Глава 22. Их последний рассвет (1/1)

Несомненно, отыщется в мире не один человек, считающий пустынный ландшафт более чем притягательным. Умиротворение, дополняемое лишь дуновением ветра, обнажённая земля и небо, отсутствие запахов и звуков?— когда не за что уцепиться взглядом, поток мыслей словно растворяется в этой гармонии, становится с ней одним целым, и это единство ни в чём более не нуждается; ничем не оттенённую истину бытия?— вот, что воплощает в себе пустыня. Но как быть с тем унынием, которым веет от песчано-каменистого пейзажа? Порою оно может быть невыносимым настолько, что все возвышенные думы меркнут. В мгновения боли и страха, когда уставшая земля обагряется кровью, пышущая жаром пустыня более не край единения с мирозданием, но место сродни самому Аду…Всё, включая воздух, было будто мертво. Исчезли выстрелы, топот копыт, крики, взрывы. Лишь вездесущая пыль заполняла пространство, и девушке, лежащей на земле, казалось, что столь же непроглядный туман захватил и её голову. За пыльным занавесом скрылось не только небо - сам солнечный диск полностью рассеял свои лучи, окрасив всё вокруг в грязно-жёлтые тона.Всякий раз, когда ей хотелось пусть слегка приподняться, невыносимая усталость овладевала каждой клеткой тела. Исчезли даже отчаяние и ужас, ведь девушка осознала?— произошедшего не исправить, дальше для всех станет только хуже. Оттого не будет ли правильнее испустить дух прямо здесь и сейчас, позволить себе задохнуться пылью, иссушить себя зноем до последней косточки?..—?Алёна,?— чётко прозвучало совсем рядом.Громова приоткрыла веки.Кто-то стоял над ней тут же, нарушая личное пространство. И, вопреки измождению, девушка почувствовала, как страшно ей стало. Если это он, её злейший враг, что он сделает? Но ужаснее?— как сможет она достойно ответить ему?..—?Алёна.Нет, голос принадлежал женщине. Русскоговорящей, но совсем незнакомой, даже слишком… странной…—?Вставай, Алёна.Громова зажмурилась и, не выдержав напряжения, подняла голову.—?Не бойся.Чужая рука прикоснулась ко лбу девушки, и та медленно распахнула веки.Два бездонных голубых ока смотрели сверху вниз. Алёна поняла, кто перед ней, но не почувствовала и тени испуга. Лучше не сопротивляться и отдаться этому безумию полностью, так будет легче.Громова подтянулась, подогнув под себя ноги, обвила руками колени рядом стоящей и прильнула щекой к её подолу:—?Лонда!.. Лонда… Что теперь будет?.. Что с нами будет?..—?Не плачь, Алёна,?— на чистом русском проговорила Лондана, повернула голову девушки лицом к себе и стряхнула слезу с её подбородка.—?Тебя больше нет… и… мне уже всё равно, что произойдёт, но Саша… —?сердце Громовой сжалось при мысли о сыне.—?Встань, Алёна, поднимись на ноги.Капитанская дочка, сперва проигнорировав слова подруги, сделала ленивую попытку привстать, однако Лонда крепко ухватила Громову за руки и потянула вверх.—?Вот так,?— молвила ведьма, поправляя одежду вытянувшейся во весь рост Алёны. —?Ты не должна говорить так, тебе есть, ради кого жить.—?Он забрал его! —?выпалила морячка. – В тот самый город, откуда мы бежали, я больше никогда его не увижу?! –девушка накрыла глаза ладонями, готовая снова упасть без чувств.—?Увидишь ли ты своего сына?— зависит от многого, ты не должна отчаиваться. Так же, как и ваше спасение… —?губы Лонданы тронула улыбка. — Я буду защищать вас, как и раньше.Взгляд Алёны при этих словах наконец сфокусировался, и неприкрытое удивление выразилось на её лице:—?Ты выжила?.. Но я видела, как…—?Нет, Алёна. Я сейчас бесплотна, но не пугайся, ты не лишилась рассудка. Я хочу, чтобы все знали?— я не покину вас. С первого полнолуния и каждые последующие дни и лунные ночи я буду защищать лагерь. Главное?— будьте рядом.—?Рядом… Да уж,?— капитанская дочка безучастно отвернулась. – Какой бред!.. Я сойду с ума без Саши, я уже схожу!.. Что мне делать? Он в этом ужасном городе с этим… Он станет таким же, как они, если выживет… Это я виновата, мне нельзя было оставлять его без присмотра!—?Алёна,?