Глава 15 (1/1)

Сквозняк нервно дергал ушами, пытаясь собраться с мыслями.

Трав не хватало, а сегодня, сразу же после того, как еще один отряд, в который входили Серогрудый, Речушка, Звездоцап и Солнцелапка, ушел на поиски пропавших, к маленькому целителю, который ни с кем не мог посоветоваться, потому что Туман и Пеплолапка уходили вместе с охотниками, подошли трое воителей – Быстрохвостка, Ветролап и Комета. Все они пришли лишь затем, что бы пожаловаться на насморк и кашель, который якобы развился со вчерашнего вечера, но Сквозняк знал, что это ложь – несколько дней назад он явно слышал сильные хрипы в груди Ветролапа, который занозил лапу, а немного позже, ночью, слышал, как чихала Комета. А ложь ученик не любил, ведь так заболевший может навредить сам себе, а этого допустить как раз-таки было нельзя.Маленький целитель продолжил шариться в скудных запасах целебных трав в поисках нескольких драгоценных листочков, которые смогли бы хотя бы ненадолго заглушить кашель у больных, которые не пожелали остаться под боком у целителей. А вот и она – пижма, травка, которая особенно хороша против кашля, по крайней мере, так объяснял Туман во время последнего перехода с места на место. Тогда целитель обнаружил небольшой кустик пижмы и сорвал несколько более-менее незавядших листьев, но они быстро прели оттого, что морозы сначала заставляли их сохнуть, а потом вдруг приходило тепло, и они начинали оттаивать. Но никто не отчаивался, пока не было серьезно заболевших.Но они появились. И поставленный перед этим фактом Сквозняк дрожал, как лист на ветру, потому что он не знал, что делать – оба старших "коллег" ушли на охоту, ведь все остальные валились с лап от усталости. Разноцветный ученик дрожал от напряжения и страха за своих соплеменников, потому что Быстрохвостка выглядела совсем неважно, Ветролап едва ходил, – сможет ли он перенести болезнь? – а Комета, хоть и держалась молодцом, все чаще не могла уснуть от кашля. Да и пару раз Сквозняк слышал, как покашливали Вечерний с Полосаткой, а одна из маленьких дочек Капли Росы – Чернышка – была теплее, чем нужно, но сама белоснежная кошка не хотела отдавать на лечение свою маленькую, едва открывшую глаза дочь, и поэтому таила от целителей плохое состояние котенка. Глупая, она не понимала, что ее дочь может умереть от такой халатности, но едва Сквозняк попытался с ней поговорить, как та злобно зашипела и хмуро спросила, а знает ли он, когда котята здоровы, а когда нет. Пестрый ученик лишь молча покачал головой и ушел, оставив королеву одну со своими детьми, и теперь его глодал страх.Вот было найдено достаточное количество листьев пижмы, и маленький целитель, взяв их в пасть, с замирающим сердцем подошел к маленькой ложбине, в которой кое-как ютились воины этой ночью. Троих больных он нашел сразу же – те просто лежали рядом, обособленно от остальных, отдыхая и пытаясь набрать побольше сил для дальнейшего перехода. Комета спала, свернувшись в клубочек, Ветролап положил голову на лапы, как пес, и невидяще смотрел куда-то вдаль, а Быстрохвостка просто спала на боку. Ученик робко положил перед воителями листья пижмы.— Разделите их между собой и съешьте, — пробормотал он, неотрывно глядя на Быстрохвостку. Та лежала и не двигалась, только по ее слабо опадающим бокам было видно, что светло-бурая кошка еще жива.— Оставь это для настоящих больных, — сипло пробормотал рыжебелый Ветролап, прикрывая голубые глаза. – Я не настолько сильно болен, что бы транжирить лекарства.— Говори за себя, — вдруг упрямо отозвалась спящая до этого Комета. – Не хочешь – не бери. А я возьму хотя бы для Быстрохвостки.— Она совсем плоха, да? – робко мяукнул Сквозняк, искоса посмотрев на изможденную Быстрохвостку.