется мне знакомым. Но я не помню, где я мог его встречать. А вы очень хорошо рисуете. Я могу оставить это себе?- Без сомнений, - Влад кивнул. - Совершенно точно могу сказать: я видел его впервые в жизни, но я не потерплю клеветы. Мне придется немного побыть сочинителем и написать пару ядовитых заметок. Надеюсь, вы будете не против?- Это, - Дима бросил короткий взгляд в стороны злосчастной газеты, - будет иметь последствия. Вас там тоже задели. О, Боже, я так виноват, что втянул вас в это!

- Именно потому мне и придется взяться за перо, - Шереметьев пожал плечами. - Надеюсь, эта гнусность не будет иметь последствий для вас на службе.- Могут начать проверку, - Дима пожал плечами, снова отводя взгляд. – Но сейчас это меня не сильно заботит. Завтра должен прийти душеприказчик, и начнутся другие хлопоты. Вы ведь придете на похороны? - Просить Влада об этом он не собирался, но слова сами сорвались с губ.

- Приду, - кивнул Шереметьев. - Более того, я хотел бы, чтобы вы без стеснений и сомнений говорили, если вам потребуется помощь. Любая помощь.- Спасибо, - в порыве благодарности Дмитрий схватил руки Влада и прижал к своей груди. А потом осознал, что сделал, покраснел и отшатнулся, отпуская. – Простите… Я, наверное, не в себе.

- Все будет хорошо, Дима, - Влад улыбнулся. Их маленькая война только начинается. Но вот какой она будет: бессмысленной борьбой с ветряными мельницами или же их противник все же выйдет из тени - кто его знает.- Я надеюсь, - ответная улыбка Димы была… светлой. В первый раз за этот бесконечный день он улыбался по-настоящему. – Вы – очень хороший человек, Влад.

- Я просто человек, Дима, - ?к сожалению, влюбленный в вашу тень?. Но этого Влад говорить не стал. Просто поднялся с места и протянул для пожатия руку.- До завтра. И, Дима, помните, вы ни в чем не виноваты. И еще, вам есть с кем разделить ваши трудности.- Да, конечно, - длинные, еще слипшиеся от слез ресницы опустились, пряча глаза. Дима ответил на рукопожатие и немного бледно улыбнулся. – И я попрошу звать меня Митей. Вас проводят. Хорошей ночи, Владислав.- Доброй ночи, Дми… Митя - Влад коротко кивнул и вышел из гостиной. У порога мажордом подал ему плащ и шарф. Снег. Все тот же снег. Стоило покинуть дом, как холод проник под одежду. Темные следы на чистом белом полотне дорожки. Его собственные следы, ведущие прочь от двери. Странное чувство. Как будто это далеко не конец истории, а всего только ее начало. И почему вдруг ?Митя??..Вечер выдался трудный. Главный редактор рвал и метал, тираж раскупали плохо. И сомневаться в том почему - не приходилось: чертова желтая газетенка привлекла огромное внимание той статьей. После своего возвращения из дома Берга, Влад просидел над ?ответными? статьями до глубокой ночи, проигнорировав напрочь попытки Сержа, а потом и Вика вытащить его развлечься. Спать хотелось смертельно, но следовало все-таки заставить себя выйти и просто пройтись. Подышать свежим воздухом. И хоть ненадолго отвлечься от безумия последних дней.Снег с неба сыпаться перестал. Зато прихватил мороз, и дорожки с тротуарами превратились в каток. Влад поежился, запахнув поплотнее теплое кашемировое пальто и зашагал вперед. Мороз приятно пощипывает щеки и нос, дыхание облачками пара срывалось с губ. Просто хорошо. Несмотря на совершенно неопределенный завтрашний… или уже сегодняшний день?Он любил просто бродить по улицам. Так лучше думается - на ходу. Удивительно, но сосредоточиться и как следует обдумать что-то, ему удавалось только в толпе.