— Лондана положила руки на плечи Громовой. – Твой сын — такой же Человек, каким был твой отец. Помнишь, что я тебе говорила? И пойми одну вещь: даже Демоны любят своих детей.Ярко-голубые глаза ведьмы встретились со взглядом морячки, выражая то самое понимание, какого однажды испугалась Алёна. Сейчас девушка не боялась, но, наоборот, почувствовала так необходимую ей поддержку.—?Теперь возвращайся в лагерь,?— Лонда неторопливым жестом направила Громову вперёд. – Ты нужна Максиму, ему тоже тяжело.Брюнетка пошатнулась и сделала два неуверенных шажка.—?Не забудь моих слов, Алёна! —?раздалось со спины.Громова неторопливо обернулась. Ей не хотелось поворачиваться полностью, но и бокового зрения хватило, чтобы понять?— сзади никого уже не было. Девушка зажмурилась, выдавив по слезинке из каждого глаза и на миг преисполнившись жалостью к себе, а затем продолжила медленный путь к полуразрушенным ограждениям лагеря.?Чего только ни померещится при солнечном ударе?,?— с горечью думала Алёна, силясь выбросить из головы только что растворившееся видение.…—?Макс, давай, давай, открой глаза!Для лежащего на неплотном покрывале парня любой звук казался чересчур громким и болезненным. И веки он не поднимал вовсе не из-за того, что был без сознания. Просто очень болела голова.—?Макс? —?кто-то рядом снова произнёс его имя.—?Я… я в порядке,?— Григорьев прищурился и, так и не разглядев лицо той, что звала его, вновь зажмурился.—?Раньше отозваться не мог? Сотрясение, наверное… Кто тебя так, когда успели?Сын старпома постарался задуматься, воспроизвести в памяти момент встречи с противником и то, на чьей стороне изначально был перевес сил…—?Не помню я, разве это важно… Мы победили?.. —?выдавливая из себя каждое слово, произнёс он, но в следующий миг глаза парня открылись, и он приподнялся на локтях:?— А Алёна, где она? И мой сын?Зябликова встретила взволнованный взгляд Максима и деловито цокнула языком, заметив, как выражение испуга на лице моряка сменилось страдальческой гримасой.—?Не вскакивай так резко.—?Так, подожди,?— немного отойдя, вновь заговорил Григорьев,?— где Алёна и Саша? Они в безопасности? Это единственное, что меня интересует.Где-то снаружи послышался грохот разрушающегося сарая.—?Я не встречала их,?— выждав паузу, отозвалась Ира.—?Как это не встречала? Они же были… ай!.. они же были вместе с тобой в укрытии!.. Я видел их, их схватил один из военных, с которым мы сцепились… Но что было после того, как я вырубился, я не знаю! Ира, где ты видела их в последний раз?!Макс рывком сел, с трудом сохраняя равновесие, и тут же жестами дал понять, что его вот-вот стошнит.—?Спокойно, я сказала! —?Зябликова вовремя подала посудину. —?Всё кончилось, они в лагере, где им ещё быть? Нашли другое укрытие, наверное.—?Сколько времени прошло?—?С тех пор, как отступили военные, где-то минут тридцать. И пока я с тобой сидела, возможно, Алёна и Саша уже объявились.—?Я… сейчас пойду, разыщу их,?— настолько уверенно, насколько мог, проговорил сын старпома.—?Ага, будем делать ставки, сколько адекватных шагов ты сделаешь? Лежи, герой, я пойду, поспрашиваю о них.Много людей было снаружи. На первый взгляд могло показаться, что обитатели лагеря отделались минимальными людскими потерями. Всех погибших и раненых уже укрыли, и теперь оставалось разобраться с телами убитых военных и многочисленными разрушениями.Ирина уже не раз с тех пор, как смолкли последние выстрелы, оббегала всю территорию лагеря в поисках Алёны и Саши и сейчас делала это без особого энтузиазма, почти отчаявшись и предчувствуя неладное. Она всякий раз мысленно возвращалась в убежище, в коем укрывалась во время боя, но никак не могла вспомнить момент, когда внук капитана мог выйти наружу. Конечно, после обнаружения пропажи, все разом готовы были отправиться на поиски мальчика, но кого в итоге винить в случившемся? Ира не переставала думать, что часть вины лежит и на ней… Наконец, уже собираясь возвращаться к Максиму, девушка приметила знакомую фигуру, вяло семенившую в направлении землянок.