Too far gone (1/1)

—?Чё с лицом? —?спрашивает Джиён на следующий день, когда Джей приходит к нему домой, чтобы решить вопрос с открытием нового казино в Инчхоне.—?Да так,?— неопределённо пожимает плечами Джей и морщится.Вчера пострадало не только лицо. Стыдно признаться другу в том, что он шёл набивать кому-нибудь морду, а в итоге вышло наоборот: потаскали его по этому рингу как мальчишку какого-то, а он сопротивлялся из последних сил буквально, даже как-то нехотя. Потому что казалось, что каждый новый удар по лицу и ниже?— куда придётся — помогает на секунду забыть о тех ударах, которые ему наносят волки. О том, как они сдирают с его души кожу.—?Тебя избили как сопляка какого-то,?— хмыкает Джиён. —?В последний раз я тебя таким видел, когда Чеён уехала. Ах да… это же я тебя избил.Джей закатывает глаза под довольный смех Джиёна.—?Если что, мои слова всё ещё в силе. Стоит Чеён только заикнуться о том, что ты её обижаешь, и я с радостью повторю.—?Можешь не переживать об этом. У неё, как видишь, всё замечательно с парнем этим, как его там.—?У неё-то замечательно,?— говорит Джиён,?— а вот у тебя проблемы, да?—?Я не собираюсь лезть в их отношения,?— отвечает Джей, рассеянно водя пальцем по столу из красного дерева. —?Хочу только восстановить нашу с Рози дружбу.—?А ты наивный,?— смеётся Джиён, доставая план нового казино, накиданный дизайнером. —?Видимо, забыл, что цена разбитого девичьего сердца?— это твоё собственное.Джей пожимает плечами: ну и пусть. Пусть разобьёт ему сердце. Пусть вырвет его голыми руками и съест, он даже спасибо скажет. Пусть ходит ногами по его солнечному сплетению. Пусть он задыхается у неё в руках. Пусть. Он всё это вытерпит, если это будет она. А чего он не сможет вытерпеть, так это её отсутствия в его жизни. Он пять лет ждал, когда она вернётся. Пять лет ждал, что Джиён обронит ?Чеён приезжает? или она сама запостит фотографию из аэропорта. Пять лет переживал, что она не вернётся: ни в Корею, ни в этот дом, ни к нему. И теперь, когда она здесь, он согласен на любое наказание, кроме её отсутствия.—?Ну значит, я её заплачу,?— говорит Джей, и Джиёну даже нечего добавить. Как был влюблённым по уши придурком, так им и остался. Придурком, который разрушил всё, не оставив и камня на камне. Как он обратно всё это соберёт, Джиён понятия не имеет. Знает только, что помогать не будет. Если он и заявится к Чеён и скажет, что Джей любит её как ненормальный, ничего от этого не изменится. Только вся эта история станет для Чеён ещё более болезненной, а вот этого он допустить не может. Поэтому и не полезет никуда. Пусть Джей восстанавливает мост к ней, который сжёг дотла. Пусть сам договаривается со своими волками, которым скормил себя заживо.Джиён разворачивает план, и на какое-то время они совершенно выпадают из реальности, разбираясь в схеме нового казино, в его обустройстве и прочем. Он видит, что Джей не до конца собран и сосредоточен, но даже не может разозлиться на него толком, потому что, увы, но вот за этого идиота сердце тоже болит. Всё-таки после смерти его семьи в автокатастрофе и того, что он оказался единственным выжившим, только Джиён у него и остался. И остаётся до сих пор, просто есть вещи, на которые нельзя закрыть глаза. И измученное сердце Чеён?— та самая вещь.—?Ну так, значит, решили всё? —?довольно спрашивает Джиён спустя три часа.—?Да,?— коротко отвечает Джей. У него болит голова, буквально по швам трещит, и хочется наконец выйти из душного кабинета, в котором ему совсем нечем дышать, забрать ждавшего его внизу Пса и уехать домой. Спать. Ни о чём не думать. Ни с кем не разговаривать. Не чувствовать эту боль, которая не отпускает даже во время работы.Джиён его не задерживает, словно бы почувствовав настрой друга, и через пять минут Джей уже спускается вниз. Голова, увы, забита новым казино, которое они с Джиёном собираются открыть на этой неделе, а волки внутри уже вовсю воют?— это дурацкое непонятное чувство то ли одиночества, то ли какой-то невысказанной боли, то ли непонимания, зачем всё это ему одному, придавливающее к земле гробовой плитой.—?Оставили тебя тут одного, да? Бедолага,?— он слышит её голос до того, как видит склонившуюся над Псом бледно-сиреневую голову. И ощущает, как с треском обваливаются внутренности. —?