Глава вторая (1/1)
Вздрогнув, он очнулся и в горячечном бреду простонал: - Пить! Но влага так и не коснулась его губ. Он лежал недвижимо, чувствуя, как огонь поглощает его тело - пока наконец голова не запылала... Мемнон открыл глаза. Все поплыло и затуманилось: где он был? Во дворце? В Гоморре? Бежевая ткань шатра напомнила ему плавные изгибы рисунка на мраморе: ему показалось, что тень, склонившаяся над ним - это дорогая его сердцу Кассандра. Неужто все ему приснилось? Ее побег и предательство, падение его империи, рана, наемник-аркадиец... Кассандра коснулась его щеки ладонью и пробормотала: - Он весь горит... Его утешало, что она - колдунья, и знает, что делать. Мемнон молчал: на губах запеклась корка, а тело уже не чувствовало, как его овевает приятным прохладным ветерком. - Ему не стало лучше? - Нет. Теперь поднялся жар. - Мы не можем ничего сделать... Нужны лекарства. - Лекарства, которых нет! Мемнон вновь задремал. Ему казалось, что тело теряет вес и он перестает касаться земли - и взлетает вверх... Ему привиделись картины прошлого. То, что уже произошло, он не просто вспоминал - он переживал все заново. Мемнону было семь лет, когда он научился самой главной истине: убей, или будешь убитым. Мальчика уже не считали маленьким - он ловко владел ножом и хорошо скакал на лошади, как и любой житель кочевого племени. Его племя было небольшим, но воинственным. Воины славились своим мастерством фехтования; самый искусный становился главой. Отец Мемнона не был главным. Он пал, когда южные кочевники напали на ночные шатры его родного племени. Те мужчины, кому повезло остаться в живых, добровольно перешли в отряд южного племени. А дальше все, как полагается. Детей и женщин увели с насиженных мест, и Мемнон попал в большой южный стан. В нем никто не видел особой силы. Он рос сиротой, ведь во время сражения в огне вспыхнувшего шатра погибла его мать. Она едва успела спасти сына, вытолкнув его из полыхающего шатра - и, когда тяжелая ткань, объятая пламенем, накрыла ее с головой, Мемнон услышал лишь страшный женский крик. Он не узнал в нем голос своей матери: он словно оглох и ослеп, ничего не видя в темноте - лишь топот конских копыт гулко отдавался в его голове. Чудо, что ни одна стрела не сразила его - ведь в ту ночь было послано много стрел. Мемнон возненавидел их, потому что он видел своего отца, лежащего лицом вниз, утыканного стрелами, как дикобраз. Когда Мемнон слегка подрос, он дал себе слово не умереть так, как умер его отец. Тогда он начал тренироваться. Он открыл глаза, глубоко вздохнув и вогнав в грудь воздух до предела - и ощущение, что он падает в бездну, которое возникло внезапно, тут же исчезло. - Где я? Стояла глубокая ночь. Белизна мраморного потолка пропала, как пропал и сам потолок. Теперь Мемнон ясно видел, что над его головой была натянута светлая ткань, облепленная мушками, прилетевшими на свет лампы. - Ты в безопасности, успокойся, - сказали ему откуда-то сбоку, и он с усилием повернул голову. Это далось ему нелегко: шею и спину словно пронзили острыми спицами. - Постарайся лежать спокойно. Я сделала все, что могла: у меня не было лекарств, только травы. Девушка была тоненькой и темноволосой. Она говорила беспокойно и торопливо, словно боялась что-то упустить. - Где я? - снова потребовал ответ Мемнон. - Ты в поселении рыбаков. - Наконец сказала незнакомка. - В моем шатре. Мемнон нахмурился. События, случившиеся несколько дней назад, постепенно всплывали в его памяти. Предательство. Боль. Стрела. Удар. Огонь... Он вспомнил, как его волокли по улицам города и выкинули в реку. - Ты подобрала меня? - Я вытащила тебя из воды. - Девушка вздохнула и обмакнула лоскут ткани, который она держала в руках, в чан с водой. - Не знаю, правильно ли было вытаскивать стрелу, но она причиняла тебе много боли - да и другого выхода не было. Мемнон хотел поднять руку и коснуться своей раны, но не смог даже пошевелиться. Он почувствовал сильную усталость. - У тебя был жар, который не проходил три дня. - Незнакомка подошла к нему поближе и осторожно опустила мокрую тряпицу на его лоб, раскладывая ее. - Я не думала, что ты очнешься. Мемнон не сказал ничего. Он прикрыл глаза, отрешившись от всего. Болезненное чувство, тронувшее его сердце, он прогнал, сказав себе: я подумаю об этом завтра, после того, как посплю... Тем временем во дворце все шло своим чередом. Неугодных казнили, других возвысили - собственно, все происходило так, как было всегда и при всех. Кассандра и Матаес мирно почивали блаженным сном. Ничто не тревожило их, ничто не угрожало. Царица почувствовала спросонья, как лунный луч бережно коснулся ее лица, и властительница ночи расплылась в небе большим серебристым пятном. - Кассандра-а-а... Она узнала бы этот голос всегда. Сердце заколотилось сильнее. Кассандра вздрогнула и сжалась: ей почудилось, что огонь опалил ее грудь и лицо, и она задохнулась от жара, лизнувшего горло... ...Мемнон схватил ртом воздух, будто кто-то сдавливал его шею - и уронил голову вправо, вздрогнув всем телом. Жар вспыхнул в нем с новой силой. Под кожей словно тлели угли... ...Кассандра нахмурилась и тихонечко застонала. Ее лоб горел. Она вся высохла - не было ни единой капли пота на ее теле. Девушка разметалась, отбросив покрывало, но тут же задрожала от холода. Озноб бил ее... ...и он снова застонал. Девушка переменила тряпицу и опустилась рядом с мужчиной. Лихорадочный румянец не сходил с его лица. ...Она дрогнула... ...Он сжал руку в кулак......Кассандра метнулась с новой силой... ...И вдруг случилось небывалое. Жар пошел на убыль......Словно почувствовав облегчение, провидица чуть приоткрыла глаза......Он посмотрел в пустоту, ничего не видя......И тогда она вновь уснула. Болезнь была побеждена.