—?Алёна! – Зябликова чуть не сбила подругу с ног. – Я тебя везде искала! Макс волнуется, где ты пропадала? И где Сашка?—?С Максом всё нормально? —?последовал встречный вопрос.—?У него сотрясение, его кто-то серьёзно отметелил. Но не переживай, он справится, ты только пойди к нему, он очень беспокоится.—?Ира, Саши нет,?— Громова неуклюже склонилась над ухом Ирины и сквозь слёзы в горле тихо выдавила:?— Его забрал Герман. Прошу, никому… не говори, что это был Герман…***Почва в этих краях остывает быстро?— стоит только солнцу опуститься достаточно низко, и на смену нестерпимой жаре приходит холод. Хотя всем сейчас было не до него. Казалось бы, зачем этим обречённым людям суетиться? Оттого, что они не знали, что им делать. И пока что исход виделся лишь один.—?Мы все погибнем,?— вполголоса проворчал веррийец по-имени Эрд, глядя в глаза Алёне. – Поэтому, может, и к лучшему, что твой сын там, а не здесь. Громова не отреагировала. Должно быть, каждый в лагере выразил ей свои соболезнования, она точно уже и не помнила. Проблем у всех было полно и без этого. Ира Зябликова утешала подругу ровно до того момента, пока не узнала о смерти Рената. Ракита чуть ли не кусал локти от горя и рыдал, как маленький ребёнок на пару с Надей. Макс то уединялся, выпуская эмоции, то молча сидел в обнимку с любимой, то с выражением праведного гнева на лице слонялся по лагерю, с жаром допытываясь до командира и совсем забыв о сотрясении мозга и избитом лице. Постоянно рядом с Алёной находились только Лера и Орлуша, который не переставал сожалеть и о потере верного Сашиного друга?— Лучика.Беспробудный траур моряков был прерван любопытной картиной. Из главного убежища вышел командир, следом за которым пара беженцев вела троих безоружных военных. Один из сопровождающих оказался Максом, который не мог позволить себе пропустить допрос пленных.—?Отведём их в пустую землянку, они нам не будут помехой, все наши припасы уцелели,?— заговорила Грита, подавая военным флягу с водой.— Так может, сразу оружие им дать? – повысив голос, откликнулся командир. —?Его-то у нас теперь ещё больше стало! —?Эрбет, они Полулюди, не забывай. —?Не я забыл об этом, а они сами, —?голубоглазый нахмурился и нервно потёр шею. – Отведите за ограждение, там покончим с этим. —?Что это значит? —?встрепенулась Грита. – Ты хочешь их расстрелять? Этого нельзя делать, мы не должны так поступать!—?Я отдал приказ. —?Это нарушает церковные законы!—?Преподобная Сестра,?— командир смерил блондинку раздражённым и почти презрительным взглядом,?— мы не Ваши прихожане. Мы на войне, и здесь действуют только её законы. Процессия направилась за периметр, к уцелевшей части забора. На возражения Гриты больше никто не обращал внимания, да и вообще?— каждый был занят своим делом. Изменилось лишь поведение Алёны. Она уверенно поднялась на ноги и последовала за обречёнными на смерть пленниками, провожаемая недоумевающим взглядом сестры. Когда конвой достиг своего пункта назначения, старшая Громова встала поодаль так, чтобы хорошо было видно и палачей, и их жертв.Макса там не было. Он остался на том месте, где прежде сидели капитанские дочки, и внимательно наблюдал за девушкой. И в миг, когда раздался залп ружей, он открыл для себя другую Алёну. Хоть она была от него на большом расстоянии, было заметно, как Громова изменилась в лице, какое удовлетворение испытала от увиденного, расправив плечи, будто сбрасывая ношу. Она вернулась к Григорьеву с опущенным взором, но гордо поднятой головой, словно лично пристрелила злейшего врага.—?Алёна,?— спустя час к поедающим скромный ужин сёстрам пристроилась Ксения,?— как ты себя чувствуешь?—?Терпимо.—?Я могу дать тебе ещё успокоительного.—?Не надо тратить всё на меня,?— еле слышно ответила заплаканная Громова. —?Где нам ночевать? В землянках нельзя?—?Нет, это опасно. Нагрянуть могут в любую минуту,?— Данилова тяжело вздохнула. – Сказали приготовиться к ночлегу в оазисе, спрятаться там как можно дальше. Надо будет найти одеяла потеплее, костры разводить не разрешают.