Продолжение пятого дня, или почему нужно бояться ревнующей женщины. Даже если это Андреас (1/1)

Угомонившийся Андреас сидел на рассохшейся скамейке у террасы, всё ещё шмыгая носом. Незагорелая кожа лица пошла пятнами, веки покраснели, губы только-только перестали дрожать. Ханнес расхаживал перед ним, подумывая о том, что футболку надо бы хорошенько просушить. Только куда вешать? Опять придётся беспокоить старика, не зная толком, как спросить, где же тут сушат мокрые вещи?Вот дома можно было просто закинуть в корзину очередную пропитавшуюся пóтом майку, вернувшись после пробежки, а после позабыть о ней до того дня, в который придётся-таки оторвать свою пятую точку от компьютерного кресла и затолкать скопившиеся вещи в стиральную машину.Не без труда закрыв дверцу, он вновь возвращался в комнату и наслаждался игрой, пока техника работала за него. А когда к Ханнесу переехал Анди, жизнь стала ещё лучше — обязанности по дому были переложены на хрупкие плечи блондина, который поступал так же, но кидал в стирку грязное бельё чаще. Нельзя забывать, что предметов гардероба в квартире стало больше раза в три с момента начала совместной жизни, и полки полупустого обыкновенно шкафа были заполнены доверху стопками выглаженных узких джинс, мужских и женских кофт на любой вкус, шляп, галстуков, перчаток, ремней; да и в прихожей выстроились в стройную шеренгу кеды и ботильоны, о которые де Бюр то и дело спотыкался, не скупясь на нецензурные выражения...В любом случае, в доме была и батарея, и другие вещи, пригодные для того, чтобы повесить что-то на просушку. Да и прочие дары цивилизации, которых не отыщешь в этом странном месте. По крайней мере, без заключения договора с дьяволом. Люди тут не особенно дружелюбно относятся к иностранцам — в этом он убедился ещё во время поисков пристанища,— потому спрашивать, есть ли у кого-нибудь элементарнейшие электрические приборы, даже в голову Ханнесу не пришло. Он и без того забыл за проведённое здесь, в глуши, время о том, что такое ?мобильный телефон?, пока не сообразил, что его можно заряжать в машине, к примеру, от прикуривателя. Но о других благах больших городов и мечтать не приходилось.А ведь, помнится, от этих благ и бежали... И продержались пять суток без них. С горем пополам, палаткой и машиной.Мысли о привычной и размеренной жизни (если слово ?размеренная? вообще применимо к жизни музыканта), заставили гитариста осознать, что, пожалуй, будет лучше, если немецкая чета отправится домой. И он сможет снова беззаботно в свободное время заседать за своими играми, и Худек перестанет нервничать из-за того, что в их временном пристанище появилась девушка, способная, по его мнению, отбить у него парня. Да и деда, наверное, они ужасно уже стесняют.Де Бюр остановился, взглянув на Андреаса, сделал несколько шагов к скамейке и приподнял пальцами подбородок возлюбленного. Прежде чем он произнёс первое слово, прошла, наверное, минута. Он всё ещё пытался уложить в голове произошедшее.— Слушай, если... Если ты хочешь, мы можем поехать домой. Прямо сейчас. Я подумал, что тебе так будет спокойнее, да и...Худек поджал губы, выдержав паузу и изрекая:— Просто не приближайся к ней. Я большего не требую. Не надо приносить великие жертвы и уезжать лишь из-за вспышек моей ревности. Не провоцируй их, и всё будет замечательно.?Но я предлагаю уехать не только из-за этого?,— подумал Ханнес, но счёл, что будет разумнее промолчать.— Хорошо...— ответил он неуверенно, глядя в глаза Худека и пытаясь увидеть хоть что-то такое, за что возможно было бы уцепиться и найти таким образом повод ускорить отъезд. К сожалению или к счастью, разглядеть ничего, кроме холодной синевы да пары лопнувших капилляров, ему не удалось. Сам настоять он не решился.— Тебе бы прилечь с закрытыми глазами. Ты перенервничал.— негромко произнёс Ханнес, подавая руку своей ?даме? и кивнув как-то неосознанно Нине, которая невольно наблюдала эту семейную сцену. Ей и в голову не приходило, что причиной всех отчаянных рукоплесканий и слёз заграничной Анны стала она, мало чем примечательная русская девушка. По крайней мере, Нина искренне верила, что она обычная девушка, каких много по всей стране.