X Past (1/2)
?Каждая история когда-нибудь должна подойти к концу. Казалось комичным, ведь моей не суждено было отпеть финал. Главные герои рано или поздно побеждают врагов, преодолев страшные испытания, чтобы затем получить славу и корону.
Мне никогда не казалось, что я являюсь частью чего-то большего, чем просто сошкой, обретшей второй шанс. Мысль о том, что япросто ошибка какой-то системы, сводила с ума, иногда мне не хотелось жить… я слишком много говорю?...?
В начале 15 века была ?открыта? Америка величайшим путешественником – Колумбом. Несправедливость восторжествовала – почему материк назвали в честь Веспуччи…?
Для вампира промежуток времени, который начал отсчитываться в день расставания патрона со своей подопечной, совсем невелик, однако Николь сходила с ума, слыша какой-то терпкий горьковатый запах, присущий только ее Первородному повсюду.
Ее тело пахло его телом, и это убивало.
Поэтому официальное открытие ?Нового света? и регулярный ход туда суден стали неким знаком, что пора было двигаться дальше.
В сороковых годах прошлого века люди наконец-то узнали про вампиров, и в то же время люди, которых Монтеграль ежедневно встречала на улицах Лондона, куда сбежала после смерти Марселя и Марты, начали шептаться за ее спиной.Николь начала вызывать страх и отвращение, когда, спустя почти двадцать лет окружение старело, а она – нет. Это стало второй причиной, почему Монтеграль стоило поскорее покинуть Европу ради ?земли обетованной?. Тогда-то к обращенной пришло осознание того, что вечность есть проклятием: у тебя миллиарды жизней, чтобы узнать мир, и одновременно с этим целые миры для того, чтобы почувствовать боль, разочарование, любовь, пережить утрат больше, чем любой другой. Есть время исследовать каждый уголок планеты и запомнить каждую травинку – это сводило с ума любого. Наличие кинематографической пленки в голове, которую нельзя достать и сжечь, как делают это люди. Лет эдак триста вампир легко прокручивает в голове этот многочасовой фильм, а затем приходит такая болезнь, которую Маркес обозвал ?бессонницей?. Временами, Николь не могла вспомнить событий прошедшей недели, чаще – фильм, что вечно крутили, как в заброшенном кинотеатре, уже был заезжен, где-то было лишь одно изображение, а местами лишь звук.
Люди – удивительные существа, которые сумели запечатлеть звук, изображение, да так, чтобы это осталось на века; Николь не сомневалась, что в скором времени изобретут какое-нибудь замечательное устройство, чтобы можно было записать запах – этого не хватало. ?Возвращаясь к XV веку, могу лишь сказать, что помимо колов, которые безжалостно вгоняли в грудь – от этого зрелища мурашки по коже – на достойную замену пришла вербена и серебро, а писатели в своих книгах начали создавать забавные им аналогии, а иногда и полностью параллельные вещи, что должны были отпугивать вампиров.
Первая повесть о вампирах была создана в еще далеком1819 году, которая имела одноименное название. Именно в это время за бессмертными было закреплено их имя – вампир. Хотя, признаться, мне больше нравилось называть себя вечным, нежели упырем, как неласково обзывали нас жители Азии – звучало совсем как ругательство…?
Шторы были наглухо задернуты, ав самой комнате горела только одна свеча в кованом подсвечнике, да и та скромно освещала лишь кромку стола, куда придвинут пергамент. Николь всегда нравилось наблюдать за тем, как работают писатели – перо задорно пляшет в огненных бликах от свечи, спешно двигается от чернильницы к бумаге, забавно покачивается. Возбуждающий скрип пера – всегда интересно смотреть за тем, как создается история. Монтеграль без опаски обжечься ловила пальцами горячие бисеринки воска, давая им стечь по руке, лениво раскачивалась в кресле, а временами подскакивала и начинала бродить по комнате, иногда склоняясь через плечо пишущего.- Щекотно,- криво усмехается сидящий за столом мужчина, убирая кончиком пера черные пряди волос Николь, сползшие ему за шиворот рубахи.- Почитай мне, что написал,- выдыхает на ухо Николь, сцепляя пальцами плечи писателя, а тот вздыхает, качая головой:- Я написал всего пару строк с тех пор, как ты подходила в последний раз, будь терпеливее, прошу!
- Я хочу помочь,- без тени смущения отзывается Николь – место женщины у очага, а не в искусстве, поэтому мужчина удивленно поднимает уставшие глаза на девушку, которая в то время демонстративно садится в кресло,- девушка ведь умрет в повести?
- Ради Бога!
- Я лишь хотела сказать, что уж слишком неправдоподобно звучит то, что конюх проткнул Его колом и тот сразу умер. Слишком пошло, об этом сейчас все пишут, да и колья нынче не в ходу!