—?Рената похоронили?—?Да, мы… выпросили, чтобы его захоронили отдельно… А то всех в братской могиле закопали, сжигать не стали. Петька там до сих пор сидит… Алёна, можно спросить?—?О чём?Ксения поудобнее подогнула ногу, бросила взгляд на Валерию и неуверенно начала:—?Макс говорит, что совсем не разглядел того военного, который… забрал Сашу. И… по-моему он хочет отправиться на его поиски. Понимаешь? Это же безумие! Ты должна поговорить с ним.—?Ему тоже тяжело. Ведь он?— отец. Ты знаешь, что такое - быть матерью?—?Алёна, я понимаю, но тот военный… Зачем ему твой сын? И… я вижу, он душил тебя, ведь так? –доктор жестом указала на синяки на шее морячки.—?И… —?Алёна задумалась,?— что ты хочешь сказать этим? —?она посмотрела Ксении в глаза, заморгала и глубоко вздохнула:?— Ты хочешь сказать, что я чего-то недоговариваю? Что-то скрываю от Макса? Или от тебя? Или от дяди Юры? И вообще!.. —?Громова повысила голос и вскочила на ноги.—?Алёна тише, прости меня… Я не…—?Да ты не способна понять ни на грамм, что я чувствую сейчас! Никто здесь на это не способен! Что мне ваши утешения, моего сына не вернуть, и я лучше сама пойду искать его, чем погибну просто так, от рук этих нелюдей! Но ты мне что-то ещё предъявляешь?!..Капитанская дочка разошлась не на шутку. Доктор молча смотрела на истерику девушки, всё больше убеждаясь в своих давних догадках. Ей было искренне жаль Громову, что бы та сейчас ни говорила. Алёна уже срывалась на проклятия в адрес всех и вся, пока тираду несчастной матери не прервал подоспевший Макс.—?Ксения, уйди. Мы сами справимся.Парень прижал Громову к груди и холодным взглядом проводил Данилову. Вряд ли они уснут в эту ночь. Но он больше не покинет Алёну. До тех пор, пока не решится вопрос их выживания, он не посмеет исполнить задуманное, дабы разом не потерять двух самых дорогих ему людей.***Тихая улица. Она, как и многие окружающие её переулки, умолкала куда раньше полуночи. Где-то за горой догорали последние лучи солнца, но унылого вида дома уже были погружены по мрак. Мрак, который исходил здесь от каждого камня, от окон, что вели в комнаты, где их обитатели денно и нощно со страхом гадали, не подняли ли в очередной раз порог по крови хоть на один процент.Уверенным шагом по улочке направлялся человек в военной форме. Тот, кто у местных жителей мог вызвать лишь осторожный и недобрый взгляд в свою сторону. Трудно было во тьме разглядеть его лицо; попади на этого человека свет фонаря, можно было б лишь подивиться его виду – одежда покрыта пылью, офицерские знаки отличия не по уставу перевёрнуты в разные стороны, и даже новенький берет испачкан в земле…Человек (или, сказать точнее, Получеловек) прижимал к груди что-то большое, укутанное покрывалом либо мешком, и заметно спешил добраться до дома, чтобы никто посторонний лишний раз его не встретил. И, наконец дойдя до заветной двери, он немного нервным движением достал из кармана ключи, открыл и через миг захлопнул за собой дверь.—?Элмари! Элмари!.. Быстро ко мне, где тебя носит?!—?Вы вернулись, рэм… —?застигнутая врасплох внезапным появлением хозяина служанка сразу смолкла, силясь придумать оправдания своей нерасторопности.—?Возьми его! —?мужчина передал девушке свою ношу. – Дай ему чего-нибудь поесть, приведи в порядок и уложи спать.Одеяло свёртка отогнулось, и служанка с огромным изумлением обнаружила, что держит на руках ребёнка.—?Это… рэм, это…—?Да-да, сообщи, как всё сделаешь.Военный запер входную дверь, занавесил ближайшее окно и оставил растерянную домработницу наедине с маленьким гостем, скрывшись на втором этаже.Мужчина положил руки на край письменного стола, словно ища опоры. Он провёл в пути под палящим солнцем весь день, мчал по неровным каменистым дорогам, не давая отдыха коню. Пусть офицер и вынужден был останавливаться на нескольких блокпостах, докладывая о произошедшем, он всё равно, не теряя ни минуты, отправлялся дальше, дабы никто не уличил его в содеянном…Зачем Герман забрал его с собой? Мальчишка не издал ни звука на протяжении всей дороги, но теперь… Теперь придётся жить в постоянном напряжении, скрывая правду. Кто бы ни был отцом ребёнка, кровь мальчика не может быть ?