Глава 20. "Его смерть на мне". (2/2)
А потом все смешивается в набор разрозненных кадров. Вспышки белого света, удары... Мозг почти не контролирует движения. Единственное, что запоминается – это боль и ощущение размытости и нереальности происходящего...И вдруг – весь этот смерч замирает. Будто кто-то остановил безумный калейдоскоп, возвращая времени привычную форму.И Тор понимает, что прижимает отца к земле, занося над его головой молот, но внезапно,где-то на периферии обзора, возникает смазанная фигура. Резкое, какое-то безумное движение – и громовержец,отлетая в сторону будто в замедленной съемке, видит, как Один, зажимая рану на горле, плещущую кровью – страшно хрипит, закатывая глаза, а Бог Безумия контрольным ударом, резко и точно вонзает нож в сердце бывшего правителя Асгарда...
– Локи, – хрипло выговаривает Тор, медленно поднимаясь на ноги, – зачем?Трикстер медленно опускает руки, роняя окровавленный кинжал и шепчет:
– Ты не успел... Не испачкался... Этот грех – не твой. Его смерть на мне...
И сломанной куклой падает навзничь.Тор поднимает младшего на руки и осторожно укладывает на кровать. Целует испачканный в красном лоб и тихо просит:– Очнись, брат...
Гладит слипшиеся волосы, поправляет пряди упавшие на лицо... И маг внезапно судорожно дергается, будто пытаясь...О, Боги!Громовержец вдруг понимает, что положил брата на спину... Все тело обжигает холодной волной вины и страха. Какую же боль он причинил сейчас трикстеру...Тор, как только можно быстрей меняет положение младшего. Шершавая ткань простыни проходится по открытым ранам на груди мага. Бог Безумия сдавленно стонет и до крови закусывает разбитые, воспаленные губы.
– Пожалуйста, Тор... – надорванный голос едва слышно, – мне больно...– Что я могу сделать, Локи? – шепчет Бог Грома, – я могу попробовать продезинфицировать... Но надо сходить в твою комнату, здесь у меня только самый простой антибиотик, он очень болезненный...
– Нет, стой! – в панике выкрикивает маг, – не уходи!
Ледяные пальцы вцепляются в запястье Бога Грома, а Локизаполошно шепчет:– Пожалуйста... Тор, не оставляй меня!.. Мне страшно... Если я... – глухой голос срывается, – я не хочу без тебя!
– Ты не умрешь сейчас, понял? – твердо говорит громовержец, заглядывая в наполненные слезами зеленые глаза, – верь мне. Я отойду всего на пару минут. Просто закрой глаза и не думай ни о чем. Я вернусь очень быстро. Слышишь меня?В ответ маг только слабо кивает и прикрывает веки.
Бледное лицо сразу кажется неживым. Черные синяки в глазницах, заострившиеся скулы, ссадины... И кровь, разводами покрывающая кожу.Бог Грома сжимает зубы и, перешагивая через труп отца, выходит в коридор.
***Все произошедшее кажется каким-то дурным сном. Кошмаром, от которого не можешь проснуться.
Тор судорожно вдыхает холодный воздух.
То что сделал младший – не укладывается в голове. Его слова о том, что Тор не должен был испачкаться...Трикстер просто взял вину на себя. Осознанно, целенаправленно... Будто поставил на себе крест.Его смерть на мне...И избавил этим старшего от любой ответственности.
Громовержец вдруг понимает, что буквально вся жизнь мага наполнена вот такими вот жертвами. Как бы Локи это не скрывал.
Насколько же сильно нужно любить, чтобы вот так вот...
Комната трикстера встречает темнотой и затхлостью. У стены до сих пор лежат осколки зеркала. Тор подбирает самую крупную стекляшку и кладет в карман. Почему-то хочется отдать этот осколок брату...
Коробка с лекарствами находится сразу. Именно там, куда он ставил ее в последний раз, когда доставал обезболивающее. Помнится, Локи тогда просто кричал от боли... И иного выхода Тор не видел.И сейчас... похоже, небольшой прозрачный флакон понадобится не один раз.
Взгляд падает на стойку с оружием и деревянный ящикпод ней.
Браслет.Тот, в котором Локи так хотел увидеть какой-то смысл...Пальцы перебирают тонкие кинжалы, странного вида острые лепестки... И, наконец, натыкаются на узкую полоску золота с четко выбитой рунической вязью.
В этот раз он поступит верно, и скажет, наконец, младшему то, что так давно хотел. Объяснит, что никогда бы не стал презирать его или ненавидеть... Докажет, что Локи заслуживает любви. Такой любви, которая уничтожит все следы грязных прикосновений, сотрет из памяти все ужасы, коверкающие разум...Бог Грома зачем-то оглядывается на помещение и плотно прикрывает за собой узкую дверь.
Локи сюда больше не вернется. По крайней мере – не сейчас... Он и так слишком настрадался, чтобы в деталях вспоминать еще и йотунхеймский кошмар...Горло перехватывает спазмом. Ладонь сжимает острые края осколка в кармане, но боль не приходит. И Тор долго разглядывает ровный разрез, из которого медленно вытекает густая, яркая кровь...***– Тор? – почти испуганно дергается маг, едва Бог Грома дотрагивается до тонкой ладони младшего, – ты вернулся...
– Смотри, что я принес, – старший достает из кармана зеркало и вкладывает в холодные пальцы мага, – подумал, что тебе понравится.
Трикстер со слабой улыбкой разглядывает стекляшку и пытается пустить солнечный зайчик, но дрожащая рука роняет осколок и Тор едва успевает его подхватить.– Давай я, – выговаривает Бог Грома и ловит в зеркальную поверхность луч заходящего солнца.По стене прыгает бесформенное светлое пятно, не вызывающее у громовержца ничего, кроме досады, но Локи улыбается, следя взглядом за отсветом. И шепчет:– Мы поймали солнце...