3. (1/1)

С каждым прожитым в Нью-Йорке днём в жизни Джека прибавлялось знакомств. Все они были разными. Какие-то забывались буквально через пару минут; кого-то Джек, наоборот, запоминал, хоть общение и не продолжалось; а кто-то оставался если и не другом, то приятелем. Ещё одним бонусом было то, что от него никто ничего не ждал, как это было в Гильбоа. К нему не лезли навязчиво девицы, вообще виснуть на шее незнакомого человека считалось плохим тоном и можно было схлопотать обвинение в домогательстве. Никто не пытался выслужиться, подняться за счет Джека. Ведь тут он был никто, при деньгах, конечно, но не более. Им если и интересовались, то потому что понравился. И то, что он был молодым красивым статным парнем с интересными манерами, значило куда больше, чем все его деньги. Они со Спенсером не встречались, скорее, как это здесь называлось, были друзьями с привилегиями. И когда через полгода Спенсер внезапно уехал в Сан-Франциско, продав все свои аквариумы и подарив Джеку крошечный флорариум с длинной инструкцией по уходу, в этом не было ничего удивительного: американцы легки на подъём.Майк получил документы на протез и начал подготовку — тут требовалась помощь врачей. Он изрядно повеселел и даже поговаривал о том, что не худо будет открыть свою фирму по мелкому ремонту. Джек для себя решил, что поможет ему инвестициями. В один из вечеров Майк позвонил Джеку, что делал крайне редко, хоть и получил его номер едва ли не на второй день, и пригласил его в центр ветеранов.— У нас танцевальный вечер, — привычно безэмоционально начал он, помолчал немного и добавил: — Как благодарность для волонтёров. Приходи. И Джек пришёл. Для танцевального вечера освободили актовый зал, украсив его флажками и гирляндами. В одном углу поставили пульт диджея, в другом — стол с безалкогольным пуншем, питьевой водой в бутылках, снеками, домашним печеньем и пирогами. Большинство ветеранов и волонтёров неуверенно теснились у стен. Все здесь друг друга знали, даже диджей был из своих, и Джек махнул ему рукой: пусть запускает музыку. То, что в толерантной Америке нет проблем с геями, Джек понял уже давно, но всё равно он не ожидал увидеть такие пары и здесь, особенно когда на середину зала потянулись первые танцующие. В Гильбоа привычка шифроваться везде и всюду спасала Джека не раз, по крайней мере, нервы были целее, но больше всего этого не требовалось.Майк, едва увидев Джека, тут же подошёл к нему, пожал руку и пожелал повеселиться.— Сюда приходят хорошие люди, — сказал он.— Эй, сюда и я прихожу! — не согласился Джек и тут же получил символический подзатыльник от Аска — второго из своих подопечных, а Херда ткнула его твёрдым кулаком в рёбра. Ей он помогал с покупками по субботам: после контузии Херде было сложно сосредоточиться даже на том, чтобы выбрать продукты по списку. Безалкогольный пунш искрился в крови не хуже дорогого шампанского. Джек скользил взглядом по залу, пока не наткнулся на другой, внимательный, будто бы препарирующий.Высокий широкоплечий блондин с комиксно-тонкой талией и мощными бёдрами. То ли Tom of Finland, то ли кто-то из местных художников определённо им вдохновлялся. Смутно знакомое лицо. Тёмно-русая короткая борода кажется не данью моде, судя по подчеркнуто никаким брюкам и ботинкам, а просто кому-то лень бриться. Но ему идёт. — Пойдём танцевать, — сказал Джек, подойдя вплотную и чуть запрокинув голову — парень оказался долговязым. Ответом был молчаливый кивок и протянутая ладонь. Танцором тот оказался не то чтобы отличным, но мог дать фору почти всем здесь присутствующим. Двигался плавно, без резких движений, вёл уверенно, словно Джек был хрупкой девушкой, и смотрел внимательно, безотрывно. В полумраке зала его глаза казались почти чёрными.— Спасибо за танец, — поблагодарил он Джека, когда музыка стихла. — Я Стив.— Джек. Помогаю на общественных началах как сопровождающий. Они отошли к пуншу и налили себе по стаканчику. — Я тоже понемногу, когда получается, — немного смутившись, ответил Стив. Он продолжал смотреть на Джека изучающе, но враждебности в этом взгляде не было, скорее, жгучий интерес и ещё что-то, что распознать так просто не получалось.— Ты тоже воевал, — уверенно сказал Джек. — Такие вещи всегда видны. Мы никогда не становимся гражданскими окончательно. — Вряд ли я когда-нибудь сумею, — качнул головой Стив и впервые отвёл от Джека взгляд, устремив его в зал, на танцующие пары. — Мой друг говорит, что надо учиться жить с тем, что есть, находить в этом свою прелесть. Правильные, по сути, слова, но не у всех выходит. Здесь я хотя бы могу помочь другим.