Глава 18. Щекотливая проблема (1/1)

Шёл третий день того, как Танос с главным гением всея Ваканды засели в мастерской и корпели над начинкой ботов. Электроника на Санктуарии была вещью ценной и дефицитной, и её приходилось всячески экономить, а потому импровизировать и откровенно изгаляться, чтобы с наименьшими затратами снабдить дроидов всем необходимым. И это потребовало куда больше времени, чем изначально планировалось.В отличие от лаборатории, где в данную минуту полным ходом кипела работа, на кухне, которая, помимо прямого своего назначения, выполняла ещё и функцию некоего штаба, разгорались страсти иного рода... – Шури опять безвылазно сидит в лаборатории. А то он без неё там не справится! Уже давно закончился обед, а она и не чешется возвращаться… – Окойе раздражённо перебирала пальцами, громко стуча ими по крышке стола, и нервно то и дело встряхивала успевшими изрядно отрасти кудрями. Она уже несколько минут пылала праведным гневом по поводу столь безответственного отношения принцессы к её собственному здоровью. Окойе понимала, что Шури занимается сейчас по-настоящему важным делом, но не могла допустить, чтобы её девочка ходила голодная и не выспавшаяся.– По-твоему, лучше, чтобы, как тогда, он её выгнал? – Кэрол вспомнила, какой расстроенной вернулась от Таноса Шури в один из вечеров, когда тот насильно выставил её за дверь и отправил, уже клюющую над расчётами носом, спать, и потому недовольство напарницы удивляло Дэнверс.– Да… Пускай обиженная, зато сытая! – В голосе Окойе послышались нотки сомнения, но она продолжала упрямствовать.Сегодня была очередь Пеппер мыть посуду. Она насухо протирала уже чистые тарелки и составляла их в шкафчик, но это совершенно не мешало ей участвовать в разговоре.– Нет, Окойе. Как ты не хочешь понять, что Шури нашла для себя именно ту пищу, слаще которой для неё и быть не может, — знания. И если лишить её любимого дела сейчас, – Вирджиния говорила страстно, с надрывом, – на этом чужом ей куске железа в тысячах лет от родного дома, она просто зачахнет!Миссис Старк успела полюбить умную, весёлую, порой немного взбалмошную, но, несомненно, добрую девушку, как родную дочь, и всем сердцем не хотела, чтобы она страдала. Пока Пеппер произносила свой короткий, но от того не менее важный для неё монолог, перед её глазами всплыл уже успевший забыться образ измождённого от бессонных ночей, проведённых в научных изысканиях, но невероятно счастливого наконец свершённым открытием Старка. Этот образ отпечатался в сознании сейчас столь явственно, что Вирджинии показалось, будто она вновь вернулась на добрых полтора десятка лет назад, к самому началу их с Тони пути. Сердце её тоскливо сжалось.– А почему Танос вообще позволяет Шури узнавать его технологии и тому подобное? Мы же враги и всю полученную информацию можем использовать против него самого. – Валькирию благополучие принцессы волновало не меньше остальных, но, помимо прочего, её уже давно мучил этот вопрос. И не только он. С самого начала ей казалось странным, что Танос оставил в живых их всех, а не убил хотя бы половину за ненадобностью. Но озвучить свои мысли или тем более напрямую спросить об этом у титана Валькирия не решалась.В разговор включилась Небула.Она тоже участвовала в работе над ботами, но сегодня неважно себя чувствовала, и потому Танос велел ей вернуться к остальным. Небулу периодически мучила сильная мигрень после удара по голове при обрушении завала, хотя причину возникновения недуга Танос не находил. Кроме того, она совершенно не высыпалась и ходила вялая, действуя словно на автопилоте: почти каждую ночь её терзали одни и те же сны. В основном это были кошмары, без сюжета, без смысла: боль, яркий свет, Танос... Но иногда Небуле казалось, что она видит обрывки собственных воспоминаний из очень далёкого прошлого. Но, как она ни старалась, она не могла найти в архивах ничего, похожего на то, что подкидывало ей по ночам её воспалённое сознание…– Он видит, как Шури тянется к знаниям, и для него нет ничего приятнее, чем эти знания ей давать, – Небула говорила размеренно и тихо. Сейчас каждое слово ударом молота отдавалась у неё в голове, но быть одной наедине с этой болью ей не хотелось, и потому Небула сидела вместе со всеми на кухне и сосредоточенно вглядывалась в бесконечную даль Вселенной через огромное окно. – Отец ценит и уважает интеллект и желание познавать. Он сам такой.