Ну ничего, теперь ты не один.Пёс вместо того, чтобы рычать и лаять, смирно сидит и млеет от её рук, поглаживающих его со всех сторон. Ещё и хвостом виляет, довольный, как чёрт пойми кто. Его пёс, не подпускающий к себе никого, кроме него, не может, как и он сам, сопротивляться только одному человеку в этом мире.—?Рози? —?зовёт её Джей, преодолевая последнюю ступеньку. Она оборачивается на звук его голоса, застигнутая врасплох и удивлённая его появлением. Тут же перестаёт улыбаться, как всего секунду назад улыбалась его устрашающему питомцу.—?Джей,?— говорит она вместо приветствия и поднимается.Пытается держать все эмоции под замком, чтобы он, чёрт возьми, ни за что не подумал, что она ему рада или что её глупое сердце заходится из-за того, что он тут, а потом… потом спотыкается об синяки и подтёки на его лице. Кто-то не поскупился и отмутузил его так, что, скорее всего, ему до сих пор больно. Глупо это отрицать, ей тоже становится вдруг больно за него. Но она сжимает ладонь за спиной в кулак, впиваясь ногтями в кожу. Она не прикоснётся к нему. Ни за что. Больно ему или нет, уже пять лет как он должен справляться с этим сам. А со своими чувствами она обязательно что-нибудь сделает.Спустившись, Джей оказывается так близко, словно собрался её обнять, и Чеён тут же вытягивает вперёд руку. В качестве самозащиты и мести.А Джей смотрит на её маленькую ладонь, протянутую ему для пожатия. Для грёбаного пожатия. Как будто они партнёры или что-то в этом роде. И ему от этого жеста опять становится больно. Потому что их отношения такими никогда не были. Потому что их отношения такими не должны быть.Джей протягивает ей руку в ответ, но вместо того, чтобы официально, по-деловому, пожать её, тянет Чеён на себя, и она, не ожидавшая этого, охает ему в расстёгнутый на пару пуговиц ворот рубашки. Прямо на разгорячённую её присутствием кожу. Чеён тонет в его руках, маленькая и совершенно очаровательно пахнущая. Она так и не сменила парфюм, а он так его и не забыл.Весь его организм истинно по-мазохистски помнит всё, что касается Чеён.—?Твоего парня тут нет, Рози, и мы можем спокойно обняться. Всё-таки не виделись пять лет.Пять грёбаных долгих лет невозможность посмотреть ей в глаза душила его голыми руками.И сейчас она так близко, что волки на короткое мгновение перестают выть и скулить внутри, словно раненые. Потому что сейчас всё правильно: пазл встаёт, как надо. На жалкие пару секунд, но встаёт. Чеён не обнимает его в ответ, продолжая проводить грёбаные границы между ними, но боль от этого не успевает дойти ни до сердца, ни до души, ни до мозга, потому что сейчас Рози в его руках. Снова в его руках.—?Мой парень тут не при чём,?— резко говорит Чеён и отстраняется, разом выкачивая из Джея весь воздух. —?И ты всё ещё зовёшь меня Рози? —?спрашивает она таким тоном, словно или он уже давно должен был перестать так делать, или у него больше нет на это права.—?Да, потому что ты наверняка всё ещё веришь, что если тебя полить из лейки, у тебя вырастет цветочек в волосах.—?Мне давно не десять,?— отзывается Рози, наконец сделав ещё один шаг назад и вмиг лишив его своего тепла.Ему становится холодно. От этого жеста и от этих слов. Как будто Чеён хочет сказать ему этим гораздо больше. Например: ?Я давно всем этим переболела?.—?Ты понравилась Псу,?— в итоге говорит Джей, кивая на всё ещё виляющего хвостом Пса. Он сидит с высунутым из пасти языком и покорно ждёт, когда Чеён снова повернётся к нему и погладит. Джей тоже ждёт.—?Псу? —?Чеён усмехается, посмотрев на его питомца. —?Бедное животное, неужели ты не мог придумать более оригинального прозвища?—?Так вышло,?— пожимает плечами Джей, не зная даже, как объяснить ей, что желание завести собаку в принципе было спонтанным. И у него не было времени думать над прозвищем. Так пёс и остался Псом.—?Вот уж не думала, что ты когда-нибудь заведёшь собаку. Я сначала решила, что это Джиёна, но он бы сказал. Да и слишком он у тебя вежливый?— сидит здесь с тех пор, как я пришла. И ласковый такой.—?Он не со всеми такой,?— говорит Джей, наблюдая за тем, как Рози снова опускается перед Псом и начинает чесать его за ушком, а тот довольно поскуливает. Влюблённая улыбка никак не сходит с лица Чеён.—?Правда? Почему?—?В меня пошёл,?— хмыкает Джей. —?Я тоже не со всеми хороший.