XVI Past (2/2)

Это был сигнал, и, как только край накидки показался из-за кирпичной стены, Монтеграль поднялась, и, томно покачиваясь, словно от выпитого ею, сделала пару неуверенных шагов к двери, чувствуя на своей спине несколько хищных взглядов. Люди были гораздо хуже животных, гораздо опаснее любой твари, имеющей полный набор клыков и когтей. Человеческими клыками была власть, а когтями - черные души, что были грязнее иной лужи.

Николь напоследок повернулась, чтобы помахать трактирщику рукой в знак прощания, а затем отворила дверь наружу.

Вальяжно подхватив свой походный плащ, который сняла сразу же перед тем, как выйти в душный вечер, девушка сделала несколько шагов, а затем остановилась и присела, словно собиралась счищать с сапога какую-то грязь. Дверь трактира распахнулась совсем неслышно, однако чем-то удивить вампира - это надо было уметь.И секундой спустя плеча Николь коснулась чья-то теплая рука, от которой воняло ненавистной чужой девичьей кровью, похотью, развратом и мужским кислым запахом, принуждающим кривиться.Николь смогла остановиться, лишь когда за спиной послышались негромкие хлопки. Только тогда девушка отбросила от себя еще теплое тело незнакомца в темной мантии и приподняла голову, чтобы не дать багровой крови сбегать по подбородку, пыталась поймать каждую каплю.

Элайджа довольно улыбался, глядя на проделанную работу. Монтеграль же, облизав нижнюю губу и силясь таким образом дотянуться языком ниже, чтобы слизать катящиеся багровые струйки, качнула головой, потом одернула залитую темным рубашку, застегивая пуговицы обратно:- Новая профессия. Убийца тех, кто крадет чужие мечты,- произнесла Николь, легко переступая через чье-то тело.Неоновые лампы блестят, вместе с тем блестят черные глаза оборотня, а уродливая уличающая тень неровно пытается лечь на загоревшее лицо. Николь, однако, уже давно уничтожила в себе привычку любоваться Ривейном, поэтому лишь громко хохочет, откинувшись на спинку удобного сиденья в пабе.

Девушка почти уверена, что мужчина не видит ее лица за удушающей пеленой сигаретного дыма, но все равно смеется, когда волк продолжает рассказывать ей о том, как стая подарила ему на день рожденье ошейник.- Не могу поверить, они все еще живы? – отхлебнув еще пива, спрашивает Николь, подавляя клокочущий смех в груди, а Ривейн утвердительно качает головой, улыбаясь, должно быть, только потому, что смех обращенной грудной и заразительный.- Похоже, они начинают забывать о том, что ты вожак, Ривейн,- добродушно усмехается девушка, безмолвно подняв банку пива и отсалютовав вожаку ей.- Ты вырос, но не изменил тому, что держишь своих волчат в пушистых полотенцах.- А ты что, думаешь, кодекс вожака оборотней где-то в книгах прописан? – беззлобно огрызается Ривейн, а Николь не сразу, но вспоминает про острый характер ее бывшего любовника и про то, что он всегда был словно спичка в масле, способная вспыхнуть от единого колыхания.

Монтеграль хочет предупредительно заявить о том, что Генрих всегда держал свою стаю в упряжке, держал статус и чем-то зрительно отличался от подопечных, однако почему-то не может открыть рта, чтобы напомнить волку о бесславно погибшем отце.

- А ты совсем не изменилась, Николь,- говорит Ривейн, заметив то, как нервничает девушка, пытаясь выбрать подходящий вопрос.- Все так же колесишь по странам и сбиваешь насмерть маленьких несчастных волчат?

- Ой, ты в свои двадцать был такой комплекции, что хиленьким тебя ну никак не назовешь,- Николь фыркнула, залюбовавшись тем, как пляшут огненные блики в темных глазах оборотня. Уже сегодня с ее души рухнул огромный валун, давивший на обращенную уже много лет. Кто дал ей право вмешиваться в чужую жизнь, менять ее, лепить из глины свои фигурки и обжигать в огне самые приглянувшиеся?

Монтеграль многого не помнила из своей долгой жизни, однако утро, когда ушла от Ривейна, запомнила очень ясно, словно это было вчера. Словно они всего лишь поссорились, чтобы сойтись вновь на следующий день. Так казалось потому, что Николь больше никогда не изменится, в то время как оборотень постарел и приобрел горизонтальную морщинку между бровей, несколько шрамов и закаленный в огне характер. Теперь он уже не был глиняной фигуркой из коробки.

У вампиров никогда не бывает лишнего груза – только поэтому брюнетка лишь подхватила с кресла свою ветровку и ключи от машины, открыла дверь и лишь потом оглянулась назад.

Во всех книгах, которых за свою жизнь Николь почитала немало, советовали никогда не оборачиваться к прошлому. Принимаешь решение – принимай, уходи, не останавливайся.

В любовных романах, когда дело должно закончиться печально, один из возлюбленных всегда советовал второй половинке уходить и не оборачиваться, чтобы не было искушения вернуться назад. Классики ужасов почему-то всегда заостряли внимание на ужасе за твоей спиной.

Николь обернулась, ни разу не пожалев об этом.

Ривейн спал на животе, предоставив кротким холодным лучикам солнца приятно обжигать загорелую спину и косыми полосами ложиться на лопатки.Мужчина дышал ровно и глухо, насколько ему позволял сон, наверняка ему снилось что-то приятное и светлое. Как бы Николь не хотелось, чтобы ему снилась она, ловящая камушки на берегу моря или целующая его в зарубцевавшуюся щеку.

Монтеграль опомнилась, когда закрыла за собой дверь и осталась одна в глухом утреннем тумане.

Если вы бросили человека, если вам удалось обмануть его своим вниманием, то не стоит считать, что он был настолько глуп, чтобы поверить вам. На самом деле этот человек доверял вам больше, чем вы того заслуживали.

* L'exactitude est la politesse des rois. (фр.) – Точность – вежливость королей.

**Mon roi (фр.) - Мой король