— Мы, люди, существа с уникальной приспособляемостью, — улыбнулся Джек. — Так что твой друг прав. Выходит не у всех, но, знаешь, я понял, что избытком надо делиться. То, что для тебя ерунда, для кого-то непосильная задача. Ну, собственно, отчего мы и здесь. Ещё танец?Танец сменялся танцем. Они со Стивом почти не разговаривали, соприкасаясь, казалось, сразу душами, запоминая друг друга. Словно им и не нужны были слова. Стив смотрел, крепко и в то же время целомудренно держал в объятиях, не обращая внимания больше ни на кого в зале.Джек примерно после третьего танца понял, что познакомиться поближе со здешними дамами у него не выйдет. А интересно: в Гильбоа женщин в армию не брали, и женский бодибилдинг был не в моде. Тут все дамы были с таким повелительным разворотом плеч и постановкой бёдер, что Томасина на их фоне показалась бы бледной немочью. Ну а что не у всех с головой порядок — это мелочи. Стив снова подвёл его к столу с пуншем и протянул наполненный стакан.— Спасибо, — улыбнулся Джек. — Чем ты по жизни занимаешься? — Я… художник, — немного замявшись, ответил Стив, поднял взгляд на Джека и улыбнулся ему. — Раньше времени не было рисовать, а сейчас вот навёрстываю.Он указал кивком на дальнюю стену зала, расписанную мирной, почти идиллической картиной встречи родных и близких после возвращения с войны.— Всем нам такого бы хотелось, — пробормотал Джек. — Но не всем везёт. У тебя интересный стиль. Я бы хотел посмотреть на другие твои работы. — Это можно устроить в любое время, даже сейчас, если ты не против прокатиться со мной на мотоцикле, — тут же нашёлся Стив.Джек чуть было не рассмеялся, настолько это было похоже на дешёвый подкат, но потом одёрнул себя: Стив не выглядел флиртующим. Он сказал именно то, что имел в виду. — Не против, — кивнул Джек. — Никогда в жизни не садился на мотоцикл. — Я осторожный водитель, — серьёзно кивнул Стив и повёл Джека прочь из Центра, попутно прощаясь с явно хорошо знакомыми ему людьми: кому-то жал руку, кого-то хлопнул по плечу, парочке просто махнул.На скупо освещённой парковке было не протолкнуться от машин, но у самого края нашлось место и раритетному на вид мотоциклу, который, впрочем, сверкал чистотой и хромом.Перед тем как самому устроиться на седле мотоцикла, Стив достал запасной шлем и дождался, пока Джек его наденет.— А девушки сокрушались бы о прическе, — улыбнулся Джек и надел шлем. Было неудобно, поле зрения резко уменьшилось, но его сейчас больше интересовала перспектива подержаться за Стива не в танце. Мотоцикл взревел двигателем и сорвался с места. Стив не гнал сверх меры, аккуратно входя в повороты, и минут через пятнадцать затормозил, паркуясь прямо на обочине, обернулся через плечо и светло, даже как-то радостно улыбнулся.— Приехали.Квартиру Стив сменил вместе с городом, не смог больше жить в Вашингтоне, но адрес, как и требовали, отправил Старку. Пусть он и знал, что за стеной живёт очередной агент ЩИТа или кто там пришёл им на смену; что по углам, скорее всего, до сих пор натыканы следилки, но скрывать хоть что-то не собирался. Преступником он не был. А приватность… её и до войны не было: слишком уж щелястые и тонкие были стены. — Винтажненько, — оценил Джек квартиру, поднявшись на второй этаж и увидев патефон. — Зато освещение такое мягкое… Тебя тоже бесит этот современный резкий свет?— Как приятно встретить понимающего человека, — оценил Стив и распахнул перед Джеком дверь в студию, занимавшую едва ли не большую часть самой квартиры. — Современный свет скрадывает цвета, лишает тени глубины, да и глаза устают быстро.Вдоль стен стояли исписанные холсты. На каких-то были замершие в движении люди, другие раскрывали свои тайны извилистыми горными тропами и струями водопада. Были и незаконченные: безликие ломаные силуэты, застывшие в совершенно неестественных позах.Джек молча рассматривал картины — каждую, и законченные, и нет. Его не интересовала техника живописи, он вглядывался в них и старался увидеть Стива. — Не понимаю, зачем ты вообще живешь в городе, — наконец сказал он. — Когда-то очень давно, — Стив дошёл до окна, тронул ладонью раму, — я жил в Бруклине. Знаешь, время, когда надежд и планов столько, что за жизнь не исполнить. Зато чувствовал себя целым, что ли. Потом так получилось, что пришлось уехать. Вот вернулся — уже и я не я, и Бруклин не тот. — Стив вздохнул и, будто опомнившись, встряхнулся, снова расправил плечи, улыбнулся, разворачиваясь к Джеку. — Я ведь даже не предложил тебе кофе.