Чеён, конечно же, понимает намёк. Не может не понимать. И поэтому меняется в лице и ничего не говорит. Ведь это просто слова. Они ничего не значат. Он не может собрать ими её сердце обратно.А в Джее кипит огромная, невысказанная нежность к ней, ласково гладящей его Пса, от которого люди обычно стараются держаться подальше, и ему хочется выплеснуть эту нежность на неё. Окутать её своей ядовитой любовью.—?Давно он у тебя?—?Давно. Года четыре, наверное.—?Большие собаки требуют много внимания и времени,?— задумчиво тянет Рози. —?Ты же не обделяешь его этим, правда?Очень жестокий удар под дых. Но справедливый. Джей понимает, что она злится на него, несмотря ни на что. И будет злиться ещё очень долго. И он правда готов принять всю её злость и обиду. В любой форме. А внутри всё же ноет?— это волкам смешно от того, что девушка, которая могла их усмирить когда-то, сейчас помогает им сжирать его всего. Она как будто больше не представляет для них той опасности, что раньше. А ведь только она одна знала, как затыкать постоянно воющих волков внутри него. Только рядом с ней они молчали, не смея поднять головы. Только рядом с ней внутри было так поразительно тихо и хорошо.—?Из меня не очень хороший хозяин,?— выдавливает Джей,?— но я стараюсь.—?Он оставляет тебя дома одного, да? —?не обращая на него внимания, спрашивает Пса Рози, а тот, предатель, так жалостливо к ней жмётся, что можно подумать, будто бы Джей и правда о нём не заботится. А ведь это совсем не так. —?Бедолага,?— снова говорит она, продолжая гладить Пса, и Джей по-идиотски завидует ему.—?Джиён знает, что ты пришла? —?он меняет тему, потому что понимает, что проиграет ей в этой битве.—?Нет,?— качает головой Рози. —?Я приехала забрать пару вещей, которые оставила у него перед отъездом.—?Обустраиваешься на новом месте? —?слова даются с ощутимым трудом, как будто какая-то сила внутри него толкает их всё выше и выше, чтобы они не застряли внутри и не мешали дышать.—?Ну да,?— отвечает Рози. Односложно. Даже не пытаясь показать, что как-то заинтересована в этом разговоре. Словно она говорит с каким-то давним знакомым, который непонятно зачем задаёт ей вопросы о её новой жизни. Новой жизни, в которой этому давнему знакомому, конечно же, нет места.—?Я думал, ты останешься во Франции ещё на какое-то время после окончания учёбы,?— и этот давний знакомый буквально высасывает темы из пальца, тщетно пытаясь поддерживать жалкое подобие разговора. От таких обычно стараются как можно скорее избавиться. И Джей кожей чувствует, что именно на это Рози и настроена. Мы ведь не храним в шкафах старый хлам, когда покупаем что-то новое. Мы его собираем в пакет и ставим около мусорных контейнеров во дворе: вдруг кто-нибудь подберёт?—?Я собиралась, но у меня были свои причины не оставаться там.Вот так. Джей знает, что прячется за всем этим. За ?У меня были свои причины? обычно прячется ?У нас уже не тот уровень отношений, что раньше?. И вот это?— по-настоящему больно. Аж до кома в горле больно. Чеён продолжает рассеянно гладить Пса, который, словно почувствовав непонятную тяжесть в воздухе, даже перестаёт вилять хвостом. Чеён эту тяжесть тоже чувствует. Более того, она возникает её стараниями. Её желанием прямо сейчас завуалированно показать Джею, что они стали друг другу чужими. Ведь он пять лет назад напрямую ей ничего не сказал.—?И мне ты не скажешь, почему вернулась? —?всё-таки спрашивает он, потому что ему необходимо, катастрофически нужно выстроить хоть какой-то диалог, нащупать нить между ними. Он знает, что она не порвана?— эта нить. Её просто нужно найти, крепко за неё ухватиться и натянуть так, чтобы вернуть Рози обратно себе.—?А должна? —?ухмыляется Чеён, посмотрев на него снизу вверх. И в её взгляде ни капли милосердия.—?Не то чтобы должна. Мне просто интересно.Интересно. Ему, чёрт побери, интересно. Чеён поднимается, чтобы говорить с ним более-менее на равных, ведь она на каблуках и так не приходится сильно задирать голову. Разглаживает юбку и поворачивается к нему, чтобы заглянуть в его грёбаные наглые глаза. Интересно, блять, ему.—?То есть ты хочешь мне сейчас сказать, что я должна вот так сразу выложить тебе всё спустя пять лет твоего молчания просто потому, что тебе впервые за это время стало что-то интересно обо мне?