Глава 20. "Его смерть на мне". (1/2)

В помещении воцаряется поистине мертвая тишина. Не слышно даже дыхания. Тор оглядывается на уткнувшегося в подушку брата и понимает, что не успел прикрыть иссеченную спину младшего.

Худые плечи мага чуть подрагивают.

Бог Грома поднимает смятую простыню и набрасывает натрикстера. Локи дергается, рвано дыша. На белой ткани тут же проступают ярко-алые полосы...

Громовержец мысленно просит прощения, чуть касаясь тыльной стороны ладони Бога Безумия. И чувствует, как младший благодарно сжимает его пальцы.Первым тишину нарушает Один:– Позволь спросить, сын, – голос Всеотца буквально пропитан гневом, – у тебя есть достойное объяснение всему происходящему здесь?

– А что здесь происходит? – хамски интересуется Тор, сжимая кулаки.

Больше всего сейчас хочется схватить отца за горло и не разжимать пальцы до тех пор, пока ненавистное лицо не посинеет, а с губ не сорвется последний хрип...– Не смей дерзить мне! – Верховный Бог в ярости делает шаг к сыну, – я задал вопрос! Что в твоей комнате делает этот предатель?! Он должен гнить в клетке! На завтра назначена его казнь! И ты, сын, нарушил закон!

– О, да! Закон! Где закон в том, что сотворили с моим братом?! – выкрикивает Бог Грома, – за что ты с ним так?!

– Он не твой брат! Ты прекрасно это знаешь! Он тот, кто уничтожил три мира! Чудовище! Грязный предатель! Кровожадная тварь! Как еще объяснить тебе?! То, что лежит на твоей постели – мразь, убивавшая детей!

Ярость захлестывает разум, будто цунами. В глазах вспыхивает красный фейерверк, рассыпается яркими сгустками...– И ты признаешь, что то, что творили твои воины – было сделано по закону? – тихо спрашивает Тор, – признаешь, что допустил все грязные издевательства, зная, что Локи беспомощен? Асгардское правосудие, значит? Вот как оно происходит?

Всеотец почти удивленно вглядывается в лицо наследника:– Он заслужил это. Неужели ты не видишь? В нем только ложь и тьма! Мы пригрели на груди змею!

– Змею? – с яростью переспрашивает Тор, – а не ты ли всю жизнь заставлял его выполнять самые грязные поручения? Не ты ли заставлял его лгать? Именно ты сделал его таким! А Локи верил тебе! Надеялся, что может сделать хоть что-то, за что ты удостоишь его хотя бы улыбкой! А потом... после всего, ты продал его Бюлейсту! Этому... – он замолкает, подбирая слова, – грязному извращенцу! Ты ведь прекрасно знал, что он творит со своими пленниками!

– Конечно, я знал, – кивает Всеотец,– только что это меняет? Локи заслужил каждое мгновение боли, которую испытал. За каждое зло – бывает наказание. И не важно, контролировал ли он происходящее, или нет. Его магия....

– Куда ты дел его магию? – перебивает Тор,– где его силы? Ты ведь отобрал их!

– О, это! – Верховный Бог улыбается, оглядываясь на окровавленную постель, – его бессмертие я уничтожил, как и полагается делать в случаях с предателями, по закону, а магия... Ее я использовал по назначению. Только вот... я забрал не все. И ты скоро поймешь, что это значит.– Скажи мне, отец, – севшим голосом выговаривает Бог Грома, – неужели ты настолько жесток? Верховный Бог должен быть справедлив, а не беспричинно мстителен! Что Локи мог сделать, чтобы заслужить эту боль?!Один несколько мгновений молчит, а потом движением пальцев подзывает охранника:– Унесите это отсюда, – он брезгливо кивает на худое тело трикстера, – я хочу поговорить с сыном.И Тор буквально отшвыривает дернувшегося было в сторону постели воина.– Никто не подойдет к моему брату, – раздельно выговаривает Бог Грома, выделяя последние слова, и перехватывает удобней рукоять молота, – больше никто не тронет его.

– Защищаешь? – зло спрашивает Всеотец, – а ты видел трупы детей, которых он убил?И громовержец краем глаза видит, как вздрагивает младший, сжимая в кулак тонкие пальцы.

– Мне плевать сколько людей, асов и йотунов убил Локи, – к горлу подкатывает удушливый ком, – потому что мой грех – будет гораздо тяжелей. Я убью своего отца.

– Взять его! – как-то визгливо кричит Один, отшатываясь к двери.А Тор молча уворачивается от удара и легким кистевым вращением пробивает затылок первому нападающему.

Следующие минуты превращаются для Бога Грома в смазанный кровавый сумбур. Раздробленные черепа, булькающие крики... Но Тор очень четко очертил для себя границы этого кошмара:ни одна красная капля не должна упасть на постель. Никто не приблизится к младшему. Ни при каких обстоятельствах...И в какую-то секунду громовержец понимает, что вокруг больше никого нет... И в комнате теперь только Всеотец, судорожно сжимающий посох.Тор проводит ладонью по лицу, пытаясь стереть кровь, и делает шаг. Туда, к выходу... В груди – только холодная решимость. Нет места ни сомнениям, ни страхам... Только осознание того, что убив Одина – он убьет того, кто причинил боль брату.

– Неужели ты поднимешь руку на отца? – выговаривает Верховный Бог, –убьешь меня ради этого грязного выродка? Представь на минуту, что и как делали с ним сначала Бюлейст, а потом и мои воины. Тебе не противно иметь к нему хоть какое-то отношение?

От этих слов горло перехватывает спазмом. В глазах темнеет, и Тор больше не контролирует себя.

– Ты зря сказал это, отец, потому что мои отношения с Локи гораздо ближе, чем ты можешь себе представить,– выдыхает он и широким размахом отправляет молот в цель. Но...Оружие ударяется в невидимую стену и со стуком отскакивает, едва не ударяя Бога Грома в грудь. Он едва успевает увернуться и перехватить рукоять на излете.

– Я не зря называюсь Верховным Богом, мальчишка, – гневно выговаривает Один, – ты еще слишком молод, чтобы сражаться со мной. Одумайся! Ты совершаешь ошибку, меняя меня на этого предателя!

– Он мой брат, – четко выговаривая слова, отвечает Тор и осторожно начинает движение.

Теперь он будет действовать обдуманней. Если бой с большой дистанцией невозможен, то нужно попробовать иную тактику.