— Да, — хмуро мяукнула золотистая воительница, переворачиваясь на спину и потягиваясь. – Вчера так кашляла, что всех перебудила, но почему-то к вам идти отказалась.— Она что, не понимает, что ставит твою жизнь на кон? – в ужасе пробормотал разноцветный целитель, не решая разбудить бурую кошку и дать ей лекарство.— Наверное, понимает, — мягко мурлыкнул Ветролап, все же забирая вслед за Кометой пижму. – Она просто не хочет, что бы из-за нее беспокоились.— Гордость кое-где заиграла, — сварливо хохотнула Комета, вставая в полный рост и выходя из ложбины. – Не смотрите на меня так! – воскликнула она прежде, чем Сквозняк и Ветролап сумели бы что-то сказать ей. – Мне надо лапы размять.— Так, что тут у нас? – раздался знакомый с детства голос Тумана, а Пеплолапка, стоящая за его спиной, озабочено окинула взглядам двоих оставшихся больных.— Вернулись? Хорошо, — расслабленно вздохнул Сквозняк. – Эти двое, — тут он махнул хвостом на Ветролапа и посапывающую Быстрохвостку, — а еще Комета заболели.Голубые глаза Тумана тревожно сверкнули, а Пеплолапка заохала:— У нас же как раз пижмы и мало! А кошачьей мяты, на тот случай, и не предвидится!— Не каркай, — возмутился Туман, а затем принялся беспокойно вышагивать по ложбине. – Нужно где-то найти лекарства… Сквозняк, ты остатки пижмы отдал больным?— Да, — буркнул Сквозняк, растерянно теребя оставшиеся листки, которые предназначались Быстрохвостке. Старший целитель удовлетворенно качнул головой.— Надо предупредить остальных, что бы искали растения во все глаза, когда будем совершать переход, поскольку мы трое не сможем нормально выискивать лекарства. Ветролап, считай, что ты уже об этом узнал, — белый с рыжими пятнами кот кивнул и снова положил голову на лапы, собираясь задремать. – Так, нам нужно созвать…Серый целитель не успел договорить – с того самого камня снова кто-то завыл, созывая собрание. Все, кто находились во временной палатке, кроме, конечно, Быстрохвостки, тут же засуетились.— Я останусь с Быстрохвосткой, — мяукнул Туман. – Вы трое, идите на собрание, а я послежу за ней.— Хорошо, — покладисто ответила Пеплолапка, а Сквозняк и Ветролап закивали головами в ответ.Трое котов, воин и ученики, выскочили из ложбинки и прошагали к острому камню, с которого не так давно вещала Красная Звезда. Стоящий там кот оказался Серогрудым – его бока тяжело опадали, словно бы он бежал пару минут назад, а на лапе красовалась свежая рана. Рядом стояли Речушка, Звездоцап и Солнцелапка, невидящими бирюзовыми глазами уставившись куда-то вперед. Пеплолапка с радостным воплем побежала к сестре, но тут же остановилась. На шее золотистой ученицы был длинный свежий рубец, а одно ухо было почти полностью отодрано. Остальные двое выглядели не лучше, если не хуже – все израненные и испуганные. И только сейчас Сквозняк заметил, что с ними нет ни Серогривки, ни Иллюзии, ни Пылинки.— Что произошло? – прокричала Перламутровая, появившаяся из-за ближайшего куста. Она в полном шоке смотрела на вернувшийся отряд, и выглядела так, как ощущал себя Сквозняк – испуганно и немного потеряно.— Где остальные? – спросил Ветролап, удивленно и со страхом глядя на темно-серого кота со светлой грудкой.— Убиты той собакой, о которой доносила Тиграна, — безразлично произнес Серогрудый, но в его желтых глазах читалось лишь одно:"Звездные предки, помогите!"И настолько сильно было это чувство в его взгляде, что Сквозняк вздрогнул. И только через пару секунд кот осознал, что произнес старший воин. Янтарные глаза расширились от ужаса, а в горле запершило. Сквозняк не мог поверить, что больше никогда не увидит ни озорную Серогривку, ни добрую Иллюзию, ни верную Пылинку… Он, сам того не осознавая, упал на передние лапы, возводя глаза к небу в поисках ответа предков.