—?Не впервые, Рози, и ты не должна ничего,?— начинает Джей, хотя в душе прекрасно понимает, что вот так никакой разговор между ними просто-напросто не склеится.—?Не смей,?— тут же обрывает его она. —?Не вздумай даже заикаться о том, что ты вспоминал меня, ясно тебе? Ты выкинул меня из своей жизни за ненадобностью, а теперь строишь из себя заинтересованного и заботливого, да?—?Рози,?— снова со вздохом начинает Джей, но в этот раз закончить ему не даёт вовсе не Рози, а её брат, появившийся настолько не вовремя, что остаётся только горько усмехнуться. Неужели стоял под дверью и подслушивал, ожидая, когда запахнет горелым и можно будет вмешаться?—?Ого, какие люди! Почему не предупредила, что придёшь? Я бы тортик купил.Плечи Чеён едва заметно расслабляются, когда Джиён становится рядом. Как будто, несмотря на то, каким тоном она говорила и какими глазами смотрела, ей тоже было тяжело. От Джея это не укрывается, но он сейчас всё равно ничего не может сделать с информацией, полученной через этот неосознанный жест. Джиён смотрит на него взглядом ?Что тут происходит??, но Джей не собирается перед ним отчитываться или оправдываться. А вот Джиёну было бы неплохо объяснить, какого хера он так не вовремя решил спуститься к ним.—?Хочу забрать пару вещей,?— объясняет Рози брату. —?Я ведь не всё с собой забрала в Париж.Самое главное?— сердце?— оставила. У того, кто не умеет с ним обращаться.—?Да, конечно,?— кивает ей Джиён. —?Всё на месте.—?Я поеду,?— наконец заговаривает Джей, кожей чувствуя, что он лишний. Наверняка Рози много чего хочет рассказать Джиёну. А перед ним она это делать не станет. И пусть ему от этого нестерпимо плохо, задерживаться всё равно не имеет смысла. Сегодня он с ней уже не поговорит так, как ему хочется. —?Пёс, домой.Пёс жалобно поскуливает, словно ни черта не хочет уходить, и напоследок жмётся к ногам Рози, которая, конечно, не может обделить его вниманием. Она снова опускается перед ним на корточки, ласково гладит и что-то шепчет. Что-то, после чего Пёс всё-таки послушно бредёт за хозяином домой. Попрощавшись и не услышав даже холодного ?Пока? от Рози, Джей выходит из дома и идёт к машине. В голове остаётся только одна мысль, за которую он собирается держаться в ближайшее время: Рози вернулась. Пусть и не к нему.—?Когда ты собиралась рассказать мне о своём парне? —?спрашивает Джиён, закрыв за Джеем дверь и войдя в комнату Чеён, в которой она уже ищет что-то по ящикам и шкафам.Она неопределённо пожимает плечами.—?Я не знала, как.И это говорит больше, чем всё остальное. Джиён прекрасно знает, что Чеён не умеет удерживать счастье в себе. Если бы этот Минхёк и правда был так важен, она бы все уши ему прожужжала. Позвонила бы сразу же и верещала бы в трубку, что теперь у неё всё хорошо.—?Ты же его не любишь,?— тихо говорит Джиён. Чеён замирает с кожаной юбкой в руках, как будто её поймали с поличным. И ей хочется хотя бы перед одним человеком на этом грёбаном свете не притворяться.—?А меня не любит Джебом,?— горько усмехается Чеён. —?Но я с этим как-то живу.—?Твоё сердце его не примет, даже если насильно пихать будешь,?— отвечает Джиён.Чеён не хочется с ним спорить. У неё сейчас в голове другая проблема, она думает том, что теперь, когда они с Минхёком будут жить вместе, он наверняка снова попытается зайти дальше поцелуев, а у неё снова не получится ему это позволить. Его не только сердце не примет, но и тело. И вот это… это неправильно. То, как всё её существо повёрнуто на одном человеке. То, как оно упорно хочет его себе?— и физически, и морально. Если бы кто-нибудь узнал, что Чеён до сих пор ни с кем не переспала, преследуя наивную мечту, что когда-нибудь, господи, ну когда-нибудь Джей посмотрит на неё другими глазами, засмеял бы. Вот настолько она глупая и наивная. Настолько у неё идиотское сердце. Настолько она сама сопротивляется чужим, не Джеевским рукам, что даже смешно.Как-то близкая подруга сказала ей потрясающую вещь: ?С девственностью не стоит так носиться. Всё равно ни один парень сейчас это не оценит. Все они хотят опытных?. И, в общем-то, наверное, она была тогда права. Но Чеён почему-то до сих пор верит, что Джей другой. Что его, наоборот, тронул бы тот факт, что она так сильно его любит, что не то что к сердцу, а даже к телу не смогла никого подпустить. И, наверное, не сможет даже сейчас, когда есть Минхёк.