2. Оттиск (1/1)

Когда Доктор вернулся, ее не было. Он даже почти разочаровался – наваждение прошло, а ученая пытливость давала о себе знать. Оглядев пустую комнату, он подошел к кровати. Там, где она сидела, на простыне остался след. Просканировал звуковой отверткой: нейтрино действительно было в достатке, как и везде. Ничего необычного он не нашел. Пробовал говорить с Гибаряном: тот заикался, начинал смеяться – горько, истерически, – рассказывал что-то обрывочное, что Доктор не мог разобрать. Одного добился: – Играется с нами океан, дорогой Доктор. Знаете, как дети рушат муравейник и смотрят, что будет? Без всякой злобы, из чистого любопытства, а может, чуть-чуть из-за врожденной тяги к разрушению? Вот и мы ему такие же муравьи. – Эти ?гости? – лишь образы, ничего более, – покачал головой он. – Мучаете вы себя сами. – Как платок Фриды, только слово замолвить некому… – не стал спорить Гибарян. Затем он поднял взгляд. Глаза у него были чуть мутные за стеклами круглых очков, но светлые и добрые, только усталые. – А может, подарок это, а не проклятие. Прощение, – с улыбкой проговорил он.Вечером того дня Гибарян покончил с собой. Вернувшись в выделенную ему спальню – суматоха, белое лицо Гибаряна перед глазами, впервые сдавший, истерический Снаут, Сарториус, так и не вышедший из комнаты, тело, его собственными руками затолканное в морозильник, как кусок мяса, – Доктор затворил дверь и увидел ее.– Где ты была? Даже если в ее основе лежали нейтрино, у нее была физическая оболочка – Доктор чувствовал, – а значит, она не могла просто исчезнуть. – Здесь, – удивленно ответила она. – Ты сказал мне ждать, и ты так странно себя вел, что я не стала идти за тобой. Что случилось? Ты весь белый. – Я заходил сюда несколько часов назад, и тебя не было. Она неловко засмеялась.– В смысле – несколько часов назад? Тебя не было от силы минут двадцать. Доктор кивнул на окно.– Красное солнце садится. Когда мы говорили, оно поднималось.Уже сбитая с толку, теперь она, кажется, по-настоящему испугалась.– Доктор, я не понимаю, что происходит, но это что-то с этой планетой. Она как-то странно на нас влияет. Я не знаю, почему ты говоришь все это. – Пойдем, – позвал он и, взяв ее за руку, потянул за собой.Он шагал так стремительно, что ей, на голову ниже, приходилось почти бежать вслед за ним. Оказавшись в лаборатории, она с недоверием огляделась и опасливо вжала голову в плечи. – Послушай, – тихо, размеренно заговорил Доктор. – На этой планете есть океан. Он разумен. Более того, мы думаем, что он телепат. Мы еще не разобрались, почему, но он посылает нам образы людей, которые... сильно отпечатались в нашей памяти. Я знаю, ты можешь думать, что ты Роуз, но на самом деле Роуз в параллельной вселенной, со своей семьей. Мне очень жаль, но все, что ты помнишь – это то, что я знаю о ней. Прости, мне нужно было лучше следить за своими ментальными барьерами. Думаю, он смог прочесть это, пока я спал. – Ты пытаешься сказать, что я ненастоящая?– Ты, возможно, совершенно настоящая. Я не знаю, как ты была рождена и что представляешь собой, но, думаю, это больше, чем галлюцинация. Твои воспоминания – нет.Она тряхнула головой.– Ты только что почти назвал меня галлюцинацией, Доктор. Откуда ты знаешь, что ты настоящий? – оборонительно спросила она. – Я не могу на это ответить. На самом деле, я хотел провести небольшой анализ, и если хочешь, я могу протестировать нас обоих. Ты позволишь?Доктор протянул руку, и она неохотно вложила в нее свою ладонь. Забрав образцы крови у них обоих, он наполнил две пробирки и через некоторое время позвал ее к микроскопу.– Посмотри, – сказал он, и она, бросив на него подозрительный взгляд, склонилась. – Структура крови повелителя времени. У нас процесс регенерации клеток проходит быстрее за счет особого вида тромбоцитов.