Глаза Небулы на мгновение помутнели, подёрнувшись дымкой воспоминаний. Она снова видела, как Танос изо дня в день обучает их с Гаморой всему на свете, начиная с языков, которые они упорно не хотели учить, ссылаясь на наличие у всех переводчиков, и которые всё же впоследствии не раз им пригождались, и заканчивая боевыми искусствами и управлением всеми возможными видами техники. Небула вдруг осознала, как много на самом деле времени проводил с ними отец. Он редко, особенно, когда они были совсем детьми, доверял их Чёрному Ордену. И то, если такое происходило, это был либо рассудительный и спокойный, хоть и чрезмерно язвительный, Мо, либо Проксима — жёсткая, но справедливая. Затем в их жизни появился Ронан. Танос его не любил, да и, чего таить, совершенно не уважал. Об этом, правда, знало лишь ближайшее его окружение, но союзник из фанатичного крии был полезный. На тот момент Небуле уже исполнилось лет пятнадцать, а Гаморе было и того больше. Для киборга работа в стане Обвинителя стала первым серьёзным заданием…Пока Небула сидела, погружённая в свои мысли, тон беседы успел смениться с напряжённого на абсолютно расслабленный. Дамы легко болтали обо всём на свете и во всю шутили. В данный момент — на тему отсутствия на лице Таноса, как выразилась Хоуп, ?отпечатка этого самого интеллекта?, о котором говорила ранее Небула, и заливисто смеялись от дополнения Кэрол, сказавшей, что ?только такого отпечатка лицу Таноса и не хватает?.Приступ веселья оборвался от звука неожиданно распахнувшейся и с силой втянувшейся в стену двери. В помещение фурией влетела Шури, схватив первую подвернувшуюся под руку тарелку, и яростно начала накладывать на нее всё, что попадалось ей на глаза. Брови её были недовольно нахмурены, волосы выбились из причёски и растрепались, а нижняя губка раздражённо подрагивала.– Шури?.. – Окойе хотела спросить у своей принцессы, что случилось, но не успела.– Вы представляете, что он сделал?! – Вилка, зажатая в хрупких пальцах, казалось, вот-вот согнётся под их напором. Шури смотрела на всех с нескрываемым негодованием. Остатки былой лёгкости как рукой сняло. Все сосредоточились в ожидании чего-то ужасного...– Он меня выгнал! – наконец, после успевшей затянуться паузы, ответила на немой вопрос напарниц принцесса. – Сказал: ?Иди обедай и, пока не поешь, не возвращайся?. Я ему: ?Я не голодная?, – а он сказал, что я тощая, как селёдка, и выгнал!– И всего-то?! Опять? – Валькирия рассмеялась. Остальные выдохнули с облегчением.– Всего-то?! – От досады Шури стукнула кулаком по столу, но больше говорить ничего не стала и принялась быстро и сосредоточенно жевать. Наконец проглотив первую порцию чего-то тушёного и уже успевшего остыть, она продолжила изливать на окружающих её дам своё возмущение: – Какое ему вообще дело до того, поела я или нет? Я уже давно не ребёнок, чтобы меня контролировать. И тем более — не его! И откуда он знает, что такое селёдка?! – А он и не знает, скорее всего. Это переводчик, вернее, функция локализатора. Иногда и не такие перлы выдает… – Кэрол хихикнула, вероятно, что-то вспомнив.Шури, по всей видимости, такой ответ устроил, и она стала есть медленнее, целиком погрузившись в процесс — всё-таки она была голодна — и больше жалобами на ?занудного титана? не отвлекалась.Женщины уже неторопливо продолжили вести свою беседу. Подобные заседания с разговорами по душам отнюдь не были на Санктуарии частым явлением из-за постоянной занятости всех сначала над Машиной, затем завалами, а теперь, наконец, Ускорителем, и потому сейчас дамы старались насладиться выдавшимся отдыхом в полной мере и решить все накопившиеся за всё время их пребывания на Санктуарии вопросы. И вот речь зашла о наболевшем: отсутствии на корабле некоторых элементарных средств гигиены. В частности — бритв. Как оказалось, вопрос этот волновал одних лишь землянок и Валькирию. Женщины понимали, что это, конечно, не самая страшная потеря, но, как говорится, комфорт кроется в мелочах, и нет ничего зазорного, чтобы желать его достижения, особенно в подобных обстоятельствах. Дамы стали пытать вопросами Гамору и Небулу, и, спустя непродолжительное время, выяснили, что те, в силу отсутствия на теле хоть какого-то волосяного покрова, бритв в руках отродясь не держали. ?