Не пей. (1/1)

"Оксана, сколько можно пить?!""Хэй, хватит тухнуть!""Доченька, как ты?""Оксаночка, ты как?"На-до-е-ли. Надоели со своими лживыми лицами, своими лживыми волнениями и вопросами.Как я? Как может ?быть? человек, который потерял единственного, кого любил?.. Точнее – единственную.Если бы она ушла, хотя такое мне сложно представить, я бы выдержала, наверное. Мне было бы тяжело, страшно и я бы, наверное, задыхалась от боли и одиночества. Если бы…Все друзья, мои и ее родители говорят мне: ?Ты ни в чем не виновата, там мог быть любой человек?. Мог бы быть, но не был. Я бы сама, САМА хотела оказаться в этой машине, или на этом переходе в этот день, этот час, эту минуту, секунду, микро-момент. Но меня там не было. Я сидела в офисе, тряслась и курила ?Палл Малл?, сигарету за сигаретой, ожидая, когда моя девушка принесет мне копии документов о покупке дома, нашего дома. Я разбудила ее в одиннадцать утра, она только что приехала из Питера ночным поездом, с семинара по китайской традиции чаепития, наорала, приказала найти документы и срочно притащить их в офис.Пьяный мудак, сбивший Ольгу на переходе в трех шагах от ее конечной цели, потом долго оправдывался и порывался ?возместить моральный ущерб?. Теперь он сидит в тюрьме, двадцать лет – не шуточки. Но вот только легче мне от этого не стало.Теперь все вспоминается как сквозь дымку -вижу очертания ее тела, как будто разломанного посредине, выгнутую к верху голову, как обычно было с ней, когда мы были в постели. Но только теперь на лице застыла не блаженная улыбка, а гримаса боли. Не смотря на размытость общей картинки, я ясно помню ее ресницы, на вид еще мягкие, пушистые, скрывающие за собой ярко-зеленую радужку глаза. Я помню крики, раздававшиеся в моем сознании ( а по словам подруги, поехавшей со мной на опознание тела - производимые моим горлом ), раздирающие душу, рвущие глотку, вырывающие из груди сердце и ломающие ребра. Помню оглушающую тишину в голове и первый глоток водки, сделанный на старой и разломанной скамеечке в парке. Все слилось в один бесконечный поток алкоголя, заливающий меня, вымывающий изнутри боль.Нет, я не совсем в запое, не пью постоянно. Но каждый день я прихожу домой, в дом, который мог бы стать нашим, кормлю еще нашего кота, расстилаю кровать, которая могла бы быть нашей, сажусь в гостиной за большой обеденный стол, который тоже мог бы быть нашим, достаю что-то из выпивки – обычно это водка или виски – и пью. Выпиваю всю бутылку и ложусь спать. Я не читаю книг, не хожу в кино или театр, ем на работе – пара бутербродов и отвратный растворимый кофе. Ничего хочу, ничего не делаю. Все настолько бессмысленно, что даже дышать и то, кажется трудно.Каждую ночь, ложась в кровать, которая могла бы быть НАШЕЙ, я обнимаю кота и шепчу в темноту, которой боюсь с того дня: ?Ложись со мной, Оля?. Ты не придешь, не ляжешь и не согреешь меня, но мне кажется, что ты стоишь где-то рядом и смотришь на эту кучу дерьма, в которую я превращаюсь.Прости меня, моя любовь.