Он подложил под микроскоп другое стеклышко – кровь, скорее всего, принадлежала Сарториусу.– Человеческая, – пояснил Доктор. Снова заменил образец. – Твоя. С неестественной быстротой клетки крови метались и перемешивались, будто подгоняемые чем-то невидимым взгляду, и их хаотичное движение было таким стремительным, что они казались одной массой. Она в ужасе отстранилась.– Я знаю, что ты не желаешь мне ничего плохого, – мягко сказал Доктор. Не знал, но иначе думать не получалось: эти руки неспособны были нести что-либо, кроме добра. – Но мы зашли в тупик. Мне нужна твоя помощь, чтобы разобраться с этим и помочь нам обоим.Она была сильной – должна была, Доктор помнил ее такой, – но глаза у нее все равно заблестели, и он поежился. Сморгнув, она спросила ровным голосом:– Хорошо, тогда что я, по-твоему? Доктор покачал головой.– Я не знаю, но пытаюсь узнать. ***– Что произошло? – тихо спросила она. Всегда находилась поблизости: ее охватывала паника, если она оставалась в одиночестве больше, чем на несколько минут. Тесты ничего полезного не показывали. Тело ее было органическим, но его происхождение так и осталось загадкой. Вскоре после самоубийства Гибаряна их ждал еще один сюрприз: темнокожая женщина, высокая, почти гигантка, бездыханная, лежала на том самом месте, где они нашли его тело. Причину ее смерти установить не удалось. Ни внешних повреждений, ни вредных веществ внутри они не нашли. Даже Сарториус пришел посмотреть: пронзительный, истерический, исполненный муки визг доносился из его запертой комнаты, пока он бегом не вернулся обратно. ?Хоть сквозь стены не ходят…? – бормотал Снаут, пьяный в стельку. Его визитера никогда не было видно, и Доктор не хотел задумываться, почему.– Она застряла в параллельной вселенной. Люди решили ввязаться в то, от чего должны держаться подальше. Расплачиваться пришлось нам. – Мне жаль, – ответила она. Прижав колени к груди, сидела на скамье в лаборатории, где он второй день возился с образцами ткани с тела женщины. Она была поникшей и молчаливой: Доктор не представлял, что живое существо должно чувствовать, осознав, что все, что оно думало о себе – неправда. С тех пор, как они нашли женщину, она была сама не своя. Доктор не знал, было ли ее сознание независимо или она улавливала его мысли, но она поняла все лучше, чем ему бы хотелось. Она ведь отчасти была Роуз. – Послушай… – негромко позвал он.Подойдя, присел перед ней на корточки так, чтобы они поравнялись глазами. Она вскинула к нему болезненный взгляд. – Мне правда очень жаль, и я действительно не знаю, что будет, когда я улечу… – он запнулся, не уверенный, как продолжить. – Но, может, вместе мы сумеем разобраться, кто ты и как… – Я существую, только пока ты находишься на этой планете, так?Доктор не мог лгать ей.– Скорее всего. – Тогда… ты можешь просто улететь? Прямо сейчас? Застигнутый врасплох, Доктор не сразу нашелся, что ответить. Вздохнув, он покачал головой. – У этой планеты необычное гравитационное поле, и оно плохо влияет на ТАРДИС. Мы очень грубо сели, и сейчас она восстанавливается. Я не могу даже зайти внутрь за оборудованием. – Еще одна дьявольская планета, да, Доктор? – слабо улыбнулась она – ее глаза и губы, ее голос, нежащий его имя, – и он с трудом сглотнул ком в горле.Рывком поднявшись на ноги, Доктор твердо хлопнул себя по карманам.– Так вот… Как насчет небольшой вылазки к океану? Хочу провести пару опытов, посмотрим, что из этого выйдет. – Погоди… – замялась она. Доктор, уже готовый помчаться наружу, нерешительно обернулся. – Те, кто приходит к остальным… Они ведь с ума их сводят, да? Что, если я тоже тебя сведу? Потому что я не хочу. Уголок его рта нервно дернулся, но он выдавил из себя улыбку. – Ну вот и ответ, – бодро заверил он. – А теперь пойдем. Нечего здесь сидеть и тратить время, нас ждет разумный океан. Разумный океан… Такого я еще не встречал. Каждый день – приключение, да?