Ну разве только для того, чтобы перерезать кому-нибудь сильно надоедливому глотку?. Чувство юмора у сестёр, особенно младшей из них, было весьма специфическое, и допрос прекратили. В отличие от Гаморы, Небула к тому же не нуждалась и в ножницах. Однако всё это добро явно имелось у Таноса, судя по тому, что он не щеголял по кораблю с весьма окладистой бородой, сверкая лишь иногда не более чем трёхдневной щетиной, и не поправлял, откидывая назад своей огромной рукой, непрестанно спадающие на глаза, вероятно, уже начавшие седеть пряди. Над этой картиной, подкреплённой к тому же весьма талантливой пантомимой Кэрол, все ещё и дружно посмеялись. Но как обратиться к Таносу с подобной, весьма щекотливой, проблемой, женщины не знали. Стеснение землянок, правда, кроме них самих, никто больше не разделял. Особенно Гамора и Небула, для которых Танос практически всю их сознательную жизнь являлся единственным, к кому можно было прийти с любыми вопросами, чем они всегда и пользовались. Взвесив все за и против, женщины решили, что надо — значит надо, и бритву они добудут. Однако имелось одно ?но?.– Прежде чем всё-таки идти к Таносу и просить, хотелось бы знать, что именно: вдруг это какой-нибудь слишком мощный лазер или просто конструкция для нас, вовсе не подходящая... – Хоуп вкратце обрисовала дочкам титана общие сомнения землянок.– Я однажды видела, как отец бреется. Я не помню, как именно э?то выглядело, но это точно не лазер, – развеяла опасения женщин Небула. Мгновением ранее перед её глазами пронеслись вереницей обрывки смутных, давно забытых воспоминаний из очень раннего детства, что, по правде говоря, немало её смутило. Среди них она и увидела то, о чём сейчас сообщила напарницам.Гамора, в основном не участвовавшая в дискуссии, неожиданно для всех предложила попробовать незаметно стащить у отца бритву, раз предмет столь важный и необходимый, а потом так же незаметно, если удастся, её подбросить.– Нет, красть мы ничего не будем, – Пеппер эта идея категорически не понравилась. – К тому же, если и идти на такой риск, сперва надо точно узнать, сможем ли мы вообще ей пользоваться: покалечиться как-то не хочется, знаете ли.– Я думаю, у меня сохранилась запись в архивах. Я могу попробовать найти её и показать. Там, вроде, можно рассмотреть, чем отец брился, если, конечно, за эти годы он не изменил своих привычек и не сменил инструмент, – Небула предложила единственное, что, по её мнению, должно было хоть как-то помочь подругам. Голова у Небулы сейчас практически не болела, и подобные действия не напрягли бы её: подумаешь, всего-то надо окунуться на двадцать с гаком лет назад и воспроизвести увиденное.Восемь пар глаз удивлённо устремились на Небулу.– Что? – Небуле подобная реакция показалась забавной, хотя и была понятна. Ещё на Земле она заметила, что окружающие, постоянно контача с ней, вероятно, порой забывают о том, что более чем на девяносто процентов она представляет собой механизм. С напарницами сейчас происходило то же самое. Небула улыбнулась, что само по себе ей было несвойственно, а вкупе с тем, что она произнесла дальше, и вовсе казалось диким: – Я была ещё совсем маленькая, года три, не больше, когда отец уже заменил мне мозг. А это, по-моему, было как раз вскоре после операции. Так что у меня точно есть запись, хотя я к ней никогда не обращалась…– Почему я этого не помню? – негромко обратилась к сестре Гамора, болезненно посмотрев прямо на неё.– Ты тоже была ещё мелкой, да и то, что происходило со мной, тебя всегда мало волновало, – преувеличенно спокойно, что, несмотря на попытки скрыть, было хорошо заметно, ответила на вопрос Небула. Сочувственный взгляд сестры она проигнорировала: жалость киборг не любила.