чистой? настолько, чтобы дать ему право жить в этой стране. Ворожцов много раз за сегодня думал об этом, пытался понять, что же его побудило совершить такой необдуманный поступок. Поверил ли Герман Алёне? Нет. Или… почему нет? Ему следует получше приглядеться к мальчишке, на что времени будет ещё достаточно…Майор очень устал, был голодным и морально истощённым. И всё же первым делом он позаботился о том, чтобы Элмари накормила ребёнка. Возможно, чужого… Но сейчас Ворожцов думал уже не об этом, а о том, где искать теперь пропитания на троих, ведь из-за очередей и нехватки продуктов в магазинах от ужина зачастую приходилось отказываться, несмотря на гарантии в виде карточек. И размышлял так Герман, осушая третий подряд бокал. Не с алкоголем, как случалось нередко, а с обычной водой, графин с которой стоял тут же, подле настольной свечи.—?Рэм… Вы не спите? Я всё сделала, как Вы сказали.—?Как он?—?Только попил воды, почти ничего не ел. Сейчас уснул.—?Ты оставила его в гостиной? Перенеси сюда… Нет, стой. Я сам, —?военный, не спеша, встал и мрачно взглянул на служанку:?— Никто не должен его видеть. И слышать. Ни соседи, ни полиция — никто, запомни.…Звонкий сигнал телефона прорезал сонную тишину скромной квартирки, пробудив всех трёх её обитателей. Герман резко встал с кровати, при этом стараясь не напугать только что проснувшегося ребёнка, и нажал на кнопку принятия вызова. Разумеется, беспокоили из участка. Причём говорили таким тоном, будто на часах был разгар рабочего дня, а не пять утра. Зачем он только ответил на звонок?.. Ворожцову следовало бы отправиться в участок незамедлительно, как только он пересёк границу города. По понятным причинам он этого сделать не смог. Теперь придётся долго объясняться…Взгляд мужчины упал на кровать, где в синеватом полумраке чернели два маленьких зрачка. Герман зажёг свечу на письменном столе и присел на краешек койки. Мальчик, лежащий у самой стены, сжался сильнее прежнего, его глаза с подступающими слезами покраснели и округлились от страха, но малыш всё не издавал и звука. Может, он немой?.. В свете недалеко стоящей одинокой свечи каждая из черт внешности маленького гостя была видна на удивление чётко. И Ворожцов заметил чёрную точечку на переносице, в точности такую же, какая имелась и у него самого. Значит, всё-таки не соврала?..Своему открытию военный был, конечно, рад, но лишь в глубине души, лишь про себя он почти улыбнулся. А на деле отворотил взгляд от сына, потому что понял банальную и печальную вещь. Ребёнок проснулся и увидел, что всё произошедшее не было страшным сном, и мамы по-прежнему нет рядом; вокруг всё непонятное, чужое и даже жуткое. Ничего удивительного, что мальчишка замкнулся в себе и боится произвести малейший шум… В таких раздумьях Ворожцов встал с кровати, привёл себя в порядок, наскоро перекусил и озадачил безжалостно вырванную из объятий постели служанку новыми наставлениями касательно малыша.И вот наконец?— встреча с предрассветным холодом, покрытыми росой камнями улиц ещё спящего города. Герману пришлось добираться до центра своим ходом, несмотря на срочность. Он понятия не имел, знает ли кто-то из офицеров о том, что майор вернулся из лагеря не с пустыми руками. Если да, то это грозит обернуться серьёзными проблемами…—?… никто больше не сможет подтвердить моих слов, говоришь? Сколько охранных пунктов по дороге в город расположено, не подскажешь?—?О том, что там было что-то ценное?— никто, досмотра быть не могло. Простите, рэм, я вовсе не хотел рассердить Вас. Просто рэм майор…—?А вот и он!Разговор офицеров прервало появление на пороге фигуры. Все уставились на вошедшего.—?Доброе утро,?— без лишних церемоний бросил Герман.—?Как, выспался??