Писатель теперь развернулся к советовавшей всем корпусом, задумчиво погрыз кончик пера, а Монтеграль продолжает, вдохновленная победой:- В прошлом месяце я была в лавке, это та, что держит Марк со своей женой Розой, так вот мне рассказали такую чудную историю! – тараторит как заведенная, чем разжигает любопытство писателя.- Зашла в лавку под вечер одна девушка – молодая, рыжая, а глаза у нее были зеленые, Роза сразу подумала – ведьма! А потом…Николь делает демонстративную паузу, отпивая вина из бокала, будто у нее пересохло горло от разговора, а мужчина в то время беспокойно ерзает на своем кресле, что обращенная поняла – писака поверит каждому ее слову тот час. - А потом Роза в зеркало глядь! – а девки этой в нем нет! Теперь уж точно – если вампира встретишь, надо зеркало с собой брать.- Рыжая эта просто так ушла, что ли? – удивленно переспрашивает писатель, а Монтеграль угрожающе указывает пальцем на зашторенное окно, будто рыжеволосая обращенная притаилась за ним:- Днем позже ее на площади сожгли, она до этого троих жандармов выпила досуха и графа какого-то важного! Ты думаешь, почему вокруг этого такой шум, а саму рыжую публично на костре сожгли? Дело королевское, верно! Да перед тем, как сжечь, шею этой девки связкой чеснока обмотали, они знаешь, как его боятся? – страх! Обязательно опиши это в своей книге, Август!
Август несколько секунд задумчиво бурит черными глазами занавески, словно за окном и правда увидел вдруг рыжую сожженную, а затем склоняется над пергаментом, и, макнув перо в чернила, что-то в порыве зачеркивает. Николь удовлетворенно сползает в кресле, попутно отвешивая безмолвный тост в сторону писателя, а затем подносит бокал вина к губам, вертит на пальцах чесночную дольку, оставшуюся после ужина.
- Не могу поверить… Ни капли не изменился…- Николь лихорадочно водит холодными пальцами по лицу Первородного, едва сдерживая себя от того, чтобы не провести носом незаметную дорожку по его шее и уловить неизменный запах Ее вечности.- Волосы остриг… очень красиво, Элайджа, очень…Мямлит это все, словно школьница, которая пытается признаться в любви своему однокласснику: беспомощно дрожатруки, а Майклсон улыбнулся одними глазами, да так, что в уголках глаз появились приятные и совсем нестрашные морщинки, вызывая зуд по всему телу. А затем Первородный прижимает руку Николь к своему лицу, и та чувствует едва ощутимую колючую щетину под подушечками пальцев, ловит глазами ехидные искорки в глазах Элайджи, как раньше ловила каждое его слово.
Много лет назад Монтеграль окутывало яростью одно упоминание ее единственного Бессмертного, хотелось злиться, кричать, плакать от одной мысли о том, что тебя оставил тот, кого любишь больше жизни. Но любовь коварна – невозможно злиться, какова бы не была обида, как бы глубоко не сидел острый нож в сердце.
- Я очень рад тебя видеть, Николь Монтеграль,- почти торжественно произносит Элайджа, отчего у обращенной кружится голова – не то от запаха Первородного, такого же колючего и притягивающего, как и он сам, не то от того, что брюнетка слышит, как Он дышит.
- Я должна на тебя злиться,- скованно произносит Монтеграль, подмечая вдруг, что голос ее дрожит так же, как и все тело: клокочущая радость бурлит в груди, грозясь вырваться наружу, ровно как и сердце. Она бы с радостью отдала Первородному все, чтобы он попросил, но Элайдже даже не стоило просить – Николь отдавалась своему ?родителю? без остатка.
Вампир внезапно подается назад, но только для того, чтобы указать девушке рукой на стол:- Прошу.
Только тогда Монтеграль замечает еще одну девушку, с которой и сидел Майклсон до ее прихода за одним столом. Элайджа подставил еще фужер и потянулся за початой бутылкой вина, попутно произнося:- Прошу меня простить и разрешите представить: Николь, это Урсула де Сантьи, председательобщества оборотней в Американской лиге, Урсула, это Николь Монтеграль, моя давняя подруга.- Что изменилось с тех пор, как в ранее неизвестных землях оборотни уничтожали знакомых тебе вампиров? – безапелляционно поинтересовалась обращенная, ловя тот час на себе уничтожающий женский взгляд. Элайджа подал Монтеграль бокал, а затем поднял свой, призывая выпить:- Не считаю, что в этой эпохе дело доходит до ужасного конфликта, да и сейчас не время инквизиций. Мы стали цивилизованней,- вампир обворожительно улыбнулся, однако, не сумев тем самым остудить ярый пыл своей последовательницы.