Глупости все звания покорны (1/1)

Бронзовый Воробей пребывал в полном неведении, что птичка выпорхнула из клетки, а военный советник или пленник не оправдал доверия. Да, то, что было сделано, можно назвать предательством. Но Тяньлун в своё время обещал защищать бестолкового хуанди и служил ему так же верно, как отцу хуанди. Своевольничал, не без того, но одерживал победу за победой, чего не было, если бы слушался придворных лизоблюдов. И всё же ему было не по себе. Демон-хуанди не поскупился на награды, даже брата пощадил. Ху-ди в самом деле заслуживал сурового наказания за все прегрешения. Когда он выберется на волю, то рискует рассориться со всем семейным кланом. Не осталось ни одного человека среди родных, кто бы не возненавидел Ху-ди, но Тяньлун ничего не мог с собой поделать. И знал, что мать бы одобрила его решение. Если бык вырвался из загона и стал бы всё крушить, то виноват в этом не бык, а пастух, не доглядевший за быком. У Ху-ди такая натура, что за ним нужно было присматривать в оба. Тяньлун в земной жизни не распознал слабую натуру брата, падкого до наживы и славы, верил, что тот станет хорошей опорой племяннику. И что вышло. Он взвалил на Ху-ди непосильную ношу, а тот устроил беспорядки в царстве Чжао. Он привёл брата к власти, он сам подлил масла в огонь семейного очага. Ссылка в отдалённую местность была не самой страшной карой. Сколько раз Тяньлун закрывал глаза на свидетелей и доказательства, улучавших брата в преступлениях. Сколько раз пытался заставить дикого тигра охранять стада. Он справился с желанием мстить ханьцам за прошлое, верил, что и у брата получится. А вместо этого выпустил неуправляемого быка на ничего не подозревавших жителей царства. Это его нужно было судить вместе с братом за все прегрешения Ху-ди.Бронзовый Воробей ожидал другого решения, но согласился с доводами о вине и недосмотре Тяньлуна и освободил брата из оков. Ху-ди падал в ноги, как испуганный ребёнок лепетал слова благодарности. Страх испытать пытки и казни, которыми брат подвергал мнимых и явных врагов, оказался сильнее ненависти. И никто не знал, что освобождение брата было частью стратегии по изгнанию демонов из дворца. Армия у них сплоченная, каждый воин знал своё место. Глядя на такую силу, Тяньлун сомневался в способности гвардейцев Нефритового хуанди побороть демонов. Хватило ему историй, как гвардейцы пытались поймать смутьяна Сунь Укуна, как бежали от Королевы Гиен и других демонов. Вот стоило покинуть пост, а они совсем забыли о долге, пренебрегали упражнениями с оружием, позабыв о заклинаниях и бежали при виде необычных врагов. Сильного противника можно победить изнутри, что у Тяньлуна хорошо получалась. И брат, чья зависть к соперникам не знала границ, был отличным подспорьем в деле. После освобождения они говорили прямо там, в подземелье, где Тяньлун поколотил брата, чтобы усыпить бдительность демонов, а между ударами палки поведал об избранной им стратегии.Пристыженный и благодарный за спасение брат старался изо всех сил, добился, что командиры демонов, переругавшись из-за добычи, стали жаловаться друг на друга начальству. Хорошо, что у Тяньлуна был надежный человек, способный одарить всех по заслугам, и так, чтобы одни полководцы не считали себя обделенными по сравнению с другими. Он хорошо знал, как сакральное слово ?добыча? могло поссорить лучших друзей или превратить храбрых воинов в мелких интриганов.Тяньлун и дальше бы продолжал вспомнить прошлые времена, поедая чудесный плод с розовой мякотью, если бы в дверь личных покоев не вошёл брат. После суда Ху-ди совсем перетрусил, а некоторое время вынужденного сидения в колодке научили сдержанности. Больше Ху-ди не делал зла, не спросив на то его разрешения.—?Старший брат, пока твои подчиненные нападут, мои недоумки перебьют друг друга.—?Цзелун, сколько раз я тебе говорил, что нельзя входить ко мне без разрешения? Что делали стражники у дверей?—?Я о твоём благополучии пекусь. Им сейчас не до выполнения своих обязанностей. Демоницы устроили бойню и нечаянно спалили камеру, где сидел узурпатор.—?Ты всё это подстроил.Ху-ди взял со стола кусок плода, уселся на свободное место гостя и заговорил в перерывах между глотанием.—?Демоницы-прислужницы стали выяснять, кто из них самая красивая и кому должно принадлежать золотое яблоко. Мне понравилась сказка музыканта, вот и решил, что наши демоницы ничем не отличаются от чужеземных богинь. Они пришли ко мне спрашивать, кто из них самая красивая. Я же самый красивый среди всех демонов. После тебя старший брат. Приготовил двенадцать золотых яблок. Каждой по яблоку.