— капитан, что последние сутки осаждал вместе с Ворожцовым лагерь, лукаво прищурился. —?Мы вот с лейтенантом ещё не отдыхали, хотя это ты должен быть на месте младшего офицера! — Герман, что произошло? —?спокойным тоном заговорил темнокожий комиссар. – Почему не отчитался сразу по прибытии??Дело плохо?,?— мелькнуло в голове Ворожцова, но внешне он без особых усилий ничем не выдал своё волнение.—?Я проскакал на лошади полпустыни. В отличие от тех, кто вообще не участвовал в штурме, но бежал с поля боя на машинах.—?И на кого ты намекаешь? —?вскочил на ноги капитан.—?Тихо, тихо, успокойтесь, —?охладил пыл подчинённых командир. – Герман, мы тут многое уже обсудили без тебя. Из твоих людей присутствовал лейтенант Хорц.?— Белокурый паренёк на соседнем стуле многозначительно кивнул майору. – Штурм сорвался из-за того, что мы недооценили силы противника, во-первых, а также по причине нанесённого нам удара в тыл.—?Именно, —?подал голос капитан. – Чистокровные тоже не отдыхали, пока твоих там внизу жарили. Среди Людей был маг, который знатно дал нам прикурить, оттого мы и спасовали. А вот вам приказа отступать никто не давал.—?Я не самоубийца, я понял, что пора уводить людей.—?Правда? Таков был мотив? Или, может, дело в том, что ты захапал себе крупную добычу из лагеря и поспешил скрыть её дома?Герман на миг изменился в лице. Как ему показалось, он за долю секунды обвёл взглядом каждое из трёх присутствующих лиц. Как он планировал соврать? Сейчас от волнения всё уже забылось, оставалось импровизировать.—?Что ты имеешь в виду? —?издалека начал он.—?Все, кто видел тебя на блокпостах, сообщали, что у майора с собой был какой-то нехилый такой свёрток припрятан. Может, в нём и скрывалась истинная причина твоего скорого отступления? —?Ты про сумку с провиантом одного из моих людей? Я её выбросил в итоге, как понял, что мне она не пригодится. Знаешь ли, всякое может произойти в дороге, что провизия придётся кстати.—?Провизия, значит, хорошо. Кто из рядовых тебе её дал? Кто это видел? И почему ты так спешил? Не потому ли, что боялся досмотра?—?Какие подтверждения тебе нужны? В нас швыряли огненные шары, думаешь, легко было разглядеть лица?—?Рэм капитан, —?вдруг выпалил лейтенант Хорц,?— я могу подтвердить слова майора. Я сейчас вспомнил момент, ему действительно вручил сумку один из подчинённых.Остальные офицеры с недоумением уставились на блондина.—?И ты вспомнил это только сейчас? —?недоверчиво вопросил капитан. —?Ни слова об этом прежде не было. Парень, послушай, если ты просто прикрываешь своего командира, тебе выйдет это только боком…— Я никого не прикрываю, я говорю правду,?— взгляды лейтенанта и майора встретились. – Рэм майор не был никем уличён в совершении какого-либо противоправного действия, поэтому эту тему мы можем больше не затрагивать.Младший офицер едва ли не заговорщически смотрел на Германа. Тот стоял почти в шоке от такой неожиданной поддержки. Однако капитана слова лейтенанта лишь ещё больше раззадорили:—?Ну, нет, друзья, не вам указывать, какую тему закрывать! Я уверен, что мы ещё увидим дело майора на Вашем столе, рэм комиссар! Я позабочусь об этом. На полтона ниже проговорив последние слова, разгневанный офицер покинул кабинет. За ним к выходу направился полукровка Хорц, пожав на прощанье руку майора. Ворожцов остался наедине со своим темнокожим начальником.—?Он всю ночь такой,?— комиссар скорчил недовольную мину, имея в виду капитана. – Да что там?— он всегда такой! Не обращай внимания,?— офицер устроился на стуле поудобнее и закурил. —?А этого лейтенанта не упускай?— карьерист! И ты, похоже, для него вроде идеала. Будет, как верный пёс, хвостиком за тобой бегать,?— мужчина выдохнул дым и хрипло засмеялся.Герман тоже почувствовал значительное расслабление от дружелюбного настроя старшего офицера:—?Что теперь с лагерем? Им больше негде укрыться, можем без проблем справиться. —?Это да, это конечно,?— согласился комиссар. —?