II Past (1/1)
I remember, remember youI remember, still close to youNo need to fear the distance here(с) ?Secret letters?. HydoЯ умерла в ночь на двадцать седьмое августа, захлебнувшись своей рвотой. Умерла – лежа на прогнивших досках в углу, где мох уже занял добрую половину стены. Если бы я знала, что умирать так мучительно больно, я бы выбрала легкую смерть для себя и вышла во двор. Была бы растерзана облезшими людьми, покрытыми кровавой корочкой, съедена и забыта.А так – перетерпев ужасающую драму своей жизни, я стала частью чего-то большего, чем просто обглоданными костями на глубине сотен метров… И это пугало несомненно.
Двадцать седьмого августа моя жизнь, едва успев оборваться, связалась в новый узел, который сплели те же пальцы, что из века в век пряли гигантские паутины.С того дня я помнила только какой-то иностранный язык, чьи-то обжигающе холодные руки, странный запах человеческого тела, чем-то не схожий со всеми остальными людьми и каплю горячей жизни, которую в меня вдохнули.
Моим спасителем оказался один из Первородных великих вампиров, и эта история всегда приводила в ужас и смятение всех, кому я ее рассказывала. Однако тогда я не знала ни о вампирах, ни о том, что есть добро и зло. Да это тогда было и неважно.Моего мнения не спрашивали, когда поили кровью из наспех прокушенного запястья и когда сворачивали шею, как достигшей апогея курице. Да и я вряд ли бы согласилась, если бы в будущем мне пришлось пережить то, чего не смог бы пережить обычный человек. Я пережила события, начиная от Столетней войны, смерти Жанны д’Арк, закончив войнами маленького человека в острой треуголке и мировыми войнами. Но в глазах этого Первородного я оставалась все той же маленькой и невероятно сильной девочкой, какой он меня и нашел.
И если бы меня спросили – хотела бы я повторить всю свою долгую жизнь, я бы согласилась, не подумав; ради встречи с первым вампиром в моей жизни я готова буду штурмовать ворота самого Ада, когда изойдет предначертанное мне время. Ради того, чтобы услышать все то, что он говорил мне тогда, в средневековье, я могу проживать эту боль утрат снова и снова. Ради очередной первой встречи с тем, кого любила больше жизни. Жалкой жизни, которую он у меня и отобрал.
Я любила его больше смерти. Больше всего, что у меня было когда-то. Только прожив несуразное количество лет, я поняла, что люди на самом деле не умеют любить.Любят только бессмертные.Пылкой и страстной любовью. Только в бесконечной любви познаются все те обиды, вековые ссоры, взлеты и падения. Только бессмертные устают друг от друга и расходятся по сторонам на сотни и сотни лет, а затем встречаются, будто не было того рокового расставания. Для вампиров это не срок, а для людей любовь угасает так же быстро, как и их молодость. Моя ?вечная молодость? началась для меня в мои семнадцать лет во Франции, и Париж мне свидетель, это была страна, в которой свершилось мое второе рождение. Рождение падшего.
Казалось бы, что может быть хуже чумы?.. Для меня, маленького и глупого ребенка, безмолвная война была хуже, чем что-либо, а потом я поняла весь страх моего существования – страшно лишь помнить.
Люди обладают ужасной способностью – они забывают запахи, забывают людей, лица, дома, дороги. Забывают ключи, номера никому ненужных телефонов, забывают детей в детском саду, забывают смерть своих близких. Забывают даже свою смерть, чтобы затем очнуться в деревянном ящике и понять – я умер.
Издавна нервная система хитро водила за нос, человеческий организм сам забывал самое ужасное, что происходило: почему женщины рожают во второй раз? Почему мужчины идут на войны вновь и вновь? Почему дети пьют горячий чай, зная, что так легко обжечься? Почему животные привыкают к людям снова, зная, что те причинят им боль?..Бессмертным сложно забывать детали, а еще сложнее – жить с этим знанием.
Я могу назвать без запинки все прочитанные мною книги и рассказать обо всех исторических персонах, знакомых мне… Мне не составит труда назвать свою родословную до самых истоков или вспомнить, о чем я рассказывала своему единственному Бессмертному в день нашего знакомства. Пока ты нетленен – у тебя есть целая вечность, чтобы узнать все. Ты можешь обыграть на фортепиано Шопена, подделывать Да Винчи или научиться петь лучше любых оперных певиц мира. Пока ты вампир – весь мир в твоих руках. Нет рамок, открыты все возможности.Я не могу сказать точно, сможет ли человек в любой день бросить все и уехать куда-нибудь за море. Бессмертные занимаются этим всю жизнь.
Если бы не мой единственный вампир, то все, что я бы увидела – это окошко комнаты с полосками света на полу, где пляшут солнечные зайчики. Второе дыхание. Элайджа Майклсон. Самый чудовищный и невероятный вампир из тех, кого я знала, начиная от XIV века.
***Мне потребовалось около шести веков, чтобы понять, что вся моя жизнь без него была сплошным одиночеством, в котором он меня сам и бросил. Я никогда не узнаю, боялся ли Элайджа меня тогда, семнадцатилетнюю запуганную девушку, которая в страхе прижималась к нему, отвыкшему от человеческих чувств. Это была моя первая бесповоротная и детская любовь – мы оба это знали.