Но те молчали, ведь полуденное солнце всегда хладнокровно скрывает их от живых.Туман, хотя и был довольно далеко от набиравшего обороты собрания, все слышал превосходно. И когда целитель услышал то, что сказал Серогрудый, сначала не мог понять, что страшнее – сам факт смерти трех соплеменниц или же тот холодный тон, которым это было сказано. Либо Серогрудого совершенно не испугало то, что кошки погибли, либо он сам был настолько этим поражен и опустошен, что больше не мог придавать своему тону хоть какое-нибудь выражение. Черный кот и так всегда был не особенно разговорчив, а после убийства подруги он вообще захандрил и общался только с Перламутровой. А со всеми остальными так, как придется. Туман опасался, что эта новость его окончательно добьет, и он сам решит уйти из племени, лишь бы больше никого не терять из друзей.— Что случилось?Сонный голос Быстрохвостки заставил Тумана подпрыгнуть от неожиданности. Он не думал, что бурая кошка вообще проснется до того, как все начнут уходить с этого места, а тут вдруг раз – и проснулась.— Что случилось дальше? – донесся до ложбины испуганный голос Пеплолапки, и Серогрудый продолжил:— Когда мы нашли их, Пылинка уже была мертва. Это чудовище загрызло ее, прокусив ее голову…— Туман? О чем это говорят? – с паникой в голосе прокричала Быстрохвостка, безумными глазами окидывая все вокруг себя – и поле, и небо, и ложбину, и далекую кучку котов на собрании. А коты все прибывали.— Брат! – прокричал вернувшийся с обхода Яблоко и бросился к Звездоцапу. Тот лишь фыркнул и отвернулся.— Серогривка сражалась храбро, защищая Иллюзию, которая в этот момент уже была тремя лапами в Звездном племени, — тем же ровным голосом продолжал Серогрудый. – Тогда она увидела нас и крикнула нам, что бы мы ей помогли. И мы, разумеется, бросились на это чудище. Но еще до того, как мы сумели дотянуться когтями до твари, собака уже схватила Серогривку за спину и сильно ударила о землю. Та умерла сразу же, но Иллюзия была еще жива.— Быстрохвостка, успокойся! – проревел Туман, быстро прижимаясь боком к бурому плечу воительницы. – Все в порядке, это просто…А действительно, что – просто? Чем именно это можно объяснить так, что бы не напугать впечатлительную кошку? Как ее успокоить?— Все в порядке, — всхлипнула та, едва сдерживая плач, но она не сдержалась: тяжело осела на снег и тоненько, как молодой ученик, завыла."Эх, Луч, ты воспитал слишком впечатлительную кошку", — подумал про себя Туман, чувствуя жар, который волнами исходил от больной.— Ляг, — строго приказал он, и Быстрохвостка просто, ничего не говоря, подчинилась.— Мы драли когтями эту огромную собаку, но одолеть не смогли. И вот когда Иллюзия извернулась и прошипела, что ее не стоит защищать, и она все равно умрет, мы побежали, стараясь запутать след, — уже почти шипя, закончил Серогрудый, а затем послышался глубокий, низкий рев; так ревут лишь по тем, кого было особенно жалко. Туман поежился. Он не хотел думать о том, что чувствовал в тот момент бедный кот, и так потерявший любимую. Быть может, в одной из них он, мучаясь, видел Светлую, которую хладнокровно, так же, как и эта собака, убивали, упиваясь ее болью… А может, он просто не мог смотреть, как убивают очередного кота? Туман не знал. Не знал он и лекарства от разбитого сердца.