День третий, или Молодая семья снимет жилье... (1/1)
Это была самая жуткая ночь на памяти де Бюра. В лесу раздавались незнакомые, резкие звуки; к тому же, под утро пошёл ливень. Несколько раз сверкала молния, по крыше отчаянно колотили капли. Задремать? О, сладкая, обманчивая мечта...Но разрешилось все не так уж и плохо. Обессиленные тучи разошлись, открыв бледное небо, будто тоже не выспавшееся, усталое, взволнованное. Для сна было слишком светло, плюс немного сквозило.Ханнес приоткрыл один глаз. ?Дверь? палатки была расстёгнута. В тамбуре, стоя на коленях и виновато смотря на брюнета, ютился Худек.— Ты меня прости... Пожалуйста. Надеюсь, ты не замёрз?Ханя криво усмехнулся и сел.— Да нет. Порядок. Я привык.— К чему привык? — не понял Худек.— К выходкам твоим, к чему же ещё.Брюнет, рассмеявшись, притянул любимого к себе и сгрёб в охапку. Тот, фыркнув, отстранился и ткнул Ханнеса в бок.— Эй! Послушай. Меня тут идея посетила. Тут посёлок неподалёку, можно будет поселиться у кого-нибудь попробовать, например. Думаю, договориться...— Цивилизация! — завопил Анди и подпрыгнул на синей тряпочке, бывшей ещё вчера матрасом.— О, я тебя обожаю.Мужчина довольно ухмыльнулся, глядя на торжествующего блондина, и даже загордился собой — самую малость больше, но всё же.***После получаса тряски в автомобиле Ханнес остановился у дерева. Впереди открывался вид на небольшую деревеньку, коих много в России. Здесь и деревянные дома с резными ставнями, и раскидистые кусты сирени, и стройные яблони выглядывают из-за покосившихся заборов. Оттуда же раздаются нестройным хором песни, а откуда-то слышно возмущённое кудахтанье. Отовсюду лёгкие шорохи, всё живёт и блещет здоровьем...Когда парни покинули машину, навстречу им выбежала компашка румяных детишек, которые, заметив приезжих, остановились как вкопанные. Наверное, им не приходилось никогда видеть так необычно выглядящих людей. Особенно заинтересовал всех Андреас со своей двухцветной шевелюрой и фиолетовыми брюками. Де Бюр выглядел почти ?нормально? по меркам детишек, разве что пирсинги их смущали.— Что они так на меня смотрят? — прошипел Худек, косясь на спутника.— Ну, а почему ты по утрам таращишься на себя в зеркало часами?— Мне-то собраться надо, одеться, причесаться...— В то время, как остальным это тоже нужно сделать.— Ханнес усмехнулся, ухватил полублондина за руку и потащил дальше. Дети рассмеялись и начали что-то бурно обсуждать.— Ну, и куда мы идём? — поинтересовался Анди, хотя его голос и был полон недовольства.— Туда, где может очень понадобиться твое знание русского языка.— парень извлёк из внутреннего кармана куртки весьма компактный разговорник.— Ну или эта книжечка.Пройдя ещё немного, парни остановились у одной из калиток. Анди приблизился и заглянул за забор. Тут прямо под его ногами что-то зарычало и издало пронзительный лай. Андреас отскочил и побежал прочь. Возможно, он смог бы далеко убежать, если бы не впечатался в Ханнеса и не повалил его в траву, при этом пребольно ударившись коленом об камень. Де Бюр, потирая ушибленный затылок, немного приподнялся, увидев мохнатую морду, высунувшуюся из-под двери, и снова опустился на траву.— Полкан, тихо! — прокричали за забором. Пес ещё раз коротко рявкнул и, звякая цепью, отошёл от двери. Полублондин заскулил от боли в ноге и кое-как, оперевшись протянутыми руками на распластавшегося попутчика, поднялся. Тот нахмурился и уселся на траве. Послышались тяжёлые, шлёпающие шаги. Калитка со скрипом отворилась, и в проёме показалась полноватая женщина в цветастом халате, подпоясанном бечёвой. Она оценивающе посмотрела сначала на Андреаса, потом — на Ханнеса.— Вы кто будете? — усмехаясь и поправляя платок, проговорила хозяйка.— М... Мы из Германии.— пытаясь взять себя в руки, начал полублондин.— А, вот оно как. Шпрехен зи дойч, значит.Брюнет кивнул и продолжил:— Мы ищем жилье... Э... Мы на отдыхе. Рыбалка, лес, тент. Деньги есть...— Нет, ребята, это не ко мне. Я незнакомцев пускать жить не стану. Вы вон лучше — к Марфе сходите.Делать нечего — побрели дальше. Можно сказать сразу, что их поиски не увенчались успехом: откуда их прогнали с воплями и бранью, где просто отказали, а от одного дома Ханнеса Анди сам оттащил, потому что у хозяина была молодая дочка, которую парень воспринял как конкурентоспособную девушку. Весь оставшийся путь де Бюр пускал колкие шуточки на этот счёт в его адрес, а тот обижался и отворачивался, когда брюнет пытался его поцеловать или как-то развеселить любимого.Последним домом, в котором они ещё не бывали, была хата на окраине деревни, окружённая наполовину растащенным забором; в нём из-за этого было этому множество щелей, через которые можно увидеть и позеленевшее корыто на ржавом листе металла, и заросшую дорожку, и одиноко стоящее вишнёвое дерево, на котором паутины было больше, чем зелени.— Господи... Мерзость какая! Я туда не пойду! — заявил сразу Худек, отпрянув от забора.— Тогда жди здесь,— Ханя уверенно просочился в щель и побрёл к дорожке. Осока пригибалась под его шагами с тихим похрустыванием и расступалась, пропуская гостя к, казалось, заброшенному домику.