Показалось?.. Впереди мелькнуло знакомое лицо. Влад нахмурился. Нет, показалось. Его не может быть здесь. У него только что умер отец, и он не станет вот так бродить по улицам, да еще и в… весьма сомнительном районе. Нет, это просто невозможно!Лицо промелькнуло снова, в толпе женщин и мужчин – смеющееся, красивое. Влад поспешил вперед, стараясь нагнать поздних гуляк. А ведь могут и на нож принять, если им что-то не понравится. Или напротив, слишком понравится. Вот хоть бы и пальто. Добротное, новое, пусть и выглядит оно неброско.Смех. Песни. Отвязная молодежь, и Дима среди них. Нет, не Дима. Одевается Берг иначе. Хотя он сам одет сейчас совсем не так, как подобает джентльмену. И все же…- Дима? – взгляд мазнул по нему. Не слышит? – Ди… Черт… Митя!Услышал. Точно услышал. Но почему не смотрит? Не узнал?..Благородные? Какие к чертям благородные? Вон та парочка – по определению слишком легкого поведения. А у этого типа глаза так и бегают. Вор? Грабитель? Или чего похуже? И Берг среди них. Убитый горем. Странный веселящийся Берг. Будто не от мира сего. Будто не при себе вовсе.Влад ускорил шаг и вскоре свернул вместе со странной компанией за угол, успев заметить, как люди шумной нескладной толпой втягиваются в какой-то подозрительного вида притон. Кабаре ?Чертова мельница?. Безумный адский вертеп.?Куда тебя несет?!? - вопил разум. Но ноги сами вели следом. По ступенькам в подвальчик. Прокуренный, дурно пахнущий какой-то кислятиной, потом и дешевым пойлом. И дурью. Куда же без нее?Пальто Влад снимать не стал. Чревато остаться вообще без него. В тесном зале людей было много. И среди клубов дыма, непонятных движений, шума и пьяного смеха был Дима. Дмитрий. Нет, Митя. Влад с трудом протолкался к нему и потянул за руку.- Митя, что вы здесь делаете?Тот, вырванный из веселящегося круга, дернулся, пытаясь отстраниться, а потом застыл, глядя на Влада. Внимательно, настороженно, с любопытством. И в глазах не было ни капли узнавания. Митя смотрел на него, как на незнакомца.

- Девочки, вы посмотрите, какой красавчик пришел по мою душу, - незнакомые нотки, мурлыкающие, мягкие, слишком сладкие зазвучали, запели в его голосе. – Вот только жаль, что я не… как ты там меня назвал, красавчик? Мииитяя…

- Милый Александр, да какая разница, как он тебя назвал? – одна из девиц, манерно-жеманная, поднялась и прильнула к Мите, глядя на Влада из-под ресниц. – Давай пригласим его в нашу компанию.

Александр?Влад внимательно присмотрелся к молодому человеку, буквально мечтая увидеть то, что отличало бы его от Дмитрия. Черт, Мити! Родинка, веснушки, да что угодно! Вот только крохотный шрам на полной нижней губе был тем самым, что он уже не единожды имел возможность наблюдать на пронзительно-красивом лице Дмитрия Берга. Это он. Без сомнений. Тогда что происходит?!- Боюсь, сударыня, в вашу компанию я влиться не могу… Мне необходимо побеседовать лишь с вашим спутником.Дмитрий? Митя? Александр? Рассмеялся, расхохотался. Так, словно слова Влада были очень веселой шуткой. Глаза потемнели, вспыхнули почти безумным огнем. Молодой человек подался вперед, почти прижавшись к Владу всем телом.

- Побеседовать? – горячие губы коснулись скулы. – Мне не о чем с тобой разговаривать, красавчик.

- Ну отчего же? – Влад замер, напряженно выпрямившись. Слишком неправильным было все, что происходило сейчас. – Всегда есть что обсудить. Особо если учесть, что не далее как пять часов назад вы звались Дмитрием и оплакивали вашего скончавшегося отца, - все это Влад почти шептал ему на ухо.Прижавшееся к нему тело вздрогнуло и тут же расслабилось. А Александр – или все-таки Митя? – подался вперед, обрисовывая приоткрытыми губами контур подбородка Влада, шепнул:

- Вы мне нравитесь, юноша. Вы так упрямы. И такой хороший сказочник. Так что я, пожалуй, даже исполню вашу просьбу и пройду с вами… поговорить, - он фыркнул, отстранился и вернулся в жадные ручки веселящихся девиц, которые тут же принялись бесстыдно ласкать его, запуская пальцы в вырез расстегнутой рубашки и волосы. – Но сначала я немного выпью. Вы ведь не против? – он вскинул бровь отточенным движением, даже не пытаясь скрыть насмешку в нездорово сияющих глазах.