Ханнес запер дверь в комнату на замок и прилёг рядом с Андреасом, с краю. Тот до этого момента вёл себя отстранённо и сдержанно, но теперь примирительно устроил голову на плече де Бюра, подобравшись ближе. А немного погодя и вовсе закинул на него ногу, решив вздремнуть. Ханнес, разумеется, был не против. Он уже привык к тому, что не может порой повернуться на бок из-за этой самой стройной ножки и из-за того, что Андреас постоянно чуть ли не взбирался на него во сне. Так было на их двухспальной широкой постели, и так сейчас на узкой скрипучей кровати далеко от дома.Многое осталось неизменным с того момента, как они покинули Германию на автомобиле, начав долгую и выматывающую поездку. По-хорошему, они потратили даже больше времени на то, чтобы добраться сюда, нежели пробыли тут на данный момент. Но ехали они больше недели во многом благодаря тому, что частенько возникало желание остановиться то в одном, то в другом местечке. Порой ?сход с дистанции? становился необходимостью: недолгое пребывание в мотеле или ночёвка прямо в машине — не мог же Ханнес не спать вовсе,— желание смыть с себя дорожную пыль и распутать пышную гриву, которую недавно трепал ветер. Походы в придорожные забегаловки и кафетерии не в счёт — это не так уж и долго, если Андреас успевает выбрать, что он хочет, до того, как до них дойдёт очередь. Бывали непредвиденные остановки — например, когда они долго ехали по прямому маршруту мимо редких придорожных посёлков, в которых было невозможно остановиться. Долго для Андреаса, который не был в душе два дня и изнывал от жары. Де Бюр, не вынесший двухчасового марафона жалоб, оставил машину на обочине и потащил Худека в ?чисто поле? (дело было уже незадолго до прибытия), где его, раздетого и хныкающего, поливал из большой пластиковой канистры питьевой воды, потому что другой не было. И периодически одёргивал сурово произносимой фразой: ?Да что я там не видел!?. А ещё в дороге сломалась магнитола, и её Ханнес ну никак не мог починить. Поэтому он порой отыгрывался на Андреасе за разного рода капризы, заставляя его часами петь, утверждая, что если блондин замолкнет, то Ханнес обязательно заснёт, они вылетят на встречную полосу, и... Дальше можно было не продолжать, потому что Анди, ворча и злобно поглядывая на возлюбленного, принимался услаждать его слух. Иногда он это делал добровольно. Даже довольно часто. Ему и самому было скучно подолгу слушать монотонный шум снаружи, особенно тогда, когда однообразные пейзажи по сторонам наталкивали на мысль о том, что они только что сделали круг и опять находятся в том месте, где были с полчаса назад. А иногда они просто говорили. Подолгу, обо всём, что придёт в голову. Опять же, издержки долгого пути. И сколько бы они ни говорили друг с другом, о чём бы ни заходила речь, это занятие не становилось тягостным и утомительным. Да, бывало, что разговор иссякал и прекращался, но никакого неприятного ощущения он после себя не оставлял. И почти так же они спали, как сейчас, в машине, откинув назад кресла и положив подушки на заднее сидение, чтобы можно было вытянуться во весь рост – прильнув друг к другу, зачастую вдвоём растянувшись на одном из разложенных кресел, хотя места было предостаточно.Они были неразлучны, что бы между ними не происходило. Прежние мелкие неурядицы, подтрунивания друг над другом и эта близость не исчезли. Между ними всё по-прежнему. Всё, кроме этой женщины. И откуда она только взялась? И почему Андреас так боится, что...Всё равно передёрнуло от одной мысли о том, что есть кто-то ещё, кто, скажем честно, больше растревожил сознание Худека, нежели де Бюра. Может, не стоило соглашаться? Эта бестолковая долгая поездка затянется ведь еще минимум на неделю, когда они поедут обратно. Или попытается уехать он один — если вдруг Ханнес решит тут остаться с этой женщиной...— Ханнес. Ха-а-аннес... Ханс...— Ммм... Что стряслось, где горит? — сонно отозвался брюнет, которого совершенно бессовестно растормошили после того, как он уснул и едва ли час провёл спокойно. При взгляде на Андреаса Ханнес понял, что он не уснёт ещё как минимум часа два. Влажные щёки и красноватые, припухшие веки — это полбеды. Лицо, выражающее решимость и блеск в глазах в данном случае не сулили ничего хорошего.— Ханнес, ты хочешь, чтобы я что-нибудь изменил в себе?— Привычку будить меня без особого повода. Остальным я доволен.— Отнесись к этому серьёзно. Что такое есть у неё, чего нет у меня? Я хочу зна...