IX Past (1/2)
И тайну неприглядную храняТы ложных снов моих создательТы был хранитель, стал предательВедь ты тогда отрекся от меня(с) Канцлер ГиВсе что слышала Николь после этого – звон разбитого стекла о каменный витиеватый пол.Сердце прыгнуло вверх, и в левой части груди приятно укололо – брюнетка подавлено улыбнулась, глядя в конец зала.Элайджа, несомненно, тоже узнал ее.Николь медленно пробиралась сквозь толпу отчаявшихся, что гневно поносили республикуи ее нового короля – Карла VII. Девушка запыхалась, устала и мысленно проклинала себя за то, что позволила вернуться.
Шел 1422 год, год перемен во всей Франции и во всей жизни Николь. Монтеграль обессилила искать своего единственного Бессмертного, хотя она знала, что искать его на этом континенте беспочвенно – Элайджа наверняка давно был там, где и обещал – на обетованной земле, на которую без его помощи обращенная никогда не смогла бы попасть. Она была беззащитна, наивна и еще слишком молода для того, чтобы решать важные для нее вопросы. Этот мир был слишком жесток для тех, кто никогда не имел никаких понятий о жизни.
Европа постепенно отстраивалась после минувшей чумы: дома обновлялись, отовсюду медленно появлялись люди, словно из норок, где они прозябали как клопы в тепле, ожидая своего часа.
Хотя дома по-прежнему несли зловонным смрадом, а из окон валил дым вперемешку с мусором и грязной затхлой водой. Солнце стояло в зените, и невыносимая жара делала это амбре еще ужаснее, еще тошнотворнее. Французы к ней привыкли, и каждый разбредался по своим делам.
Николь остановилась в толпе встречных и растерянно обернулась, переводя дыхание – дом был в трех кварталах от главной площади, вернее, то место, которое обращенная могла называть домом после всего того, что произошло в сороковых годах прошлого столетия.
Ее там вот уже несколько месяцев ждали Марта и Марсель, которые всегда были рады вампиру: они, хоть и были гораздо младше, но превосходили по силе саму Николь, которую попросту было некому учить. И Монтеграль люто завидовала паре, которая всегда будет друг у друга.
Обращенная познакомилась с этими двумя вампирами меньше полугода назад, когда была на грани убийства, голодная, оборванная, потерянная. Словно котенок, которого посадили в ящик из-под апельсинов и отправили в ближайший порт, в надежде на то, что беспомощный комок жизни обретет новых хозяев. Николь была подобна подкидышу-ребенку, которого оставили в корзинке под чужой дверью. И на такое не подписывалсясовершенно никто.
Марсель с Мартой были рядом все то время, пока Николь не встала на ноги – после того как ушел страх, обращеннаярассказала своим свежеиспеченным друзьям обо всем: рассказала про чуму, бушевавшую в ее родном городе, об Элайдже, который перевернул вселенную, словно Архимед, которому только позволь дать точку опоры. Рассказала о безграничной миражной любви, о слезах одиночества, о своих путешествиях и неудачах.
Поэтому, получив голубиной почтой листья дурмана и розовый цветок шиповника**, – язык цветов еще не был так известен среди людей, но вампиры пользовались им всегда – Николь моментально отправилась из свой тайной поездки обратно.
Время порой настолько скоротечно, что забываешь о горе в пользу слепого очарования и любви. И теперь Николь знала наверняка –она проклята, чтобы терять тех, кого любит.
Только через несколько минут девушка оказалась на Муфтарской улице, для того, дабы ошарашено выискать глазами настежь распахнутую дверцу их общего домика и понять – все кончено.
Солнце ухнуло прямо в затылок, отчего закружилась голова, словно от солнечного удара, и Николь, чувствуя, как горлу подкатывает тошнота, прислонилась к стене кирпичного фасада дома напротив. Молодой человек в черном фраке и с тростью, который в тот момент проходил по вымощенной кирпичом улочке, незамедлительно помог Монтеграль снова встать на ноги, а затем заглянул в глаза, придерживая обращенную за плечи.- С вами все в порядке, lady? Где ваш спутник, он может помочь вам добраться до дома?
Несколько секунд девушка бесцельно глядела на взволнованного француза, в котором из наряда белела только грудь, а затем почувствовала, как со лба потекла капля, казалось, свинцового пота.
Мужчина немедленно изящно выудил откуда-то из кармашка платок, смоченный дорогими духами, и, едва прикасаясь, обтер лоб Монтеграль, пытаясь в то же время заглянуть девушке в глаза.- Прошу прощения, сэр,- вдруг произнесла Николь, а мужчина, убедившись в том, что леди может стоять самостоятельно, отпустил ее, попутно разглаживая легкие складки на её темно-шоколадном платье,- вы не знаете, что случилось в том доме? – Девушка с напускной капризностью указала пальчиком на распахнутые двери домика, что смотрелось, по крайней мере, необычно на главной улице,- Почему дверь настежь? Стало быть, на Муфтарской улице заявились воры?
- Вам не стоит беспокоиться, леди, вора, должно быть, уже увезли. Я видел лишь, как выводили молодого мужчину, его не могли скрутить трое полицаев! – попытался успокоить незнакомку француз, однако у Николь в груди что-то слабо екнуло, словно внутри появился пожирающий страх, медленно поглощающий все от кончиков пальцев.