Глава 32. "Вспомни для меня...". (2/2)
Локи как-то робко поднимает глаза и, наклоняя голову набок, неуверенно спрашивает:– Ты... не обиделся?Горло пережимает спазмом, и Бог Грома только сильней притягивает трикстера к себе.– За что бы я на тебя обиделся, брат? Это ты должен... Я ведь так долго не видел тебя... Отталкивал, боясь общественного мнения... – Тор сглатывает, – если бы я раньше... Раньше сказал тебе, что чувствую...Локи с грустной улыбкой качает головой и накрывает ладонь Бога Грома своей. Как тогда, в камере сознания. Накатывает ощущение дежавю.
– Ты бы не сказал, Тор, – маг сжимает пальцы старшего, – ты думал тогда, что я всегда буду рядом, и ты еще успеешь. А потом, после Йотунхейма и Бюлейста...– Не надо, – перебивает трикстера Тор, – ты не должен думать о нем. И вообще... обо всем этом.
– Если бы я мог, – болезненно кривит губы Локи, – это постоянно перед глазами... Я думал, когда Оно уйдет – мне будет легче, что если не напоминать, все забудется. Но... эти образы, их не прогнать. Ты же видел мое сознание...– Еще не так много времени прошло, – Бог Грома поднимается и помогает встать младшему, – мы забудем вместе. Я обещаю. Тебе станет легче. Со временем...Трикстер одергивает рубашку и почти с отвращением рассматривает исхудавшее предплечье. И вдруг удивленно выдыхает:– Взгляни, Тор! Их нет! Они исчезли!Бог Грома перехватывает изрезанное шрамами запястье мага, прижимается губами к предплечью, целуетэту гладкую чистую кожу... И шепчет:– Видишь? Все будет хорошо... Боли больше не будет. Я буду с тобой.А Локи поднимает лицо брата от своей руки и нерешительно тянется к губам старшего. Будто не зная, может ли начать поцелуй первым?– Я могу?..– все же спрашивает он, останавливаясь буквально в сантиметре.В ответ Тор просто кладет ладонь на затылок мага и притягивает младшего к себе. Зачем слова, если можно сказать прикосновением?
***Жарко горит камин, за окном уже совсем темно... Воет ветер, ударяет в стекло...
Бог Грома сидит у огня, бездумно поглаживая исполосованную шрамами спину Лофта, полулежащего рядом. Тут же стоит бутылка виски, которую Локи нашел на книжном шкафу, когда разбирал книги. И теперь, когда половины бутылки нет, а по телу разливается умиротворяющее тепло, хочется просто вот так вот сидеть на полу и ни о чем не думать...
– Я бы хотел вернуться на то озеро, – вдруг задумчиво говорит трикстер, водя кончиками пальцев по браслету, – ты так... ярко о нем вспоминал. Обо мне... Я был другим раньше. Да?– Ты... – Тор замолкает, не зная, что сказать, – я никогда не думал об этом в таком ключе, – наконец, находится он, – я люблю тебя любого.
– Я всегда поражался этому... – Локи садится, скрещивает ноги и, откидываясь на руки, запрокидывает голову, – после всего, что со мной сделали... Ты, кажется, только больше любишь меня. Не замечаешь моей нечистоты. А ты ведь видел, как они меня... И когда Фандрал...
– Для меня ты чист, брат... – Тор подхватывает бутылку и делает глоток, – ты же знаешь. Никто не сможет испачкать душу, пока ты сам этого не захочешь.Трикстер косится на виски в руках брата и, помедлив, тоже прикладывается к горлышку.
– В этом и проблема... – голос мага звучит чуть хрипловато, – я чувствую себя грязным. Когда я... Все это – оно перед глазами. Я будто со стороны вижу себя.
Бог Грома мучительно прикрывает глаза. Слушать брата почти физически больно.– Ты просто поверил в то, что на тебе грязь, решил, что раз они... – громовержец запинается, пытаясь проконтролировать свой голос, – раз они так говорили тебе, то это правда. Но ты должен поверить мне.
