Глава 32. "Вспомни для меня...". (1/2)
Темно. Тихо. Холодно. Холод жжет, пронизывает насквозь... И Тору почему-то кажется, что он сам прижимает его к себе. Что-то ледяное, хрупкое... И отпускать не хочется, хотя естественным был бы отталкивающий жест. Вместо этого Бог Грома только ближе притягивает к себе этот холод. Сжимает в кольце рук...Почему так темно? Разве такая тьма возможна? Чтобы ни проблеска...
А может...
Громовержец вдруг вспоминает, что у него должны быть глаза. И если их открыть...Свет врывается в разум сумасшедшей вспышкой. Серый, неяркий свет. Но Тору кажется, что он взглянул на солнце.
И черные волосы, щекочущие лицо.Бог Грома нежно запускает пальцы в эти растрепанные пряди, поглаживает затылок, поражаясь холоду, исходящему от лежащего рядом существа. Существа, которое он... любит?
Имя, вспыхивающее в сознание. Будто выжженное в памяти.Локи.Младший брат.
Тор приподнимается на локте и поворачивает трикстера на спину.
Синяя, испещренная узорами кожа. Черные тонкие губы чуть приоткрыты...
– Локи... – насколько же странно выговаривать слова... Тору кажется, что он не говорил целую вечность.
– Брат, мы... вернулись. Очнись!Маг почти судорожно дергается, обхватывает себя руками за плечи, закусывает губу... И синяя окраска сходит. Исчезают и узоры, и полосы... И лед уступает привычному холоду тела младшего.
– Открой глаза, – умоляюще просит Тор. В сознании навязчиво мелькают пустые глазницы, из которых по щекам лениво текут крупные капли крови, смешанной с гноем.Веки трикстера чуть вздрагивают и приподнимаются. И Тор тонет в изумрудном взгляде. Так, по крайней мере, ему кажется...
– Я должен... – маг силится подняться,– должен выйти. Мне нужно на улицу!
– Я отнесу тебя, – Бог Грома поднимается и осторожно подхватывает младшего на руки, – ты просто слишком долго был без движения. Пара часов – и ты восстановишься. Ведь твоя магия теперь с тобой. Я же прав? – с надеждой спрашивает Тор, заглядывая в зеленые глаза.– Со мной пока все будет нормально. Пока Оно не вырвется.
– Оно не вырвется, – Бог Грома распахивает дверь, – я позаботился об этом.– Ничто не вечно, – жмурится от света маг, обнимая брата за шею, – когда-нибудь оно выскользнет.
Тор наклоняется и целует младшего в губы. Осторожно проникает внутрь, гладит языком... И Локи отвечает. Жадно впивается в губы громовержца, почти больно... Тонкие пальцы вцепляются в волосы, стягивают пряди. А трикстер тихо постанывает, закрыв глаза, полностью отдавшись поцелую. А потом резко отстраняется и, изворачиваясь, выскальзывает из рук брата, становясь на землю.
И Тор едва успевает подхватить его под локоть.
– Тебе было очень больно? – вдруг спрашивает маг, – я ведь вцепился в твое сердце...– Я уже не помню, – осторожно отвечает Тор, пытаясь говорить естественно, чувствуя, как проходит дрожь в груди от воспоминания боли пронзившей все существо, – наверное, нет.– Не лги мне! – Бог Безумия вырывает руку и отступает на шаг, едва не падая, – я всегда знаю, когда ты лжешь!
– Я... – громовержец сглатывает и мягко касается пальцев младшего, – просто не хотел...
– О, да! Не хотел волновать свихнувшегося брата. Конечно. Я понимаю.И вдруг буквально впивается в нижнюю губу, отчего по подбородку ползут капельки крови...– О, Боги... – шепчет маг, – прости... Я сожалею!
И оседает на землю, к ногам Бога Грома. Сжимается в комок, обхватывая себя за плечи.– Все по кругу... – голос совсем слабый, болезненный, – я не думал, что снова буду терять контроль до такой степени... Я так не хочу!
– Так не будет, брат, – Тор присаживается рядом и кладет руку на плечо младшего, – хочешь, мы сейчас пойдем гулять?