VI Past (1/1)

?Мы провели с Элайджей пять месяцев, казавшихся мне одним долгим и истомно сладким сном, а без него прошло целых шесть веков, казавшимися шестью вечностями. Каждый день сопровождался игрой взглядов, игрой мыслей и поединком наших интеллектов – разумов взрослого интеллигентного мужчины испытавшего жизнь и молодой аристократки,прошедшей испытание грязью и кровью. Мы присматривались друг к другу, как присматриваются близкие люди, которые встретились после долгого расставания, и единственное, что отличало нас от них – мы были знакомы всего пять месяцев, из которых три месяца и каждую ночь – охотились.

Это была словно вечность на двоих, и я боялась, чтобы вся моя жизнь вдруг разбилась на осколки – что никакого Первородного, да и вообще вампиров больше не существует, а я проснусь на глубине сотен метров под кучей других сгнивших тел, которые попросту пустили в расход.

Этого не произошло на третий, четвертый, да и на пятый месяц нашей странной совместной жизни. Мы были кем-то вроде старых друзей, хотя, несомненно, меня тянуло к моему единственному Бессмертному. Он случайно прикасался ко мне – я таяла и по телу проходила невероятная дрожь. Элайджа отстранено стирал с уголков моих губ пятна крови – в голову тут же била молния, а в глазах темнело. Это все могло было продолжаться всю нашу вечность, когда Элайджа принял решение уйти. И я не знала об этом до самого его исчезновения…?

После лондонской катастрофы и внутреннего кризиса юной обращенной, пара исчезла куда-то за море – и оказалась в маленьком ирландском поселке на берегу Атлантического океана. Здесь был последний рубеж. Дальше двигаться было некуда и именно здесь должно было решиться все.Николь давно простила Первородного за досадное недоразумение на ее первом и последнем балу. Более Монтеграль не осмеливалась появляться на светских вечерах, но она не умела злиться на него. Элайджа всегда и всюду умело сглаживал острые углы, что было сложно, учитывая общую ?колючесть? его спутницы. Вампир обезоруживающе улыбался – Николь смогла бы простить ему даже убийство своих родных, будь убийцей он.

Шли дни, в которых смешивались разочарование, гадкийи вязкий холод, постоянно окутывающий с головой. Была и пылкая любовь, жар разгорался в сердце Николь так стремительно, что ей уже не хватало места, чтобы держать чувства внутри. И их пришлось короткими вздохами выпускать наружу.Это было чем-то похоже на повседневную работу искусного парфюмера: сначала духами смачивают свежий платок, затем подносят к носу и резко втягивают воздух, выпуская его обратно кроткими толчками. В этой забавной повседневности Элайджа был запахом, а Николь парфюмером, который все еще жадно хватается губами за смоченный запахом платок, словно неопытный подмастерье, которому не хватало воли сдержаться. Было весело до тех пор, пока не ушла ?весна? в сердце, а на смену ей пришла стеклянная режущая боль, что была хуже всякой боли телесной.?Мы хотели уйти подальше в глубины, еще дальше, чем можно представить. Все было настолько сказочно, что я иногда сама не верила тому, что рассказывал мне Первородный. Иногда, стоя обнявшись на пристани, где с опущенными парусами качались на волнах лодки, а воду изрешечивали серебристые снасти, Элайджа говорил о какой-то невероятной земле, откуда и пришел. Он называл это ?Новым светом?, билетом в неизведанный мир.

Сейчас эта обетованная и загадочная земля называется Америкой, которая была открыта Колумбом в пятнадцатом веке, однако только вампирам известно, когда и кто открыл эти земли на самом деле. Это точно был кто-то из вампиров. И иногда я начинаю подозревать, что первооткрывателями стала именно семья Майклсонов, когда, гонимая черной уродливой крысой, бежала через океан.

Я не верила в существование ?Нового света? так же, как не верила во вращение Земли, все это открывалось постепенно, медленно, чтобы не ударить обухом по вечной моей жизни…?- Нет, смотри. Если… загнуть край этой бумаги вот так… - Элайджа положил исписанный пергамент на перила и свершил какую-то манипуляцию с ним. Бросив взор на удивленный и одновременно заинтересованный взгляд спутницы, Первородный усмехнулся и демонстративно запустил сложенный бумажный самолетик вперед. Тот, совершив несколько невероятных пируэтов, планируя, исчез во всепоглощающей темноте, что окутывала ночной пруд.

Николь даже услышала, как плавно он опустился на дно, плеск воды в тишине.

- Это невероятно, Элайджа! – с легким испугом воскликнула Монтеграль, схватив вампира за холодные руки.- Прошу, научи меня, пожалуйста! Дай мне…Выхватив еще один изрисованный чернилами пергамент из-за пояса Первородного, Николь с напускной задумчивостью принялась крутить его в руках, мять, складывать, отчего Майклсон мягко рассмеялся, забирая бумагу из рук брюнетки.- Я научу, обязательно. У тебя будет еще целая вечность, чтобы запускать их.Самолетики белым водопадом опускались на воду один за другим, исчезая где-то под мостом.- Интересно, а люди… они так смогут…? – Николь только что загнула нос своему самолетику, так что он полетел, извиваясь, как змея, прямо на дно.

- Не сомневаюсь, - выдержав загадочную паузу, ответил Элайджа,- это последний лист, который есть у меня с собой. К тому же холодает, пора возвращаться.

Над их безымянными силуэтами стояла полная луна, а где-то в траве цокали кузнечики; Николь подняла голову, принимая из рук Первородного последний лист бумаги. Повертев его в руках и уже сложив пополам, девушка вдруг сказала, протягивая пергамент обратно:- Я хочу, чтобы это сделал ты. Пожалуйста, запуская его, загадай… я не хочу с тобой расставаться. Пообещай мне, что если пойдешь ко дну – возьмешь меня с собой. Я хочу вместе исчезнуть. Пожалуйста…- Sure, Nicole,- без колебаний отозвался Элайджа, склоняя голову на бок и забавно щурясь, будто от того, что на его глаза лег лунный отпечаток.- Я честен с тобой.- Я боюсь… что не смогу выжить без тебя, Элайджа. Боюсь того, что могу провести свою вечность в одиночестве, и ее не с кем будет разделить,- опустив глаза, Николь наблюдает за тем, как пальцы Первородного ловко складывают бумагу в фигуристый самолетик.

- Ты знаешь, что означает имя ?Николь?? - Вампир безучастен и холоден в своих репликах – Монтеграль не знает, что от него ожидать, поэтому отрицательно мотает головой, лунное свечение в глазах закрывают ниспадающие на нос волосы.

Усмехнувшись, Первородный осторожно убирает их с лица пальцами, а затем едва слышно шепчет – чтобы это осталось их тайной, а не достоянием сверчков, воды, луны и той ночи, что скрывала тайное свидание:

- Николь – имя греков, обозначающее победительницу, сильный дух, отсутствие слабостей. Я думаю, ты еще успеешь оправдать ожидания своего имени.Не смей разочаровывать меня сейчас.

Юная обращенная прикрывает глаза, улыбается и смеется, а затем тянется обеими руками к лицу Первородного:

- Ты знаешь, что означает твое имя, Элайджа…?

Вампир едва сдерживает себя и странное клокочущее чувство внутри, только отстраненно улыбается и прикрывает глаза – он знает и он хочет, чтобы это ему сказала она.

-Элайджа – мой Бог. Единственный. Совершенный. Бог. Вот то, во что я верю,- одними губами произносит Николь, остальные слова уносит пришедший ветер.