—?Не мне, конечно, тебе советы раздавать, Чеён,?— вздыхает Джиён, как бы намекая на то, что у него у самого в личной жизни всегда грёбаный бардак,?— но я просто надеюсь, что ты всем этим не делаешь себе только хуже.Чеён криво улыбается ему уголком губ и думает о том, что она сама ещё не знает, что делает с собой. Она приехала только вчера, а Джей уже успел снова потоптаться по её сердцу. В этот раз, возможно, неосознанно. И если он будет делать так каждую их встречу, то Чеён не знает, сколько продержится на мысли, что Минхёк её вытащит. Потому что вот уже сейчас всё это кажется очень неправильной затеей.—?Не хочешь переночевать сегодня здесь? В память о старых добрых днях? —?говорит наконец Джиён, уловив, что сестра эту тему развивать не хочет, и не в его принципах?— давить.—?Не сегодня,?— улыбается ему Чеён, но улыбается натянуто. И Джиёну ничего не остаётся, кроме как кивнуть и оставить её одну. Есть вещи, которые сложно переживать в чьей-то компании, потому что не каждая боль нуждается в том, чтобы быть увиденной кем-то посторонним. Даже если этот посторонний?— родной брат.Едва Джиён выходит, как Чеён опускается на край кровати, словно бы разом обессилев. Этот вечер обошёлся ей довольно дорого. По пути сюда она знала, что придётся собирать себя по частям, когда она войдёт в эту комнату, потому что абсолютно всё?— стены, пол, мебель, даже комнатные растения, засохшие стараниями Джиёна,?— всё здесь было пропитано её давними истериками, её болью, её удушающей ревностью. Всё здесь знало о нелюбви Джея к ней. Чеён хотела просто забрать всё самое необходимое и поехать обратно, но, едва войдя в дом, столкнулась с псом Джея. А потом пришёл и он сам. И только бог знает, чего ей на самом деле стоило не обнять его в ответ, когда он прижимал её к себе так, словно скучал как ненормальный.Ещё до возвращения в Сеул ей казалось, что, увидев Джея, она почувствует волну злости и ненависти к нему, а в итоге она не почувствовала ничего, кроме щемящей тоски и сжигающей рёбра любви. Потому что он так на неё смотрел, словно дико скучал. Так сильно скучал, что даже не написал ни разу.Если бы не все эти бесконечные ?даже?, ?но? и ?если бы?, ей, может, и не захотелось бы в ту секунду задеть его, сделать ему больно, показать ему, что ничего никогда не будет, как прежде, если он думает как-то иначе. А как он думает, Чеён не знает. И ещё она не знает, чего ей хочется больше: залепить ему пощёчину за то минутное недоумение, отразившееся у него в глазах, когда она не стала его обнимать, или прижать к себе за то тепло, которое в них было до её маленького представления, и за его ?Рози?, от которого до сих пор предательски дёргается сердце.А минут пятнадцать назад он стоял и пытался вести себя как ни в чём не бывало. И вот за это?— за это ей действительно хочется залепить ему пощёчину. Такую, чтобы искры из глаз посыпались. Такую, чтобы он не забыл её никогда. Такую, чтобы даже не думал ей врать, да ещё и так неубедительно.На самом деле хорошо бы держаться от него подальше, чтобы ни черта не затянувшиеся раны с запёкшейся кровью хотя бы не начали снова кровоточить. В голове это звучит как грёбаный идеальный план, но Чеён очень хорошо понимает?— будет сложно воплощать его в жизнь. Даже не потому, что она безумно слабая и в какой-то момент что-то в ней даст трещину, а потому, что она очень хорошо знает Джея?— он не из тех, кого можно отпугнуть холодным взглядом, стальным голосом и неприятной, бьющей наотмашь правдой.Но Чеён… Чеён больше не из тех, кто даёт себя и своё сердце в обиду.***И всё же многое идёт не по плану. Например, вечеринка, устроенная Джиёном в честь её возвращения. Вечеринка, о которой он её не предупреждает.—?Это было обязательно?У Чеён тут не так много друзей для того, чтобы закатывать вечеринки: хватило бы столика в кафе на пару человек, но Джиёну, видимо, очень хочется веселья. И Чеён, может, и не была бы против, если бы не тот факт, что на вечеринки, устраиваемые братом, всегда приходит куча людей, которых она даже не знает.—?Не бубни и налей себе чего-нибудь,?— с Джиёном бесполезно о чём-то спорить. Особенно если он уже всё сделал, а её на эту вечеринку привёл за ручку как ребёнка.