Но знаешь, сколько всего навалилось? На севере, в Шер-Самрэ, бои уже почти на улицах города идут. На юге объявилась шайка контрабандистов, которые помогают бежать полукровкам морем. А ещё?— новый указ готовятся подписать?— то ли проценты снова повысят, то ли ещё что придумают, сейчас туда пойду как раз на совещание. Сколько можно уже? В самом правительстве этих ройце пруд пруди! Так что… с лагерем мы разберёмся, сегодня же и возьмём их, но кроме него проблем… Уйти бы скорее, надоело… — А мне как, к работе возвращаться? —?К старой работе? Нет, говорю же, меняют законы опять, ты пока отдыхай. Жалованье не забудь в кассе забрать… А я ещё немного… и тоже отдыхать буду… Что за удача? Ворожцову невероятно повезло. Начальник обычно был очень проницательным, всегда мог отличить ложь, а тут… Да ещё этот странный лейтенант. Не ожидал Герман, что кто-то из коллег способен вступиться за него. Быть может, не всё так уж и плохо?Основная мысль, что вертелась в голове майора по пути домой, была посвящена уже не разборкам в участке, а старым знакомым, обитающим в злосчастном лагере. Ворожцов был разочарован, что операция по поимке беглецов пройдёт без его участия. Он хотел бы о многом поговорить с бывшими членами экипажа – о проекте ?Александрия?, о Викторе Громове, о Раките, о ребёнке… Теперь этих людей ждала бесславная смерть… Должно быть так…Герман вдруг смутился, когда осознал, что объект его раздумий в который раз за последние дни приходит из той далёкой, почти забытой жизни… и даже из двух жизней… Очертания полицейской машины у его дома заставили военного вернуться в реальность. Трое мужчин стояли возле двери двухэтажной квартиры и ждали, когда им откроют.—?Капитан,?— узнал Герман коллегу,?— мы, кажется, в участке уже всё обсудили?—?О, так и думал, что ты ещё не вернулся. Мы тоже только что подъехали. Но тем лучше,?— Демон расплылся в улыбке и обратил взор на своих спутников. —?Майор Ворожцов, познакомьтесь, это майор Лерэм с помощником, северо-восточное отделение. Оба представленных друг друга офицера обменялись кивками. Герман с досадой отметил про себя жёлтые нашивки нового знакомого. Тем временем капитан продолжал:—?Мы к тебе в гости не с пустыми руками. У нас имеется ордер на обыск, так что… не обессудь,?— полицейский наигранно развёл руками. –Отвори нам, пожалуйста. Ты же не будешь против. Ворожцов едва ли не скрежетал зубами от гнева и безысходности. Но что он хотел? Надо же быть таким идиотом, чтобы выкрасть из лагеря целого Человека!..—?Покажите ордер,?— молвил майор-полукровка и принялся изучать поданную бумагу. – Какие основания? —?По показаниям свидетелей ты заподозрен в нарушении устава. Контрабанда, хищение госимущества касаются тебя же. Точнее, могут коснуться, если мы найдём доказательства, на что разрешение у нас есть, и ты больше ничего требовать не можешь. —?Бред! —?Герман чуть не скомкал документ. —?Ты сам-то веришь в то, что думаешь?! —?Это сейчас не важно,?— капитан приосанился и гордо поднял голову. —?Открывай! Ворожцов не мог не повиноваться. И в этой обстановке он не придумал ничего лучше, кроме как повысить голос, дабы предупредить находящуюся в квартире служанку об опасности.—?Мне нечего скрывать, капитан!?— полукровка вставил ключ в замочную скважину и с лязгом повернул его. —?Можете обыскать моё скромное жилище вдоль и поперёк! —?Сильное, однако, заявление! Чистокровный Лерэм с помощником прошмыгнули внутрь. Герман собрался было идти следом, но коллега его задержал:—?Майор, они сами разберутся. Не переживай, ничего лишнего не возьмут. Мы с тобой тут постоим. —?Что я по-твоему мог украсть из лагеря? —?Ну… —?капитан опёрся спиной на дверной косяк. —?Может, ты с беглецами как-то связан? Какие-то ценные документы, деньги, артефакты… Как мои приятели найдут, так и узнаем. —?Ничего они не найдут. У меня вещей немного. Полукровка хоть и находился на грани срыва, успокаивал себя тем, что полицейские не выбежали из квартиры в первые же секунды с ребёнком на руках. Значит, Элмари успела спрятать его. Но где же там спрячешься, тем более когда обыск проводят профессионалы?..