– Неправда! Я всегда очень переживала за тебя…– Тогда почему ты никогда... – маска равнодушия вмиг слетела с лица Небулы, хриплый голос её вибрировал, а в глазах плескалась не то злость, не то обида, – ...почему никогда не давала мне выиграть?! Даже зная, че?м это для меня закончится?!– Так было нужно…– Нужно?! Кому нужно? – Небула практически перешла на крик. Она никогда не отличалась спокойным нравом, а сейчас, вымотанная неизвестным недугом, готова была срываться по любому поводу. И этот повод появился.Остальные молча наблюдали за тем, как набирала обороты так неожиданно вспыхнувшая ссора, но вмешаться в выяснение отношений, впрочем, как и уйти, было слишком неловко.– Не знаю! Не помню… – Казалось, Гамора сама не ожидала от себя такого ответа. Говорить что-либо больше не имело никакого смысла, да она и не знала, что ещё можно было бы сказать. Небула молчала. Ответ сестры ввёл её в ступор, но над словами Гаморы думать сейчас категорически не хотелось. Потом. Наедине.После небольшой паузы, хлопнув себя по коленям и потерев те ладонями, излишне весело Небула заговорила как ни в чём не бывало, сменив тему:– Ну, так на чём мы остановились?– На записи, – робко произнесла из-за плеча Пеппер Мантис, спрятавшаяся во время разразившейся бури за спину подруги.– Да, верно…Спустя несколько мгновений отсек озарился голубоватым свечением от проектируемой голограммы.– За качество не ручаюсь, запись старая. Если надо, могу перейти в цветной режим…– Нет, всё просто замечательно, – Шури прервала Небулу. Принцессу до сих пор поражало то, насколько технически грамотно Танос сумел модифицировать тело своей дочери.Перед женщинами предстала часть просторной ванной комнаты. Танос стоял напротив большого зеркала и ловко орудовал бритвой, проходясь точными, если не сказать филигранными, движениями лезвия по неровному подбородку сначала в одну сторону, затем в другую. Бритва, поблёскивающая в его руке, выглядела знакомо: она походила на складную ?опасную? и, по всей видимости, была отлита из какого-то особого сплава. Танос стоял очень близко к Небуле, которая, вероятнее всего, сидела на широком бортике высокой ванны и наблюдала за отцом снизу и немного сбоку. За кадром осталось то, как несколькими минутами ранее, искупав дочь и оставив её сидеть укутанной в пушистое полотенце и играть с какой-то внеземной ?резиновой? зверушкой, Танос по-быстрому занялся собой, не забывая при этом присматривать за девочкой. Практика эта явно была уже хорошо отработана и особых сложностей не вызывала. Внимание девочки, судя по иногда несколько нечёткому изображению отца занимал вовсе не он, а небольшой, чем-то похожий на саму Небулу, пупс, сидящий на полке, с которым до этого, как пояснила она сама, её купали. Но это абсолютно не мешало остальным сейчас без всякого стеснения рассматривать Таноса. А смутиться там было отчего.Титан, по всей видимости, только что вышел из душа, часть кабинки которого иногда мелькала на периферии зрения Небулы, и стоял практически полностью обнажённый в одном лишь мокром полотенце, туго обёрнутом вокруг бёдер. Оно было завязано узлом сбоку, и через разрез то и дело, словно зазывая, мелькала мощная рельефная нога. Было видно, как под влажной поблёскивающей на свету кожей перекатываются стальные мышцы. Время от времени по широкой спине Таноса, следуя замысловатому узору, сбегали крупные, ещё не успевшие высохнуть капли и исчезали в мохнатом ворсе полотенца, которое весьма заметно топорщилось там, где ему и было положено… Кто-то громко сглотнул.– О-о-о, – непроизвольно вырвалось у Шури, всё ещё не закончившей обед и застывшей с вилкой у приоткрытого рта.Валькирия присвистнула и заулюлюкала.Трёхлетнюю Небулу, в отличие от её взрослой версии, подобная картина совершенно не смущала. Глухо, словно из подвала, она проговорила:– Я помнила это как-то более невинно…Компания не замечала того, что вот уже несколько минут, застыв в дверях, за ними наблюдает пришедший позвать своих помощниц и конкретно обалдевший от увиденного Танос.