У Чеён даже не хватает сил злиться на него, потому что она понимает, что он старается для неё, думая, будто бы какая-нибудь вечеринка может её взбодрить. Вчера она даже чемоданы не смогла разобрать. Минхёк ещё днём уехал по своим университетским делам, а она осталась у него дома и очень долго плакала. До тех пор, пока не отключилась в кресле. Её глупое сердце, так и не сумевшее разлюбить Джея, выло внутри, и Рози ничего не могла с ним поделать.Чеён довольно быстро становится невыносимо душно в доме, и она решает выйти на улицу. Из её друзей пришло не так много людей, и они успели перекинуться парой слов, прежде чем музыка стала играть так громко, что приходилось перекрикивать друг друга. Но Чеён не особенно об этом переживает: всё равно она так и думала, что ни о каких душевных разговорах не может быть и речи на этой вечеринке. А сидеть сейчас рядом с Минхёком ей не хочется. По понятным причинам. У которых даже есть имя.Чеён почти не удивлена тому, что он не пришёл, правда. Какая-то часть её души даже не ждала его сегодня. Но попробуй объяснить это той, другой части души?— наивной. Не получится. И сердце снова душит. И прохладного осеннего ветра недостаточно для того, чтобы дышать полной грудью, чтобы не хотеть осесть на влажную после дождя землю и разрыдаться. Каждый чёртов раз, когда Чеён кажется, что она истратила на Джея все-все свои слёзы, оказывается, что их в ней слишком много. Тоски по нему в ней слишком много. И боли, и любви. Всех её чувств к нему слишком много.Опустившись на скамейку, Рози задирает голову и смотрит на небо, тут и там усеянное редкими звёздами. И сразу же вспоминает ту, другую, скамейку, на которой они с Джеем сидели в самый разгар вечеринок. Джей к тому времени был уже пьян, но не настолько, чтобы тут же отключаться, как Джиён, или творить какую-нибудь фигню, как её подруга. Чеён всегда выходила подышать, а Джей не мог позволить ей выходить в эту темноту в одиночестве. Он всегда умудрялся поймать в её глазах это её желание уйти в другое место и следовал за ней на улицу, где было тихо и свежо. Они либо молчали, наслаждаясь ночью, либо о чём-то говорили. Чеён чётко помнит только один их разговор.—?Ты совсем-совсем ничего не помнишь о родителях? —?с трезвым Джеем говорить о его семье было невозможно. Поэтому Чеён задавала такие вопросы только тогда, когда он не очень хорошо себя контролировал и мог рассказать ей о себе чуть больше, чем она знала. С тех пор, как мама с отчимом, чью фамилию Чеён взяла в итоге, разбились в аварии, ей всё время хотелось говорить с ним об этом. Потому что только он, проживший в детдоме с шести до двенадцати лет, мог понять её лучше, чем кто бы то ни было.—?Совсем-совсем,?— ответил тогда Джей, и впервые за всё это время его голос прозвучал надломленно. —?Они как будто стёрлись из моих воспоминаний. Как будто их никогда и не было. Зато я чётко помню дедушку и то, как он ушёл.Чеён смотрела перед собой, думая о том, насколько хорошо то, что Джей ничего не помнит о родителях. Ей, например, воспоминания о маме всегда причиняют боль, и она заталкивает их всё дальше и дальше.—?Меня не хотели пускать к нему в комнату, и я всё понять не мог, почему. Ведь всегда можно было. А в тот день?— нет. Я чувствовал, что что-то не так, и рвался к нему в спальню, но не мог никого обхитрить,?— усмехнулся Джей. —?А потом что-то случилось, я не помню, что, и брат перестал сторожить дедушкину дверь. Помню, как я вошёл туда, собираясь пожаловаться дедушке о том, что меня к нему не пускали, и так и замер, потому что он лежал неподвижно и тихо. А бабушка сидела рядом и плакала. Тогда мне всё сразу стало понятно.Чеён повернулась к нему, собираясь спросить что-нибудь ещё, но слова прилипли к нёбу: рассказывая эту маленькую историю, Джей наклонил голову набок, и слеза стекала по его носу. Заметив, что Чеён всё это видит, он закинул руку ей на плечо и притянул к себе, крепко обняв. Так, чтобы она этого не видела. А потом хрипло рассмеялся.—?Запомнилось почему-то самое грустное.