Глава 3. Наказание беглеца (1/1)

Место, куда цыгане доставляют Призрака и Кристину уже на своих лошадях, бросив графский кеб там, где он был ими встречен, ужасает. Хрупкая девушка с первого взгляда на табор понимает, что следующие дни, быть может, даже последние в жизни, они проведут словно в настоящему аду. Мужчину же истязают воспоминания из детства. Воспоминания об этом треклятом месте, уничтожившем в нем все то светлое, что он когда-то имел, испепелившем в нем собственное ?я?, разрушившем его веру в людей и способность доверять.Цыгане грубо толкают их в спины, вынуждая шагнуть в один из шатров. Они подчиняются, зная, чем обернется непослушание,?— барон почти непрерывно держит Кристину под прицелом револьвера. Старый барон слишком легко распознал в Эрике самое слабое место, его трепетную любовь к юной ученице, и теперь не брезгует нагло использовать это знание.—?Чувствуйте себя как дома,?— насмехается барон и кивает подручным на стоящую в углу шатра клетку,?— тем более, что Эрику это место очень хорошо знакомо. Жаль, он уже не мальчишка и коротать последние дни здесь будет не совсем удобно в силу его габаритов.Следом за Призраком в клетку швыряют и Кристину, она спотыкается о прутья и безвольно валится прямо в руки внимательного, несмотря на происходящее вокруг безумие, мужчины. Она тяжело вздыхает, повисая в сильных руках Эрика, не решаясь отстраниться от его веющего прохладой тела. Они не смотрят друг другу в глаза, не произносят и слова, но это молчание, тем не менее, пронизано абсолютным пониманием. Призрак знает, что светловолосая головка Даае разрывается от тяготящих мыслей: она чувствует себя виноватой за все, что происходит, за то, какая участь ждет его теперь. Кристина понимает, Эрик корит себя за то, что позволил свету взять вверх над его эгоизмом, за то, что позволил им с де Шаньи уйти без его чуткого надзора, за то, что так легко отпустил её. Маленькая девичья ладонь обхватывает костлявое запястье музыканта?— ей необходимо ощущать, что он никуда не делся, что он все еще рядом.Вымотанные дорогой цыгане на какое-то время покидают шатер, оставляя Эрика и Кристину наедине. Девушка смаргивает застоявшиеся в глазах слезы и поднимает взгляд на безобразное лицо, внушавшее ей еще совсем недавно невозможный страх. Когда цыгане повязали их в Вильнёве, они отняли у мужчины все вещи, которыми он мог как-либо укрыть лицо. С того момента он вновь беззащитен, открыт отвращению и насмешкам этого жестокого мира. Однако Кристина, напротив, теряет пред ним всякий страх. Безусловно, дыра, зияющая на месте носа, почти полностью атрофированные губы и брови, запавшие глазницы выглядят отталкивающими, но лишь таковыми. Единственный страх, испытываемый ею теперь?— их вмиг ставшее туманным будущее. Она вдруг понимает, ей далеко не все равно, что они способны сделать с ее маэстро. Пускай она не любит его так, как женщина должна любить мужчину, но бесконечно дорожит им?— это неизменно.—?Они убьют нас… —?выдыхает опустошенно Кристина, крепче стискивая пальцами руку Призрака.—?Нет,?— отвечает совсем глухо Эрик, старательно укрывая лицо в тени шатра; он знает, цыгане не просто убьют их, они заставят их умолять о смерти, но Кристине он не способен сказать такой правды. —?Нет. Всё будет хорошо. Эрик что-нибудь придумает, Кристина не должна бояться.Ему невыносимо о том, что эти безумцы способны сделать с его хрупкой, нежной ученицей. Он отпускал её с надеждой, что без него она, наконец, будет жить счастливо, а судьба усмехнулась им в лицо?— теперь только от него зависит будет ли она жить вообще.—?Прости меня, Эрик… —?сквозь слезы шепчет девушка, прислоняясь лбом к его груди, и замирает, убаюканная монотонным ритмом его сердца.Призрак не отвечает, только осторожно касается одними пальцами её вздрагивающей от рыданий спины и плавно поглаживает, стараясь вверить спокойствие. Хаотичные мысли сводят Эрика с ума, он неустанно обдумывает всевозможные пути побега из этого кошмарного места, однако из раза в раз одергивает себя, понимая, что это лишь подвергнет опасности Кристину. Ему остается только смиренно ждать подходящего для действий момента, а до тех пор… играть по их правилам.***Ближе к полуночи барон в сопровождении других цыган возвращается в шатер и дает указание вывести пленников. Под угрозой револьвера им не остается ничего другого, кроме как слепо следовать за своими мучителями. Девушка едва перебирает окоченевшими от холода шатров ногами, её бьет озноб, однако никто, кроме Эрика, не обращает на это внимания, но и он оказывается бессилен.Пару выводят на тускло освещенную лампами импровизированную арену. Грубым рывком Кристину усаживают на дряхлый стул и ловкими движениями начинают привязывать к спинке. Тем временем Эрика связывают по рукам и, напротив, выводят в центр арены. К своему сожалению, он прекрасно помнит о том, что за представления обычно устраивают здесь цыгане, и с болью в сердце понимает?— он станет жалкой марионеткой, а Кристина невольным зрителем его истязаний.—?Многие здесь помнят Эрика, не так ли? —?начинает свою речь барон, обращаясь к собравшимся цыганам, кривящимся от отвращения к обезображенному от рождения мужчине. —?