Титан на голограмме, которую, несмотря на неловкость ситуации, никто так и не попросил свернуть, завершил бритьё и, мягко улыбнувшись, шутливо тронул за маленький носик свою дочку, отчего та звонко захохотала. Детский смех вывел уже реального Таноса из оцепенения:– Небула! Это что? Женщины вздрогнули, не ожидавшие быть пойманными за своим занятием титаном, и синхронно обернулись на оклик. Ответа не последовало.– Я спрашиваю, это — что? – Танос, по всей видимости, являлся сейчас единственным, кто не утратил дара речи. Пеппер была готова поспорить, что, если бы на корабле водились сверчки, они бы обязательно застрекотали. От стыда хотелось провалиться под землю.– Э-э-э, – всё, что смогла выдавить из себя Небула. Врать не было смысла, и она сказала отцу всё, как есть: – Смотрим, какой ты бритвой бреешься.Ответ дочери ввёл Таноса в ещё большее замешательство.– Зачем?– Хотели попросить? – Ступор наконец начал отступать, и в разговор включилась Валькирия.– Зачем? – Таноса будто заело. На этот раз ему никто не торопился отвечать.Затянувшееся молчание нарушила Гамора. Она поняла, как, должно быть, всё это выглядит со стороны, и решила, что обязана всё объяснить, тем более, что ответ был таким очевидным…– Понимаешь, – начала с уверенностью говорить она, – им побриться надо...Раскатистый бас отца заглушил Гамору:– Им брить нечего!– Как это, нечего?! – Возмущением, плескавшимся сейчас в голосе Окойе, казалось, можно было бы заполнить до краёв океан.Повисла до ужаса неловкая пауза. Все взгляды устремились к генералу, в половине из которых явственно читался один и тот же вопрос, а именно — ?ты совсем сдурела??, который Окойе усердно игнорировала. Танос же, казалось, даже дышать перестал, настолько растерялся. Лицо Окойе, напротив, каждой своей мышцей, говорило о решимости продолжать.– А голову? Голову мне чем брить?! Сам гладкий ходишь, как куриное яйцо, а я скоро буду косы заплетать, – Окойе говорила так, словно это Танос был виноват в том, что на корабле всё превратилось в труху и что у неё вообще растут на голове волосы. Вдохнув поглубже, она как по заученному продолжила: – Голова Дора Миладже должна быть так же чиста, как и её помыслы! – Кивнув, словно поставив тем самым жирную точку в их разговоре, Окойе с вызовом уставилась на Таноса. Титан был поражён поведением женщин. Оно казалось ему откровенной наглостью, но, каким-то чудом сумев поставить себя на их место, он успокоился и уже снисходительно заговорил:– Бритву я вам свою не дам. Не думайте, что из жадности или брезгливости. Вы ей покалечитесь. А тебя, – Танос обратился к Окойе, – пойдём побрею, раз так невмоготу.Так и не сказав, зачем приходил, он развернулся и направился к выходу, недовольно бурча что-то себе под нос. Находящаяся ближе всех к Таносу Пеппер смогла расслышать только часть фразы: ?…сидят, понимаешь ли, подмышки их волнуют, нет бы о деле думали...? – отчего покраснела ещё больше.Стоило Таносу переступить порог кухни, как все просто покатились со смеху. Все, кроме Окойе, которая, не колеблясь, что даже было странным для неё, выбежала вслед за титаном, и Небулы, которая сидела сейчас, как неживая.– Что смешного? – механический глаз её нервно мерцнул. – Я думала, он меня на месте прихлопнет!Утирая выступившие от смеха слёзы и продолжая слегка похихикивать, Гамора махнула переволновавшейся сестре рукой:– Да брось, Небс. За столько лет у Таноса было куда больше поводов для этого, и то не убил.Отдышавшись, Валькирия встала налить себе водички. Сделав пару глубоких глотков, она, как бы подытоживая произошедшее с ними, возвышенно произнесла: – Ну что ж, да здравствует бодипозитив! – И, отхлебнув ещё, собиралась уже было поднять кружку в жесте ?так выпьем за!?, как внезапно женщин накрыл ещё один приступ веселья, и Брунгильда, согнувшись пополам от смеха, прыснула набранной в рот водой прямо на сидящую напротив неё Кэрол…Дамы не помнили, когда в последний раз им было так хорошо. Наконец отсмеявшись, они молча сидели, приходя в чувства. Расходиться не хотелось.Вдруг тишину разрезал тонкий голосок Мантис:– Небула, а у тебя случайно нет ещё таки?х записей?..***На следующий день из лаборатории Шури вернулась уже с несколькими бритвами и даже парой ножниц, сделанных Таносом из остатков добытого металла.