- Да кто ж возражает, - как-то очень безнадежно выдохнул Влад, пытаясь взглядом найти мало-мальски приличную скамью, табурет или хотя бы чистый угол. Впрочем, безуспешно. Пить здесь он попросту не рискнул.Сколь сильно отличался этот… Александр от тихого и какого-то обреченно-утонченного Мити! Небо и земля. И что делать с этим совершенно распоясавшимся молодым человеком Влад не знал. Не представлял даже. Только одна мысль вертелась в голове: если кто-то видел вот ЭТОГО Дмитрия - тогда все, что писали в той дрянной газетенке до последнего слова – правда.Девицы вились вокруг Александра как мухи вокруг банки с медом, подливали в его бокал что-то почти постоянно. Не удивительно будет, если Ди… Александр напьется.А тот следил за Владом сквозь ресницы поверх своего бокала, спрятавшись за завесой волос. Смотрел и смотрел, словно ожидая чего-то. Смеялся вместе со своими… девицам, курил какую-то дурь, жарко целовался, забыв о всяком стыде, кому-то строил глазки. На какое-то время словно напрочь забыв о присутствии Влада, а потом снова возвращал ему свое внимание.К концу часа Влад не выдержал. Подошел к молодому человеку и за руку вытянул из толпы. Кисло улыбнулся надувшимся девицам, подхватил Митин плащ и вытащил его на улицу. Свежий воздух немного отрезвил. Как глоток ледяной воды.- Я не шутил, когда сказал, что мне необходимо с вами поговорить. Думаю, здесь будет удобнее. Прошу простить мне мою вольность.- Мне нравится такая настойчивость, но я не люблю грубость, - перемена была разительной. Секунду назад веселящийся человек вдруг превратился в нечто другое. Темное, холодное. Опасное. Взгляд изменился, даже улыбка стала другой. Не порочно-сладкой, а острой. И голос… Он тоже стал другим. – Говорите, что вам от меня нужно и проваливайте. Вы испортили мне все веселье.- Ах, простите великодушно! – едва не заскрипел зубами Влад. О, сколько лиц у этого человека! Сколько странных пугающих лиц! Таких не похожих. Даже актеры не умеют столь блистательно перевоплощаться. – Вообще-то вы тоже мне порядком подпортили существование. Думаю, не мне одному, раз на вас, а с некоторых пор и на меня объявлена самая настоящая травля. Назовите, пожалуйста, ваше имя. Ваше полное имя.- Александр Очерет, - с великолепным презрением бросил его собеседник. – И я понятия не имею, о чем вы говорите. Я вас не знаю и никогда не видел. И со своими проблемами разбирайтесь сами, не вмешивая в это меня.

- Вот как… К сожалению, у нас с вами одна проблема на двоих. И, кажется, она существенно усложнилась, поскольку теперь я не знаю, которая из ваших ипостасей в проблемы нас втянула.Когда-то он только читал о таких случаях. Отец увлекался всякого рода странностями, и одной из любимейших тем было вот такое размножение сущностей в одном человеке.- Что из событий сегодняшнего УТРА вы помните, Александр?- Вы мне надоели, - с не наигранной скукой произнес тот, открыл, было, рот, собираясь что-то сказать, но вместо слов с губ сорвался сдавленный стон. А потом он просто свалился кулем под ноги Владу.

- Очаровательно, - рассеянно пробурчал себе под нос тот, поднимая бесчувственное тело на руки. Легкий. Но все равно чувствуется. Придется нести его, ну, что поделать… Ему повезло поймать извозчика, и уже спустя полчаса коляска остановилась у дома Берга.

Мажордом только всплеснул руками, открыв ему дверь.

- Слава Богу, вы его нашли, господин Шереметьев, - он прикрикнул на слуг и те споро принялись хлопотать вокруг потерявшего сознание хозяина. Уложили на кушетку, аккуратно раздели, смыв с лица пыль и грязь, но мгновенно исчезли, стоило дверному звонку потревожить атмосферу дома. Мажордом суетливо кинулся к порогу и почтительно отступил, когда в дверном проеме появился пожилой невысокий мужчина. Поправив пенсне и вежливо поздоровавшись с Владом, он деловито засеменил к Диме. Послушал пульс, проверил зрачки и, велев отнести так и не пришедшего в сознание молодого человека к нему в комнату, следом поднялся в спальню вместе с Владом. Отпустив мажордома, опустился в кресло и, потирая колено, представился:- Скрябин, доктор Скрябин. Я семейный врач этой семьи. Я могу узнать, что произошло с Дмитрием?- Меня самого этот вопрос весьма интересует, доктор, - Влад устроился на маленькой кушетке. – Сегодня вечером я виделся с ним. Он был подавлен смертью отца, но не более того. Когда же я встретил его ночью… это был совершенно другой человек. Во всех смыслах.Доктор потемнел лицом. Немного выцветшие глаза наполнились настоящей болью, но голос остался таким же спокойным:- Прошу простить мне мою назойливость, но я все же я попрошу подробностей. Вы можете мне доверять. После смерти старого Берга никто не знает об этой семье больше, чем я.

- Он назвался другим именем, и я нашел его в районе, в котором Дмитрий в здравом уме вряд ли стал бы прогуливаться, - Влад нахмурился. – Не поймите меня неправильно, доктор, но в настоящий момент у нас с Дмитрием по сути одна на двоих проблема. А я не знаю, насколько могу доверять вам, поскольку существует вероятность, что особа, достаточно близко знающая Дмитрия, разглашает его маленькие тайны.

Уголки губ Скрябина скорбно опустились.- Вот как… Александр, я так полагаю, - он потер подбородок, о чем-то раздумывая или на что-то решаясь, а потом вскинул голову. – Что он вам рассказывал о себе? Семья, детство, юность?- Только то, что ему пришлось играть роль своей умершей сестры для больной матушки. Вот и все. Трагичная история, что и говорить. Мне искренне жаль, что все обернулось так, - Влад с благодарностью принял чашку чая, принесенную лично мажордомом. Пить хотелось адски, особенно после всех ночных приключений.Скрябин как-то невесело хмыкнул:- На самом деле у него нет и никогда не было сестры, господин Шереметьев. Он единственный ребенок в семье.