По глазам вижу, помните. Такое не забудешь,?— с насмешкой заключает барон. —?А Йоску? Его вы помните? Отличный был мужик, трудяга, простак… Его вспоротое горло до сих пор мне снится в кошмарах.—?Этот урод убил моего брата! —?восклицает один из цыган, делая резкий шаг к Эрику.—?Ты ведь понимаешь, что почти каждый в этом таборе хочет сожрать твое сердце на ужин, мм? —?вопрошает барон, резко склоняясь к беспомощно стоящему на коленях Призраку. —?Но нельзя ведь оставить даму без зрелища, верно? Любая твоя попытка защититься и она уже никогда не сможет ничего увидеть, так и знай.Поморщившись при виде отвратительного лица Эрика, барон быстро отступает от него на пару шагов и, скрестив руки на груди, отдает указ:—?Разденьте его.Голос цыгана доносится до Кристины словно сквозь вакуум. Она просто отказывается верить в услышанное. Ей больно даже подумать о том, насколько Эрику невыносимо преодолевать все происходящее здесь, ей даже кажется, не будь её, он бы предпочел умереть.Цыгане не церемонятся с мужчиной. В пару легких движений клинков они вспарывают одежду на его теле, нарочно глубоко царапая тонкую, исполосованную давними шрамами кожу. Девушка, не успевшая даже отвернуться, вскрикивает от испуга за него тотчас, как замечает кровавые струйки, резко контрастирующие с его бледной кожей. Поджав губы, она отворачивает голову, понимая, что не сможет выдержать того, что собираются с ним вытворять эти нелюди.Призрак же заставляет себя, засунув поглубже гордость и чувство собственного достоинства, молчать и терпеть уготовленные ему пытки. Сквозняк, к которому он привык с подземелий оперы, сейчас болезненно обжигает кожу и та неизбежно покрывается россыпью мурашек. Он думает о том, что холод сейчас отнюдь не самое страшное, что может произойти, как вдруг со стороны цыган его окатывают из ведра ледяной водой.—?Боюсь, так легко его руки от крови не отмыть,?— иронично отмечает барон и, повертев в руках свой кинжал, шагает к Эрику.Подойдя ближе к Призраку, барон пинком заставляет его упасть на колени. С пренебрежением оглядев острые позвонки, выпирающие из-под полупрозрачной кожи, цыган подносит лезвие к спине и начинает делать частые, неглубокие надрезы на теле, заставляя Эрика вздрагивать от каждой новой раны.—?Позвольте-ка я продолжу,?— вдруг привлекает к себе внимание брат погибшего Йоска.—?О, конечно,?— с энтузиазмом отвечает пожилой цыган, уступая место мужчине с длинными розгами.Лишь обернувшись, барон замечает, что Кристина изо всех сил жмурит глаза, а по её щекам ручьями текут слезы. Недовольно цокнув, он подходит к девушке со спины и, навалившись на спинку стула, обхватывает её лицо ладонями, чтобы развернуть к арене.—?Нет-нет! —?восклицает она, резко мотая головой в бесполезной попытке скинуть чужие руки. —?Умоляю вас, прекратите!Барон морщится от её пронзительного, звонкого голоса и, поковырявшись за пазухой, вынимает оттуда затхлый платок. Хорошенько его скомкав, он силой заставляет девушку открыть рот и затыкает его куском ткани.—?Веди себя тихо,?— шепчет барон ей на ухо, обдавая шею горячим дыханием,?— и наслаждайся шоу.Девушка широко распахнутыми от ужаса глазами наблюдает за тем, как самого близкого ей человека истязают розгами: удары приходятся точно на рассеченные ранее кинжалом раны и они все сильнее кровоточат. Последнее, о чем может думать Кристина, вопреки надеждам цыган, его обнаженное тело. В её голове резонируют его приглушенные, уже не сдерживаемые стенания, чередуемые с громкими вскриками от особенно сильных ударов. Цыган бьет его нещадно, вмещает в каждый удар всю свою ненависть, все отвращение. Остальные же только улюлюкают и поддерживают безжалостного палача, отсчитывая вот уже пятидесятый кряду удар розгами по истерзанной спине.Другие цыгане, прежде стоящие в стороне, начинают подтягиваться ближе к арене, волоча за собой самое разнообразное орудие. Сильными пинками по ребрам Призрака заставляют таки перевернуться с живота на спину, представ в самом постыдном для него в глазах Кристины свете. Он сразу же сталкивается взглядом с ней. Голубые омуты затуманены слезами, в них читается неприкрытый ужас, но она не смеет отвести их от родных золотых огоньков, горящих в глубоких глазницах. Будто бы так она может докричаться до него и заверить, что для неё он стал лишь сильнее.Все тело мужчины стремительно покрывается ссадинами, кровоподтеками и глубокими ранами. От повсеместной боли темнеет в глазах, но Эрику страшно отключаться, страшно выпадать из реальности, ведь этот распаленный теперь, жадный до крови народ может наброситься и на Кристину. Он не может этого допустить, он обязан вынести эти пытки сам.Все продолжается несколько часов, однако Кристине и Эрику кажется, что проходит целая вечность прежде, чем барон вскрикивает:—?Довольно! Иначе на завтра совсем ничего интересного не останется.—?Но… —?начинает было один из цыган, однако барон вскидывает ладонь вверх, заставляя всех замолкнуть.—?Отведите их обратно в шатер и заприте. А этому,?— с отвращением выплевывает барон, пнув носом ботинка Эрика в живот,?— не смейте ничего давать, пускай проветрится.