– Как могло получиться, что мы вместе? – почти шепчет Локи, явно переводя тему, – это же почти... нереально. Когда я понял, что влюбился в собственного брата, я едва не сошел с ума. Я понимал, что ты никогда... Отношения между мужчинами ведь неправильны. Тем более между братьями. И я пытался вытравить это чувство. Ненавидел себя... А заодно и всех вокруг. Ненавидел твоих друзей, за то, что ты проводил больше времени с ними, а не со мной... Хотя это и было закономерно. К чему тебе было проводить время с книжным червем, а вдобавок ко всему и магом? Теперь я это понимаю, а тогда... Ты не представляешь, как я ревновал. То, что я помню... Все пропитано этой ненавистью и безумным чувством к тебе. И, знаешь, я хотел, чтобы ты понял, но вместе с тем боялся, что сломаю тебе жизнь. И так оно и получилось... – трикстер истерично и тихо смеется, – ты потерял трон из-за меня. Я разрушил все, едва ты прикоснулся ко мне, тогда, в Йотунхейме...– Ты отдал мне себя и свою любовь, – тихо говорит Тор, пораженный неожиданным откровением младшего, – ты ведь...
– Откуда я знаю, как выглядит любовь? – дергает уголком рта маг, перебивая брата, – я ведь кроме тебя... Мне не с чем сравнивать. Откуда я могу знать, правильно ли я тебя люблю?– Будь уверен, – выговаривает Тор, осторожно кладя ладонь на колено младшего, – мы ведь говорили об этом раньше. Тогда я сказал тебе, чтобы ты выбросил из головы эти глупые мысли. То же – говорю и сейчас. Ты лишь мучаешь себя сомнениями, брат.– Хотел бы я быть другим... Таким, как ты, – в голосе трикстера слишком уж явственно проявляется боль. – Чтобы не сомневаться. Знать, как действительно правильно нужно поступить...
– Нашел с кем себя сравнивать, – невесело говорит Тор, вспоминая все свои метания между друзьями и братом.
Хотя, казалось бы – чего ему, наследнику престола, было бояться?– Для тебя важно было сохранить лицо, – видимо слыша мысли, отвечает Локи, снова прикладываясь к бутылке, – связь со мной только испортила бы тебе жизнь и отняла уважение. Ты делал все правильно.
И слова брата, словно ножом режут по сердцу. То, что Локи всерьез так низко себя ставит...
– Я был трусом, – резко говорит Бог Грома, буквально вцепляясь в бутылку, и делает несколько больших глотков, – я лицемерил, а лицемером называли тебя. Ты выигрывал битву, а почести воздавали мне. Без тебя – я ничто, Локи. Лишь один из многих воинов.– У нас получается разговор в стиле этой мидгардской басни, которую я прочел тебе сегодня утром. ?Кукушка хвалит петуха, за то, что хвалит он кукушку?, – едко цитирует маг, выдергивая из рук старшего бутылку, – не нужно утешать меня, Тор. Я прекрасно знаю всю ситуацию...
– Ты ее придумал, Локи, – громовержец ведет рукой по напряженным мышцам младшего, гладит, пытаясь успокоить, – ты должен понять одно: я люблю тебя. И я буду говорить это тебе столько раз, сколько понадобится для того, чтобы ты поверил. Я заставлю тебя забыть все те кошмары, которые ты пережил из-за моей трусости. И все будет хорошо, – в который раз повторяет Тор, целуя плотно сжатые губы трикстера.Локи морщится, дергаясь и шипит:– Очередное слезно-сопливое признание! Я прекрасно знаю, что ты любишь меня и я тоже... – злоба из голоса вдруг исчезает, а маг опускает голову, – прости, Тор, но я... просто боюсь, что едва я поверю в твои слова – все полетит в пропасть. Едва со мной случается что-то хорошее, будто кто-то возмещает это светлое таким потоком грязи, что я... Я боюсь просто не выплыть из этого смрадного моря. Мне хватило мерзости, поверь.
– Больше не будет грязи, брат, – Тор скользит губами по хрупкой шее, выпирающим ключицам... – никогда, слышишь? Я больше не оставлю тебя, обещаю.
Локи не отвечает. Он просто кладет голову на колени старшего и закрывает глаза. И просит вдруг:– Вспомни для меня что-нибудь... о нас с тобой. Что-то хорошее. От чего ты улыбаешься.Бог Грома берет руку мага в свою и прикрывает глаза. Пусть, хотя бы воспоминания дадут младшему тот свет, которого он так отчаянно жаждет...