—?Я этого не приказывал, - брат снова выходил из повиновения.Ху-ди как раньше защищался.—?Правому хоу можно придумывать всякие хитрости, а глупому Цзелуну остаётся исполнять приказы. Старший брат, вы же обещали защитить меня, а вместо того чтобы похвалить за выдумку, ругаете.—?Не заслужил.После недолгих препирательств обиженный брат ушёл, но Тяньлуну не пришлось долго наслаждаться тишиной. Явился посланец Бронзового Воробья и передал весть о том, что претенденты на должность начальника Департамента Наказаний собрались в Зале летнего солнцестояния. Новые хозяева дворца не придумали ничего лучшего, как поменять прежние названия. Вот взяли бы и построили новый дворец на пустыре, так нет же, захватили чужое имущество и приписали себе заслуги по строительству.Быстро же они управились. Нехороший знак, что никто до того не уведомил Тяньлуна о состязании, но и кто же им виноват? Это не его дело, но всё же. Бронзовый Воробей советовался с ним по каждому поводу, даже по вопросу переименования залы. Одежда Тяньлуна пострадала от сочной мякоти заморского плода. Времени переодеться не оставалось, а появиться в испачканной одежде?— чего доброго засмеют. Опоздать на аудиенцию и прийти после Бронзового Воробья?— нарушение, которое никогда не простят. Известно, что демон-хуанди не отменял прежние дворцовые порядки, а защита Нефритового императора, которой бессовестно пользовался Тяньлун, больше не спасёт от наказания.Он окинул взглядом корзинку с фруктами, выбирая плоды с ярко-красной мякотью. Под руку попался переспелый гранат, добавивший пятен на рукавах и на груди. А ещё красная слива. Хорошо, что нашлась красная тушь, которой чиновники во дворце писали приговоры. Тяньлун увеличил количество пятен на одежде, а тушью поставил точки на лице. Якобы он только что пришёл с допросной и не успел привести себя в порядок. Посланец, передавший весть, видел лишь его спину, Тяньлун не удосужился повернуться в сторону презренного демона. Теперь, когда он принял подходящий облик, то быстрым шагом добрался до бывшей залы приёмов. Почти успел занять своё место по правую руку от Бронзового Воробья во главе военных чиновников. Напротив скривился от презрения глава гражданских чиновников, благообразный демон, выглядевший почти как человек с длинной седой бородой до пояса. Вот только свои позолоченные демон прятал под высокой шапкой, предательски выдававшей его истинное лицо. Тяньлун не считал нужным ладить с презренными захватчиками и держался в стороне от всех. Один брат был на его стороне.Чиновник, ведавший императорскими приемами, велел претендентам войти в зал. Те склонились перед троном. Тяньлун сразу узнал высокую фигуру Юнмина, отказавшегося надевать головной убор. Не то друга, не то врага бросало из крайности в крайности. То Юнмин думал и ругался на наречии хань, строго соблюдая положенные обычаи и брал жён не из семейств с фамилией Лю, то Юнмин забрасывал книги с речами Кун-цзы в сторону, садился на коня и охотился со двором так, как когда-то делали шаньюи. То Юнмин возводил погребальные храмы строго по конфуцианским обрядам, то велел уничтожить храмы и поставить курганы. Тяньлун давно хотел спросить, не подбрасывал ли Юнмин монету каждый день, чтобы узнать, какую личину надеть?— ханьца или хунну. Совершив положенные церемонии, претенденты заняли свои места на заранее подготовленных низких столиках. Вместо еды там были письменные принадлежности.Бронзовый Воробей встал с трона и провозгласил:—?Каждый из вас сделал много для умножения зла в мире людей. Мы оказались в затруднении и не в силах выбрать достойнейшего из вас. Но вот песочные часы. За это время каждый из вас напишет сочинение о том, кого вы считаете достойным этой должности, а потом защитите перед нами и нашими мудрыми и храбрыми чиновниками свой выбор.Спорить и задавать вопросы никто не посмел, претенденты быстро схватились за кисточки. Кто-то, как Дун Чжо, незадчивый узурпатор времен Троецарствия, сложил руки на толстом брюхе и презрительно поглядывал на остальных. Их слуги и помощники стояли в конце залы. Тяньлун заметил в притихшей толпе трёх громил варварской наружности и даже подивился, когда это им успели приладить отрубленные головы без шрамов. По правде говоря, один из них заслуживал состязаться с остальными, если бы умел читать и писать и ничего не делал, не посоветовавшись с колдуньей-у.