Не дав договорить, де Бюр повалил Андреаса на спину, спасая себя от дальнейших излияний страдающей ?Анны? поцелуем.— Я не знаю, что есть у неё. Я, в отличие от тебя, не выходил крадучись из комнаты ночью, чтобы заглянуть в её комнату. Зато я знаю, что есть у тебя. Неуёмное беспокойство и привычка постоянно подыскивать себе соперниц среди тех, кому не повезло со мной хоть раз заговорить. Беспочвенное беспокойство. И повторюсь, привычка будить меня без особого на то повода, когда я устал и хочу отдохнуть, чтобы загрузить меня больше. — Так ты не спал тогда...— Мне необязательно было бодрствовать в тот момент, чтобы предугадать, что ты пойдёшь к ней в комнату. Андреас утёр кулаком слёзы и посмотрел на Ханнеса почти обиженно.— Значит, я, по-твоему, слишком предсказуемый?— Нет. Я этого не говорил. Просто...— Просто ты боишься меня обидеть, так? А на самом деле...— Умолкни, умоляю тебя. И давай уже спать.— Вот так всегда! Ты уходишь от разговора! Затыкаешь мне рот!Брюнет, схватившись за голову, взвыл.— Я тебя бешу? — продолжил добивающую тираду Худек, накручивая себя лишь больше. И де Бюра заодно.— Я тебя не устраиваю?— Когда ты не мелешь чепуху – не бесишь,— попытку прервать себя брюнет резко пресёк, нарочито громко говоря, заглушая возобновившийся поток провокационных вопросов.— Нет уж, дай мне закончить. Я выслушал тебя, так будь и ты добр с уважением отнестись к моему праву высказаться. Это дело касается нас обоих. Или я ошибаюсь?— Нет,— глухо отозвался Анди.— Прекрасно. Пожалуйста, не прерывай меня. Иначе я найду способ заставить тебя замолчать,— решимость перешла к гитаристу. Зелёные глаза при приглушённом свете лампы за тканевым плафоном странно заблестели — Андреас не знал, мерещится ли этот острый, пронизывающий взгляд ему, а потому невольно содрогнулся, вжавшись в подушку. Взгляд словно смягчился, когда Ханнес ощутил смятение блондина.— Я знаю, что... Ты переживаешь из-за того, что появилась женщина, совершенно незнакомая, и ты не знаешь, чего от неё ожидать. А потому, наверное, ждёшь худшего. Я могу понять это. Я изо всех сил стараюсь это понять. Но то, что ты мне не доверяешь до такой степени, меня возмущает. Не будь у меня серьёзной на то причины, я бы здесь сейчас не распинался бы перед тобой. Если бы наши отношения были на грани, я бы сказал напрямую о необходимости разрыва,— на этих словах Худек вновь содрогнулся, неосознанно вцепляясь в запястье брюнета. Тот лёгким поглаживанием постарался его немного успокоить, продолжая говорить.— Но я всё ещё здесь. И уходить не собираюсь к кому-то другому. Могу поклясться. Этого недостаточно, чтобы убедить тебя в том, что ты способен удержать любимого человека? Какие ещё доказательства нужны?Андреас опустил голову, кусая губы. Мысли путались.— Прекращай себя сравнивать с любым человеком, с которым я так или иначе сближаюсь. Прошу тебя. Ты у меня один такой.— Ну...— Пообещай мне, что ты перестанешь ставить себя так низко.— Ханнес...— Пообещай.— Я обещаю.— только и выдохнул парень.— Вот и умница.— де Бюр усадил к себе на колени Андреаса и не дал произнести тому следующую фразу — последовал поцелуй, затем ещё один... Но на этом пришлось остановиться, потому что в комнату тихо постучали. Услышав несколько хриплое ?Войдите?, девушка обнаружила де Бюра в наскоро накинутой рубашке и едва сдерживающего ухмылку блондина, который забрался под одеяло и смотрел на гостью. Та словно и не собиралась озвучивать причину своего визита.Затем она спросила:— Я вам помешала?— Да,— отозвался Худек, губы которого растянулись-таки в хитрой улыбке.— Нет,— одновременно с ним проговорил брюнет и посмотрел на свою ?даму?, после чего перевёл взгляд на пришедшую Нину. Та растерялась ещё больше.— Я не отниму много времени...— Всё в порядке.— Сможете ли вы меня отвезти до станции? У меня еще день-два есть, но хотелось бы узнать, не будет ли возможным... Так сказать, получить помощь. Если это нетрудно, конечно. Тут с такси проблемы.— Думаю, без проблем. Завтра уточним все детали и отвезём.— Рада это слышать.— А я как рад...— пробормотал Андреас, наблюдая за тем, как спешно ретируется его... Соперница? Нет, больше не соперница. Куда ей до него?— Ты что-то сказал?— Спать хочется, говорю. Снимай свою рубашку и иди ко мне.И он взобрался на де Бюра, крепко его обняв. Чтобы не сбежал никуда.