— На ночь? — удивился Джек. — Никак не привыкну к американскому обыкновению пить кофе круглые сутки. — Американскому? — не понял Стив. — Ты не отсюда родом?— Из Европы, — коротко ответил Джек. — Скоро год как переехал. Неужели я так быстро адаптировался? — Скорее, это я до сих пор не до конца понимаю, что значит быть американцем, — пожал плечами Стив. — Да и вообще стараюсь не измерять людей категориями. И могу предложить… какао. Молоко у меня всегда есть.— Кто же отказывается от какао! — улыбнулся Джек.О какао у него были самые тёплые, совсем детские воспоминания. Пока за ними с Мишель присматривали няни, а родители были заняты чем-то своим, перед сном Джек обязательно получал чашку горячего какао и сказку. Оставив Джека дальше смотреть картины, Стив вышел. Он распахнул дверцу холодильника и застыл — всего на мгновение, но в голове за это время пронеслась едва ли не вся жизнь, начиная от знакомства с Баки и заканчивая их последним разговором чуть больше полугода назад. А теперь Джек, настолько похожий внешне, что оторопь брала. Стив даже не сразу поверил своим глазам, когда увидел его в ветеранском центре.Руки сами достали молоко, ковшик, порошок какао и специи с верхней полки, пузатую синюю кружку со смешным котом на боку. А Стив всё пытался понять, зачем привез к себе этого Джека.— Тяжело жить умникам, — внезапно сообщил тот, заглянув в кухню. — Всё время размышляешь: что, да зачем, да для чего я живу, да правильно ли… То ли дело дураки! Был у меня во взводе парень, Карл Элвер, из деревенских. Интересов — пожрать, поспать, девки и автогонки. Ну и сапер отличный. Никогда ничем не заморачивался. Так и говорил: пусть офицеры думают, у них жалованье больше.Стив вздрогнул, едва не промазав ковшиком мимо зажжённой конфорки, и выдохнул, мысленно обругав себя. Это ж надо было так задуматься, что не услышал, как открылась дверь мастерской, не услышал шагов своего гостя, не понял, что не один. А ещё модификант.— Видимо, не зря я полковник, — попробовал отшутиться Стив.— А я майор, — усмехнулся Джек. — Разведка. Ушёл в отставку по ранению. И эмигрировал нафиг как раз после подписания мира. — Примерно та же история. — Стив снова взялся за какао для Джека. — Только я и разведка — вещи несовместимые, привык переть напролом, пробивая лбом все преграды, и напробивался, теперь здесь, — он постучал себя по лбу, — сплошная кость.— Главное, чтоб не титановая пластина, — усмехнулся Джек. Он тряхнул головой и предложил: — Давай не будем о профессиональном? Всё это очень грустно на самом деле. Лучше расскажи, где ты учился рисовать. Стив ответил не сразу. Он медленно перелил какао в кружку и протянул её Джеку.— В Школе искусств Оберндейла, — ответил он. — Правда, всего год, но основы усвоить удалось. Хотя на своих картинах не заработал пока ни цента.— Спасибо. — Джек взял кружку и принюхался. — Пахнет замечательно. Мне кажется, финансовый успех произведений искусства зависит от маркетинга, а не от таланта. Вспомни ту акулу в формалине, которую купили за двенадцать миллионов. — Баки говорил, что моим картинам не хватает только моей смерти, чтобы стать успешными, — усмехнулся Стив, оперся бедром о столешницу, продолжая разглядывать Джека в тёплом уютном свете кухни, убеждаясь всё сильнее, насколько они с Баки разные. — Это в юности я рисовал за деньги, чтобы выжить, как-то прокормиться, а сейчас это скорее попытка найти своё место в мире, который я не знаю.— Не самый худший способ, — улыбнулся Джек. — Твои картины и правда хороши. Ты где-нибудь выставляешься? У тебя есть агент?— Сейчас ты поймёшь, насколько я несостоятелен в этом деле, да? — усмехнулся Стив, немного смутившись, потер лоб. — Не выставляюсь и не пробовал, да и агента нет.— Ну, если тебе больше нравится рисовать, чем зарабатывать на этом, я последний, кто станет тебя критиковать, — заверил Джек. — Какие фильмы ты любишь?Предложив Джеку перебраться с кухни в крохотную гостиную, где не было телевизора, Стив с энтузиазмом рассказывал о старых фильмах, о таких же старых кинотеатрах, где ещё можно погрузиться в ?ту? атмосферу, а потом поинтересовался, чем по жизни занят Джек.