Другой узурпатор по имени Ван Ман не поднимал головы, исписав вот уже десятый лист мелкими знаками. Скупердяй, чьё желание получить больше рабов, привело к падению установленной им династии. Ему не суждено победить, Бронзовый Воробей на дух гне переносил витиеватые речи и доклады. Хуанди-демон любил, чтобы слушали только его одного, и не переносил подданных, которые бы хоть в чём-то превосходили его.Были там злодеи прошлых времен, незнакомых Тяньлуну. Юнмин держался самоуверенно, написал три десятка иероглифов. Зрение у Тяньлуна как у ястреба: смотрел далеко и видел глубоко, но как не старался, не разглядел, что там написано. Из всех претендентов Юнмин держался спокойно, с достоинством. Вспомнил, что он потомок хунских шаньюев, хотя и не прямой. Последняя песчинка в часах иссякла, время вышло, и претенденты один за другим огласили свои предложения. Каждый из них назвал себя достойным должности и всячески восхвалял злобу, подлость и коварство, которые проявлял при жизни.?Мелкие воришки??— злился Тяньлун. —??Вас как раз хватит, чтобы заполонить дворец чиновниками, а громил Дун Чжо поставить начальниками охраны. Но если Юнмин победит, то захочет ли принять вас? Я бы на его месте не принял. Позвал бы солдат, велел бы отрубить всем головы".Разве могут они сравниться в коварстве с лучшими злодеями Поднебесной? Пришло время Дун Чжо, но Тяньлун позабыл о бахвальстве негодяя.—?Это возмутительно. Откуда этим невежам знать, как творят злодеяния? Вот я, скромный ван, молчу, что стал примером для всех прочих. И всякого злодея под небесами отныне сравнивают со мной. И нет мне равных под небесами.Дун Чжо не особо красноречив, не зря его называли невежи. За этого толстопузого последователя зла всегда думали советники, а сражались наёмники. Хоть бы речь свою продумал, так нет же. Препирательства разгорались. Узурпатор Ван Ман потребовал слова и обвинил Дун Чжо в слабости и неспособности занять трон. В словах узурпатора была правда, не перестарайся злодей с тем, чтобы загнать народ в рабское состояние, может и правил бы подольше. Но новые времена требовали новых героев и злодеев. Тяньлун особо не вникал в ход состязания, а сидел словно на раскаленном железе. От его стратегии зависел исход боя. И даже брату не сказал, что оставил в живых ложного императора, а объяснил, что не перенес оскорблений, за что и уничтожил развратника, не понимавшего счастья, упавшего тому в руку. Брат всегда находил время укорить Тяньлуна в милосердии.?Хуанди исполнил его желание, окружил прекраснейшими красавицами?.Тяньлун и сам поверил в эти слова, и брат, не заподозрив подвоха, согласился. Даже скрыл улики, хотя никто его об этом не просил.Юнмин в споры не вмешивался, терпеливо дожидаясь своей очередь. Поднялся со своего места неторопливо и достойно, словно кобра, распустившая капюшон, готовая атаковать. Два узурпатора доругались до хрипоты, выбрали всех родственников друг друга в тридцати поколениях, дошли до варварских предков. Тяньлун пожалел, что под рукой не оказалось чего-нибудь тяжёлого. Слушать о том, почему одни варвары умнее других, стало непростым испытанием. Юнмин хитро улыбался. Едва Дун Чжо закончил восхвалять варваров, основавших царство Цинь, среди которых родился величайший Шихуанди, остановился, чтобы перевести дух и выпить воды, как Юнмин заговорил.—?Каждый из собравшихся здесь достоин высокого звания. Мы выслушали цыши округа Силян, выслушали узурпатора Ван Мана и других достойных сановников. Но кому же отдать предпочтение? Каждый из вас сотворил немало злодеяний, поправших основы отношений между государем и подданным, между отцом и сыном, между мужем и женой. Каждый из вас нарушил заведенный порядок под Небесами. Каждый из вас прогневил предков и богов. И я, недостойный и невежественный сюнн, ничем не лучше вас. Такой же безграмотный смутьян, неспособный удержать власть и одолеть врагов. Есть тот, кто достоин этой должности более, чем все мы, и моему ничтожному уму не понять, почему великий мудрец, от рождения наделенный мудростью и познанию, отказался от признания своих заслуг. Если будет на то воля великого хуанди, я назову имя этого небожителя.Среди состязавшихся злодеев поднялся недовольный ропот, все заспорили ещё пуще, но Юнмин явно наслаждался вызванным беспорядком.—?Говорите же, ван,?как его там, — все эти споры порядком утомили демона-хуанди, настроенного быстро решить пустячное дело.