—?Что, совсем не страшно? – криво ухмыльнулся капитан.—?Мне скорее смешно, что ты веришь во всю эту чепуху, которую сам и выдумал,?— огрызнулся майор.Ворожцов сжал правую руку в кулак, подавляя мимолётное желание выхватить из кобуры пистолет. Ухмылка Демона, стоящего напротив, вызывала в мужчине бурю эмоций, которые вместе с нахлынувшим волнением заставляли сердце выстукивать чечётку. Скрыть частоту дыхания возможным уже не представлялось. Герман просто посмотрел в тёмные глаза капитана… Ещё минуту он не выдержит… Конечно, конечно проявив сопротивление, подозреваемый сделает только хуже. Но что будет с мальчиком? Ведь он его сын?.. Ещё миг, и доселе всегда крепкие нервы сдадут…—?Ну, что капитан? – вышел на улицу Лерэм с помощником. —?Мы ничего не нашли. Вообще майор Воро…? —?Ворожцов,?— подсказал Герман.—?Да, майор Ворожцов не отличается состоятельностью, как мы поняли. Только для холостяка подозрительно чисто. У тебя есть служанка? —?Есть, —?скрывая замешательство, ответил полукровка. —?Она в это время на рынок ходит. Понимаете, какие там очереди. —?Ну да, ну да… Пойдёмте отсюда. Извиняй за беспокойство, Ворожцов. —?Постой, постой! —?завертел головой капитан. – Но ведь… ты сразу отправился именно домой… А что, Герман, не боишься отпускать служанку одну? Ворожцов фыркнул:—?Хм, а ты, похоже, ходишь всюду со своей домработницей под ручку? Демон отвёл взгляд и неуверенно закусил губу.—?Ладно… —?процедил он. – Всякое бывает. Это же наша работа, Герман, понимаешь? – капитан с вяло улыбающейся физиономией протянул майору руку.—?Да, конечно,?— стиснув зубы, ответил рукопожатием Герман. —?Всё правильно. Удостоверившись, что полицейские сели в машину и отъехали на приличное расстояние, Ворожцов принялся лично обыскивать дом в поисках служанки и ребёнка. Помещения были совсем небольшие, и никаких лазеек и потайных мест в квартире не имелось, однако спустя пять минут поисков на зов до сих пор никто не откликался. Быть может, домработница и впрямь ушла в магазин, прихватив с собой мальчика? Но Герман велел ей оставаться дома, пока не вернётся сам…Спустя ещё несколько минут мужчина заметил, что единственное окно в комнате на втором этаже не закрыто. И стоило ему выглянуть на улицу, как стало ясно, что служанка, спрыгнув с ребёнком со второго этажа, спряталась в проулке.—?Откуда кровь? Он не ранен? —?поинтересовался военный, приведя Элмари в дом.—?Мальчик не пострадал, это я поцарапалась об стену, страшно было прыгать. Ворожцов принял ребёнка из рук девушки:—?Молодец, всё правильно сделала. На первом этаже ему лучше вообще не появляться. —?Рэм, он всё утро либо спит, либо плачет. И ничего не ест, ничего не говорит, ничего не понимает, я не знаю, как успокоить его. —?Язык его родителей знаю только я,?— Ворожцов на секунду нахмурился, подумав о Максе.—?Простите, рэм, но… этот ребёнок ведь Человек, да? Герман осторожно посмотрел в зелёные глаза Элмари.—?Будь по-другому, я бы так его не прятал. —?Но кто его родители? Почему Вы приютили его? —?Кто родители? А у тебя нет предположений? —?У меня? – служанка испуганно заморгала. —?Н-нет, откуда мне знать?.. Майор снова вгляделся в лицо девушки. Даже если у неё и есть догадки, она их не озвучит. Сочтёт за грубость или что-то в этом духе. По крайней мере, именно такой вывод сделал Герман, видя настороженный взгляд Элмари.—?Ладно. Не бери в голову. Иди, обработай свои раны. Он всегда был вежлив со служанкой. А сейчас она в особенности этого заслуживала… Ворожцов услышал тихие всхлипы. Мальчишка на его руках снова глотает слёзы, и откуда только в нём столько воды, когда ничего не ест?.. Мужчина прижал ребёнка к груди. Дети в этом возрасте уже могут общаться, у Германа ведь была дочь, он помнит. И эти воспоминания вдруг вызвали скромную улыбку на усталом лице… Мальчик ещё заговорит, стоит ему лишь дать время привыкнуть. Ведь мать ему не суждено будет больше увидеть…Всё-таки так жаль, что Ворожцова не отправили добивать лагерь тех отчаявшихся людей…