— Отдыхаю, — усмехнулся тот. — Веришь ли — я ни разу в жизни не был в кинотеатре. — Тогда я просто обязан тебя как-нибудь пригласить в кино, — пообещал Стив. — Дашь свой номер?— Да, конечно, — кивнул Джек и продиктовал. — Знаешь, странная штука: я только недавно понял, как мало фильмов смотрел. И то, что я отлично знаю историю Европы и кучу ненужных вещей, почему-то не утешает. На кой мне столовый этикет, если у меня дома две вилки и две ложки?— Всем знаниям есть своё место и время, — покачал головой Стив. — В том же хорошем ресторане уместнее есть ножом и вилкой, сейчас, к сожалению, не все умеют ими пользоваться. А знание фильмов пополнить никогда не поздно. Меня они увлекли где-то года четыре назад, но посмотренной пары десятков хватило, чтобы вспомнить о любви к старому кино, когда вместо рекламы показывали мультфильмы.Стив улыбался своим воспоминаниям, рассказывая Джеку о любимом кинотеатре, на месте которого выстроили какой-то бутик. Уже и дома того не было, но память всё ещё сохранила и адрес, и интерьер, и даже запахи того кинозала.Джек слушал и хмурился. То ли он чего-то не знает про город, то ли Стив говорит ну очень странные вещи. Хотя, скорее, это всё-таки Джек не знает. Он меньше года живёт нормальной человеческой жизнью, не во дворце и не в элитной высотке в центре столицы. — Совсем я загрузил тебя своим словоблудием, — рассмеялся Стив, заметив настроение своего гостя. — Почему ты выбрал именно Нью-Йорк? А не Майами, например?— До Нью-Йорка был прямой рейс, — улыбнулся Джек. — На самом деле я горожанин и привык к такому климату. Майами… Ураганы, наводнения, комары, три слоя солнцезащитного крема? Как-нибудь без меня. Стив расхохотался, хлопнул себя по колену.— Сразу виден серьёзный подход к делу. Основательный, я бы сказал. Хочешь, открою секрет? Комары меня не едят. Невкусный абсолютно.— Да ты везунчик! — воскликнул Джек. — А меня жрут, и никакие репелленты не помогают! Представляешь — разведка за линией фронта, лежу в сырой яме, жду ночи, чтобы выйти к своим, а меня просто пожирают комары! — Он покачал головой. — Но я упрямый. Так и не сменил сферу деятельности. — Упрямство — хорошая и очень знакомая черта, — поддержал Стив. — Особенно для военного, но это спорное утверждение. Знаешь, я в детстве до тошноты боялся высоты, но всё равно полез с другом на русские горки. Блевал вниз просто феерично.— То-то публика внизу радовалась, — рассмеялся Джек. — Слушай, давай не будем танцевать друг вокруг друга пасодобль и я сразу спрошу: мы хотим стать друзьями, друзьями с привилегиями или попробовать встречаться?— Друзьями с привилегиями? — искренне не понял Стив, а потом до него дошло.Щёки вспыхнули жгучим румянцем. Никак у Стива не получалось привыкнуть к той лёгкости, с какой современные люди решают подобные вопросы. Ни тебе нормального знакомства, ни ухаживаний, как положено, а вот так вот сразу определяться, что будет дальше.Джек решил, что даже если Стив выберет просто дружбу или приятельство, он постарается добиться большего. И даже не потому, что у Стива такая классная задница, широкие плечи и охрененные грудные мышцы, а потому, что он краснеет очаровательно, как третьеклассник. — Не подумай, что я давлю на тебя, — принялся объяснять Джек. — Просто если ты не заинтересован и скажешь об этом сразу, мы избавимся от кучи неловких моментов. На самом деле Джек попросту не умел толком знакомиться. Со Спенсером ему повезло, потому что всех прежних любовников и любовниц он, не заморачиваясь, снимал в клубах. Даже Джо… Тут до Джека дошло, что теперь-то, когда его нет, Джо точно останется жить! Стив покраснел ещё сильнее.— Джек, я ретроград, ископаемое, как говорят многие. Из тех людей, кто долго доходит до дел сердечных. Знаешь, как в тех самых старых фильмах или сказках…Как же неловко он себя чувствовал, говорил, а язык не слушался, заплетался, всё лицо пылало огнём.— Стив, просто скажи мне, тебя интересуют мужчины или нет, — мягко попросил Джек. — С остальным мы разберёмся со временем.— Скорее, меня совсем не интересуют женщины, — признался Стив и открыто глянул в глаза Джека.Про ?нравится? ли ему Джек, сказать пока что было очень сложно, тем более такая схожесть с Баки, практически братом, пусть они больше и не общались, сильно сбивала все настройки. Про какие-то там привилегии и думать не хотелось, не моглось даже. Первый день знакомства никак не вязался с вопросом Джека, но и отмахнуться Стив не мог.Джек только кивнул и предложил: — Давай как-нибудь сходим в кино?