Ну кто виноват этому хуанди! Назначил бы своей властью любого из демонов. Да взять бы первую среди демониц, которая превращалась в красавиц, приходила к земным правителям и своими чарами сводила их с ума. Тяньлун пытался напомнить о ней, но получил в ответ негодование и возмущение.?Место женщины в задних покоях?.Бронзовый Воробей при этих словах чуть ли не стал бить себя по груди, как горилла.Юнмин скромно заметил:—?Ваш почтительный слуга не смеет. Что, если тот сановник не согласился с моими расчетами?Тяньлун почуял опасность. Какое бы имя не назвал Юнмин, его план погублен.—?Приказываю говорить,?— демон-хуанди взмахнул веером.Его подданные любили жару, оттого в дворце стало так же тепло, как на раскаленной сковородке. Демоны, вынужденные носить тяжёлые и закрытые наряды, роптали на хуанди, запрещавшего им одеваться как раньше, но не смели противиться новым указам.—?Тот, кто творил злодеяния под видом справедливости. Тот, кто карал злодеев огнём и мечом, невзирая на пол и возраст и на то, виновны казнимые или нет. Тот, кто никогда не останавливался на достигнутом и после смерти оставил достойного тирана и злодея на троне. Тот, кто создал и уничтожил царство, тот, кто причинял цзиньцам столько боли, что его имени боялись больше, чем четырёх демонов. Это Тяньлун, опора трона, единственный, кто способен призвать земной мир к порядку.Не время для битвы и для споров. Тяньлун замешкался, не зная, что лучше сказать. Вступить в спор, расхвалить злодейства, совершенные Юнмином, который топил в реке детей и жён предателей, который посадил пленного императора на козла со связанными руками. Про козла всё было совсем не так, но откуда демону-хуанди это знать? Про то, что именно Юнмин сжёг Лоян, как та распутница, сопровождавшая великого завоевателя, сожгла столицу вражеского государства. Тяньлун позабыл их имена, и едва открыл рот, чтобы ответить возмущением на восхваления, как в зал ворвался какой-то воин. Если он выживет после этого дня, то накажет караульных палками. Как они смели пропустить этого оборванца с лицом утопленника, чьё тело сшито между собой грубыми нитками. В искаженных ненавистью и болью чертах Тяньлун узнал одного из земных обидчиков.—?Как вы можете отдавать предпочтение рабу? —?надрывался бывший работорговец Чжан Лун.—?Как ты смеешь нарушать покой хуанди? —?Тяньлун поднялся на ноги, обанажил меч и набросился на врага, оставив речи Юнмина без ответа.Работорговец, вместо того чтобы сражаться, как подобает военачальнику, трусливо побежал прочь. Тяньлун бросился за ним в погоню. Никто из воинов не осмеливался их задержать. Не будь Тяньлун разгневанным, не стал бы преследовать работорговца, когда бы мог позвать стражу, проворонившую незваного нарушителя. Он бы догнал и покарал негодяя, если бы не оказался в пустом коридоре, состоявшем из холодных каменных плит. Работорговец исчез, словно его и не было, а проход закрылся тяжелым валуном. Тяньлун при всей своей силе не смог бы сдвинуть валун с места. Стены сдвигались, словно хотели раздавить его всмятку, но остановились, прижав так, что нельзя было пошевелиться. Злобный смех работорговца на краю колодца стал ответом. Перед сокрушительным поражением померкло пьянство Юнмина перед решающим боем и погребальная процессия вражеского князя. Кто-то отвесил работорговцу затрещину, и тот заткнулся, зашипев по-змеиному на очередного обидчика. Недолго, голова работорговца откатилась в сторону, как ножный мяч.—?Убирайся, падаль,?— Тяньлун не верил своим ушам, услышав голос Ху-ди.—?Что ты творишь, Цзылун?Оставалась слабая надежда, что демон принял облик брата.—?Это мой план по захвату мира. Я возьму на себя презренного демона, а вам достанется Хозяин Костей. Чтобы победить мёртвого нужно стать таким же. Этот недоумок непременно пожелает обратить вас в неживого, но сила, которую вы обретёте, стоит потери тела.—?Если Бронзовый Воробей услышит твои мятежные слова, Цзылун.—?Ничего он не услышит. После вашего побега он удалился из залы, велел убираться всем сановникам. Пока вы гонялись за прошлым, я прошёл за хуанди и вырезал из его груди сердце кинжалом семи звёзд. Да это и не демон, а всего лишь волшебная горилла, сбежавшая из зверинца Цао Цао, злодея, который наголову превосходил всех этих клоунов.Раздавленный Тяньлун, испивший до дна горечь поражения, много бы отдал, чтобы посмотреть в бесстыжие глаза брата, но лишился чувств, когда ему на голову упала каменная плита.