Чеён этот разговор хорошо помнит, потому что ей тогда казалось, что она сделала к Джею ещё один шаг, что он впустил её туда, куда вряд ли впускал своих девушек. Она до сих пор уверена в том, что плачущим его видели немногие. И, несмотря на то, что смотреть на него вот такого было больно, Чеён нравилось быть в числе тех немногих. Чеён нравилось быть к Джею так близко. Всё тогда было поразительно просто: до какого-то момента знать и видеть то, чего не знают и не видят другие, было достаточно. А потом появилась ревность. Появилось желание касаться чаще и дольше, появилась жгучая необходимость выяснить, мягкие ли у него губы или это только так кажется. И с этим Чеён было труднее всего жить. С тем, что она в него влюбилась, было в сто крат невыносимее жить.—?Рози? —?его голос заставляет подпрыгнуть на месте и испуганно развернуться. Джей стоит в паре метров от неё. Пришёл всё-таки. Видимо, собирался в дом, но, увидев её, передумал.—?Привет,?— зачем-то говорит Чеён и наблюдает за тем, как он, подойдя к ней, присаживается рядом.Она вся внутренне подбирается, готовя себя к тому, что вот сейчас Джей начнёт делать то, что делал всякий раз, когда они вдруг ссорились: будет до тупой боли в груди нежным и заботливым. Не то чтобы он был с ней когда-то каким-то другим, просто вот в такие моменты, когда обида между ними была чуть ли не осязаемой, он был ещё более нежным и ещё более заботливым, хотя казалось бы: куда уж больше. Но в этот раз… в этот раз она этого не допустит. Сейчас она перебарывает в себе желание встать и уйти, потому что необходимо расставить все точки над ?i?.—?Джиён, как всегда, пригласил тучу народу, а тебе, как всегда, стало душно и тесно? —?он задаёт один-единственный вопрос, безобидный, ничего не значащий по идее, а у неё в носу щиплет. Потому что он не имеет никакого грёбаного права отталкивать её от себя, молчать пять лет, а потом прийти как ни в чём не бывало и заговорить с ней по-дружески. Никакого. Грёбаного. Права, Джей Пак.Рози кивает, ничего не сказав, и Джей думает о том, что так ему и надо. Станет она, конечно, разговаривать с таким, как ты, после твоего некрасивого поступка. Как будто у тебя, чёрт возьми, вообще есть право притворяться, что ничего не произошло. Ей бы залепить тебе пощёчину-другую, наговорить гадостей, а тебе?— принять всё это, потому что ничего другого ты не заслуживаешь.Но Рози наказывает его по-другому: молчанием. Которым он, по её мнению, за что-то наказывал её все эти пять лет. Она не спрашивает его, почему он нагло врал ей тогда, почему не проводил, почему хотя бы не позвонил и не спросил, как она долетела. Не спрашивает, почему он взял и отдалился от неё, не потрудившись даже придумать достойное объяснение всему. Вместо этого Рози сидит рядом и с превеликим интересом рассматривает газон. И молчит. И вот это вот её молчание хуже, чем всё остальное. Наверное, он всё может пережить: и рукопожатие, и парня её, и язвительность, и пощёчину. Да что угодно, если честно, только не вот это вот равнодушие, которое костлявой рукой сжимает ему лёгкие, не позволяя дышать.И ставшее привычным ?ты заслужил? не успокаивает.—?Ты уже решила, что будешь делать дальше? —?этот вопрос даётся с трудом и стоит ему, наверное, целой тысячи ударов сердца в минуту.—?А тебе это разве интересно? —?тут же бьёт его Рози.—?Очень,?— отвечает Джей, и то, как это сказано?— с едва скрываемой горечью,?— аж царапает ей рёбра. Но Чеён держится. Молчит. Это ничего не значит. Его слова уже давно ничего не значат.Джей, чувствуя, что это не та тема, которая может заставить Рози говорить с ним, судорожно решает завести разговор о другом. Ему нужно прощупать почву. Нужно понять, что делать, в каком грёбаном направлении двигаться, чтобы Рози не смогла заблокировать его со всех сторон.—?Этот Минхёк… —?начинает Джей и сразу же запинается, пытаясь заставить себя звучать менее раздражённо,?— он надёжный парень?Рози усмехается. Очень зло.—?Да, не переживай, уж он-то вряд ли отвернётся от меня тогда, когда я буду нуждаться в нём больше всего.И вот эти её слова?— удар хороший. Прямо в солнечное сплетение. Какой же ты мудак, Джей, ну какой же ты мудак.—?Рози, я не…—?Не отворачивался от меня? —?перебивает его Рози, впервые за их разговор наконец повернувшись к нему, чтобы заглянуть в его глаза. И ему даже плевать, что он смотрит на неё так, как обычно смотрят брошенные любимыми хозяевами псы. —?А как тогда называется то, что ты сделал?—?Рози, ты ведь знаешь, что…—?Что у тебя было много работы,?— криво усмехается Рози, и по тому, как дёргается уголок её губ, Джей понимает, что она сейчас расплачется. Что ей на самом деле неимоверно больно, но она изо всех сил пытается спрятать это и не может. Особенно когда он задаёт тупые вопросы. —?Я знаю. Но также я знаю, что у тебя всегда было на меня время, насколько бы ты ни был завален этой своей работой. Хоть бы придумал что-нибудь более правдоподобное, Джей.Ему даже сказать нечего. Да, за пять лет он не смог придумать достойную отмазку. Такую, чтобы Рози поверила.—?Я просто не понимаю, Джей,?— продолжает Рози. —?Если тебе надоело тогда со мной возиться, так бы и сказал. Я бы как-нибудь пережила. А ты не то что не сказал… ты повёл себя как свинья, а сейчас, спустя целых пять лет, ты пытаешься вести себя так, словно между нами ничего не изменилось, словно не ты взял и забыл меня.—?Неправда,?— с нажимом произносит Джей, чувствуя, как всё внутри обваливается с таким грохотом, что поразительно, как это никто не слышит. —?Я не забывал о тебе ни минуты, Рози.—?Правда? —?издевательски тянет Чеён. —?Знаешь, Джей, я, наверное, смогла бы не расстроиться даже из-за того, что ты не приехал в аэропорт, если бы ты хоть раз, хоть один грёбаный раз позвонил мне и просто спросил, как дела. Ты был рядом со мной с тех самых пор, как я вернулась в Сеул. И я думала, что я для тебя особенный человек, потому что именно ты каждый день мне это и показывал. Но выяснилось, что всё совсем не так, ведь заработать деньги вдруг стало важнее. И девушки, которых ты менял как перчатки,?— тоже,?— хмыкает Чеён. —?Но на самом деле это всё уже не так уж и важно, Джей. Я просто хочу, чтобы ты перестал вести себя так, словно мы с тобой всё те же. Потому что это не так.Все его слова, по сравнению с тем, что она ему сейчас говорит, звучат жалко. Все эти его ?неправда?, ?я тебя не забывал?, ?ты ведь знаешь?. И он сам это прекрасно понимает, но ничего не может поделать с этим огромным страхом внутри, что Рози ускользает из его рук, а он не знает, как это остановить. Знает только, что он ещё не раз пожалеет о своём скотстве.—?Че, вот ты где,?— слышится за их спиной, и у Джея кулаки сжимаются. Не то чтобы у него сейчас есть что-то достойное, чтобы сказать Рози, но, господи блять, как же этот Минхёк не вовремя. И какое же гадство?— он называет её Че.С каких таких пор подобные коверканья её имени ей нравятся? Сколько Джей её знает, Рози ненавидит, когда кто-то играется с её настоящим именем. Она приняла только его ?Рози?, потому что лет так пятнадцать назад он любил подтрунивать над ней и, поливая цветы, капать из лейки ей на макушку, приговаривая, что оттуда обязательно вырастет цветок. Ещё маленькая тогда Чеён заявила, что тогда это должна быть роза, и с тех пор он зовёт её не иначе, как Рози. И Чеён никому, кроме него, это и не позволяет. Джей знает, что вот это ощущение особенности, исключительности, обманчиво, но сердцу в груди всё равно становится очень тесно. Особенно сейчас, когда есть вот это вот ?Че?, от которого аж передёргивает.—?Там десерт принесли?— ореховый торт. Хочешь?Ореховый торт. Ореховый, мать его, торт. До того, как Рози успевает открыть рот и вежливо отказаться, Джей говорит:—?Рози нельзя. У неё аллергия на орехи.Минхёк теряется и смотрит на него взглядом ?Кто это вообще такой и что ещё за ?Рози???, и Джею хочется разъебать ему лицо, но он держится. Рози не просто не одобрит его поступок: она даже в его сторону не посмотрит, если он сейчас позволит себе лишнего.—?Ты не говорила,?— неловко улыбается Минхёк, глядя на Чеён, а она легко пожимает плечами.—?Да как-то случая не было. Есть что-нибудь ещё?—?Клубничные пирожные,?— кивает Минхёк, и то, как Рози улыбается и протягивает ему руку, чтобы он помог ей встать, выбивает весь кислород из лёгких. Одной рукой Джей крепко держится за внутреннюю сторону скамейки, а вторую?— сжимает в кармане в кулак. Как же он его уже ненавидит, кто бы знал.Рози поднимается и, мельком кивнув ему, то ли прощаясь, то ли показывая, что разговор окончен и она не намерена больше возвращаться к этой теме, уходит с Минхёком обратно в дом, не выпуская его руки. А Джей остаётся один на один со своими волками, и в голове пульсирует только одно: всё более-менее хорошо до тех пор, пока этот грёбаный Минхёк не знает о ней то, что знает Джей.И можно наконец сделать вдох.